Не ври мне

Глава 17

Натан

В Epicure я вошёл почти в четверть первого. Я опаздывал, но явиться на встречу с Фэн Чжоу, не зайдя сначала домой — не мог. В ресторане, куда он пригласил меня на обед, пиджак был обязательным условием. Любая одежда, кроме элегантного костюма, не позволила бы остаться незамеченным, а мне меньше всего хотелось привлекать к себе повышенное внимание. Особенно когда я был с ним.

— Ты опоздал, друг мой, — сказал он, когда я подошёл к столику.

Расстегнув пуговицу на пиджаке, я сел напротив.

— Я сделал всё возможное, чтобы приехать вовремя. К сожалению, сегодня утром меня не было в Париже.

Он налил мне вина. На его лице заиграла зловещая улыбка, и что-то подсказывало мне, — Фэн Чжоу навёл справки и уже знает, куда я ездил. Я надеялся, что он хотя бы не знает, с кем, поскольку меньше всего мне хотелось вовлекать других в жизнь, которую я выбрал для себя.

— На этот раз тебя спрашиваю я, — начал он с проницательным видом, — это стоило того?

От вопроса Фэн Чжоу у меня заледенела в жилах кровь. Словно кто-то мне зажал рукой горло.

Он знал.

— Я бы сказал — нет. На самом деле, если бы ты не позвонил, я сам собирался связаться с тобой. Хочу снова увидеть девушку, которую ты прислал мне в прошлый раз и наверстать упущенное за действительно ужасные выходные.

Фэн Чжоу хлопнул себя по бедру.

— Я знал, у тебя прекрасный вкус на женщин, и эта малышка не для тебя.

Контролируя дыхание, с каменным выражением лица я поднёс к губам бокал с вином. Он говорил о Миранде.

— К сожалению, Дайана сейчас находится за городом, вместе с клиентом одной из моих компаний. Если хочешь, могу прислать тебе кого-нибудь столь же приятного…

— Нет, пожалуй, не стоит, — внутри я вздохнул с облегчением. Хотя моё тело находилось во взбудораженном состоянии, у меня не было желания провести ночь с другой женщиной, кроме той, кто занимала мысли. Тот факт, что я пообещал Миранде ни с кем больше не встречаться, не имел к этому никакого отношения. — Так зачем ты мне позвонил?

Фэн Чжоу вытер салфеткой уголок рта.

— Вчера вечером мне поступил странный телефонный звонок.

— Что за телефонный звонок?

— Изменённый голос, реальная угроза.

— Угрожали смертью? Я думал, ты к этому уже привык…

Чем глубже руки погружались в грязь, тем сильнее тебя угрожала засосать трясина. Мы оба в неё влипли: он — когда решил продать под шумок оружие и промышленные секреты; я — в ту ночь, когда потерял Шанталь и похоронил брата.

Узел душил моё дыхание. Разница между нами заключалась в том, что Фэн Чжоу сам превратился в грязь, а я пока погрузился в неё наполовину. Выбраться у меня не получалось, но и тонуть я не хотел. Я застрял в подвешенном состоянии.

— На этот раз всё было по-другому, адвокат Блэр. Меня угрожали не убить, а уничтожить, если не буду сотрудничать.

— То есть речь идёт о шантаже? — я издал тихий смешок, — и кто на земле может быть настолько глуп, чтобы пойти против тебя?

— Тот, кто знает, что я сделал с Ай Лиин.

Я заставил себя оставаться невозмутимым. Бесстрастное покерное лицо.

Этой информацией мало кто владел: только я и несколько его людей. Для остального мира, в то время как Ай Лиин умирала жертвой жестокого клиента в гостиничном номере, Фэн Чжоу летел в Китай. Как говорится — невиновен, пока не доказана вина. То есть до тех пор, пока билет, свидетельствующий о его путешествии, лежал в безопасности в сейфе моего кабинета.

— Случайно, ты никому об этом не рассказывал? — спросил он бархатистым голосом.

Фэн Чжоу, конечно, не славился своим терпением. Он хитрый мужчина, который всегда говорил разумно. И он обвинял меня.

— Я, как обычно, ни с кем не разговаривал. Как давно я представляю твои интересы, лет пять, не меньше, верно? Ты знаешь, как я работаю… Сама мысль о том, что ты можешь сомневаться во мне, оскорбительна.

Фэн Чжоу не дрогнул.

— Дело не в доверии, мой друг.

— Тогда в чём?

— Мы установили источник звонка с угрозами, хотя номер был скрыт.

— И?

— И он исходил из твоего кабинета, адвокат Блэр.

Гудки мобильного продолжались без ответа. Я звонил Доминику уже в третий раз, но он не отвечал. Бросив телефон на сиденье рядом, я продолжил движение. Он не хотел отвечать на мои звонки? Прекрасно. Я направлялся прямо к нему.

