Нечеловеческие хроники

14 глава Синхронный бег

Я беспокоилась о Дарии, зная что даже навскидку не в состоянии представить себе истинные затраты сил на этот маневр. Кроме того, я точно знала, что своим присутствием и непосредственной близостью, буду только осложнять для него эту задачу. Он почувствовал мои сомнения и в попытке меня успокоить, еле слышно прошептал:

— Ты вдохновляешь меня на подвиги и даешь на них силы, а не забираешь их.

— Я беспокоюсь. — только и смогла возразить я.

— Я вижу, это ненадолго, просто выиграть время, если я почувствую слабость, то тут же верну времени его бег, обещаю.

— Спасибо.

— Я переживаю не меньше тебя, — вдруг заявила Моника, — так что не шепчитесь о том, что и так всем очевидно.

— Девочки правы, — поддержал Нику Маркус, — если что-то не так, возвращай временной поток моментально.

— Хорошо. — коротко, без видимых эмоций сказал Дарий.

Мы отправились в путь. Я старалась сидеть максимально тихо, чтобы не отвлекать на себя внимание Дария, закрыв глаза и почти не дыша. Меня удивила реакция наших спутников, их искреннее беспокойство о Дарии, словно мы были единой слаженной командой. Одно я знала точно — Дарий, поощряемый таким образом, способен на сотворение чуда. Его чувство безмерного одиночества и ненужности исчезало! Наша маленькая команда умудрилась дать ему ощущение семьи и важности каждого из нас, друг для друга.

Маркус назвал Дария братом, пожав руку и напрочь забыв о былых разногласиях.

Моника, искренне обеспокоенная тем, как данный эксперимент скажется на состоянии вампира, который доставил ей столько хлопот и переживаний в прошлом, даже не скрывает свои переживания. Она на самом деле учится ему доверять!

Ревекка, молча смотрящая на Дария, как на безумца, однако с беспокойством и искренним желанием, чтобы у него все получилось.

Я уверена, что в моем взгляде он четко прочитал безмерное обожание, смешанное со страхом за него. Я тихо и безмолвно радовалась за Дария, возможно, я была единственной, кто понимал, что это значит для него на самом деле!

Все эти чувства смешивались еще и с острым любопытством наших спутников, т. к. каждый из них слышал байки и легенды о возможностях Дария, кое-кто видел, как это происходит, глядя со стороны, но мало кто испытывал это ощущение лично — движение сквозь поток времени. Я знала, что их зрение позволит им увидеть больше деталей, чем видела я, когда мы будем двигаться среди недвижимых статуй, остановленных в едином моменте времени.

Состояние тревоги и беспокойства искажало мое внутреннее ощущение времени, а может вместе с общим потоком времени, Дарий тормозил и внутренние биологические часы, однако я даже не представляла, сколько времени уже длится эта сумасшедшая гонка и когда будет передышка, хотя бы небольшая.

Сейчас я не способна была думать ни о чем. Сколько прошло времени внутри остановленного потока? Три часа? Четыре? Пять? Мое чувство тревоги начало перерастать в панику.

Я открыла глаза и посмотрела назад. Стройный ряд синхронно бегущих сзади друзей, напугал меня еще больше! Они были похожи на механических кукол, размеренно и четко двигающихся, в такт ведущему их вперед Дарию. Никому из них по-настоящему не было видно дороги, они просто двигались, доверившись проводнику, мчащему их сквозь пространство и время. Они выполняли единственную задачу — не сбиться с ритма и продержаться настолько долго, насколько это необходимо. Их сосредоточенные, серьезные лица были удивительно похожи, ими двигала единая цель — движение вперед.

Лучше бы я этого не видела! Мне стало жутко и страшно. Я представила себя, бегущей в этой механической цепи, представляющей часть единого механизма, а может единого существа и вздрогнула.

«Что я делаю?!» мысли бились отчетливым пульсом, «Немедленно возьми себя в руки и прекрати паниковать, иначе Дарий отвлечется на тебя, и все собьются с ритма!», скомандовала я себе. Однако моя дрожь не унималась, я пыталась прекратить ее усилием воли несколько долгих минут, пока поняла, что это не моя дрожь!

