Не ведомы пути богов

Глава 5

— Семь золотых и сорок два серебряных, — казначей аккуратно выставил на стойке несколько столбиков имперских монет. — Далеко, ваша милость?

— Не дотянешься, — добродушно усмехнулся Добрах, смахивая монеты в кошель. — Старый ты сквалыжник, Дигу…

— Господа офицеры пьют, жрут, девок дерут, — обиделся седой цалмейстер. — А виноват Дигу? Нет бы покупную составить, или обещательную, как положено…

— Да ладно, — дружески хлопнул через стойку по плечу старого зануду. — Не поминай лихом, Диг, я буду тебя помнить.

— Эх, ваша милость… — заморгал глазами седой капрал.

Вышел на крыльцо и прищурился от солнца. Выбеленные казармы, плац, где трамбованная тысячами сапог земля давно превратилась в камень. Арсенал, трапезная, прачечная, складские амбары. Тишина. Все на дневных учениях. Только пара бойцов, методично шелестящих большими метлами. Армейская чистота и порядок. К горлу подкатила горечь — к черту…

Империя не прощала ошибок.

Добрах де Ярд был средним сыном лорд-сквайра обширного уезда восточной провинции Черг, отец имел награды от самого императора. Уважаемая семья. И как это случается у провинциальных аристократов, коль угораздило появиться на свет не первенцем — путь один — армия. Служба его императорскому величеству, карьера, имя, звание, жалованье. Что еще? В метрополии, при удаче, конечно, существовала вероятность получить должность при дворе какой-нибудь важной титулованной особы — герцога, князя, маркиза, или даже самого императора — а в провинции…

Диора не любит слез. Империя получила хороший хук — забыла про загорье на долгие годы. Чертов пес, взорвавший пушки… Или сучка? Ходили слухи, что там была девушка — часовые в темноте не разобрали…

Псы королевы Айхо вызывали оторопь. Панический ужас. Только за горами сохранилась та древняя магия, от самого Кромвальда — не оборвалась цепочка, передаваемая через рукоположение трех с седых времен…

Старое королевство. Богатое традициями и деньгами — взять хотя бы Айхонских князей, с их густыми лесами, заливными лугами и деревнями-земледельцами. «И зажравшимися высокомерными снобами», — добавили бы друзья-офицеры, но Добрах только усмехался — в Диоре снобов не меньше. Снобы везде, где есть вертикаль власти по рождению.

Тридцать лет назад восстание Белой лилии пошатнуло устои мироздания. В Семимирье загасили быстро, а вот в Диоре…

Добрах ненавидел рабов. Как и рабство в принципе. Не из-за наивных идей зачинателей бунта про гуманизм и мораль — из-за жизненного опыта. Когда людей ставят в скотское положение — большинство становятся скотами. Не по образу — по чувствам. Выжженные усадьбы и истерзанные трупы, которые оставляли за собой мятежники, поражали изуверством и ненавистью. Самые жестокие и циничные центурии в армии — тоже из рабов…

Нельзя лишать людей выбора. Нельзя ставить за черту.

Диора не любит слез. Добрах видел войны. Участвовал и в битве Трех королей, и в драке за Десну, и в Ясиндоле — хотя Ясиндол в послужном списке такой себе плюс…

Но смотреть на мертвые деревни так и не научился.

После поражения у горной крепости Диоре нужны были земли. Причем, срочно.

Степи Весты за Шииром, конечно, не Семимирье — но на безрыбье… «Стоять!!!» — заорал капитан, когда рой арбалетных болтов начал выкашивать в мирном поселке все живое, но было поздно. «Господин? — хрипло уточнил лейтенант. — Приказ центуриона. Вы не знали?» Добрах растерянно смотрел на трупы женщин и маленьких детей, сбитых прямо на порогах чумов, на лужи растекающейся крови…

Бравая имперская поступь, несущая процветание и освобождение.

Когда мы стали такими?

Майор Иуд получил в морду прямо на глазах у всей центурии. А капитан Добрах был сослан на север в Уллан, командовать сотней рабов — бороться с лесовиками-мародерами. Послужной список закрыт жирной чертой. Прости, мой чванливый род…

______________________________________________

— Цена в Автвуте в полтора раза ниже, чем в Невроззе, и в три — в Андоре. Железные крепежи для Делицы придут только через две недели — там упустят посевную. И кругляк в Шишке не годится, надо возить из Лога. А в Бирме…

— Хватит! — раздраженно рыкнул Енька и обхватил голову ладонями, сдвинув в сторону учетные книги. Мозги пухли, серьезно обещая лопнуть.

Мажордом замер, напоминая вопросительный знак.

Дни прессовали, все сильнее сдавливая плечи. Куда бы всех послать?

Дознавательские службы трех городов закрутили колесо — центры выделки пушнины выявлены еще в пяти деревнях — десятки пудов ценного меха, не вывезенного из-за его биеннале в Лихороде. Если сдать оптом — обвалится цена на всем севере. На охоту срочно наложено вето — потом разберутся, что можно и что нельзя. Кроме меха здесь занимались сплавами железного дерева и корабельных сосен, переправкой гурного жира, пшеничной муки и розового масла, а у гор обнаружили чьи-то склады каленого железа…

Мать вашу! Что здесь происходит? Кто-нибудь сможет ответить?!