Поджав губы, я свернул к Лувру. С каждым метром моё сердце билось всё быстрее и быстрее. Тревога росла, вместе с гневом. Несколько недель Доминик пытался затащить меня туда, куда я больше не хотел возвращаться. Теперь он наконец-то преуспел.

Я въехал на подземную парковку элитного здания. Рядом с лифтом всегда были зарезервированы три парковочных места. Два были заняты; третье, хотя и не использовалась некоторое время, было предназначено для меня. Я припарковал машину, поднялся на пятый этаж и позвонил в крайнюю левую дверь.

Наступила долгая тишина ожидания, которая продолжилась даже тогда, когда мне открыли дверь и на пороге появился суровый мужчина в тёмно-серых брюках и кремовом джемпере с высокой горловиной. Тёмные, маленькие, близко посаженные глаза. Виски обильно окрашены в серебро, а вокруг глаз мелкие, разветвлённые морщинки. Выглядел он старше, чем я помнил, но это всё равно был он.

— Привет, папа. Могу я войти?

Невилл Блэр удовлетворённо улыбнулся мне, затем отошёл в сторону. Покидая этот дом, чтобы изучать право, я поклялся никогда не возвращаться. После окончания университета я воспользовался наследством, которое оставил мне дед, отец моего отца, и купил для себя квартиру. В течение нескольких лет я соглашался проводить хотя бы праздники с отцом и матерью Доминика. Потом я встретил Шанталь, заметил, как отец смотрел на неё, и решил больше никогда не возвращаться.

— Для меня сюрприз видеть тебя здесь.

— Я ищу Доминика.

— Что-то случилось?

Я попытался выглядеть бесстрастным. У всех Блэров была одна общая черта — подозрительность. Одна из самых повторяемых фраз в нашей семье: «Ничто не происходит случайно». И на самом деле я оказался у отца не случайно, а по необходимости.

Я не ответил ему и прошёл внутрь. Комнаты заливало ослепляющим светом через окно размером с половину квартиры, которое выходило на балкон, заполненный пышной растительностью. Маргарет любила ухаживать за растениями. Ей так хотелось разбить огород и собственный сад, но отец любил город и престиж, поэтому они оба жили в тени Лувра и искусства прекрасного Парижа. Из их гостиной можно было даже увидеть вершину стеклянной пирамиды, но только в ясные дни.

Сегодняшний таким не был.

Продвигаясь вперёд, я оглядывался по сторонам. Многое изменилось. Стены теперь украшали не только картины современных художников, но и несколько фотографий нашей семьи. Немного, совсем немного, но всё же признак того, что отец смягчился.

Я надеялся, что не ошибся и это действительно так, а не просто политический ход. Было бы на него похоже, особенно теперь, когда он хотел баллотироваться в Сенат.

Доминика я нашёл лежащим на одном из трёх диванов в гостиной: одной рукой он прикрывал лицо, на кофейном столике у его ног стояла пустая кофейная чашка. Он был похож на падшего принца.

Я прочистил горло; этого оказалось достаточно, чтобы Доминик заметил моё присутствие и вскочил на месте со взлохмаченными волосами и настороженным взглядом.

— Натан…

Он хотел что-то сказать, но остановился.

За мной следовал наш отец. Он остановился за мной, желая понять, что привело меня к ним. Я не был блудным сыном. Если я и вернулся, то только потому, что мне что-то было нужно, но не от него. Отец был последним человеком, к которому я мог обратиться за помощью или довериться.

Вздёрнув подбородок, я жёстко уставился на Доминика.

— Мне нужно поговорить с тобой наедине. Сейчас же.

Брат поднялся на ноги. Я видел, как он сглотнул, но не дрогнул.

— Ты извинишь нас, папа?

Невилл Блэр устроился в одном из кресел. В тишине. Когда мы уходили, он ни на секунду не сводил с нас глаз. Я подвёл брата к раздвижной двери, ведущей на террасу, и сразу закрыл за нами. Дверь была звуконепроницаемой: теперь, когда мы оказались снаружи, движение Парижа зазвучало в полную силу. Кто-то кричал, кто-то сигналил. И это только в воскресный день… Изнутри дома, во всяком случае, ничего не было слышно.

— Какую игру ты затеял? — набросился я, переходя прямо к делу.

— А ты? — огрызнулся Доминик. Его глаза сверкали гневом. Отстранившись, он держался на расстоянии шага от меня, но бросал мне вызов.

— Сегодня утром я получил уведомление от одного из своих клиентов. Он говорил, что прошлой ночью ему кто-то угрожал, и звонок поступил с номера нашего офиса.

— Где был ты? — тихо спросил Доминик.

