Не ври мне

Глава 20

Миранда

Казалось, что ряды виноградных лоз не закончатся никогда. Мы съехали с автострады, по крайней мере, полчаса назад, а я не видела ничего, кроме виноградников. Замки. Виноградники. Тонкий слой инея покрывал виноградные лозы, делая пейзаж (который в другое время года мог быть великолепным), призрачным.

Натан вёл машину, но на дорогу особо не смотрел. Его голову переполняли мысли, и я почти уверена — ни одна из них не имела никакого отношения ко мне. Лицо мужчины было хмурым, а взгляд острым, будто он на кого-то сердился.

— Тебе нравится вино, которое здесь производят? — спросила я, надеясь завязать разговор.

Натан не ответил мне, но через некоторое время бросил колкий взгляд на скрипичный футляр, который я сжимала в руках. — Тебе было обязательно брать его с собой?

— Ты когда-нибудь имел дело с музыкантами до меня?

— Только с теми, кто играл на моей свадьбе. Я заплатил им, и на этом всё закончилось.

Вместо того чтобы разозлиться, мне захотелось рассмеяться. Если Натан надеялся, что напоминания о его женатом статусе будет достаточно, чтобы я замолчала, то он сильно ошибался. Сейчас уже поздно оглядываться назад или сожалеть о том, что мы сделали: его жена ушла от него задолго до моего появления, так что наша связь не стала предательством. Если же он чувствовал себя виноватым за что-то… ну, это уже другой вопрос.

— Как долго продлился ваш брак?

— Не помнишь? По закону я до сих пор женат.

— Почему вы не подали на развод?

— О, я сделал. Проблема в том, что она так и не подписала документы.

Я ошеломлённо посмотрела на него.

— Я думала это она ушла.

— Так и есть.

— Она не хочет тебя и не даёт развод… Я не понимаю.

Натан поджал губы.

— Наверное, это к лучшему.

— Лучше для тебя или лучше для меня?

— Для нас обоих, — он вздохнул, — Миранда, не питай иллюзий относительно нашей истории. Это того не стоит.

Я удовлетворённо улыбнулась. В суде, как и в жизни, каждое слово имело вес, и в течение одной недели наше «соглашение» стало нашей «историей». На самом деле неплохо.

Когда мы добрались до места, только начало темнеть. Температура была ниже, чем в Париже, а туман превратился в дымку. Покидая мой рот, дыхание сразу превращалось в белое облачко пара. Я чувствовала, как холод и сырость проникают под одежду, мне не терпелось её снять и, возможно, посидеть с Натаном перед огнём.

Натан повернул ключи в замке. Как только мы вошли, нас встретило приятное и неожиданное тепло. В предыдущий раз я не обратила внимания на многие вещи. Однако теперь всё было по-другому. Положив руку на радиатор, я обнаружила, что он почти обжигает.

— Кто включил отопление?

— Ален. Он живёт в доме неподалёку. Его жена делает для меня уборку, а он обогревает дом и следит за тем, чтобы кладовая была полна, когда я сообщаю ему о своём приезде.

Я направилась в зону кухни и открыла пару шкафчиков. Он не лгал. В отличие от прошлого раза, когда практически ничего не было, на полках в изобилии стояли продукты. Не было недостатка и во фруктах, красиво выставленных в центре стола.

— Ты планируешь остаться здесь надолго?

— А ты бы хотела?

Я подняла футляр с моим Amati и безмятежно улыбнулась. — У меня есть моя скрипка, у меня есть ты… Мне не нужно ничего другого.

Натан издал тихий, но грустный смешок.

— Ты из тех, кто довольствуется малым.

— Я из тех, кто не любит желать того, чего не может иметь.

«И кто любит брать то, что хочет».

По тому, как Натан на меня посмотрел, складывалось впечатление, что он догадался, как я хочу закончить фразу. Его улыбка, однако, не была искренней. Она что-то скрывала. Натан повернулся к камину и открыл воздушный клапан, затем опустился на колени и начал делать всё необходимое, чтобы разжечь огонь.

— Шанталь была похожа на тебя. — Он разорвал страницы газеты, сделав из них полоски, которые подложил под поставленные на основу брёвна, — она была полна решимости, но, в отличие от тебя, любила желать невозможного.

— Что ты имеешь в виду?

