Неблизкие

31. Лиза

— И снова здравствуйте, — Пётр Иванович, отец Сережи, с улыбкой жмет руку Борису.

— Добрый вечер, — сдержано здороваюсь со всеми Бакеевыми одновременно.

На их сына даже не смотрю.

— Лизочка, как я рада, что ты снова видишь, — Кристина расплывается в улыбке, прижимаясь своей щекой к моей. — Чёрные очки тебе совершенно не шли. Портили твоё такое идеальное личико. А теперь всё, как и раньше. Милая, красивая девочка.

Растянув губы в подобии улыбки, игнорирую не совсем приятный комплимент и занимаю место за столом. Сережу, ожидаемо усаживают рядом со мной с правой стороны.

— Ох, Сергей, где же ты так умудрился? — охает моя мама, заметив его рассеченную бровь.

Он переводит на меня взгляд и мне кажется, что сейчас выложит все подчистую. Потому что в глазах обвинение и презрение в мой адрес.

Волнение ядовитой змеёй ползет под кожей, заставляет нервно коситься на маму и лихорадочно представлять, что будет дальше. Заёрзав на стуле уже готовлюсь к сокрушительной войне, но Сережа отвечает совсем другое.

— В спортзале на спарринге.

Едва заметно выдыхаю.

— Мужчины, — разводит руками Кристина, — вечно им нужно кулаками махать.

— И не говори. Но ты береги себя, Сереж. Надо оно тебе — спарринги эти. Покалечат только, — заботливо журит его мама.

Под общую болтовню мы заказываем ужин, но расслабиться у меня не получается. Ожидание того, что Сережа вот-вот что-то скажет черной тучей висит над головой.

Максимум, на что я способна — это отпить глоток воды из стакана. Хотя желудок требует большего.

Мы пол дня с мамой ходили по магазинам и на обед съели только лишь овощной салат с индейкой. Зато мама пополнила свой гардероб к следующему учебному году, а я позволила себе пару комплектов красивого белья.

Одежды у меня предостаточно, а вот белье я всегда носила простое и непримечательное. Теперь же мне хочется другого. Такого, от которого глаза Макса будут гореть при взгляде на меня.

Скорее бы нам остаться наедине. За три недели я привыкла, что мы все время вместе. Поэтому сутки без него ощущаются бесконечными.

— Лизочка, ты выступаешь первого сентября? — Кристина вытаскивает меня из моих приятных мыслей о Максе.

— Да, — киваю, все же отправив в рот кусочек спаржи.

— Я бы так хотела послушать, но, к сожалению, на этот день у меня назначена встреча со знакомой. Она будет проездом в городе, поэтому отменить никак. Но, возможно, Сережа сможет прийти и поддержать тебя.

— Посмотрим, — он нехотя жмет плечами, — Я еще сам не знаю, что у меня по расписанию.

— А я вот приду. — От раздавшегося за спиной голоса, я столбенею. — Разве можно пропустить то, к чему Лиза так долго готовилась?

С трудом сглатываю, пока Макс обходит стол и становится рядом со своим отцом.

В шоке таращусь на него, при этом ощущая прилив адреналина и рывок бабочек в животе. Не понимаю я больше рада или наоборот.

— Максим, я рад, что ты решил к нам присоединиться, — Борис с улыбкой, подвигает свой стул, — Официант, — вскидывает руку.

Макс, не дожидаясь, забирает стул от другого стола и приставляет его к нашему.

— Не знала, что ты любитель семейных встреч, — выдавливает сквозь зубы мама.

— С некоторых пор — да, — взгляд Макса останавливается на мне, кончики губ дергаются в улыбке.

Чувствую, как пульс стремительно разгоняется, приливая краску к лицу.

«Не смотри на меня так», — красноречиво округляю глаза.

Не хватало еще, чтобы мама что — то заподозрила. Ненормальный. Зачем только приехал.

Он послушно отводит его, но не в сторону, а на Сергея. И тут уже его глаза меняют оттенок с топленого шоколада на темную опасную ночную бурю.

От волнения у меня начинают подрагивать пальцы.

— А ты, значит, сын Бориса, — ни о чем не подозревая, спрашивает Павел Иванович.

Откинувшись на спинку, Макс обращает свое внимание на него.

— Да.

— Чем занимаешься?

— Учусь в техническом. Подрабатываю.

Мама хмыкает, но предусмотрительно не комментирует. Спасибо ей хотя бы за это.

— Где подрабатываешь?

— В айти.

— Это хорошо. Сережа с компьютерными технологиями не совсем на ты. Он больше с финансами дружит.

— Это я знаю, — Максим тянется за бутылкой с коньяком и взяв у отца рюмку, наливает себе немного.

Сережа рядом напрягается. Боковым зрением замечаю, как застывает его рука с телефоном.

— Откуда? Вы знакомы? — удивляется Кристина.

— А как же. Очень неплохо. Правда, Серый? — заломив бровь, Максим встречается с ним взглядом, одновременно отправляя в рот алкоголь.

— Да, — цедит Сережа.

