Не путай клад с могилой

Глава 57

– Здорово! – сказал он, как-то неуловимо поглядывая на меня лукавыми черными глазами из-под мохнатых ресниц.

– Ты мне видишься в бреду? – спросил я.

– Да какой тут бред! – махнул он рукой, вытряхнул из пачки сигарету и сунул ее в рот. – Еле успели. Курить будешь?

– Буду, – ответил я, хотя никогда не курил.

Кто-то очень хороший разрезал ножом веревку, и я смог опустить руки и отклеиться от липкого ствола сосны. Глядя на меня полусумасшедшими глазами, едва передвигая ноги, ко мне шел Влад. Освобожденные девушки продолжали сидеть спиной к спине как ни в чем не бывало, только Анна курила, часто-часто затягиваясь. Батюшка, все еще подпирая спиной сосну, с удивлением рассматривал свои опухшие от веревок руки и сковыривал прилипшие к ладоням кусочки коры.

Влад обнял меня, как товарища по спортивной команде, победившей противников.

– Я оттягивал время… я чувствовал, – бормотал он. – Ты понял, как я им заговаривал зубы? Ты признал, как я их обломал?

От Влада невыносимо пахло потом. К тому же он причинил мне боль. Я оттолкнул его и снова посмотрел на Серегу.

– Объясни мне что-нибудь, – попросил я. – Нельзя же так… Голова кругом…

– Да что тут объяснять? Долго объяснять… Дела тут кое-какие были. Заодно и тебя хотел повидать. Вот, значит…

– Что вы с ними сделали? – кивнул я на хлопцев.

– Ничего! Уложили отдохнуть. Пусть малость поваляются… А почему у тебя рукав в крови? Их работа?

Я отрицательно покачал головой.

Лада о чем-то говорила с парнем, стоящим над одним из хлопцев. Тот выслушал и отдал ей «макаров». Потом она еще о чем-то его попросила, и они оба пошли к шоссе. Странно, что она первым делом вспомнила об оружии. Самое дорогое, что у нее есть? К нам приплелся батюшка. Поднял свои светлые глаза на Серегу и спросил:

– Вы, наверное, из милиции?

– В некотором роде, папаша, – ответил Серега.

– Дай бог вам здоровья!

– Тебе Игорь сказал, как нас найти? – спросил я.

– Игор, – поправил Серега. – Без мягкого знака… Отдыхайте пока, а мы сейчас с этими хлопцами разберемся. Джина хочешь? Или виски? У меня в машине есть.

– Хочу, – ответил я, садясь на траву. – Я всего хочу…

Влад производил какие-то манипуляции с рюкзаком. То затягивал его горловину, то снова распускал. Потом взял его за лямки и отволок в сторону. Парни пинками поднимали на ноги хлопцев. Я им уже сочувствовал и не хотел, чтобы с ними обращались жестоко. Анна пошла с Серегой на шоссе, а вернулась с аптечкой. Села рядом со мной и занялась моей рукой.

– Ты помнишь, – сказал я, – что-то похожее у нас с тобой уже было.

– Я тебя ненавижу, – ответила она голосом компьютерной звуковой платы.

– За что?

– За то, что заставил меня уйти к Владу.

– Тогда это получается почти как признание в любви ко мне.

– Ненавижу тебя, – повторила она и туго затянула на моем предплечье бинт.

Я смотрел на нее и не мог вспомнить, плакала она когда-нибудь раньше?

Темнело. Шумела река. Комары зверствовали. Владу никак не удавалось поджечь сырой хворост. Дым шел, а огня не было. Сундучок с сокровищами стоял рядом, словно Влад намеревался пустить его на дрова.

Лада настороженной пумой, бесшумно и мягко, со скрытой гибкой силой, ходила передо мной взад-вперед и ежеминутно смотрела на часы, вскидывая руку. Анна сидела на противоположной стороне полянки, и если Владу удастся все же разжечь костер, то пламя закроет от меня ее лицо. Батюшка накрыл меня одеялом и пристроился где-то за моей спиной. Серега, сунув руки в карманы, а сигарету в зубы, стоял на пеньке, словно намеревался почитать нам стихи. Его братва обреталась недалеко; рассевшись в джипах, парни играли в карты. Хлопцев отвезли на «Фольксвагене» в какие-то дебри, бросили там и расстреляли колеса автомобиля, а «шестерку» столкнули с обрыва.

Все заняли свои места согласно сложившейся позиции. Сундучок с золотом стоял посредине.