— Кажется, я понимаю, почему Доминик пригласил тебя на свидание, понимаешь? Ты похожа на неё. — Я почувствовала, как что-то холодное пронзило моё сердце. Взгляд Натана стал тёмным, отстранённым. — Но в то же время вы двое очень разные.

— В каком смысле разные?

— Ты твёрдо стоишь на земле, Миранда.

— И это плохо?

— Плохо, что я говорю тебе всё это, — он зажёг спичку и развёл огонь. Со смесью страха и благоговения я наблюдала, как загоралась и сворачивалась бумага, превращаясь в пепел, — и плохо, что снова привёз тебя сюда.

— Куда ты приезжал с ней, — закончила я за него.

Натан склонил голову.

— Точно.

Теперь огонь в камине горел, питаясь дровами и воспоминаниями. Я осознала, что последние мне очень хочется стереть из памяти Натана. Мне не нравилось чувствовать его отдалённость, но ещё больше я ненавидела видеть его с ней, пусть даже только мысленно.

— Мне холодно, — честно призналась я. Дело было не в температуре, а в мыслях, которые во мне вызвали его слова, заставляя испытывать это ощущение.

— Я только что затопил камин, через несколько минут будет лучше.

— Не хочу ждать, — Натан стоял, наклонившись к камину. Я преодолела разделявшее нас расстояние и погладила его по затылку. Влажный, но это был не пот. Это была сырость, которая пронизывала деревню, окутывая и моё тело, — если не хотим заболеть, мы должны переодеться. Почему бы тебе не пойти со мной?

В действительности я хотела, чтобы он перестал думать о Шанталь, посмотрел на меня, прикоснулся ко мне… Я сделала шаг назад, ожидая, что он последует за мной. Натан повернулся, чтобы посмотреть на меня, поднялся, опираясь на колени и медленно пошёл следом. Его глаза были прикованы к моим. Я снова отступила, пока не достигла выхода в коридор. Прошла мимо двери его кабинета и комнаты, где ночевала неделю назад. Я остановилась перед единственной дверью, которую он никогда не открывал: той, через которую можно было попасть в комнату, где, я была уверена, Натан провёл не одну ночь со своей женой.

И повернула ручку.

— Миранда… — моё имя сердито сжалось между его губами. Я не позволила ему напугать себя и толкнула дверь, широко распахивая.

В ноздри сразу проник давящий запах старого и пыльного. Я заглянула в комнату, в то время как смесь любопытства и страха сдавливала моё дыхание. Белая простыня покрывала огромную двуспальную кровать. На тумбочке лежала перевёрнутая фотография. В отличие от остальной части дома, казалось, что комната была заброшена долгие годы. Никто здесь не проветривал, не убирал и не обогревал. Я почувствовала, как неосязаемое присутствие заполнило воздух. Это была память о Шанталь.

— Убирайся оттуда, — приказал мне Натан.

Я не послушалась. Вместо этого медленно подошла к кровати. Я подняла простыню и отбросила её подальше, а в комнате, которой слишком долго никто не пользовался, закружился вихрь пыли.

И я увидела это.

Кровь.

Широко раскрыв глаза, я отшатнулась.

На матрасе виднелось засохшее коричневое пятно. Оно было размером с пару сложенных вместе рук и находилось в самом нижнем углу.

— Что, чёрт возьми, это значит?

Натан резко вдохнул, затем закрыл глаза и поднял лицо вверх. Он наклонил голову в одну сторону, затем в другую. Медленно, словно делал растяжку. Когда он снова посмотрел на меня, я поняла, что совершила ужасную ошибку, не послушав его предупреждения. Последовав за ним сюда.

— Иногда всё не так, как кажется. Но сейчас не тот случай. Это действительно кровь. А это комната, где умерла моя жена.

— У-умерла?

Это было невозможно. Доминик сказал мне, что Шанталь ушла и всё забрала с собой… Я отпрянула в страхе и наткнулась на прикроватную тумбочку, на которой кто-то оставил перевёрнутую фотографию. Она упала на пол, повернулась и показала мне ту единственную правду, которую мне так не хотелось увидеть.

Шанталь, Натан и Доминик стояли перед домом, куда Натан только что привёз меня. Натан целовал свою жену, крепко прижимая её к себе. Но она смотрела на Доминика. А Доминик смотрел на неё с таким самодовольством, что у меня голова пошла кругом.