— Дело не в этом, и ты это знаешь, — фыркнул я.

— Нет, ты ошибаешься. Именно в этом дело, потому что прошлой ночью я был в доме Миранды.

Я враждебно уставился на него. Его слова были намеренно двусмысленными, наводили на мысль о том, что он провёл с ней ночь, хотя я знал, — это невозможно. Я оказался на распутье — мог опровергнуть его слова и признаться, что встречаюсь с девушкой, которая только что ушла от него, или я мог промолчать. Я выбрал второй вариант. Проигнорировал его обвинение и попытался поставить Доминика на место.

— Думал, у тебя с ней всё кончено.

Доминик наклонил голову в сторону. Его глаза стали похожими на щели. В них читалось подозрение… и гнев. Холодный, преднамеренный гнев.

— И кто тебе это сказал?

Я сделал глубокий вдох и вернул разговор на более безопасные рельсы.

— Это ты сделал тот телефонный звонок, Доминик?

— Ты был с ней, не так ли?

— Ты даже не представляешь, в какие неприятности ввязываешься. Фэн Чжоу — очень опасный человек.

— Знаю, — он улыбнулся мне, — я прочитал его досье.

Этого подтверждения я и боялся. Составленное мной досье на Фэн Чжоу, находилось в сейфе в моём кабинете, вместе с единственной копией документов, которые могли бы снять с него подозрения в убийстве Ай Лиин. Комбинация — день рождения Шанталь, дата, которую Доминик знал очень хорошо.

— Миранда не для тебя, Натан, — убеждал он, — отпусти её, иначе ты уничтожишь так же, как и… А мы не хотим, чтобы это повторилось, не так ли?

Рядом с нами стояла ваза с жасмином. Резкий запах цветков проник в мои ноздри и пробудил воспоминания. Светлые волосы, аромат Шанталь. Её смех, конец. Меня охватила паника, но я покачал головой и остался стоять на своём.

— Ты рассказал ей, что сделал? — неустрашимо продолжил Доминик. Он упирался бёдрами в балюстраду, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

В глубине души я знал: брат не перестанет провоцировать меня, бросать вызов или напоминать о моей вине до конца моих дней, даже если его руки замараны так же, как и мои.

Я ненавидел Доминика. Хотел наброситься на него, столкнуть с балкона и сделать так, чтобы мне больше никогда не пришлось видеть его, но я не мог. Он всё ещё был моим братом. Моя плоть и кровь.

— Скажи мне, — спросил он ядовито, — как ты думаешь, что произойдёт, когда она узнает?

У меня не было сомнений.

— Она сбежит.

— В яблочко.

Доминик улыбнулся с превосходством, заставив меня отреагировать. Я плотно натянул на лицо свою самую непроницаемую маску. Так, чтобы не осталось ни единого проблеска.

— И кто сказал, что не это именно то, чего я хочу?

Я сделал шаг к нему, чтобы помешать ему говорить. Я знал, — моё близкое присутствие вызывает в нём беспокойство, которое заставляет его молчать. Так было вначале и с Мирандой, только потом она выпустила свои коготки и поцарапала меня. Я облизал губы. На мгновение даже почувствовал, как её вкус щекочет мне нёбо.

— Слушай внимательно, Доминик, ибо я не буду повторяться. В следующий раз, когда ты посмеешь угрожать Фэн Чжоу или войдёшь в мой кабинет, я не стану прикрывать твою задницу, и ты получишь по полной. Ты понял?

Выражение его лица ничуть не изменилось.

Нет, он не понял. Доминик был крепким орешком: он верил не в слова, а в дела. Даже когда он знал, что находится на острие ножа, балансируя между спасением и проклятием, он был из тех людей, которые продолжают идти, никогда не останавливаясь.

Я достал из кармана мобильный телефон и поискал фотографию, которую прислал мне Фэн Чжоу. Поднял экран перед лицом брата и показал ему изуродованное тело Ай Лиин. Ножевые порезы. Верёвочные узлы. Широко открытые глаза, правая рука согнута весьма неестественным образом… Её долго пытали. А потом задушили.

Лицо Доминика побледнело. Я видел, как он затаил дыхание и широко раскрыл глаза. Потом поднёс руку ко рту, повернулся ко мне спиной и убежал.

Теперь он понял.

В проёме французского окна появился отец. Его глаза были похожи на осколки стекла. Они застревали везде. Я положил мобильный телефон обратно в карман и вернулся в дом. Мы услышали, как Маргарет зовёт Доминика и громкий стук в дверь ванной. Видимо, после того как заперся внутри, он извергал даже свою душу.

— Что с ним случилось? — крикнула Маргарет, протягивая руку. — Что ты…

Она замерла, как только увидела меня. Вероятно, она не ожидала встретить в гостиной меня, и была готова обвинить отца во внезапной болезни Доминика.