Наконец вспыхнула еловая ветка, затрещало пламя, жадно борясь за свое существование. Красные отблески заплясали по стволам деревьев. Темнота отпрыгнула от костра и встала за нашими спинами.

– Наливай! – скомандовал Серега. – За удачу!

Влад дунул в кружку, плеснул туда джина и поднес Сереге. Тот отрицательно покачал головой.

– Нет-нет, я за рулем! Ты Кириллу сначала предложи, что-то он совсем плох.

А мне казалось, что я выгляжу уже намного лучше. Я глотнул крепкого джина с плотным вкусом можжевельника и вернул кружку Владу. После меня выпила Анна, но я ее уже не видел. Лада вскинула кружку стоя, высоко запрокинув голову. Батюшка цедил джин маленькими глотками, и Влад устал его ждать. Наш главный золотоискатель поднял тост «За спасителей» и оставшиеся капли вытряхнул в огонь.

– Надо делиться! – наконец перешел к делу Влад. – Каждому, так сказать, по заслугам, включая, разумеется, интересы Сергея и его друзей.

И он, как артист на сцене, сделал жест рукой в сторону маэстро.

– Погоди! – махнул рукой Серега и сошел с пенька. Он не любил долгих разговоров. – Все не так. Со мной рассчитается Кирилл. Вернее, мы с ним рассчитаемся. Я у него в долгу за гостиницу, которую обязан был уберечь, но не смог этого сделать. А он у меня в долгу за то, что я помешал хлопцам сделать ему плохо. В общем, где-то по нулям. Пусть оплатит командировочные моей братве, и мы в расчете.

– Нет, нет! – начал лебезить перед силой Влад. – Ты с нами на равных.

– Слушай меня, парень! – остановил его Серега. – Я в ваши дела не вмешиваюсь. Делай, как считаешь нужным, а свое я всегда возьму.

– Да брось ты! – навязывал свою щедрость Влад. – Мы без вас бы…

Мне становилось смешно. Интереснейший спектакль на ночной поляне, у костра, где артисты и зрители – одно и то же.

– Слушай меня! – отмахнулся Серега, рубя воздух ребром ладони. – Ты как будто первый раз в жизни добычу делишь! Я считаю, что во всей этой истории больше всех пострадал Кирилл. У него и гостиница сгорела, и пулю в руку схлопотал. Поэтому ему надо отвалить минимум четверть. Верно? А все оставшееся делите на четверых. Возражения есть?

За моей спиной вдруг подал голос батюшка.

– Прошу прощения, – откашливаясь, сказал он. – Что касается меня, то я не претендую на свою долю.

Серега заморгал длинными ресницами.

– Первый раз вижу человека, который отказывается от бабок! – воскликнул он. – А можно узнать, если не секрет, конечно, а в чем причина?

– Видите ли, – страшно смущаясь, ответил батюшка. – Я считаю, что грешно присваивать себе это золото.

– Почему грешно? Вы вроде ни у кого его не отняли.

– Да, это так, и все же оно не принадлежит нам.

– А кому же? Земле?

– Не знаю. Скорее консулу или графине. Но, во всяком случае, не нам.

Серега развел руками.

– Насиловать не вправе! Кто еще считает, что это грешно?

Влад схватился за голову, пытаясь ее удержать, но она все равно вращалась туда-сюда. Его буквально скручивало от батюшкиного бескорыстия.

– Извините меня, – произнес он, сдерживая улыбку-гримасу, – но я не отказываюсь.

– Я тоже не отказываюсь! – раздался из-за пламени голос Анны.

– А ты, Кирилл, отказываешься? – спросил Серега.

Я отрицательно покачал головой.

– Ну все!! – вдруг крикнула Лада. Она продолжала быстро ходить по поляне. Ее шаги становились все более быстрыми и нервными. – Прекратите этот дележ!! Все будет по-другому!!

По-моему, никто из нас сразу не понял, что за истерика приключилась с девушкой. Влад, ковыряясь палкой в костре, поднял недоумевающий взгляд на Ладу. Серега, словно не расслышал, повернулся к Анне и спросил:

– Что? Что она сказала?

– Я сказала, – жестко повторила Лада, – что все будет по-другому!

– Кто она такая? – спросил меня Серега.

Меня вдруг бросило в жар. На этот вопрос, который возник едва ли не с первого дня нашего знакомства с Ладой, надо было бы ответить давно. Я пожал одним плечом. Второе онемело.

– Извините, не представилась, – произнесла Лада низким и немного хриплым от волнения голосом. – Старший оперуполномоченный отдела по раскрытию тяжких преступлений в отношении государственной собственности Лада Кедрова. Вот мое удостоверение.