Я вернулась в прошлое, в тот день, когда Доминик впервые рассказал мне о жене Натана.

«Шанталь была моей невестой».

Именно это он мне и рассказал: до того, как она полюбила Натана и решила выйти за него замуж, она и Доминик были вместе. Я предполагала, что в тот момент, когда Шанталь решила соединиться узами брака со старшим Блэром, она также разорвала всё, что связывало её с младшим, но теперь я начала сомневаться, что дело обстояло именно так.

— Ты когда-нибудь влюблялась, Миранда?

Я покачала головой.

— Любовь делает тебя разным. Счастливым. Хрупким. И слепым.

Внутри меня всё отдалось панике. Натан описал не только себя прежнего, каким он был с Шанталь. Он описал и меня.

Я заставила себя игнорировать чудовищное подозрение, охватившее мысли, и воспользоваться возможностью, которую мне предоставил Натан.

— Что между вами произошло? — спросила я.

Натан прищурил веки.

— Что ты за человек, Миранда? Тот, кто хочет узнать правду любой ценой, или тот, кто предпочитает не видеть, чтобы не страдать?

Я хотела знать правду. Всегда. Хотела сказать об этом Натану, крикнуть, если потребуется, но что-то меня удерживало. Это было чувство; знание того, что Натан ответит на этот вопрос противоположно мне. Он был не таким, как я: он не хотел знать правду. И мне, наверное, тоже не стоило к этому стремиться.

Он сделал шаг ко мне. Мои ноги дрожали.

— Назад дороги нет, — жестко повторил он, — либо ты выслушаешь меня до конца, либо навсегда меня покинешь.

Я подняла голову, изображая больше смелости, чем чувствовала в своём теле в этот момент.

— Расскажи мне, что случилось.

Натан сделал глубокий вдох, надувая грудь. Его глаза устремились на меня, но меня он не видел.

Он видел её.

Шанталь Дэвро.

Её тело лежало на матрасе посреди комнаты. Одна рука свесилась в сторону и беспомощно скользила вниз, пока не задела рамку фотографии, что лежала на полу. Светлые волосы разметались по подушке, а глаза были широко раскрыты. Но она ещё дышала. Она была жива. Или, по крайней мере, такой он её нашёл.

— Ты знаешь ту правду, которую многие предпочли бы никогда не знать? — его голос доносился до меня отстранённо, словно из ночного кошмара. Наконец-то наши глаза встретились. Это было начало конца, — она заставила меня взглянуть на неё.

АДАЖИО

Его пальцы сжимали ей горло.

С каждым толчком она ощущала, как пальцы сжимаются всё сильнее, заставляя её задыхаться. С ними что-то было не так.

Чем сильнее он причинял ей боль, тем сильнее ей хотелось стонать.

Чем больше он любил, тем сильнее становилось чувство её вины.

И всё же они были там: в постели, которая им не принадлежала. Голые. Сплетённые. Она вцепилась в изголовье кровати, чтобы сдерживать его толчки и последующую страсть. Она не могла ни закричать, ни убежать. Она не могла ни двигаться, ни наслаждаться, ей оставалось только ждать, что он ей даст.

Она пробормотала несколько слов, возможно, мольбу. Она была на грани. Боли. Удовольствия. Желания.

Он внезапно остановился, его красивое лицо озарилось зловещей улыбкой. Он почти полностью отпрянул от неё, затем приказал ей закричать.

И она повиновалась.

Она громко застонала, когда он овладел ею с новой страстью, отчаянной и неистовой одновременно. Кровать скрипела, за окном стучал дождь. Ничто больше не имело значения: будь то день или ночь. Правильно это или ошибка.

Затем он остановился. Наступила странная, тяжёлая тишина. Он перестал смотреть на неё, перестал обладать ею. Но он продолжал улыбаться, только не ей.

Шанталь проследила за его взглядом и повернулась к двери. Больше не закрытой. На пороге стоял мужчина. Мужчина, который наблюдал за ними.

Она вскочила и прикрылась как могла.

— Натан… — выдохнула испуганно.

Он услышал, как его окликнули. Вздрогнул. И в этот момент он больше не мог игнорировать то, на что смотрел.

Его жена с другим мужчиной.

Его жена с ним.

Правда.