Не ведомы пути богов

Эпилог

Огромные створки со скрежетом распахнулись, Енька медленно ступил за ворота. Шаг, второй, третий… Полы грязных лохмотьев собирают травинки и сор. Тень от крепостной стены скрывает солнце. Позади шорох шагов — за ним вытягиваются все остальные… Де Ярды, слуги, рабы. Все двести сорок два человека. Невыносимо зудит меж лопаток — спину не отпускают тысячи глаз…

Мозг в отупении.

Множество людей наблюдают за действом — шеренги имперских солдат на стене. Вельможи с башен. Перепуганные горожане на площади… Тишина. Хрустят мелкие камешки под ногами. Многих откровенно шатает, многие поддерживают друг друга, кого-то несут. Многие бредут босиком, бросив истерзанную обувь еще в болотах…

В миле впереди широкая полоса, поблескивающая на солнце железом. Через полсотни шагов, когда миновали тень от городской стены и колонна показалась на солнце… там не выдержали. В центре заклубилась пыль — навстречу пришпорила лошадей группа всадников…

Боги.

Мозг все не может понять.

Пыль росла на глазах…

— Ваше сиятельство!!!

Все смешалось, в отупевшей голове — ржание осаживаемых коней, стук сапог о сухую землю, лица друзей… Уалл, Айшик, Ятту, Бруллис, Мерим… Что-о? Мерим?! На секунду даже мелькнули проблески разума. Здесь?!! Брагга, плюнув на этикет, сжал так, что хрустнули кости. Енька усиленно моргает, из глаз в любой момент готовы брызнуть слезы… Не судите, боги. Слишком многое пришлось пережить.

— Ваше сиятельство!!!

Кто-то набросил на плечи алую княжескую накидку, кто-то подвел белого, как снег, скакуна. Брагга стянул с головы бацинет, нацепил на кончик меча и высоко вздернул над головой — над когортами начал расти приветственный рев. По мере приближения рев сменился дружным грохотом клинков…

За что, люди?!

За плен?!

Плевать им на плен, Енька. Воины приветствовали героиню Ясиндола, победительницу Густогая, освободительницу Рашира…

Де Ярды бледные, как вершины Идир-Яш. Добрахх постоянно вытирает со лба пот. Даже великую леди пробило — растеряно смотрит на Енькину фигурку, на белом коне…

________________________________

— …Поведение маленькой девочки!!! Ребенка, мать твою!!! Есть голова на плечах?!! Как еще можно объяснить?!!

Ирруд Хауэрр ревел так, что содрогались стены шатра. Первая же остановка на пути в Айхон, где Енька был немедленно вызван на княжеский совет…

— Нет, я все понимаю, но такое… — закатил глаза старик, и залпом выдул полный бокал вина.

В шатре все. Хауэрр, Войтех, Светич, Адвер, плюс низенький столик, полностью заставленный пузатыми бутылками и бокалами.

— Ирруд не сдержан, но он прав, Эния, — покачал головой Лед Светич. — Вы очень странно решаете свои сердечные дела.

— Да ей плевать!! — снова взорвался князь Вааля, грохнув бокалом об стол. — А Рашир?! Что с Раширом, ты подумала, детский твой мозг?!!

Тишина. Все смотрят на Еньку.

— А на кого я могла рассчитывать? — глухо спросил Енька. Полностью выбит из колеи. Вообще не знал, как себя вести.

— Спрашиваешь?! — бессильно воздел руки в гору Хауэрр, не находя слов.

— На вас? — уточнил мальчишка, пытаясь найти точку опоры. — Да вы вообще хотели Эхею забрать!

— И что? — даже не стал скрывать старый наглец. — Обиделась? Что-то по сожженному Лихороду не заметно.

Абсолютное отсутствие интереса у остальных. Будто речь об штрузе на обед.

— И уголь отказались брать… — для веса добавил Енька, как упрямый ребенок.

— Да возьмем, куда мы денемся? — поморщился, как от горькой редьки, Войтех, князь Нарлама. — Но ты… — строго погрозил пальцем, — установишь нормальные цены! И не поднимешь, без обсуждения! И больше никому!