Дария трясло, как в лихорадке, но он не останавливался! Я оглянулась назад, больше ни с кем подобного не происходило. Замешкавшись на мгновенье, я резко закричала:

— СТОП!

Шаг Дария сбился, а стройный ряд механических кукол распался.

Мы остановились, и поток времени вернулся в привычное русло. Дария трясло, словно в припадке падучей! Я свалилась с его спины, с трудом поднявшись на негнущихся непослушных ногах, подошла к нему, пытаясь рассмотреть его лицо и понять, что происходит.

Если бы мои ноги слушались меня, я бы отшатнулась! Лицо Дария было серого цвета, с огромными черными кругами вокруг глаз, которые лихорадочно блестели, потресканные губы были растянуты в жуткой улыбке, скорее гримасе, вены вздулись черными канатами.

— Ревекка! — заорала я.

— Что случилось? — немедленно услышала я ее звонкий голос.

— Ему нужна еда, немедленно! Не думаю, что он в состоянии охотиться!

— Боже! — воскликнула маленькая вампирша, — Маркус, позаботьтесь о нем, я быстро!

Маркус подхватил задеревеневшее тело Дария и немедленно уложил его на траву, благо мы были не в населенном пункте. Порывшись в своем рюкзаке, он быстро извлек из него флягу и решительно направился к Дарию.

— Что это? — спросила я и не узнала собственный голос.

— Коньяк… — заявил Маркус и стал вливать его в Дария, сквозь его сжатые зубы.

Влив в него почти все содержимое фляги, Маркус позвал Монику, и они быстро занялись разбивкой лагеря, среди ближайших деревьев. Через несколько минут Дария перестало трясти, но ни цвет его лица, ни его поза не изменились. На его страшном, похожем на жуткую маску лице, живыми были только глаза, и они смотрели на меня неотрывно. Я рухнула на траву, рядом с ним, взяла трясущимися руками его руку и разрыдалась.

Маркус с Никой вернулись за нами. Дария Маркус быстро перенес в лагерь и уложил возле костра, а я, опираясь на Монику, поспешила следом.

— Не плачь! — потребовал от меня Маркус, вливая в Дария все, что осталось во фляге, — Не добавляй к его состоянию еще и эту боль!

Я мгновенно затихла, а Дарий закрыл глаза, и я услышала его тихий вздох.

Минуты мне казались вечностью, время тянулось безразмерной резиной, и я беспокойно смотрела по сторонам, ожидая появления Ревекки, как своего собственного спасения.

Дарий лежал закутанный в спальник, под навесом, который соорудил для него Маркус, чтобы защитить от послеобеденного, но все же слишком яркого солнца. Я тихо сидела рядом, а в моем мозгу звучал мой собственный крик: «Спаси его! Спаси!».

Я осмотрелась, Моника поглощена поддержанием костра и собирает хворост, Маркус, охотится на пернатых, неподалеку, но они оба достаточно далеко от нас, чтобы успеть помешать мне.

Я схватила лежащий рядом складной нож, полоснула им по своему запястью, и прижала его к губам Дария.

— Пей! — тихо скомандовала я.

Он мгновенно открыл наполненные ужасом глаза и с титаническим усилием отпрянул от моей окровавленной руки.

— Нет! — услышала я скрип его пересохшего горла.

— Не время спорить! — процедила я сквозь зубы и, обхватив здоровой рукой его голову, повернула запястье так, что в его рот потек тонкий ручеек моей крови.

Я была еще в сознании, когда услышала крик Моники. Она увидела, что я сделала и, казалось, обезумела от моего поступка. Прибежал Маркус, схватившийся за голову, а потом мы все услышали шум ломающихся деревьев и кустов, словно к нашему лагерю прорывался сквозь заросли, пьяный медведь. Затем, я уже смутно, увидела бегущую напролом Ревекку, которая тащила на своих плечах огромную косулю. И для меня наступила ночь.

Превозмогая дикую слабость, я открыла глаза. Снова была ночь, с той разницей, что эта ночь была нормальной, т. е. с луной и звездами. Мне было тепло и уютно, шевелиться не хотелось, но я решила оглядеться. Я лежала недалеко от костра, закутанная в несколько спальников, спеленатая, как младенец в объятьях Дария, который смотрел на меня настороженно и обеспокоенно.

