Неблизкие

7. Лиза

Морщусь от настойчивой вибрации телефона, ворвавшейся в мой сладкий, умиротворенный сон.

Нехотя выныриваю из него и нащупываю на тумбочке мобильный.

— Да? — прокашливаюсь, потому что выходит хрипло.

— Спишь еще, детка?

Серёжа… Он в отличии от меня звучит бодрым и полным энергии.

— Уже нет. Привет.

— Прости, забыл, что ты любишь поспать до обеда.

— Каникулы для этого и существуют.

— Факт, — слышу, как усмехается, — Я прилетел час назад, нужно уладить кое-какие дела днем, а к вечеру я тебя заберу, сойдет?

— Не спеши. Встретиться можно и завтра.

— Ну какой завтра, Лиз? Я тебя месяц не видел. Соскучился, — повисает пауза, которую мне заполнить нечем. — Не порадуешь тем же? — звучит немного с претензией.

Закусив губу, вздыхаю.

— Конечно, я буду рада тебя видеть, Сереж.

— Ну, пусть так. — хмыкает, — Давай часов в пять я у тебя. Форма одежды свободная.

— Ладно.

Отложив телефон на кровать, тру лицо. Сказать, что я прямо горю желанием встретиться с Сережей — то нет. Он, скорее, любимчик мамы, а не мой. Сын её лучшей подруги. Мы знакомы с детства, но видимся в основном по праздникам, или когда они приезжают к нам погостить летом.

Несколько раз он вытаскивал меня на свидания.

Мама считает, что он положительный, очень умный и, как она выражается, «цепкий». В жизни обязательно зацепится за отличную должность с его-то способностями и знакомствами. Ну а я, по её мнению, должна зацепиться за него. Потому что партия самая, что ни на есть удачная. Красивый, материально обеспеченный, мечта, одним словом.

Вот только проблема — моя собственная цепкость в его адрес хромает.

Присев на кровати, отыскиваю рукой очки.

Сколько там времени уже? Голосовой помощник подсказывает, что почти двенадцать. Моё привычное время для подъема.

Касаюсь ступнями прохладного пола и прежде, чем выйти, привожу волосы в порядок, собрав их в высокий хвост. Пижаму меняю на шорты и майку, и только после этого выхожу в зал.

Шум воды в ванной говорит о том, что Максим принимает душ. Я же направляюсь к кухне.

Пока иду пытаюсь вспомнить где у него стоял чайник. Но хоть убей, не могу припомнить.

Ночью сложно было его разглядеть в темноте.

Чёрт. А мне нужно выпить таблетку. Дома-то я знаю, что где находится, а тут не продумала этот вопрос заранее и не подготовила стакан воды с вечера.

Дойдя до места назначения, рукой ощупываю пространство. Подушечки пальцев скользят по картону. Коробке из-под пиццы, судя по всему. Касаются стекла стакана, который я едва не роняю, потому что стоит он с самого края, небольшой кофемашины и тарелки.

Ну? Хоть бы бутылку какую-то с минералкой найти.

Желание выглянуть из-под повязки каждый раз, когда я оказываюсь в подобной ситуации, очень велико. Казалось бы, посмотрю только секунду и найду то, что мне нужно. Но врач строго настрого запретил это делать, поэтому приходится выкручиваться.

Оборачиваюсь вокруг себя и ступаю к столу. Может там найдется то, что мне нужно.

Выставив руки, чтобы не свалить ничего, делаю шаг, но вместо прохладной плитки под ногой внезапно ощущаю нечто мягкое и пушистое, издающее пронзительный визг в момент, когда моя ступня на него наступает.

Меня передергивает ужасом.

Вздрогнув, отскакиваю, одновременно начиная визжать не меньше пушистой твари. От страха, что это скорее всего мышь, если судить по звуку и размеру, теряюсь в пространстве. Истошно визжа, перескакиваю с ноги на ногу, кручусь на месте, потому что она ведь, наверное, тоже мечется и первое, что сделает с большой вероятностью — это набросится на мои голые ноги. Заразит меня иерсиниозом, тифом и в самом худшем случае бешенством.

А-а-а-а-а.

Поддаваясь панике, цепляю рукой тот злополучный стакан, и он со звоном разбивается прямо у моих ног.

Я застываю. Сердце тяжелыми ударами бьется в ушах. Оглушает. Теперь я не просто слепая, а еще и глухая. Боясь пошевелиться, привстаю на носочки.

Хоть бы она убежала, хоть бы убежала, боже!

Дрожащие пальцы сжимаю в кулаки, по ногам будто что-то бегает.

— Ма-а-акс, — кричу одновременно с тем, как дверь ванной с грохотом открывается.

— Ты чего так орёшь-то? — взволнованно рявкает, а потом в меня врезается тяжелое мужское тело. — Бля. Не двигайся.

— Мышь? — меня начинает трясти еще сильнее.

Я пячусь назад, вжимаясь в него спиной, а он подхватывает меня за талию и поднимает над полом.

— Осколки.