Княжеских лошадей нашли еще в двух местах. Конюшня заполнилась на три четверти — все в замке на седьмом небе от счастья — обожали своих мордатых красавцев. Радостные конюхи с утра до вечера тягали мешки с фуражом…

В незаконной деятельности выявлено шесть уездов, семнадцать старых дворянских родов находятся под подозрением. Шестнадцать — Гвинцев можно сбросить со счета. Все до единого клялись — выполняли задания Дарт-холла, и не имели ни малейшего представления, откуда растут ноги.

Голова напоминала мыльный пузырь.

Весна. Страда. Лавиной обвалились проблемы по посевной, междуречью, паводкам, плотинам, полям-деревням… В Густогае пора запускать добычу, и армию чем-то кормить… Дартица переполнена сквайрами, взывающими о приеме.

Енькиных знаний не хватало даже на деревню, не говоря уже об уезде. И тем более — княжестве.

— Позже, ладно? — попросил Йозза. Разве старый слуга виноват?

Мажордом поклонился и исчез, аккуратно прикрыв за собой дверь.

— Тебе придется это сделать, — напомнил Уалл.

Нужен управляющий. Начальник всея-всего. Пусть у него голова болит. Опытный, знающий, умелый, на которого можно положиться. Разберется, разгребется, восстановит, наладит и запустит…

Одна беда — таких нет.

От Демиссона поступали какие-то предложения, но Енька хронически не доверял князьям-соседям. Других высоких дорнов не знал.

— Придется, — согласился с горцем, задумчиво тарабаня пальцами по столешнице. — Ладно, — наконец решился. — Вызови-ка обоих своих друзей…

Ассаец преследовал его повсюду. Как только в уборную еще не залез? Наверняка этот нюанс у него в разработке. Если в непосредственной близости вдруг не оказывалось горца — обязательно наблюдался Айшик, нет Айшика — недалеко маячил Бруллис… Заразы передают его по друг другу по описи?

— Чем занят прежний капитан Дарт-холла? — вопросил через десять минут первого лейтенанта.

— Брагга? — удивился Айшик и задумчиво почесал макушку. — Был у себя в поместье, пил… — пожал плечами. — Он обычно отказывался от армейских предложений — плохо переносит вереницу командиров над головой, — посмотрел с надеждой: — Узнать?

— Давай, — кивнул Енька.

Айшик просиял и выскочил за дверь. Гвардейцы чтили прежнего командира. Енька перевел взгляд на Бруллиса:

— В Городее на обозной улице жил такой книжник, звали Меримом, — лейтенант изобразил внимание. — Попроси его приехать, хорошо?

— Принял, госпожа, — поклонился офицер, уже закрывая за собой дверь.

Гвардия! Перевел глаза на Уалла…

— Даже не думай, — предупредил тот. — У меня нога болит!

Енька рассмеялся.

Если слухи не врали — Мерим был старостой одного из районов Андоры. Серьезный дворянский чин. Вроде, кому-то перешел дорогу и сбежал на север. Поговорим…

Винтовая лестница закрутилась вверх — зацокал по ступенькам, аккуратно придерживая платье. Оказалось, в гардеробной не такой уж и выбор, на его фигуру и вкус — четверть часа решал, прежде чем на что-то согласиться.

Не ожидал от себя. Вообще. Всегда полагал, что одежда — просто необходимость. Конечно, с рождения не был лишен вкуса, но в сегодняшнем амплуа его внутреннее «я» заметно затребовало более пристального внимания — то, что отражается в зеркале, — должно отражать не ухмылки. Если баба — будь добр, сделай так, чтобы никто не подумал, что ты не баба…

Длинный каменный коридор. В конце у окошка стражник — просто, на всякий случай…

— Как она?

— По-прежнему, Ваше сиятельство, — вытянулся боец, кивнув на дверь: — Там сейчас Мелисса.

Просторная комната. Застеленная постель, большой шкаф, трюмо с дорогим зеркалом, изящный столик, бежевые портьеры. Мягкое кресло у камина. Тепло, уютно. Девушка молча сидела на постели, безучастно уставившись за окно. Вештица колдовала у столика над склянками…

— Риш… — тихо позвал Енька, усаживаясь рядом.

Никакой реакции. Все те же пустые глаза. Мелисса отрицательно покачала головой.

— Риш? — мягко погладил плечо.

Синяки побелели, шрамы почти зажили. Никто лучше ведуньи не вылечит раны. Вот только душу не вылечить…

Неделя.

— Ты ведь могла его спасти, — вдруг чуть слышно ответила девушка.

Ведьма с надеждой выпрямилась…

— Да, — горько согласился Енька. — Могла бы… если бы…

— Если бы я не полезла, — остановила подруга. — Как дура.

— Никто не знает наперед, Риш… — мягко обнял ее за плечи.

Мысль снова исчезла из глаз. Ноль. Мелисса вздохнула и вернулась к склянкам. Енька медленно вышел из комнаты, тоскливо оглянувшись в дверях…

Боль убивает изнутри. Ей бы взвыть, забиться в истерике, и потом хорошенько заплакать…

Время лечит раны?

На следующий день начал прием сквайров. Помаленьку. Чтобы не накалить Дартицу выше меры. В тронном колонном зале, при всем антураже. Негоже выказывать слишком видимое непочтение — только ропота среди аристократии еще не хватало…

Людей в замке по-прежнему немного, но хоть какой-то официоз.

