Нечеловеческие хроники

18 глава Сны… полувидения… реальность

Мне снилось, что я гуляю по великолепному, цветущему саду. В воздухе витал запах цветов, солнышко согревало, по-весеннему робко, отовсюду слышалось пение птиц.

Я шла по тропинке, которая извиваясь, привела меня к беседке. Там сидела молодая женщина, увлеченная чем-то на столько, что она не замечала моего приближения. Стараясь идти как можно тише, я подошла к входу.

— Дезирэ? Я ждала тебя. — сказала женщина не поворачивая головы.

— Вы… ждали меня? — переспросила я тихо, оробев от неожиданности.

Женщина повернулась ко мне, и я непроизвольно сделала шаг назад.

«Марта?!»

— Не ожидала снова увидеть меня? — ее глаза засветились лукавством.

Марта запрокинула голову вверх, и белокурые локоны заметались по спине.

Я тоже посмотрела вверх, но ничего, кроме неба и резной крыши беседки не увидела.

— Это сон? — спросила я.

Марта закрыла глаза и шумно втянула воздух, словно пробуя его на вкус.

— А как бы тебе хотелось? — ответила она вопросом на вопрос, повернувшись ко мне.

Я удержала ее тяжелый взгляд и выпалила:

— Мои пожелания учитываются?

— Выбор есть всегда, даже когда кажется, что его нет.

— Будем говорить загадками? — я начинала терять терпение.

— Это благодарность за помощь? — тяжесть в глазах снова сменилась лукавством.

Я смутилась, т. к. даже не сообразила поблагодарить ее за подсказки.

— Это неважно, так что даже не переживай…

Марта встала, и я увидела в ее руках хрустальный шар, который до этого прятался в складках ее мантии, она протянула его мне.

— Это для Моники, надеюсь, что поможет. — улыбка на ее лице была очень печальной.

— Поможет в чем? — я все еще не решалась принять этот странный дар.

— Поможет ей видеть…у вас мало времени…

Я взяла шар и судорожно пыталась сообразить, какой из множества вопросов, возникших в моей голове, задать в первую очередь.

— Не утруждайся… — перебила она мой мысленный поток, — Вопрос не в том, что ты Должна делать, а в том, что ты Можешь делать сейчас!

— И что я сейчас Могу?

— Ты можешь бояться… а можешь наслаждаться… — лукавые искорки в ее глазах переродились в полыхающее пламя.

— Марта, что ты имеешь ввиду?

— Ты не сможешь сейчас измениться, и пока будешь оставаться человеком. Поэтому можно бояться… чего-то не успеть, что-то упустить… не сделать… — она глубоко вдохнула, точно пробуя воздух на вкус, а затем продолжила, — А более правильно, это наслаждаться передышкой, которую тебе подарила судьба, или провидение, как тебе будет угодно. Ведь для всего, всегда необходимы колоссальные душевные силы, а где их взять, если не черпать в любви?!

— Но ведь это не правильно! — я чувствовала, что Марта права, но не могла не спорить, — Столько всего происходит вокруг! Уже и до переворота недалеко, а ты говоришь, наслаждайся?!

— Именно! Пока ты человек ты не можешь ничего и одновременно можешь все! Выбор за тобой! Все свое земное время, ты была несчастна и к чему это привело? Не спеши возвращать груз ответственности на свои еще не окрепшие плечи. Ты уверена, что уже готова слышать мысли и желания всех, кто тебя окружает? Сил хватит?