Разворачивает на весу к себе, а я вцепляюсь в него как в спасательный круг. Паника бьет по вискам. Карабкаясь на него, как на дерево, чтобы как можно выше оказаться над полом, повисаю у него на шее и обхватываю торс ногами.

— Тих-тих, если не хочешь еще ближе познакомиться с младшеньким, осторожнее с трением, стесняшка, — смеётся он, кладя мне на спину ладони.

— Какой младшенький? Там мышь, Максим!

— Какая мышь? У меня нет мышей.

— Убирать надо чаще, — едва не бьюсь в истерике, — Там. На полу. Я на неё наступила. Развел бардак. Не удивлюсь, если у тебя тут и тараканы с муравьями обитают.

— Так, угомонись, — мне по бедру вдруг прилетает неслабый шлепок, — во-первых, послабь захват, Лиз, иначе близкого знакомства тебе с меньшим таки не избежать. Во-вторых, под ногами осколки, поэтому давай-ка я тебя сейчас усажу на стол, а в-третьих, никаких мышей и тараканов у меня нет.

Он делает шаг в сторону, после чего мои ягодицы касаются столешницы.

— Всё, можно отпускать, — звучит мне насмешливо на ухо, но от страха меня будто парализовало.

Мыши и змеи моя фобия. Я боюсь их практически до остановки пульса. Поэтому и разжать руки у меня получается не сразу.

— Что, реально испугалась? — чувствую, как его ладони съезжают со спины на бедра.

Под оголтелый пульс, наконец послабляю захват.

— Да. — звучу уже менее истерично, — Проверь еще раз. Там точно мышь. Я же не чокнутая.

Но Макс почему-то не двигается. Вместо того, чтобы беспокоиться о живности, подушечками пальцев медленно скользит по моим бедрам к коленям и обратно, вытесняя страх совсем другим ощущением, стремительно захватывающим мое тело. По ногам струятся мурашки, а внутри все вспыхивает будто от огня. Щеку жжет его горячее дыхание.

До меня только сейчас доходит, что он практически голый. Влажное махровое полотенце щекочет внутреннюю часть моих бедер, а мокрая кожа успела оставить следы на моей футболке и ладонях.

Не отдавая себе отчета, скольжу ими по плечам, ощущая, как натянуты твердые мышцы. И подрагивают от моих прикосновений.

В горле мгновенно становится сухо.

Мужские пальцы сильнее впиваются в мои бедра, а губы едут по щеке по направлению к губам.

— Лиз… — шепчет Макс, отравляя меня ментоловым дыханием.

Впрыскивая одновременно с этим ароматом вещества, которые бьет в голову похлеще любых запрещенных.

— Максим, мышь, — выдыхаю, резко роняя руки и хватая его за запястья.

Сердце отбойным молотком выламывает ребра.

Что он творит вообще?

Разжав пальцы, отталкиваю его от себя подальше. Свожу рывком ноги. Под воздействием острого ощущения, разлившегося между ними, кусаю себя за щеку.

Боже…

Хочется спрятаться от Максима, потому что я чувствую, что он смотрит, но у меня нет ни ракушки, ни домика, чтобы сделать это. А уйти вот так, когда под ногами осколки, тоже не лучший вариант. До шаолиньского монаха, ходящего по стеклам мне еще очень далеко.

Поэтому сжав пальцами столешницу, киваю ему на пол.

— Мышь… — хрипло выдавливаю из себя.

Повисает пауза. Макс шумно выдыхает, а потом спустя пару секунд выдает:

— Да, мышь.

— Ну я же сказала! — Ахаю в шоке.

— Игрушечная.

Рефлекторно дергаюсь, когда моей ладони касается нечто мягкое, но Максим силой впихивает мне ее в руку.

— Это племяшки моей. Сожми.

Привыкая к ощущению, слегка сжимаю пальцы. В эту секунду по кухне раздается характерный писк, очень похожий на мышиный.

— Что она здесь делает? — изучаю игрушку пальцами. Хвост, туловище, носик.

— Сестра двоюродная заходила час назад с племяшкой. Ришка видимо забыла её. Ты не слышала их?

— Нет.

— Вот это ты спишь. Посиди, я уберу.

Сжимая источник моего стихающего ужаса, жду, пока Максим собирает осколки.

Пальцы всё ещё мелко покалывают, а подушечки горят от фантомного ощущения влажной упругой кожи.

С ума сойти….

— Готово. Можно спускаться, — как всегда, без предупреждения, он снимает меня со стола и ставит на пол. — И больше не ори так. А то соседи подумают, что я тебя тут насилую.

Нет, ну нормально?! Я еще и виновата!

— А ты следи за вещами под ногами, — кусаюсь в ответ.

— А ты не командуй!

— Сам не командуй!

— Бля, Лиз, будешь так себя вести я тебя точно изнасилую!

Теряю дар речи, и в шоке открываю и закрываю рот как рыба.

— Ты нормальный? Я сестра твоя сводная так-то.

— Вот вообще не аргумент.

Пока я стою и обтекаю, по комнате раздаются шаги, и я остаюсь одна.

Сердце подпрыгивает вверх и вниз, лицо пылает.

Чего? Что значит не аргумент?