Неблизкие

37. Макс

— То есть, ты утверждаешь, что это клевета.

Кивнув на бумаги, декан, Янсон Геннадий Владимирович, складывает руки в замок на столе.

Я с неверием качаю головой. Толком не успел проснуться, как меня уже вызвали в деканат и ткнули фейсом в доносы.

Весело день начинается.

— Вы хоть скажите имена тех, кто решил позабавиться? — встречаю его требовательный взгляд.

— Это ненужная тебе информация. Главное, что есть студенты, которые утверждают, что ты имеешь самое прямое отношение к увольнению Кривошеева Михаила Ивановича.

Кто эти студенты — ясно понятно. И почему решили настучать тоже. Но как — то глупо делать это спустя год.

— А доказательства? — вопросительно вскидываю бровь. — Я тоже могу сказать, что два года назад кто-то влез в систему и исправил оценки студентов. Только вы же не поверите мне безосновательно, правда?

— Правда, Максим. Именно поэтому я и пытаюсь разобраться с чего вдруг спустя столько времени кому — то понадобилось поднимать ту ситуацию.

Да тут и разбираться не надо. Бакеев решил показать, что он тоже обо мне знает немало. Вот только одними словами сыпать — бестолково и необдуманно. Или это такой ход, чтобы пошатнуть мою уверенность, и у него припасено еще что — то в запасе?

— Так вы спросите это у тех самых персонажей, которые не поленились написать вам послания.

— Ты давай не рассказывай, как мне поступать. Я очень хорошо помню, как полиция здесь у меня всё вверх дном перевернула, когда те студентки написали заявления на Михаила Ивановича. Их мы тоже опросим. Уже обзвонили всех, и твоих родителей тоже вызовем.

Бля-я-я. Этого только не хватало.

— Может, сначала надо разобраться, а уже потом вызывать?

— Вот мы и разбираемся. А ты пока что отстранён от учёбы. Если есть что сказать, лучше сделай это сейчас Магницкий.

Встречаюсь с ним взглядом. Нормальный он так — то чувак, Янсон. Справедливый. Но сейчас бесит.

— Бабочка у вас симпатичная, — киваю на его допотопную бабочку вокруг шеи.

Такие еще дед мой носил, когда жив был.

— Иди уже с глаз моих, — раздраженно махнув в мою сторону, снова хватает бумаги, на которых от руки написаны доносы на меня.

— Ушёл.

Выйдя из кабинета, отхожу к окну и достаю телефон из кармана. Там уже девять пропущенных от Лизы и овердохуя сообщений от неё же.

Открываю и быстро прокручиваю.

«Макс, ответь пожалуйста»

«Сережа что — то задумал»

«Он написал мне»

«Макси-и-и-им»

И все в таком же духе.

Пиздец. Еще не хватало, чтобы стесняшка нервничала.

Найдя её контакт, тычу в зеленую кнопку.

Спустя пару гудков, она взволнованно выдыхает:

— Макс?

— Ну — ну, спокойствие, Лиз, ты чего?

— Максим, ты где был? Я не могла до тебя дозвониться. Сережа…

— Уже все сделал, что хотел. Не смертельно. Успокойся.

— Как сделал? — ломается её голос. — Что сделал?

— Накатал на меня донос со своими дружками.

— По поводу чего?

— Той ситуации с преподом.

— Но… это же было давно.

— Вот именно. А ты думала, что это Лидия сделает. Видишь, нашлись другие добрые люди.

— Максим, — нервно обрывает меня. — А если тебя отчислят?

— За что? — Кошусь на вышедшего из деканата секретаря. — Без доказательств никого не отчисляют, забыла?

— А если у них есть доказательства?

— Если бы они у них были, они бы еще год назад меня пытались нагнуть, чтобы я им бесплатно приложухи прокачивал. Так что выдыхай, и спокойно учись. Вечером увидимся.

Лиза молчит, а я отворачиваюсь к окну, чтобы проходящие не развешивали уши.

— Лиз…

— М?

— Ты меня услышала?

— Да, — рвано выдыхает, как будто еле сдерживает слезы, — я просто очень за тебя волнуюсь. Из-за меня у тебя проблемы.

— При чём здесь ты?

— Если бы не я, тебя бы никто не трогал. Ни Сережа, ни мама. Ни твой отец. А из — за меня…

— Так, а ну угомонилась, — рявкаю, потому что эти самобичевания вообще не туда. — Перестань искать проблему в себе, когда на деле виноваты окружающие. Что за привычка блядь?

Что моя мать в свое время думала, что это она недолюбила отца и поэтому он потрахивал своего секретаря. Что теперь Лиза.

Почему адекватные люди постоянно ищут проблемы в себе, а долбанутые эгоистичные кретины обвиняют всех вокруг кроме себя?

— Ты ни в чём не виновата. Если человек мудак, то это с рождения. И его натура вылезет пусть не через одну ситуацию, так через другую. Всё. Лиз, мне вещи свои забрать надо пока перемена.

— Какие вещи? — настороженно переспрашивает.