Я нахмурилась, вспоминая КАК это… Люди всегда лгут… Окружающим, друзьям, любимым и самим себе, когда говорят, что знают чего они хотят! Это самая великая ложь в их жизни! Мне ли не помнить, какие чувства обуревают их на самом деле. Какая битва идет внутри каждого человека. Битва между тем, что кажется «правильным», потому что так хотел тот, кто воспитывал, неважно кто… мать, отец, брат, сестра, дядя… многоликая толпа, ожидающая, что их надежды и чаянья будут оправданы, можно будет гордиться собой, «правильной дрессировкой», называемой культурно — воспитание… и, опасливо подавляемым, «не правильным» внутренним голосом, готовым провести человека сквозь все препятствия к его МЕЧТЕ… к тому, чего он на самом деле желает… Большинство проигрывает эту битву, и внутренний голос слабеет, все реже и реже «беспокоит» душу, отвлекает от «правильного», навязанного кем-то пути, и тогда в душе поселяется пустота, постепенно сменяющаяся болью… эта боль тошнотворно ноет в груди каждый раз, когда человек остается наедине с самим собой. И такие люди просят, молятся и стремятся к придуманной кем-то химере. Конечно получив реализацию своего настоящего заветного желания, они удивлены, т. к. это якобы не то, чего они просили. Но я то знаю… Я слушаю души… забытые и утерянные мечты… Поэтому меня обвиняли в обмане бесчисленное количество раз, и именно поэтому я потратила годы и годы на то, чтобы научиться не слышать, отключать свой дар. А ведь душа не стареет, она становится пленником немощной оболочки, запертая в обессиленном теле и тогда внутренний голос становится столь сильным, рассказывая о том, что не так, где не успел, чего не смог, что «тюрьма» собственного тела становится невыносимой и остается только умереть. Умереть, чтобы родится вновь и снова попытаться осуществить то, ради чего рождался — осуществить свою заветную мечту!

Я поежилась от нахлынувших воспоминаний, мне стало страшно потерять приобретенную тишину. Сейчас мою голову наполняли только мои мысли, а не бессчетное количество голосов незнакомых людей, просто находящихся рядом.

Я подняла глаза на Марту.

Она была похожа сейчас на прекрасную Венеру, только очень утомленную упрямым ребенком, словно пронесшиеся в моей голове мысли и воспоминания не были для нее тайной:

— Твои друзья правы, они дают тебе передышку, которая сейчас необходима.

— Я знаю, что к источникам мне пока не подобраться… — неуверенно пробормотала я.

— Хранители контролируют далеко не все источники силы! — моя провидица явно воодушевилась, — Кроме того место твоего возвращения совсем рядом… это Карнак[14]…

— Карнак? Там нет источников! — от удивления, я так и застыла с открытым ртом, глядя на жестокое виденье, которое смеялось живым переливом.

— Вот я и говорю, что не время… я еще вернусь, а пока… — в ее глазах снова дразнились бесята, — познай свое счастье… тогда ты будешь знать, ЧТО защищать и сможешь правильно пройти свой путь…

Сильный порыв ветра размазал, а затем унес образ Марты. Я осталась одна. По крыше беседки громко забарабанили крупные капли дождя. Весенняя гроза началась внезапно, с порывом ветра, унесшим Марту.

Еще один сильный порыв ветра принес ее слова:

— Тебя ждут… возвращайся!

Я проснулась и с удивлением обнаружила, что ночь еще не прошла и до рассвета, судя по всему далеко.

«Как так может быть?» мысли неслись сплошным потоком, «Дарий?! Марта?! Опять дурные сны, полувидения, полуреальность!»

Дарий все еще обнимал меня стальными объятьями, казалось, что во сне я ни разу не пошевелилась!

— Сколько время? — пробормотала я.

— А сколько бы тебе хотелось? — шепот Дария возле моего уха обжег морозом, вызвав дрожь всего тела.

— Я серьезно! — переспросила я, передернув плечами, чтобы унять ощущение щекотки, одновременно больной и приятной, до боли приятной.

— Время стоит… я хотел, чтобы ты выспалась… до рассвета все еще далеко…

Я вздохнула облегченно, представив, что в нашем распоряжении вечность и все наступит потом… когда Дарий позволит, а я могу попросить его не отпускать время как можно дольше…

— Не отпускай время пока… пока… — я не нашла нужных слов.

— Пока в этом не будет острой необходимости? — в бархате его голоса звучал притаившийся смех и сдерживаемая страсть одновременно.

— Я пока не хочу… — прошептала я, все еще не открывая глаз, — я устала даже от присутствия друзей, хотя я их очень люблю…

— Мне тоже удалиться, чтобы леди могла привести в порядок свои мысли? — Дарий явно скрывал в шутке острую боль от моих слов.

Я мгновенно открыла глаза и, быстро повернувшись в каменном кольце обнимавших меня рук, возразила:

— Только не ты! Без тебя… — еще немного и я сорвусь на истеричный крик — Не отпускай время! Не отпускай меня!