— В общем так, Эния, — решил завершить избиения Адвер Ельский, шкрябнув бокалом. — Больше никаких крупных решений без Совета, договорились? — взял темную бутылку и принялся наливать в бокал. — Мы в Айхоне привыкли именно так решать дела. Чтобы потом не пришлось поднимать за пару часов в полном составе все княжество, и не нестись черт знает куда, на выручку твоей… конечно красивой, но задницы.

Что, все?! Конец?

Енька был убит. Наповал.

— А что с Раширом? — не выдержал. Слишком свербило в душе.

— Хороший вопрос, — кивнул глава Еля. — По приезду подпишешь общий договор. Только твоя подпись и осталась…

— Какой?

— Рашир входит в состав Айхона, на общих правах. С сохранением независимости, все такое… В Айхоне теперь десять княжеств. Твой управляющий говорил: надо ребятам с кузнями помочь… — озабоченно нахмурился. — Поможем. Латами поделимся, научим.

— А Айхо? — обрадовано вскинулся Енька. По-настоящему хорошая новость.

— У нее есть выбор? — пожал плечами князь. — Тебе давно пора бы сделать выводы, еще в Ясиндоле. А не бегать от Совета, как лошадь. И кстати, — ухмыльнулся, не дав насладиться облегчением, — тебе первый год придется председательствовать.

— Что? — не поверил, вытаращившись на весь честной триумвират. Шутка?

Все молчат. Не шутка?

Резкие контрасты никак не вмещались в Енькин мозг. Только-только наслаждались избиением младенцев…

— Я самая маленькая, — попытался ткнуть в истину. — Мама на руках на горшок носит!

— Сама виновата! — ворчливо отбрил порядком уставший Хауэрр. — Что ты там натворила, в лесах? Что раширцы больше никого над собой не признают?

Ну дела…

Десять минут. Всего десять минут! Отправился в шатер на убой. А вышел… главным? Мать Аваатра, ты угомонишься, наконец?!

— Я свободна?

— Торопишься? — удивился Адвер.

— Дайте девушке в себя прийти, твердолобы, — улыбнулся Лед Светич, понимающе глядя на Еньку. — Не ела неделю, только что чуть не казнили…

Все пожали плечами — ну и ладно. Ну не ела, ну не казнили… Че такого?

Енька благодарно кивнул за поддержку и поднялся, все еще ни черта не понимая…

— Да, и Эния… — вспомнил князь Берлицы, задержав на пороге. — Та свадьба, в маленьком поселке… — погрозил пальцем, — не считается, ясно? Меня жена на порог замка не пустит, если ты лишишь Айхон такого праздника!

Енька выпустил воздух и закатил глаза, совсем как девушка.

На улице ночь, густой россыпью перемигиваются звезды. Необозримое море костров — вся северная армия в походе…

Десять минут. Черт возьми, десять минут! И мир встал на голову. Принят. Полностью. Как свой. Надо же…

Мерим уже просветил, что не было никакого объявления. Поэтому и прилетел вместе со всеми, чтобы Енька не сболтнул лишнего. Более того — его семья объявила в Городее, что он всю жизнь был девчонкой. Там даже не удивились, паскуды. По сути, выбила все козыри из рук Айхо. А потом куда-то исчезла — Весянка места не находит. Мерим подозревал Айхо.

В груди снова застонало. Ведьминское нутро нудило — не так просто он видел Браазза, отца и мать, когда валялся в угаре, не так просто… Это не походило на сон.

Мелисса не знала.

Эх, Мелисса-Мелисса…

У ведьмы начались видения. Енькиной казни. Даже описала в подробностях эшафот, толпу, стену, дома… Мерим узнал Абстру.

— Ваше сиятельство?

Вздрогнул, от неожиданности — тать твою!! Девушка! Разве не видно? Оглянулся — боец, из своих…

— Ваши что-то задумали, — смутился воин. — Капитан приказал поставить в известность. Вроде как, у Ясиндола собираются вместе с раширцами свернуть на Рашир.

Тьфу черт! Ни минуты покоя.

Со всеми заботами совсем забыл о де Ярдах. Да нормально все было, сутки всего! Первый привал. Перед маршем Айшик доложил — устроил всех в обозе, армейские лекари оказывают помощь. Чертова гордость. Благородные дорны, мать вашу…

У палатки де Ярдов — все де Ярды. Сидят вокруг костра, тревожно переглядываются, бубнят. Есть совесть, люди? Только вчера спаслись от плахи!