Бля, нахрена ляпнул? Зажмурившись, бью себя ладонью по лбу.

— У другана одного. Давал ему на лето приставку, — вру, потому что если она узнает, что меня отстранили станет еще хуже.

— А. Ладно. — слава Богу, успокаивается, — Я приеду к тебе сегодня.

— Хорошо. И стесняшка… не реви!

— Не буду…

Надеюсь, действительно не будет.

Поднявшись на четвертый этаж, под вопросительным взглядом Кира забираю папку с конспектами и обещаю ему объяснить позже.

Сам же отправляюсь домой. По пути меня догоняют звонки от отца и матери. Отец, естественно, в бешенстве. Говорит, что сюда едет Лидия, так как у него сегодня приём новых произведений искусств и он вырваться не может, а мама обещает зайти, как только приедет.

Она перебралась в город, недалеко от столицы и работает сейчас там.

Всех, блин, на уши подняли из — за одного придурка.

Мало ему оказалось, значит?!

Ну ничего, он еще не знает против кого пошел. Я же суку наизнанку выверну и такие скелеты из шкафа достану, что он спать ночами перестанет.

Добираюсь домой и тут же сажусь за ноут. От вибраций внутри всего колотит. Желание разнести его череп в хламину пульсацией сотрясает вены.

Подключаюсь к ноуту Бакеева, пытаюсь найти скрытые файлы. Пусто. В прошлый раз там были всякие фото с тусовок, которые я конечно качнул, но не думаю, что информация о том, что святой Сережа курит травку как — то сильно бы повлияла на его родителей. Теперь же здесь нет даже фото.

Девственно чистая винда. Подготовился, сука.

Ну ничего. Я найду как влезть к нему в телефон. Там информации обычно гораздо больше.

Теряю временные ориентиры, пока создаю письма для его дружков и рассылаю им. Отвлекаюсь только, когда за спиной неожиданно раздаётся хлопок дверью, а потом мне в спину прилетает язвительное:

— Что? Уже подчищаешь за собой?

Оборачиваюсь назад, упираясь взглядом в мечущую молнии Лидию.

— Думаешь поможет?

Опустив крышку ноутбука, встаю из — за стола.

— Вы не туда приехали. Деканат находится по другому адресу. Вы же поэтому здесь?

— Делать мне нечего, — фыркает, сокращая между нами расстояние, — с твоими проблемами пусть разбирается Борис. Я же приехала тебе сказать, чтобы ты держался подальше от моей дочери.

Всё внутри меня напрягается. Я подбираюсь, пытаясь по лицу прочесть, что ей известно, но уже догадываюсь, что немало.

— О чем вы? — тем не менее падаю на дурака.

— Паршивый лгун. Не делай вид, что ты не понял.

Достав из сумки телефон, разблокирует его и поворачивает ко мне экраном.

Я обтекаю. На нём фотка, где мы с Лизой целуемся в ночном клубе вчера вечером.

Пиздец….

Кто, блядь?

Точно кто-то не из наших. Значит, компания Бакеева следила? Обкладывает по всем фронтам, сука.

— Решил воспользоваться моей дочерью, пока она здесь у тебя жила? — яростно бросив телефон обратно, Лидия отвешивает мне пощёчину.

С силой сжимаю кулаки.

— Я женщинами не пользуюсь. А Лизу люблю. Это ясно?

— Что? Кого ты там любишь? — краснеет она. — Не знаю, что ты там ей наплел и почему она оказалась настолько глупой, чтобы повестись на тебя, но держись от неё подальше! Я не для тебя дочь воспитывала и растила. — А для кого? Сереженьки? — взрывает теперь и меня. — А почему нет? Она у меня совершенство. Её в будущем ждет прекрасная музыкальная карьера. Превосходное, светлое будущее. Идеальная семья. Ты же, со своими незаконными делами никак не вписываешься в её картину мира.

Вон оно что, значит я птица низкого полета и до такого аиста, как Лидия, не долетаю.

— Как же вы замуж за моего отца пошли? — выплевываю с сарказмом. — Кровь — то у нас одна.

— Кровь может и одна, да только он — директор музея. Человек искусства. Разбирается в том, что тебе и не снилось. С ним всегда есть, о чем поговорить. А с тобой — то что? Что ты можешь дать Лизе, кроме этой квартиры и постоянного страха за тебя? Такие как ты, привыкают к легким деньгам и уже никогда не берутся за настоящую работу. А ей потом живи и думай, где ты и что у кого своровал. Какую схему провернул. Чьи данные слил. Этим же ты занимаешься, да?

Чувствую, как внутренности перемалывает, как на мясорубке.

— Молчишь? — язвительно хмыкает, — Потому что знаешь, что я права. — полосуя меня презрительным взглядом. — В общем так. От Лизы держись подальше, иначе я донесу в органы на то, чем ты занимаешься. Это ясно?

Собираюсь ответить, что нет. Нихуя мне не ясно. Но в этот момент из — за спины Лидии показывается Лиза.