— Привет… — прошептала, скорее, прошелестела я.

— Ты нас всех напугала до безумия. — прошептал он.

— Ты как?

Дарий не ответил, его губы исказила горькая усмешка, а в глазах застыли боль и страх. Его лицо изменилось, и о происшедшем напоминал только серый, словно серебристый оттенок кожи. Я вздохнула с облегчением, а он покачал головой.

— Поспи… — попросил он умоляющим тоном.

Я подняла глаза к небу и бездумно уставилась на луну, она мне улыбалась.

— Мне не нужен этот мир, если в нем нет тебя. — прошелестела я, боясь встретиться с ним взглядом.

— Дезирэ, ты и есть мой мир!

— Глупо получилось. — прошептала я, закрыв глаза.

— Мы пока еще не знаем, что случилось на самом деле, но это все потом, главное чтобы ты поправилась. — его голос дрогнул, выдав истинные чувства. — Вот, попей.

Дарий приподнял меня и напоил странным чаем.

— Травы? — удивилась я, осознав, что этот аромат и вкус мне знакомы.

— Поспи…

Я провалилась в сон, или в одно из своих видений. Я так же лежала в объятьях Дария, небо было ярким и звездным. Мне казалось, что я слышу, как звезды перешептываются, их шепот складывался в тихую музыку. Это успокаивало и убаюкивало. Внезапно стало очень тихо, безмолвно, словно все звуки исчезли, а затем я услышала нарастающий гул, он постепенно набирал силу, словно громовой раскат, только очень долгий. И вот я увидела ее! Разрезая млечный путь, звездное покрывало бороздила ярко-красная комета, оставляя за собой длинный кровавый след!

Шелест быстрого движения отвлек меня от кровавого зрелища, я огляделась. Рядом со мной стояла Марта. Полупрозрачное виденье улыбалось мне грустной, сочувствующей улыбкой. Я быстро посмотрела на Дария, обнимавшего меня, но он не шевелился и его застывший взгляд говорил о том, что он ничего не видит и не замечает, словно он находится в трансе.

— Марта? — позвала я.

Она посмотрела на небо, а потом на меня, с той же грустью.

— Скоро ее увидят все, приближается время перемен.

— Что это значит?

— Все идет своим чередом.

— Твое предсказание сбудется?

— Как всегда… — кивнула Марта.

— Марта, для таких как мы, есть другая сторона? — не удержалась я.

Она рассмеялась, живо и заразительно, я видела как двигались ее золотые локоны, освободившись от капюшона, в такт движениям ее царственной головки, я слышала шелест шелка ее одежды, блеск ее голубых глаз принес мне облегчение и спокойствие.

— Думаешь, я плод твоего ослабевшего разума? — смеялась она.

— Сейчас, я мало в чем уверена. — прошептала я, больше для себя.

— На другой стороне тоже должен быть баланс сил. — сказала она успокоившись.

Я высвободила руку из спальника и потянулась к Марте. Вместо полы ее плаща, моя рука схватила пустоту.

— Не надо. — забеспокоилась она, — у меня и так мало времени… А ты молодец, как ты поняла, что кровь животного, Дария не спасет?

— Я… не знаю… — заикаясь, пролепетала я.

— Умно было придумано, с учетом его гастрономических пристрастий последние несколько сотен лет… Просчет вышел… — улыбка Марты стала брезгливой, на ее лицо печатью легла презрительная маска. — Твои инстинкты никто не взял в расчет, а зря… В общем я рада, что так получилось, ты снова сорвала их планы.

— В чем состоял план? — с замиранием сердца спросила я.

— Дарий добежал бы до конечной цели пути, провел бы вас всех сквозь пространство и время, после чего свалился бы замертво. После такого, его можно было бы, что поить кровью животных, что замачивать в ней, результат был бы тот же — плачевный. Его спасла твоя интуиция, обостренная любовью.

— Раньше такого не было, остановка времени не стоила ему таких усилий и энергетических затрат.

— Раньше он не сворачивал пространство и не проделывал путь от Милана до Арля, минуя Альпы, за четыре часа. — Марта смотрела на меня, как на дитя неразумное.

— Арль? Мы во Франции? — я никак не могла в это поверить.