— Я здесь… Я рядом…Я никуда не уйду! — он целовал мои глаза, горящие щеки, шею…

Я искала его губы… Дрожь охватила все мое тело…

«Ты можешь бояться, а можешь наслаждаться!» слова Марты бились в моем мозгу пульсом, «Пока ты человек ты не можешь ничего и одновременно можешь все! Выбор за тобой!»

— Я выбрала… — одними губами, прошептала я.

Однако Дарию было достаточно даже колебания воздуха от движущихся губ!

— Я не расслышал…

— Я… — слова застревали в горле, но я нашла силы произнести это — Я люблю тебя!

Я тщетно пыталась пошевелиться в руках мраморной статуи, в которую превратился мой возлюбленный, оставалось ждать, когда камень вновь оживет, но проходили минуты, а ничего не менялось и, не выдержав ТАКОЙ паузы, я начала говорить то, о чем всегда предпочитала молчать!

— Я люблю тебя и всегда любила! С той самой минуты, как я увидела твой образ сквозь дым и языки пламени того треклятого костра! Даже раньше…ты всегда жил в моем сердце… просто я тебя еще не знала, но уже любила… Благодаря этому чувству я выживала тогда и живу сейчас… И если мир рухнет, то я хочу умереть чувствуя твои руки и глядя тебе в глаза! Ты и есть мой мир!

Лед дрогнул! Совершенные черты застывшего божества исказила боль, быстро сменившись мукой! Воздух со свистом наполнил его легкие, и прекрасный брат Адониса открыл глаза!

— Я уже не верил… — прошептал Дарий так, словно язык не повиновался ему.

— Во что? — удивилась я.

— В то, что когда-нибудь не только почувствую это, но и услышу… от моей снежной королевы… — неожиданно закончил он свое признание, спрятав свое лицо на моей груди.

— Дарий? — позвала я.

— Да, мой ангел?

— Сколько у нас времени? — мой шепот потерялся в его длинных смоляных локонах.

— У нас все время мира! — с жаром ответил мне тающий лед.

Его губы добивались новых признаний, а руки обвились вокруг меня стальными обручами и мой позвоночник, громко хрустнув, явно был вправлен на место, как и мой мозг…

Я лишь засмеялась, радуясь его силе, а испуг моего «титана», сменился трепетной нежностью, ласкающих рук…

Выкатившись из-под подушки, хрустальный шар, с мелодичным звоном, закатился в угол…

«Все потом!», это была последняя связная мысль в моем сознании, которое теряло свою четкость в розовом мареве.

Небо становилось все светлей. Я, молча, смотрела в окно. Свернувшись калачиком, заботливо закутанная в одеяло и оплетенная длинными, бледными руками, я была счастлива. Мысли перестали нестись бурным потоком, сейчас они больше были похожи на перистые облака, неспешно путешествующие по небу.

Я думала о словах Марты, и чем больше я размышляла, тем больше я приходила к выводу, что ее предсказания, странные и непонятные, сбывались всегда, но понять, что к чему и полностью осознать их смысл, чаще всего удавалось лишь после того, как все уже происходило и пророчества сбывались.

Я неотрывно смотрела в угол комнаты, куда закатился «подарок» Марты, который светил оттуда матовым блеском лунного камня.

Хрустальный шар всегда был атрибутом предсказателей, если всматриваться в него долго, находясь в определенном состоянии сознания, то именно в нем, как в зеркале вставали образы прошлого, будущего или настоящего — это зависело от того, кто смотрел, его желания и воли что-либо увидеть.

«Чем этот шар должен помочь?» — эта мысль не давала мне покоя.

То, что шар, это вспомогательное средство, мне было понятно, но как он должен помочь Монике овладеть ее даром в полной мере?

— О чем ты думаешь?

Голос Дария, слега обеспокоенный, резко вырвал меня из моих раздумий.

— О Марте… — невпопад ответила я, пытаясь вернуть утерянную цепочку своих размышлений.

— Я что-то пропустил? — вопрос прозвучал более тревожно, чем Дарий планировал.

Я обреченно вздохнула и, повернувшись к нему лицом, стала рассказывать о своем видении, надеясь таким образом все же прийти опять к тому выводу, который от меня так не вовремя ускользнул.

— Это он? — Дарий кивнул в сторону шара, который в предрассветных сумерках мерцал уже молочно-металлическим светом.