Я склонил голову в знак приветствия. Маргарет тоже изменилась с тех пор, как я видел её в последний раз. Она похудела и стала бледной. На ней был свитер дольче вита, как у моего отца, и мягкие бархатные брюки. Садовые перчатки закрывали её пальцы. На Маргарет не было ни сантиметра голой кожи, но я не удивился. За исключением того дня, когда она вышла замуж за отца (уже на шестом месяце беременности), я никогда не видел, чтобы мачеха носила что-нибудь, что оставляло её руки или ноги обнажёнными.

— Натан, дорогой… Как приятно снова видеть тебя.

Она говорила искренне, но Маргарет не была моей матерью.

Эта женщина заменила её. Изгнала.

— Натан уже уходит, — грубо сказал отец, избавляя меня от неловкого положения. Я почтительно склонил голову.

— Прости меня за беспокойство, Маргарет.

Я миновал внушительную фигуру Невилла Блэра и направился к двери, но шаги Маргарет последовали за мной вместе с запахом грязи на ней. Она мечтала переехать в деревню, но мы оба знали, что она никогда этого не сделает. Мы были похожи, она и я. Более похожими, чем они с Домиником.

— Ты не обязан уходить.

— Знаю. «Но хочу».

Я взялся за ручку и открыл дверь.

— Скажи мне, что ты вернёшься, чтобы навестить нас, — настаивала она. Её глаза блестели и были пустыми. Я замешкался на мгновение, стоя на пороге. Она единственная женщина, которая когда-либо дарила мне ласку или пела. И всё же часть меня с трудом могла смотреть на неё.

— Я постараюсь, — прошептал в ответ, пока фигура отца, шаг за шагом добралась до нас почти хромая. Возраст, наконец, давал о себе знать и для него.

Я вошёл в лифт, не оглядываясь. Голос грозного Невилла Блэра гремел, крича, чтобы она закрыла дверь. И Маргарет повиновалась. Как всегда. Как всегда, делал я, так или иначе.

«Адвокат Блэр».

Пока закрывались двери лифта, мне снова вспомнился голос отца. Он был самодоволен. В день, когда я окончил юридический факультет, отец назвал меня так, как все называли его: «Адвокат Блэр». Он улыбнулся мне, затем протянул коробку, внутри которой лежала табличка «Юридическая фирма Блэр Н&Д» и ключи, которые откроют мне доступ к моей судьбе. В то время Доминик был всего лишь первокурсником, но напечатанная на табличке буква «Д» и планировка офиса сразу же всё прояснили.

После того как совместно жили, мы с ним и работали вместе. Покориться будущему, которое выбрал для меня отец, было ценой, которую я заплатил за свою независимость. Сначала было трудно, но потом я встретил Шанталь и нашёл в ней исполнение всех своих желаний. Это было хорошо, прекрасно… Пока три года назад всё не закончилось.

Как всегда, из-за моей семьи.

Я сел в машину и завёл двигатель. Я поклялся себе, что больше не позволю никому влиять на мой выбор.

«Есть только я. То, что хочу. То, что я беру».

Никаких моральных обязательств. Никакого страха. Никакого покаяния.

И теперь, наконец, я знал, что делать.

Рондо

С каждым шлепком боль становилась всё сильнее.

Она пыталась делать, как он велел, и считать удары, но они были повсюду. По ногам. На ягодицах. Между её бёдер. Она задыхалась, ошеломленная яростью его рук и непристойностью растущего желания.

Они причиняли друг другу боль. Они желали друг друга.

Но в извращенной форме. Неправильно. И опасно.

Он потянул её за волосы, заставляя запрокинуть голову назад.

Теперь она не дышала. Она задыхалась.

— Ещё раз? — бросил он ей вызов.

В ответ она выгнула спину и, провоцируя, потёрлась о него.

Он прижался к ней, толкнул к холодной стене и заставил почувствовать, как сильно его желание к ней. На мгновение он позволил собственному дыханию пробежать по её коже, а затем резко отстранился.

— На колени, — приказал он голосом, искажённым от гнева.

Она рухнула на пол в изнеможении. Бёдра горели и у неё появилось ощущение, что кожа не только покраснела, но и порвалась. Она положила ладони перед собой и распростёрлась у его ног. Комната закружилась вокруг. Она падала в пустоту. Прямо в ад.

— Теперь следуй за мной.

Она снова повиновалась. Всегда. Она ползла за ним. Вошла в открывшуюся перед ней дверь и почувствовала, что колени упираются во что-то мягкое, возможно, ковёр. У неё не было времени собраться с силами.

Он включил свет.

Она узнала место, куда он её привёз.

И тогда она испугалась.