— Конечно это Франция. — рассмеялась Марта. — Впрочем, вы об этом узнали бы только утром.

— Почему так произошло? — грубо спросила я, мне было просто необходимо во всем разобраться.

— На нем лежало заклятье, суть которого в том, что остановив время и начав движение сквозь него, Дарий не смог бы остановиться, пока не упал бы замертво, как загнанная лошадь. Цель его путешествия могла быть любой, предположительно, он спешил бы к тебе и, добравшись, упал бы уже мертвым в твои объятья. Цинично, не так ли?

Я содрогнулась при одной мысли о такой возможности! Мои глаза застилала кровавая пелена, сердце билось в горле, а кулаки сжались до острой боли, которую я едва осознавала.

Марта присела возле меня и приблизила свое прозрачное лицо вплотную к моему.

— Немедленно возьми себя в руки! — процедила она.

Воздух резко наполнил мои легкие, и волна гнева схлынула, собравшись в маленький болезненный комочек в солнечном сплетении.

— Я, конечно, получу «по шапке», за свое появление здесь, но я рада, что сделала это.

— Тебе что, нельзя здесь появляться?

— Конечно, нельзя, — озорно засмеялась она, — но я рада, что сделала это, в конце концов, я получила тройное удовольствие!

— Тройное?

— Я увидела тебя, помешала своим врагам и свела счеты. — довольно заявила она.

— На счет третьего, я не поняла.

— Просто я еще не предупредила тебя о главном. — шутливо сказала Марта.

— Что я должна знать?

— Ведьма должна умереть! Иначе умрете вы!

— Мы?

— Ты и Дарий!

— Гертруда?

— Ее должен убить тот, кто ее создал!

— Но никто не знает, откуда она взялась! — возразила я гневно.

— Или вы или она! — сказала Марта и медленно растаяла, под лучами восходящего солнца.

Я осталась одна, наедине со своими мыслями и страхами в руках недвижимой статуи, моего возлюбленного, транс которого почему-то, не заканчивался.

«Насколько реально это видение?», размышляла я, «Может это все же бред моего ослабшего разума?». Хороша себе вольная фантазия на заданную тему. Как отличить реальность от вымысла? Все же Марта права, то, как выглядел Дарий, не было похоже ни на что, из виденного мною ранее. Я видела обескровленные тела вампиров, превратившихся в мумию, по собственной воле. Такое иногда случалось, и эти бессмертные, утомленные вечностью, либо потерявшие смысл своего существования, сами «засыпали» в выбранных ими склепах. Это не было смертью, скорее это было похоже на летаргию. Боль проходила, все эмоции и чувства притуплялись до такой степени, что для них наступал покой, относительный, но все же покой.

С Дарием все было иначе! Марта чертовски права, он был не в силах остановиться сам. Если Гертруда попалась в ловушку созданную Моникой, а до сих пор другого не случалось, значит Дарию, предположительно, предстояло путешествие сквозь воды океана и тысячи миль сухопутного пути, в Лас-Вегас! У меня возникло острое желание, немедленно открутить голову кому-то из этой троицы! Нет! Гертруда, все же была лидером в этом хит-параде. Кто же ее создал? В нынешнем своем настроении, я заодно оторвала бы голову еще и ее создателю! Я мысленно перебирала кандидатов, способных на такую глупость, но никто из приходивших мне на ум, не подходил. Мысли стали путаться, слабость все больше давала о себе знать, и, в конце концов, я сдалась оковам тяжелого сна.

— Она проснулась… — услышала я голос Дария, едва открыла глаза.

— Еще не совсем. — буркнула я, ведя сонным взглядом по сторонам.

Здесь были все. Моника сидела рядом, нервно перебирая звенья браслета на своей руке. Маркус следил за варевом в маленьком котелке, подвешенном над костром. Ревека сидела чуть поодаль, играясь со складным ножом.

Маркус перелил варево из котелка в кружку и протянул ее Дарию.

— Пусть немного остынет.

— Пахнет дягилем. — сказала я.

— И дягилем тоже. — хмыкнул Дарий.

— Где мы находимся? — оживилась я, вспоминая свою ночную визитершу.

— Мы недалеко от Арля. — ответил мне Маркус с кривой усмешкой.