— Кто-то решил стать лесорубом? — Енька нарисовался в свете костра. — Корчевать от пней землю?

Все дружно подскочили и переглянулись, с каким-то вызовом. Тишина.

— Мы уходим в Рашир, — наконец прорезался голос у Добрахха, со странной болью. — Куда и планировали, с самого начала. Спасибо за все, Ваше сиятельство.

— Могу я узнать, почему?

— Вы итак слишком многое для нас сделали. Дальше сами.

— Ты также думал? — начал заводиться Енька. — Когда не дал на меня одеть ошейник?! Когда говорил «да» в храме?!

— Это другое! — тоже начал злиться муж.

— Что другое?

Вокруг костра тишина. Все с испугом смотрят на перепалку. Капитан раздраженно оглянулся на остальных…

— Ладно, — согласился Енька, кивнув в сторону. — Отойдем.

В темноте уже не видно его лица. Только смутно белеют белки глаз.

— Я не хочу тебе мешать, Тали, — вдруг сдулся мудрец. — Твое сердце кем-то занято, и я… В общем, будь счастлива.

Великие боги! Так это святое благородство, оказывается? Тресните кто-нибудь этого олуха.

— Добрахх… — со вздохом начал Енька.

— Не надо, — попросил супруг.

— Аваатре скажешь то же самое?

Капитан замолчал. Удар ниже пояса. Де Ярды чтили благословленный брак.

— Я сказала тебе правду, Добрахх, — тихо напомнил Енька. — Холодная, как лед. В моем сердце нет ни одного мужа, — чуть помолчал, пытаясь осмыслить свои ощущения и мысли. Потом все-таки решился и поднял лицо: — но из всех, живущих на этом свете, — пауза, как перед прыжком в холодную воду. — У тебя больше всех шансов.

— Это правда? — спросил вояка и в темноте смутно забелел вздернутый палец. — Мне достаточно одного!

— Никогда больше этого не повторю, — предупредил Енька.

Семья с беспокойством ждала, поглядывая на два темных силуэта. Оба вернулись на удивление быстро:

— Нет, — сходу объявил Енька.

— Что нет? — переглянулись все.

— Никаких Раширов. Вы в курсе, что я еще и хозяйка в Рашире?

Все молчат, глядя исподлобья. Кажется, в курсе.

Вот так все меняется, дорогой. В одночасье. Ты вдруг взлетел за облака, и тебя… уже боятся. Не понимают, как себя вести. Куда испарилось твое тепло, Ива? Твое участие, Беатрис? Твой дружеский юмор, Падд?

— В лесах почти не возделывают землю, — со вздохом пояснил Енька. — Там промышляют охотой. Вы умеете охотиться? Жить в землянках? А ваши люди? Думаете, местные даэры любят чужих? Встречают с распростертыми объятиями? Особенно, имперцев?

Тишина. Упрямо смотрят. Справитесь, я знаю. Вы такие. Не напугаешь.

— Я не отпущу людей, — покрутил головой Енька. — Простите.

— Вы что, собираетесь их… — со страхом выкатила глаза Ивейла.

— Ива! — одернул Енька, вспыхнув от несусветной чуши. — Как ты можешь?! Свободны! Никаких цепей, — даже чертыхнулся. — Хотят возделывать землю? Вперед! У меня хватает земель. Поставим дома, будет хорошая деревня.

— Вы нас оставите сквайрами? — недоверчиво переспросил Паддис.

Благородный дорн уже успел почиститься, подрезаться и даже подстричься, являя безукоризненный образец господина в походе. Кость не пропьешь.

— Нет, — опустил на землю Енька. — Вообще-то, Флаама.

Снова тишина и гляделки.

— Госпожа… — вздохнула Ивейла.

— Ива, хочешь, чтобы я тебя называла «госпожой» и на «вы»? — перебил девушку, напомнив ту дорогу в Градхен, — тогда не отнимай у меня возможность считать тебя подругой.

Сестра смутилась.

— В поместье, и когда шли через болота, и даже когда сидели в башне, ожидая казни… — продолжал напоминать, нахмурившись, — вы были моей семьей. Что изменилось?