«Да-да, господин… конечно, понимаю. Но, как вы слышали, в княжестве сейчас образовалось слишком много первостепенных вопросов, требующих самого непосредственного внимания. Обещаю, в ближайшее время — да-да, обязательно…»

Всегда одно и тоже. Понимающее выражение, внимательные глаза — выслушать, кивнуть. Господа старательно объясняли, указывая важные, по их мнению, детали, с удивлением поглядывая — такая молоденькая… Девчушка. А по слухам…

Большинство обращений — по посевной, проблемам высадки, хранения и доставки. Что не могло не радовать — господа беспокоились о земле. Правда, Йозз потом несколько снизил счастливую эйфорию: «Подождите, Ваше сиятельство, это первые забросы. Чтобы обратить внимание. Затем последуют прошения о снижении налога. И если одарите пониманием хоть одного… — озабоченно покачал головой, — ждите лавину от остальных».

Нет, обвал не нужен. В казне катастрофически не хватало денег. Но если не предпринять что-то прямо сейчас — во многих уездах упустят время сева.

— Собираемся в Артвут, — объявил Уаллу вечером, скрепя сердце. — Пришла пора поговорить с самой денежной гильдией…

Конечно, с гильдией купцов у Айхона давным-давно проторены прямые пути-дорожки — из года в год уезды сдают урожай и покупают товар. Но сегодняшний день требовал личных бесед.

Енька страшно не желал выказывать нос из Аллая. Еще не готов к большому миру.

Аллайская княжна обязательно привлечет внимание в столице. Не хотелось встреч с князьями, или с кем бы то ни было — не ощущал за спиной достаточно уверенности и прав.

Посему — только Уалл и пара стражников без гербов. И обычное дворянское платье.

Артвут — крупнейший из городов Айхона. Недалеко, чуть более суток, в Ельском княжестве. Военная офицерская школа, театральная школа, земельная магистратура, официальные представительства всех северных гильдий — купцов, ремесленников, оружейников, наемников, каменщиков, охотников, виноделов… Бурляще-гомонящим народом напоминал Андору, но северной столице все-таки далеко до шика и блеска метрополии. Хотя черепичные крыши, аккуратно-благородные кварталы, мощеная мостовая, дугообразные мостики и вопли зазывал вносили свою долю в колорит столицы…

У Аллая здесь была пара собственных домов — остановились в одном из них, стараясь не привлекать внимания. Правда, местный камердинер чуть не грохнулся в обморок, узрев на пороге молодую княжну с дружинниками, но в остальном все оказалось довольно статусным и комфортабельным. Отправили гонца с письмом и стали ждать…

Ответ пришел очень быстро. В виде главы гильдии, прибывшем с посыльным лично. Енька даже растерялся — уважение к титулу или что-нибудь еще? Глава денежных мешков вроде сам барон…

Очень скоро выяснилось. Купец долго щупал мех, даже нюхал…

— Не стану отрицать добросовестной выделки, но… — задумался. — Сколько, полсотни фунтов? — обеспокоенно покачал головой, — сейчас весна, не сезон…

— Разве выдрица, шамель или андрагорг зависит от сезона? — не поверил Енька.

В беседе обозначил только десятую часть — с каждым новым фунтом цена бы стремительно падала. Про розовое масло и жир не упоминал — явно не для Семимирься. И корабельный лес — у королевства не было выхода к морю…

— Пять тысяч золотых, — наконец объявил цену главный купец. — За все. Простите, Ваше сиятельство, итак беру на себя груз…

— И пятьдесят тысяч кредит, — добавил Енька.

Пятьдесят тысяч — минимум, который необходим княжеству, чтобы не упустить сев. Еще вчера. В комнате повисла пауза…

— Хорошо, — вдруг не стал спорить барон. — Но если вы подпишете закладную…

— На что? — не понял Енька.

— Правда, что вы освободили Густогай? — вдруг доверительно наклонился торговец.

Вот, где собака зарыта. Енька резко выпрямился… Карты на стол.

— За Горсемский штрек мы заплатим двести тысяч, — принялся обрабатывать гость. — Плюс полное обеспечение всем нужным всего рудника. Вы могли бы уже завтра начать получать прибыль…

Заманчиво. Но только сегодня, когда Аллай остро нуждается в деньгах. Горсемский штрек — самый прибыльный.

Он думал. Взвешивал. Соображать приходилось на ходу. Даже бездомному мальчишке яснее ясного — будут лупить в эту точку, пока есть чем лупить. Здесь сегодняшняя концентрация внимания гильдии. Аллай на лопатках, у них все козыри. И они правы — ему действительно остро нужны деньги.

Правда, есть одно «но».

— Хорошо, — согласился Енька, глядя на купца. — Пятьдесят тысяч. Закладная, с условием отсрочки на три месяца. Если за это время выплатим долг — закладная аннулируется. Договорились?

Купец задумался, сощурившись. Мысли каруселью завертелись в бородатой голове… Не надо семи пядей во лбу — откуда у Дарт-холла деньги? Новые кредиты? Какой смысл?

— На другое не согласна, — добавил Енька. — Мы переживем пропуск сева. И поверьте, сами запустим шахты.