— Значит это правда… — прошептала я, закрыв глаза.

— Что правда? — спросила Моника.

— Ночью ко мне приходила Марта. — сказала я, все еще не открывая глаз, чтобы четко восстановить в памяти события ночи, хотя такое так просто не забывается.

— Она бредит. — тихо прошептала обеспокоенная Моника.

— Ага… — усмехнулась я. — дайте выпить вашего взвара, я проснусь и расскажу о своем бреде… вам понравиться, обещаю. — съязвила я и попыталась сесть.

Дарий помог мне подняться и облокотил меня на себя, так что, устроившись с комфортом, я взяла кружку и отхлебнула обжигающий состав.

— О чем ты только думала?! — гневно набросилась на меня Моника, едва поняла, что я проснулась и в состоянии выслушать ее мнение о вчерашних событиях.

— Дарий, ты как себя чувствуешь? — проигнорировала я гневный вопрос подруги.

— Сейчас речь не обо мне. — отрезал он.

— Как раз о тебе, — я вздохнула, — нам с тобой просто повезло… Так вот, ко мне приходила Марта…

По мере того, как я рассказывала о событиях ночи, мои друзья становились мрачнее тучи.

Дарий скрежетал зубами, а его руки, обнимавшие меня, сжатые в кулаки, вздулись канатами вен. Его серая кожа ни на минуту не давала мне забыть о том, что произошло и это подогревало во мне гнев, который я с таким трудом держала в узде.

Взгляд Ники резал льдом, и я прекрасно понимала, готовность к чему это означает.

Маркус менялся в цвете от пунцового, до мертвенно-бледного, раз десять. Крылья его носа раздувались с каждым вдохом все больше, и это никак не вязалось с абсолютной неподвижностью его лица и тела. Он даже не моргал, впившись в меня застывшим взглядом.

Ревекка просто втыкала нож в землю и, не отдавая себе отчета в своих действиях, проворачивала его, втыкая вновь и вновь.

— Надеюсь, у Нинон найдется для тебя пару галлонов донорской крови. — закончила я свой рассказ, сообразно своему настроению. Вместо бурного обсуждения, которого я ожидала, воцарилось тягостное молчание.

— Вопросы, идеи, предложения? — не выдержала я.

— Как по мне, просто убить — мало! — процедила Ревекка.

— Ни у кого случайно нет знакомого ирокеза, или иезуита, на худой конец? — зло блеснула глазами Моника.

— Мне кажется, что пытки ирокезов и иезуитов покажутся детской шалостью, по сравнению с тем, что приготовил для этой троицы Дарий! — сказал Маркус, глядя поверх моей головы.

Я быстро обернулась, чтобы увидеть выражение лица Дария, и хотя он уже справлялся с собой, той мимолетной тени безумия, что еще была на его лице, мне хватило, чтобы испугаться!

— Дарий?! — выдохнула я.

— Дай мне минуту. — быстро сказал он отворачиваясь.

— Маркус, помоги ему! — прошептала я, пытаясь встать.

С таким же успехом, я могла бы пытаться разжать руки мраморному атланту!

Маркус быстро встал и, положив руку на плечо Дария, тихо, но жестко сказал:

— Брат, нам надо поговорить! Давай пройдемся.

Дарий медленно выдохнул, поднялся, поклонился нам с холодным, ничего не выражающим лицом и отчеканил:

— Дамы, прошу прощения, мы ненадолго.

После чего развернулся и пошел следом за Маркусом.

— Какая же я дура! — прошептала я, закрыв лицо руками, едва они скрылись за деревьями. — Не надо было этого рассказывать!

Слезы душили меня, и с ними прорвался весь поток моих сдерживаемых эмоций. Перед моим внутренним взором стояла жуткая картина. Дарий, недвижимый, с немыслимо заострившимися чертами серого лица, и ужасным оскалом. Маркус запретил мне плакать тогда, но ведь этот ужас никуда не ушел, он на время спрятался и теперь вырывался наружу.

Меня обняли ледяные руки, и я быстро вытерла слезы и подняла лицо, готовая улыбаться если надо.

— Это всего лишь я. — прошептала Ревекка, — Плачь, если тебе так легче, но ты не дура и рассказать все, было просто необходимо. Теперь мы обязательно что-нибудь придумаем.