— Вы оказались великой княгиней, — вдруг прямо ответила мать, ничуть не смутившись. Она единственная наблюдала за всем с интересом. Впрочем, гордую леди не смутил бы и сам король. — А мы стали обузой. На хвосте. Но жена моего сына благородная леди, и никогда не признает это.

— Вы когда-то говорили, что цените высшее общество, — переключился на нее Енька — старшая леди удивленно изогнула бровь. — Знаете, чего не хватает в Дарт-холле? — вдруг спросил у всех. Немного подождал, будто ожидая ответа. — Светской жизни. Встреч, приемов, раутов — всего, без чего не обходится ни один большой Дом. К вашим услугам весь Аллай, — усмехнулся, глядя на мать. — Да весь Айхон, черт возьми. Вы можете оставить далеко внизу всех своих бывших сплетников.

Леди Юльана с иронией покачала головой:

— Тали… простите, Эния. Если бы это было целью…

— Нет, — согласился Енька. — Но неплохое приложение. А цель… — он посерьезнел. — Мне нужен политик, Юльана. Высокий. Умный. Тертый. Человек, который займется внешними связями Аллая. Будет представлять княжество, а иногда и весь Айхон. В том числе, и на королевском Совете — князья забыли, что такой существует. Человек, хорошо знающий высший свет империи, и других королевств. Член моей семьи, которому я могу полностью доверять.

Мать пробило. Моментально испарилась вся снисходительность, даже рот открыла…

— Также человек, который наладит торговые связи, — продолжал Енька, переведя взгляд на Паддиса. — В Аллае до сих пор единый монополист — торговая гильдия. Хитрая, как стая лис. Мне нужны связи с империей, с Семимирьем, с Вайалоном, со всеми. С княжествами, к слову — те еще волки, только дай палец. Выгодные предложения и заказы. Также, член моей семьи.

В глазах у Паддиса растерянность… Енька знал — опыта с гаком. Специалист по торговым кризисам.

— А вас, девчонки, — обошел вокруг костра и обхватил обеих за плечи, по очереди заглянув в лица, — я познакомлю с такими подругами… — широко улыбнулся: — не заскучаете! Лечебницы, фонды, помощь погорельцам, пострадавшим от паводка, борьба с нищетой. Одна из них владеет модным модельным домом, кстати.

Девушки аж зарделись от неожиданности.

— А на меня винный погреб? — предложил молчавший до сих пор супруг. — Я в этом профи! Честно! Бочки не шелохнутся!

— А на тебе, — вздохнул Енька. — Самое главное, дорогой. Рашир. Вместе со мной. Помнишь, я предупреждала? Их многому придется учить. И в этом ты действительно профи.

Тишина. Костер почти догорел, но никто даже не заметил. Вокруг уже совершенно другая аура. Полог палатки колыхнулся, являя маленькую заспанную мордашку:

— Тетя Тали?!

Енька с удовольствием подхватил малышку на руки, щелкнув по задорному носику:

— Ты тоже собиралась меня бросить?

Маленький вундеркинд вытаращил глазки, потом с подозрением оглянулся на остальных.

— Кто-то из них говорил про обузу, — пожаловался Енька, кивнув на смущенно улыбающуюся семью.

_______________________________________

Ночь. Полная луна заглядывает сумрачным светом королевский дворец. Надменная красавица с яростью отшвырнула письмо с докладом, развернула кресло и уставилась за окно: «Тварь…» Полный немигающий круг луны, прямо в лицо…

Енька вышел за полог и присел на сложенное тут же, по-походному, седло, устало откинувшись на толстое сукно. Ночь. Не спится. Полная луна заливает гигантский лагерь, потрескивающие костры… Нахмурился, задумчиво разглядывая ночную владычицу: «Ты решила, что тебе можно все, Айхо? Неужели надеешься, что прощу? — губы сами сжались в тонкую полоску. — Это ведь только начало…» Полный, немигающий круг луны…

Два женских взгляда сошлись на матери ночи в эту секунду. Два таких похожих… и совсем не похожих. Мать щедро заливала светом ночной мир — ей неведомы чужие чаяния. Или… все-таки ведомы?

Больше книг на сайте - Knigoed.net