— Хорошо, — решился первый торговец. — Пятьдесят тысяч, три месяца, — протянул руку, вдруг дружелюбно улыбнувшись. — Хитрая вы княжна, Ваше сиятельство. Но тем приятней иметь дело, — взял со столика бокал. — Позволите, за знакомство с новой хозяйкой Аллая? Прекрасной, как Аваатра, и умной… — рассмеялся, — как тоже Аваатра?

Чокнулись. К комплиментам еще не привык. Расстались почти друзьями.

Народ торопится, толкается, спешит по своим делам… Чувства неопределенные. Нет эйфории победы, хоть и нашел деньги.

— Как обираешься расплатиться, за три месяца? — не выдержал Уалл на улице.

Неторопливо гуляли, по типичной местной улочке, где дома плавно переходили в друг друга, будто одно целое. Один такой, длинный дом. Еньке хотелось посмотреть город.

— Помнишь тех наемников, в придорожной таверне Берлицы? — задумчиво спросил во ответ.

— Который был на тебе сверху? — уточнил хам, широко ухмыльнувшись.

— А если я прикажу снять штаны, — задумался над интересной мыслью Енька. — И прогуляться только с тем, что болтается между ног?

— Зачем они тебе? — поспешил сменить тему ассаец.

В центре располагался большой рынок и несметное количество разнокалиберных магазинов. Енька боялся признаться самому себе, но ему жизненно необходимо в лавку модной одежды…

— Сможешь найти?

— Кажется, трактирщик их знал, — немного поразмышлял друг, потом оглянулся на спешащих по своим делам людей и понизил голос. — Думаешь про… — кивнул в сторону Идир-Яш. — Да? Но почему именно эти?

— Аккуратная работа, — резюмировал Енька. — Под самым носом у князя, никто не пискнул, тишина. Никаких стычек, никого в тех местах не убили…

Горец думал совсем недолго:

— Имперцы? — с сомнением почесал затылок.

— Помнишь наших гостей-рыцарей? — добавил еще один аргумент Енька, покосившись на прохожих. — Кое-что рассказали. Им помогли…

— Диорцы помогли рыцарям? — не поверил ассаец.

— Не всем нужна война, — вздохнул экс-мальчишка. — Многие хотят просто торговли. И потом, — усмехнулся. — Кому еще сможем сдать два десятка пудов ценного меха, не обвалив цену?

Идея не такая аховая, как кажется на первый взгляд. За горами меха отрывают с руками — в степях не водится выдрица или шамель. А Раширцы посторонних в свои леса не пускают, и торговать не любят…

— Не сейчас, — предупредил горец, сразу поняв, куда пошел уклон.

— Мне нужна твоя помощь, а не надзор, — с готовностью возразил Енька, — три месяца, помнишь? Отсчет уже пошел. И потом, — оглянулся на обоих дружинников за спиной. — Мы уже собрались домой, что может случится?

Уалл досадливо крякнул. Ненавидел, когда вот так… Но уже сообразил, что это мало походило на просьбу.

— Идите-ка сюда, орлы… — отвел обоих бойцов в сторону и принялся яростно инструктировать — стражники подтянулись и серьезно-понимающе закивали в ответ. Удивительно, но в замке почему-то признавали за ассайцем право командовать. Потому как надирался с Айщиком и Бруллисом по самые ягодицы?

Улыбнулся, злорадно наблюдая за исчезающей в конце улицы спиной. Конечно, можно и подождать день-два, какой разговор? Но тогда разве спокойно посетишь магазин модной одежды, под этими нагло-ухмыляющимися зенками?

Магазин посетил. Даже не один, все больше раздражаясь. Бойцы меланхолично тянулись следом — бабы есть бабы, что с них взять?

Очередная лавка. Ряд манекенов, с водопадами яркого шелка, бархата или батиста. Недовольно поджал губы — сам не мог понять, чего хочет. Но все эти кружева, оборочки, рюшечки… Натяни военный мундир, мать твою, и ходи как на параде! Так не устраивал же мундир — хотелось элегантности, и даже женственности, но… но… Что «но»?

— Енька?! — неожиданно тихо воскликнули за спиной.

Резко обернулся… и этим совершил непоправимо-глобальную ошибку.

Боги любят иронию? Наверное, когда-нибудь это должно было случиться…

Юсс.

Лучше бы вражий клинок.

Старый дружище Юсс.

Дыхание перехватило, внутри заколотилось, затряслось…

— Енька? — не верил глазам друг, покраснев. — Это ты? — тупо оглядел платье, осиную талию, плетеные волосы, вздутые бугры груди…

В магазине никого, только продавщица у стойки с рулонами ткани. В висках стучали кузнечные молоты — бум, бум, бум…

— Ты обознался… — хрипло выдавил, медленно пятясь к выходу. Вторая ошибка.

Вырос, возмужал, повзрослел. На голову выше, в мундире стражника, без лат…

— Енька! — друг вдруг быстро шагнул, обеими ладонями смяв выступающую грудь — полушария отозвались тупой болью — рефлекторно отбросил чужие руки и отскочил. Не взвизгнул, не возмутился, как сделала бы любая девушка… Продавщица вытаращила на парня глаза.

— Госпожа? — в дверях магазина появился дружинник, задницей ощутив что-то неладное. — Все в порядке? — пристальный взгляд недобро смерил бывшего друга и продавщицу.

— Да… — хрипло отозвался Енька и быстро скользнул к выходу, шелестя платьем. — Пойдем отсюда.

Третья ошибка.

Или десятая?