Я уткнулась носом ей в плечо и разрыдалась с новой силой. Холод, который исходил от ее тела, словно замораживал мою боль, и я понемногу стала успокаиваться. Открытая рана в моей душе, не заживет, скорее всего, никогда. Теперь в моей душе поселился страх — потерять Дария — для меня значило смерть. «Как же он выжил?», этот вопрос был единственной мыслью в моей голове. Я искала ответ и не могла его найти, т. к. я не знала, как бы выжила я!

— Он сильнее, чем ты думаешь, и он мужчина! — сказала Ревекка.

— Что?! — не поняла я.

— Ты спрашиваешь, как он выжил? Вот я и говорю, что он сильнее, чем ты думаешь. Его не так-то легко сломить. Так будет и сейчас.

— Что будет? — всхлипывала я.

— Сейчас он поговорит с Маркусом и это даст ему силы скапсулировать свой безумный гнев в дальнем углу, нашей огромной памяти, или если хочешь, души. Эти чувства он больше не выпустит из этой капсулы до того момента, когда это будет необходимо и рационально. Так мы справляемся с болью, это наша особенность. Потом он вернется сюда, к тебе, чтобы получить силы жить дальше. Ты его жизнь! Ты питаешь его, даешь ему смысл существования, силы жить! Он жив любовью к тебе, а все остальное, это работа, необходимость, с которой он великолепно справляется, если есть основа его мира — Ты! Поэтому утри свои слезы и успокойся, пока вы вместе, вы со всем справитесь, кроме того, у вас есть прекрасные друзья, которые живут тоже благодаря своей любви и вам. Перворожденные! На вас держится весь мир и вам еще предстоит бороться за его существование, и я собираюсь помочь вам выиграть эту битву, если вы не против, конечно…

Я слушала Ревекку, затаив дыхание, слезы высохли сами собой. Ее неожиданное участие и мудрость, бальзамом ложились на мои раны, Моника тоже слушала ее удивленно и восторженно, широко распахнув свои светящиеся синие глаза. Ревекка попала в цель, мы все это знали и раньше, но не отдавали себе отчет в важности этого знания.

— Ты любила… — грустно сказала я.

— Да, но меня предали… это не то, у вас все по-другому.

— Твое время обязательно придет! — пылко возразила ей Моника.

— Ты что-то уже увидела? — спросила ее Ревекка, хитро прищурив глаза.

— Даже если бы не увидела, это все равно было бы правдой. — полушутя полусерьезно заявила Ника.

— Что ты увидела? — оживилась Ревекка.

— Лучше пока в это не вмешиваться, иначе можно все испортить. — сказала Моника.

Я так и не поняла, блефует она или действительно что-то уловила в тонком мире видений. В любом случае, я была с ней полностью согласна и от души желала, чтобы это предсказание сбылось.

«В былые времена, моего желания помочь, было достаточно, для осуществления любой мечты», с горечью подумала я, а потом успокоилась, осознав, что теперь я знаю второй подарок, который я обязательно сделаю, как только обрету свою силу.

— Хорошо, — сказала Ревекка, очень спокойно, — если в данный момент от меня ничего не зависит, то лучше даже не думать об этом, чтобы не зацикливаться. Я и сама чувствую «запах» перемен, хотя каких, понять пока еще не могу.

Маркус с Дарием неспешно возвращались. Их размеренный шаг, создавал иллюзию обычной прогулки двух друзей, что сейчас, при нынешних обстоятельствах, выглядело дико и неуместно.

— Дарий поделился со мной своими планами, и я думаю, что он абсолютно прав. До Монпелье осталось чуть больше часа бега. Объявляться у Нинон, лучше ночью, неизвестно что там за прислуга, так что, у нас почти целый день на отдых, — Маркус выразительно посмотрел на меня, а затем на Дария, — да и подумать надо, может, появятся достойные мысли и предположения.

— Еще одна легенда — знаменитость, — усмехнулась Ревекка, — Нинон, можно уже готовиться к колкостям и насмешкам.

— Ты тоже, частенько не сахар. — грустно сказала Ника.