— Как тесен мир, — смеётся Кристина. — Вроде не знаешь людей, а оказывается, все уже друг с другом знакомы.

— И не говори, — подхватывает Павел Иванович, рассказывая о том, как узнал, что его кум оказался двоюродным братом его же компаньона.

Нам приносят ужин, но несмотря на голод, справиться хотя бы с кусочком утиной грудки у меня не получается. От взгляда Максима хочется спрятаться. Он время от времени нагло гуляет им по мне и даже не стесняется. И этот его взгляд такой острый, проникающий под кожу, что кажется, что все вокруг вот — вот разоблачат нас и случится катастрофа.

— Ешь, Елизавета, — командует мама, заметив, что тарелки остальных почти опустели, а моя как была полной, так и осталась.

Вздрагиваю и отправляю в рот остывшее мясо, абсолютно не чувствуя вкуса.

— Лизочка, как на счёт того, чтобы на осенних каникулах поехать с нами в Альпы? — интересуется Кристина.

— Лыжи — сейчас не лучший вариант отдыха для меня, — отвечаю, прожевав.

— Ах, точно. Всё время забываю. Ну тогда вы бы с Сережей могли просто гулять, дышать свежим чистым воздухом. Не обязательно ведь кататься на лыжах.

Быстро направляю взгляд на Максима. Он сощуривается, а у меня ощущение, что вот — вот взорвется.

— Перелет тоже не желателен. Давление на высоте, сами понимаете, — быстро лепечу.

Сердце во всю отплясывает чечетку по моей грудной клетке.

— Жаль.

— Ну, им ничего не мешает приехать к нам, — подхватывает моя мама, — там тоже природа, и зимой снега предостаточно.

— Хотелось бы, конечно, заграницу, — вздыхает Кристина, — но может и приедем. Сережа был бы рад, да, сын?

Не успевает он ответить, как я резко встаю со стула.

— Извините, мне нужно отойти, — разворачиваюсь и тороплюсь к уборным.

Тема меня с Сережей, к которой мы постоянно возвращаемся жутко раздражает. И сколько бы раз я не говорила маме, чтобы перестала меня ему сватать, она все равно подливает масла в огонь. Упрямо не слышит.

Зайдя в дамскую комнату, открываю кран и несколько раз прикладываю влажные ладони к горящим щекам. Мне жарко от волнения, кожа буквально горит.

В зеркале на меня смотрит не слишком лицеприятное отражение. Еще и сосуды в глазах немного покраснели.

Вдохнув, открываю сумочку, чтобы отыскать капли, но в этот момент дверь открывается и внутрь входит Максим.

В ужасе отшатываюсь.

— Ты что здесь делаешь?

— По тебе соскучился, — оказавшись в секунду передо мной, прижимает меня бедрами к раковине.

Руки оплетают талию, а губы несдержанно вжимаются в мои. В груди взрывается смесь из восторга и страха.

— С ума сошел? — лихорадочно кошусь на дверь. — А если мама зайдёт?

— Значит, скажем, наконец, все как есть, — карие глаза горят напряжением.

Максим зол и раздражен не меньше моего. Но он дурак, потому что не понимает, на какую опасность себя наражает.

— Зачем ты вообще приехал? — уперевшись ему в грудь, сгребаю футболку в кулаки.

— А что? Ты не рада?

— Макс, я же просила тебя дать мне время. А ты своим приездом только хуже делаешь.

— Да ладно? — в голосе появляются холодные нотки, — Я молча наблюдаю за тем, как тебя подкладывают под Сережу. Я не молодец, значит?

— Никто меня не подкладывает, — бью его по груди, стараясь освободиться, но эта глыба не отходит. — Это просто разговоры. А я вместо того, чтобы спокойно досидеть этот вечер и уехать, сижу и переживаю, что ты не выдержишь и что — то скажешь. Не могу ни вдохнуть нормально, ни выдохнуть. А мне нельзя переживать, глаза уже вон красные.

Прибегаю к нечестному способу давления. Но эффективность его подтверждается моментально.

Макс резко отходит. Скулы с силой сжимаются, взгляд прожигает во мне дыру.

— Я виноват, да? Не ты, потому что сидишь здесь с теми, кто тебе нахуй не сдался, а я!

Прикрыв глаза, мотаю головой.

— Максим… Просто уезжай, пожалуйста. Мама с Борисом завтра уедут и всё опять будет хорошо. Ладно?

Будто не верит в то, что слышит, качает головой. Разворачивается, рывком открывает дверь и уходит.

А меня в этот момент словно покидают все силы. Опираюсь на раковину и закрываю лицо руками. Не говорить же ему, что так будет безопаснее для него самого. Что его мачеха способна даже на то, чтобы сдать его ректору, абсолютно наплевав на то, что за этим может последовать как минимум отчисление. А в том, что моя мать на это способна я не сомневаюсь. У неё самой есть несколько студентов, которые крысятничают и сдают ей информацию о других. Некоторых она безжалостно отчислила, несмотря на то, что им учиться оставалось пол года.

Так, что говорить о Максиме? Его она не пожалеет даже ради меня или Бориса.