Каблуки в темпе застучали по мостовой. Юсс медленно вышел следом — Енька всю дорогу ощущал его оглушенный взгляд, пока не скрылся за углом.

Мать твою. Черт-черт-черт…

Мысли лихорадочно роились в голове — поверил?!

Конечно, не поверил — столько лет вместе, спали детьми, обнявшись, гонялись за козами, дрались с соседскими мальчишками, воровали в лесу…

Боги! И что теперь?!

Сердце выпрыгивало, внутри колотилось и тряслось…

Расскажет кому-нибудь? В желудке сжалось…

Разве тебя это волнует, Енька? Забудь уже. Стерто из памяти прошлое, будто и не было никогда…

Замок встретил неожиданностью. У ворот Йозз доложил, что его ожидает какой-то официальный господин, и закашлялся…

Из Диоры.

Енька спрыгнул с лошади, отдал конюху поводья, неторопливо обвел глазами двор, ассиметричный ансамбль пяти вздымающихся над головой башен… Всё родное, за последние пару месяцев. Народ во дворе почтительно смотрит…

— Откуда?! — наконец дошло.

Конечно, война в прошлом. Никто не запрещает творить какие-то дипломатические, или деловые миссии. Но… Только недавно дрались. А вчера серьезно думал о контрабанде.

И никогда бы не пришло в голову, чем действительно оказался вызван приезд…

— Ваше сиятельство? — гость витиевато поклонился. — Я представляю нотариально-правовую контору «Дисборг и сын», занимающуюся собственностью семей провинции Гьярд, у Виллейса…

Через пять минут все стало ясно, и заставило распахнуть рот. Аллан де Броз, рыцарь ее величества, продолжал наставлять на путь истинный из другого мира…

Невероятно. Оказывается, учитель был родом из Диоры. И, так как не оставил никаких наследников, — в Енькино распоряжение отходило поместье в провинции Гьярд, пара лесопилок, деревня и около двухсот душ честных крестьян.

— Я?! — все еще не верил Енька. — Наследница? В Диоре?

Юрист кивнул и добросовестно пояснил:

— При отсутствии других родственников и претендентов вы являетесь последней инстанцией на право владения. Конечно, имеете полное право отказаться, — поправил бумаги в толстой папке. — В таком случае наследство переходит в распоряжение муниципалитета округа.

— Да нет, — все еще находился в растерянности Енька. — Но… — мозги потихоньку прояснялись, заставляя крутиться шарики-колесики. — У имения есть долги?

— Пока нет, — обрадовался мудрому вопросу благородный дорн. — Неплохой управляющий, имеется некоторая прибыль, — быстро заглянул в папку. — Около десяти тысяч золотых бахм. Вам лучше подписать разрешение на использование средств для управления хозяйством, — тут же уточнил, — под нашим надзором. Если не планируете в ближайшем будущем посетить поместье.

— Конечно…

Енька находился в прострации, даже когда чужестранный юрист уехал. Час от часа не легче. Кем ты был, Аллан де Брозз? Как умудрилась тебя завлечь на службу королева Айхо? Заставить драться со своими в Ясиндоле?

Каждый день множит вопросы. Десять тысяч, имение, деревня. Три месяца назад это было выше уровня осознания. Сказка. Дверь в другой мир. Круг избранных. А сегодня — крохотная доля…

После отъезда гостя наконец переоделся и пообедал. Девчонки-служанки стали какие-то странные — тихие, как мышки, в глаза боятся заглянуть…

— Ау? — притянул за плечи обоих юнгфер. — Я нормальная, честно-пречестно! Не бой-баба! Не омываюсь по ночам в крови невинных девственниц!

Девчонки зарделись и смущенно заулыбались:

— Вы нами довольны, госпожа?

— Вот если бы ванную… — мечтательно закатил глаза.

Служанки радостно сорвались с места.

Снова утка на обед. Специально разводят, что ли?

Настроение поднялось. Еще бы Риша выглянула, из своего кокона…

У подруги все по-прежнему. Лежит на постели, отрешенно уставившись в потолок. По словам Йозза, с каждым днем все труднее заставить поесть.

Тихо уселся рядом и взял за руку. Осунулась, побледнела, под глазами синяки…

— Дядя Храпну отдал сельчанам луг за старой мельницей, под пашню, — поделился последними новостями. — Разрешил сухостой из леса возить. Хотел твоим новый дом справить, всем селом, но я велела пока отсоветовать…

Ноль. Никакой реакции.

— Как думаешь, Риш? Нужен твоим новый дом? — потряс за руку. — Может… — немного подумал. — Сюда? В замок? Я уже соскучилась по Юзе…

Девушка безучастно пожала плечами. Тишина. За окном ударил колокол — шесть часов. Вечер.

Тяжело вздохнул, поднялся и вышел, снова печально оглянувшись в дверях…

Разговаривать со сквайрами стало легче. На плотину и самое необходимое деньги были — лишь бы дождаться Бруллиса.

Дождался. Как всегда, неожиданно. Высокие двери приемного зала распахнулись… Княжеская дружина своеобразно понимала выражение «Попроси приехать» — изрядно потрепанный книжник проехал носом по гладкому полу несколько ярдов, затормозив только у ступенек трона…

— Благодарю вас, благородные дорны! — Енька поднялся, заканчивая аудиенцию — сквайры быстро откланялись, с испугом поглядывая на лежащего гостя.