Дарий снова лег под навес, скрываясь от солнца, по тому, как он щурил глаза, я поняла, что сейчас, когда он еще не восстановился, оно причиняет ему боль. Моника подошла к Маркусу и они, устроившись в тени одного из ближайших деревьев, стали тихо что-то обсуждать. Ревекка посмотрела на нас поочередно, словно обдумывая что-то, скрывшееся от нашего внимания, а потом, порывисто поднявшись, заявила:

— Пойду, обойду периметр, не хочу непредвиденных сюрпризов еще и сегодня.

Маркус коротко кивнул, а Дарий просто закрыл глаза.

— Это хорошая идея. — кивнула я, и Ревекка быстро скрылась за ближайшими деревьями.

Я сидела одна, разрываемая своими сомнениями и страхами на болезненные кусочки. Мне очень хотелось подойти к Дарию и просто посидеть рядом, но что-то словно удерживало меня. Я так и осталась сидеть на месте, молча глядя на его изможденное серое лицо. Вдруг, словно почувствовав мой пристальный взгляд, он открыл глаза, в них было столько боли и тоски, что я с трудом удержалась, чтобы не отвести глаз. Удерживая этот взгляд, словно связующую нить, я подошла к нему, села и молча, положила его голову себе не колени. Его лицо, было для меня сейчас центром вселенной. Я гладила его волосы, нежно водила пальцами по лицу, а в моих мыслях в это время звучали слова Ревекки, с той разницей, что сейчас все сказанное обо мне было так же верно для Дария в моей жизни. Даже когда мы не могли, а может, боялись найти общий язык, когда наше общение сводилось к колкостям и «шпилькам», сам факт этого, скрываемого ото всех и от самой себя, знания, что Он существует — давал мне силы жить дальше! Дарий смотрел на меня так, словно слышал все мысли, которые проносились сейчас в моей голове.

— Все будет хорошо. — прошептал он.

— Все уже хорошо, мы вместе, а со всем остальным, мы разберемся.

Он улыбнулся моим словам и, хотя это было больше похоже на хищный оскал, я увидела лишь нежную улыбку, такую любимую и родную, что мое сердце затрепетало, ускоряя пульс. В глазах Дария появился блеск радости.

— А я боялся, что мой вид сейчас отвратителен для тебя… — прошептал он, с тревогой глядя мне в глаза, в поисках ответа.

— Мессир, вы невыносимо прекрасны! — только отчасти пошутила я.

— Мне всегда казалось, что моя природа стоит между нами, что ты ненавидишь эту мою часть…

— Глупости! — пылко возразила я, — Имеет ли для Моники значение то, что Маркус азарий?!

— Маркус не убийца!

— Мы все убийцы, просто делаем это по-разному, кто словом, кто отношением, кто физически, какая разница КАК, суть одна, я не знаю никого, кто мог бы похвастаться безупречной чистотой и незапятнанностью.

— Я рад, что ты так думаешь, но давай все же, оставим эту тему, это слишком зыбкая почва, которая в любом случае приведет к разногласиям.

— Согласна.

— Какие у тебя планы?

— Свернуться калачиком, рядом с тобой и еще поспать, эта слабость раздражает меня, и я очень надеюсь, что скоро это пройдет.

— Иди ко мне. — прошептал он, открывая мне свои объятья.

Время близилось к закату, когда я проснулась. В нашем лагере мало что изменилось. Маркус с Моникой занимались приготовлением для нас ужина. Ревекка наблюдала за их действиями с непонятной, блуждающей на ее лице полуулыбкой. Дарий по-прежнему обнимал меня, и его поза не изменилась, словно он не шевелился все это время.

— Привет, соня. — прошептал он.

— Привет.

— В этот раз без сновидений?

— Да и в этот раз мне удалось выспаться.

— А как ты?

Дарий смутился, потом упрямо тряхнул головой.

— Будет лучше, — он стиснул зубы, — на пробежку сил хватит, если ты об этом.

— Вот и хорошо, — примирительно сказала я, — а дальше разберемся.

— Вот — вот, — подала голос Моника, — пора бы разобраться.

— С чем именно, леди желает разобраться? — рассмеялся Дарий.

— У нас тут образовалось стойкое убеждение, что кое-кто из присутствующих, не совсем откровенен с нами, точнее совсем не откровенен.

— В чей огород камень? — поинтересовалась я.

— Ну вот, на воре шапка погорела! — ухмыльнулась Ревекка.

— О чем речь? — Дарий поднялся и сел.

— Расскажи нам о Батистене. — просто сказал Маркус.

— Вы тоже считаете, что нас преследует он? — неуверенно спросила я, глядя на своих друзей поочередно.

— Теперь мы в этом практически убеждены, раз ты сразу догадалась, о чем речь ведется. — кивнула Ревекка.

— Может, вы сначала накормите рассказчика? — с усмешкой спросил Дарий.

— Тогда совместим приятное с полезным, — миролюбиво постановил Маркус, — все к столу, ты Дарий тоже, коньяк тебя немного разогреет, да и Ревекка удачно поохотилась.

Ужин прошел, на удивление, в превосходном настрое, поразительно, как у нас получалось чувствовать настроение друг друга, где необходимо — поддерживать того, кто в этом нуждался, когда надо — остудить ненужный пыл. Пуда соли вместе мы не съели, но ситуация в которую мы попали, все больше и больше сплачивала нас между собой, устраняя шероховатости и притирая нелегкие характеры, смягчая привычку к жесткому лидерству каждого из нас неподдельным уважением друг к другу.

Меня поняли в том, почему я никогда раньше не рассказывала всей правды о Батистене, но настояли на этой информации, когда пришло время. Единодушное мнение о том, что нас преследует именно он, меня не удивило, в свете уже известных фактов, а вот о цели его преследования, мнения разошлись.

— Вероятно, мы как-то связаны с предсказанием. — предположил Маркус.

— Может он хочет нам что-то сообщить? — пробовала возразить Моника.

— Я больше склоняюсь к мысли, что это месть. — отрезала Ревекка.

— Думаю, что это связано с твоим становлением, как хранителя. — задумчиво проговорил Дарий.

— Я не понимаю, почему он просто не пришел. — высказала я свое сомнение.

— Вот поэтому, я и думаю, что он опасен! — опираясь на мои сомнения, заключила Ревекка.

— Сколько времени мы выиграли нашим марш-броском? — уточнила я.

— Три — четыре дня. — ответил Маркус, — Это хорошо, но цена нас не устраивает, так что нам срочно необходимо достойное пристанище. К счастью Дарий позаботился об этом и, уверен, владения Нинон нам подойдут, кроме того, она наверняка поддержит нас и в дальнейшем, с ней просто необходимо поговорить.

— Я уже хочу ее увидеть. — пробормотала я.

— Я тоже хочу увидеть ее, а главное ее выражение лица, при виде нашей пестрой компании. — съязвил Дарий.

— Ее замешательство не будет долгим. — рассмеялась Ника.

— Собираем лагерь. — закончил все препирательства Маркус.

Когда все вещи были собраны, встал вопрос о том, кто понесет меня. Дарий уперся на том, что он справится и ничего другого даже слышать не хотел.

Ревекка только неодобрительно качала головой, но не спорила, зная, чем обычно это заканчивается, явно имея уже такой плачевный опыт в прошлом, в отношении Дария.

Моника судорожно искала контраргументы, глядя на мое растерянное лицо.

Маркус был также непоколебим в своей позиции, как и Дарий.

— Маркус, кому бы ты быстрее доверил нести Монику, если бы не дай Бог, пришлось? — наконец не выдержала я препирательств.

Маркус задумался.

— Из здесь присутствующих?.. Дарию. — спокойно, без тени сомнения сказал Маркус, сообразив к чему я клоню.

Я посмотрела на Дария, он понял мой намек, но все еще колебался.

— Дарий? Это вопрос доверия или амбиций? — не без страха спросила я.

— Хорошо, это будет Маркус. — довольно резко сказал он.

Я догнала его возле рюкзаков.

— Дарий, пожалуйста, — еле слышно прошептала я, — для меня ты лучший и это не требует доказательств.

Он посмотрел на меня внимательно, словно искал подвох, а потом привлек меня к себе и поцеловал.

— Ревность страшная штука. — сказал он, выпуская меня.

— Особенно когда она беспочвенна. — рассмеялась я.

— Ну, полетели? — поинтересовалась Ревекка, закидывая рюкзак за спину.

— Как ветер. — сказал Дарий.