— Ваше сиятельство! — взмолился внизу Мерим. — Чем бедный книжник мог прогневить Вашу светлость? Пожалуйста, я никогда нигде ничего…

— Тише дорогой, тише, — ласково присел на корточки рядом Бруллис и дружески похлопал по плечу, заодно выбив изрядное облачко пыли. — Зачем так громко?

Енька дождался, пока за последним дорном закроется дверь, вздохнул и укоризненно обернулся к стражнику:

— Вообще-то, лейтенант, вы только что швырнули на пол будущего управляющего Дарт-холла.

— Правда? — озадаченно почесал макушку гвардеец, затем поднял будущего начальника всего-всея, отряхнул ему брюки, одернул сюртук, скептически оглядел с головы до ног… развернул к Еньке и представил: — Его милость, госпожа! Доставлен в целости и сохранности. Без ушибов и потрясений.

Гвардию может хоть что-то смутить? Мерим бледен как смерть, вращает глазами, пытаясь осмыслить…

— Брысь, — раздраженно цыкнул Енька.

Солдаты быстрым спринтом исчезли из глаз, аккуратно прикрыв за собой дверь.

— Ваше сиятельство… — с трудом вытолкнул воздух из легких Мерим, испуганно оглядываясь…

Ничуть не изменился. Такой же. Худой, аристократичный, бородка клинышком, светящиеся умом глаза, с густой сеточкой морщинок…

Енька почему-то совсем не боялся благородного книжника.

— Дядя Мерим, — спустился по ступенькам. — Несколько лет назад одному мальчику разбили голову, вы приютили на ночь, и всю эту ночь рассказывали про Рашир, ведьм, магию… — грустно вздохнул. — Правда, что в Рашире ведьмы могут даже изменить пол?

Дорн закашлялся, будто что-то попало в горло… затем непонимающе уставился на Еньку, лицо вытянулось…

— Енька?! — мысли в голове закрутились с невероятной скоростью.

— Здравствуй, дядя Мерим, — улыбнулся Енька.

Гость захлопнул рот.

— Значит, — через пару секунд покрутил в воздухе пальцем, соображая на ходу. — Это ты был в Ясиндоле, — кивком констатировал, — взорвал пушки… — глаза засветились мыслью. — И королева наградила Аллаем, ибо только у Аллая не было наследника… вернее, наследницы — Дарт-холл наследуется по женской линии… — хлопнул по лбу, — вот где собака зарыта, — пораженно покачал головой. — Ничего себе, история…

Мерим был умнее всего королевского магистрата, вместе взятого.

— Выглядишь великолепно, — с восхищением пробежался снизу вверх по Еньке.

— Я ничего тогда не понял, у королевы, — принялся оправдываться бывший мальчишка. — И даже не представлял…

— И что? — не захотел дальше слушать старый добряк. — Жалеешь?

Енька вздохнул — трудный вопрос. Очень.

— И правильно, — немедленно поддержал. — Не надо отвечать. Ответит время.

С ним всегда было очень легко. Пара минут, и где вся неловкость?

— Это шутка, про управляющего? — напомнил про реплику, плавно переходя разговор к сути.

— Нет, — вздохнул Енька, перенастраиваясь на серьезный лад. — Тут черт голову сломит. Княжество разворовывалось, много лет. Управляющий и капитан сбежали…

— Слышал, — кивнул книжник.

Да? Уже? Вот сороки…

— Я зарекся лезть в чины, — начал старый друг. — Тем более высокие…

— Знаю, — перебил Енька. — Ради меня, дядя Мерим.

Благородный книжник задумался. Енька ждал.

— Разобраться-то разберусь, — вздохнул наконец. — Но вот рычать-командовать…

— Я дам тебе столько помощников, сколько захочешь, — усмехнулся экс-мальчишка. — И половина из них будет рычать, аки львы.

Мерим рассмеялся, с удовольствием разглядывая Еньку, и покачивая головой:

— Надо же… — но быстро взял себя в руки. — Я могу спросить, где почить, Ваше сиятельство? — смущенно пояснил: — Вымотался, с вашей охраной…

— Сначала ванная и ужин, — довольно улыбнулся Енька и кивнул на выход: — Прошу.

На следующий день новый управляющий с самого утра засел в административном корпусе, с писарями-счетоводами. Не явился к обеду. И напомнил о себе только за ужином, вдруг ворвавшись с глазами, величиной с блюдца:

— Ведьма?! Серьезно?

Енька поперхнулся, закашлялся…

— Можно к ней? — чуть ли не притоптывал от возбуждения.

Разрешающе отмахнулся, усиленно стуча себя по груди… Крыша провалится, от этого книжного червя.

Но книжник кое-что напомнил. Немного поразмышлял, и вызвал к себе Бруллиса.

— Пригласи-ка Хуагга де Лиоль, сквайра Полесицы, — попросил офицера, когда тот щелкнул дверью. После минутного размышления добавил: — Вместе с супругой Рией.

— У которых вы отравились? — уточнил страж.

— Вот тебя я точно отравлю, — пообещал в ответ. — Попрошу Мелиссу — неделю с уборной не вылезешь…

Бруллис мгновенно исчез за дверью.

Утром следующего дня наконец объявился Айшик, вместе с прежним капитаном Дарт-холла. Сразу пригласил к себе, без излишних церемоний и приемных залов. Почему-то подумалось, что это теплее к старому вояке, немало сделавшему для Аллая…

Так и вышло.

— Ваше сиятельство? — бывалый капитан поклонился, с интересом разглядывая Енькины покои, в которых ровным счетом ничего не изменилось. Лейтенант замер за его спиной.

Дай Брагга. Погрузнел, отпустил живот. Лицо красное, после недельной выпивки, борода всклокоченная. Кожаный котт стар и заношен, хоть и хорошей выделки. Но глаза уже блестят… Енька никогда не видел прежнего коменданта Дарт-холла. Но много слышал от дружинников и офицеров-армейцев.

— Вы ведь догадались, для чего я вас пригласила? — спросил в лоб, без предисловий.

— У меня непростой характер, — предупредил вояка. — Не каждый терпит.

— У меня тоже, — парировал Енька.

— Наслышан, — честно признался Брагга, с интересом глядя на Еньку. — Хоть глаза и говорят обратное — такая молодая и красивая…

Вот те раз. Это точно Брагга? Айшик не перепутал двор?

— Простите, — смутился старый воин.

У лейтенанта вытянулось лицо — Брагга смущается?! Енька покраснел, мельком покосившись на свое бирюзовое платье… Стоять!

— Какие у меня права? — перешел к делу капитан. — Кем я буду?

— Комендантом Дарт-холла, — хрипло ответил экс-мальчишка, удивляясь своей реакции. — Как и раньше.

— Силовая структура Аллая отсутствует, — сразу принялся ставить в известность бывший начальник. — Поместная стража только жрет, пьет, и хамеет, вместо поддержания правопорядка и защиты деревень. Взаимодействия ноль — я бы половину отправил на копи в Густогай. Охрана Дарт-холла — курам на смех, — пятьдесят не обеспечат даже минимум. Подготовки рекрутов вообще нет — крестьяне не знают, какой стороной алебарду сунуть в зад… Простите, Ваше сиятельство, не умею по-другому, хоть вы и девушка.

— Хорошо, — поддакнул Енька.

— Что хорошо? — не понял Брагга.

— Вперед, — пояснил. — Сами обозначили фронт работы.

— Согласны? — не поверил вояка. — На все?

— Только пару месяцев не требуйте от меня денег.

— Да запросто… — ушел в прострацию бывалый командир. — Я могу начинать?

Вообще-то, он собирался это доказывать минимум год…

— Только одно, — вспомнил о давней идее Енька. — Третий лейтенант в дружину будет от меня.

— Гмм… — растерянному начальнику сейчас можно было протолкнуть что угодно. — Но предупреждаю, Ваше сиятельство — никогда не было любимчиков.

— И в хвост, и в гриву, — разрешил бывший мальчишка. — Чтобы вечером задницу не мог оторвать от пола…

— Уалл? — вдруг открыл рот довольный Айшик, но наткнувшись на хмурый взгляд командира, сразу заткнулся.

— Тот ассаец? — повернулся к нему Брагга — лейтенант согласно кивнул. Капитан непонимающе обернулся к Еньке: — Но он ведь…

— Будет дорном, — остановил вопрос Енька. — А вы — научите всему остальному.

— Как скажете, госпожа, — поклонился вояка.

После ухода капитана долго сидел, подперев щеку кулаком. Что это было? В ответ на комплимент? Ты че, парень… совсем баба?

Ладно. Надо найти чертова книжника. Время не ждет.

Мерим обнаружился у Мелиссы. Ессно, где еще?

Ворковал, рассыпаясь чуть ли не бутонами по всей комнате — а вештица с симпатией слушала и улыбалась.

— Ну, конечно, — недовольно буркнул в дверях. — Аллай умирает, маленькие дети беспомощно тянут голодные руки, а он тут соловьем заливается…

Мелисса подскочила и сразу склонилась над своими склянками, господин управляющий замерз посреди комнаты, распахнув рот:

— Какие дети? Где руки?

— Везде! — назидательно кивнул за стену. — Я тебя что просила? Мне деньги на посевную распределять… срочно!

— Так я же оставил у вас на столе, — ничего не понял Мерим. — Еще утром. Для более детального анализа придется собирать уезды…

Вот черт. Думаешь, я смотрю на стол?

— А по остальному — счетоводы к обеду обещали последние результаты, — добил последний гвоздь книжник. — К обеду и собирался доложить.

Ладно. Будем считать, убедил. Енька еще чуть повращал глазами, строго погрозил пальцем и гордо удалился, изо всех сил пытаясь выглядеть не сконфуженно.

На столе. Надо же.

Время закрутилось колесом. Внизу наткнулся на Бруллиса, вместе с четой благородных Лиолей, осторожно поглядывающих через двор на прежнего капитана Дарт-холла. Брагга уже приступил к работе — выстроил у казармы весь наличествующий состав княжеской дружины и что-то размеренно объяснял, помахивая кулаком, — бойцы вытянулись, будто пытались обогнать друг друга ростом. Супруги заметили Еньку и сразу склонились, будто ожидая все громы и молнии Айхона на свои бедные головы…

— Очень хорошо! — обрадовался в ответ и махнул за собой, зашелестев платьем к господскому дому.

Грузный дорн и миниатюрная доресса испуганно переглянулись и заспешили следом. Прошлая встреча оставила не слишком сладкие воспоминания.

Гм. Действительно, на столе. Стопочка листков, исписанных тонким красивым почерком… Лиоли замерли у двери, пытаясь не дышать.

— Ничего не понимаю, — задумчиво объявил и перевернул листок. Растерянно оглянулся на дверь: — Господин Лиоль? — подождал, пока полный дорн не задышит в ухо и ткнул пальцем: — «Груздевые крепежи в Ольцене, складские амбары, в количестве одиннадцати пудов… Стволовые гвозди в Можайке и Трубичах, тридцать пудов…» — перевернул листок. — «Просо в Береговке, для Лиственки и Лечков, мучной лабаз, пятьдесят пудов… Лошади не надобны для сева ярмольника, лучше перекинуть в Горунец для отсева гречихи, двадцать пять голов, в деревенской конюшне…» — поднял на дорна ничего не понимающее лицо. — Откуда это?

— Ваше сиятельство? — пошел пятнами дорн. — Кто-то оставил у вас на столе…

— Мой управляющий, — пояснил Енька.

— Ну… — пришла пора ничего не понимать благородному дорну.

— Он нигде не был! — потряс листками Енька. — Только у писарей-счетоводов!

— Ого! — уважительно пробасил сквайр Полесицы. — Позвольте Ваше сиятельство? — бережно принял листки у Еньки.

— И вот, — ткнул экс-мальчишка в следующий лист. — «Для отстройки необходимо двенадцать кругляков семи ярдов, диаметром не менее фута, имеется в семи милях в Хуторском лесу, два пуда сцепов, имеется на складе Бородины, от старой плотины, полторы мили пеньки с конским волосом, имеется в Болобке, печной склад старосты…» — отклеил круглые зенки. — Откуда это?

— Гм… — увлеченно перелистнул листки гость. — М-мда… — глянул на Еньку. — В принципе, все можно найти в учетных книгах. Только… — пожал плечами. — Хорошо знать Аллай… впрочем, это тоже можно понять по книгам, только разбираться, и знать, что искать, и… — поперхнулся, — перевернуть пудов двадцать бумаги.

— А то, что необходимо для отстройки плотины? — все еще не верил Енька.

— Можно попробовать найти старые записи по постройке, проверить годовые отчеты, издержки… — с уважением вернул листки дорн. — Похоже, тут все по каждому проблемному уезду. Голова у вашего управляющего, Ваше сиятельство, размером с Идир-Яш.

— И… — Енька постучал по итоговой сумме. — Двенадцать тысяч? Всего? Все остальное, оказывается, есть? Какого черта я ездила в Артвут?!

Хуагг де Лиоль только развел руками.

Где растет Барбам-Тресну-В-Мозг, и как его едят? Енька отупело смотрел на отчет, даже понюхал…

— Держите, — сунул в руки благородному сквайру. — Это теперь вам.

— Ваше сиятельство? — не понял дорн.

— Как вы смотрите на должность первого помощника управляющего?

— Ваше сиятельство, — побелел гость. — Полесица не город, я не из высоких…

— Значит, пришла пора в высокие, — дружески хлопнул по предплечью. — Давайте, Хуагг, найдете его у Мелиссы. Аллай в вашем распоряжении. Я хочу, чтобы посевная прошла на «ура». Как у вас в Полесице.

Сквайр еще пару секунд стоял, вращая глазами, затем растерянно зашаркал к выходу, ничего не понимая и оглядываясь на Еньку… Его маленькая жена проводила мужа огорошенным взглядом.

— Рия, — позвал женщину — гостья сразу присела в реверансе. — Я так устала от уток, — горько пожаловался. — Фаршированная утка, жаренная утка, утка под соусом, утка с яблоками… — вздохнул. — Мне снится, что я сама утка!

— Ваше сиятельство? — в точности воспроизвела мимику мужа симпатичная доресса.

— И при этом… — мечтательно прикрыл глаза Енька. — Вспоминается ваш превосходный лечон…

— Ваше сиятельство! — расцвела зардевшаяся хозяйка.

— В общем… — сделал пасс ладонью. — Вас не затруднит взять под свое руководство кухню Дарт-холла? Я с таким удовольствием вспоминаю ваш стол.

— Ваше сиятельство, — чуть не заплакала миниатюрная женщина, покрываясь краской. — я… я… — не нашла, что сказать, и начала протирать глаза.

— Йозз все объяснит, и… — мягко улыбнулся Енька. — В общем, в вашем распоряжении. Поставка продуктов и… Можете уволить всех поваров и взять новых, если понадобится.

Вечер, уютно потрескивает камин. Енька задумчиво смотрел в огонь, вытянув уставшие ноги. Последние дни напоминают карусель…

Только одно никогда не меняется — по-прежнему один. В своей комнате.

Никогда больше не будет у тебя настоящей дружбы — не хлопнешь по плечу, не ткнешь кулаком в грудь, не заржете оба, как лошади… Не выложишь все, как на духу, не поделишься самыми сокровенными страхами… Не так смотрят теперь мужчины, совсем не так. Он мог сравнить. А девчонки… что девчонки? Девчонки его боятся. Сторонятся. Впрочем, сам не стремился к плотному общению — не те интересы, не те мозги… Хотя, с Ришей было легко. И Риша не сторонилась, но Риша… Эх…

Одиночество — твоей вечный спутник, Енька. Знакомься. Садись поближе…