— Да… — констатировала я и без того очевидный факт, раздраженная тем, что даже после прохождения всей логической цепочки заново, я по-прежнему не могла вспомнить свою догадку, к которой была так близка всего лишь несколько минут назад.

Протянутая рука Дария замешкалась на мгновение над шаром.

— Хм, — Дарий все-таки взял его и, снова откинувшись на подушки, стал его изучать с каким-то непонятным выражением лица.

А выражения его лица, стремительно менялись сообразно его мыслям, от чего мне лично легче не становилось, так как о них я могла лишь догадываться, следя за меняющейся мимикой. Больше всего меня напугал момент, когда его желваки стали играть, а глаза засветились недобрым огнем. Наконец, Дарий просветлел и, усмехнувшись, заметил:

— Однако… а ведь Марта действительно все делает вовремя… понять бы КАК она это делает!

— Ты о чем? — я была в полном информационном тупике.

— На сегодня у нас запланирована охота, так? Кровь… или точнее жертва, вот что с древних времен всегда сопровождало магию людей и инициацию, кстати, в первую голову. Я предполагаю, что шар лучше передать Монике до охоты и настоять на том, чтобы она взяла его с собой.

Дарий протянул шар мне, со странной улыбкой. Было в ней что-то от восхищения, смешанного с опаской и неодобрением одновременно.

— Говорить ей будем? — неуверенно спросила я, взяв мерцающую сферу.

— Мне кажется, что лучше положиться на предвидение или более правильно сказать, ведение Марты и все произойдет само собой. Вряд ли стоит накалять и без того напряженную атмосферу. Я надеюсь, ты не думаешь, что эти развлекательные шалости всерьез занимают их участников?

— У меня вообще такое впечатление, что все старательно выполняют сложную задачу — делать вид, что ничего не происходит. — буркнула я, рассматривая свои руки.

— Не переживай, все идет как надо, учитывая что нас взяли на постоянный и не очень понятный контроль.

— Не поняла?

— Марта была хранителем?

— Да…

— А теперь… кто она? И на чьей стороне играет, ты можешь угадать? Я не возьмусь строить предположения, слишком много неизвестных в этом уравнении… У меня даже нет уверенности в том, что Марта это Марта.

— Ого… — только и смогла вымолвить я, понимая, насколько он прав.

Я крутила сферу в руках, пытаясь понять, была ли она только хрустальным шаром и даже боялась предположить, что может быть заключено в ней на самом деле.

— Может не отдавать ее Монике?

— Какую игру ведет этот призрак, нам не понятно, но ясно одно, каким-то странным стечением обстоятельств, это привидение сейчас с нами в одном лагере… думаю этим надо воспользоваться.

— А если с Моникой что-то случиться? — я была близка к панике.

— Ей, как и нам всем, за исключением тебя сейчас, конечно, не так уж легко навредить, так что отдаем…

— Как ты можешь? — я начала вскипать.

— Послушай, — он примирительно вскинул открытые ладони перед собой, — если Марта, будем называть ее так, смогла вручить тебе в твоем якобы сне этот шар и он оказался реален, значит, она могла навредить тебе в любой момент твоих видений… — Дарий поморщился, словно эти слова причиняли ему нестерпимую боль. — Однако не произошло ничего, кроме того, что мы получаем информацию и какую-никакую помощь, что уже само по себе не плохо… как ты считаешь?

Он замер, глядя на меня. В этой статуе непостижимым образом продолжали жить только глаза, жгучие, все подмечающие.

«Вот оно!» — вспышка озарения опалила мой мозг, «Вот почему Дарий злился, вот какая догадка упорно ускользала от меня — мои странные видения были реальностью и сфера яркое тому подтверждение, но как она это делает?»

— Ты прав, — наконец выдохнула я, — любой из сторонников триумвирата, с радостью воспользовался бы представившейся возможностью, и я была бы уже мертва.

Зря я это сказала вслух, да еще так! Лицо Дария исказила боль, быстро сменившаяся безумием, всего лишь на мгновение, он быстро совладал с собой, но я уже кляла себя за неосторожность.

Он стремительно обнял меня, с силой притянув к себе, и я услышала его шепот возле своего уха:

— Прости… от одной этой мысли я…

— Забудем! — я резко перебила его, прекрасно понимая, что он может сейчас сказать и я не была уверена, что в состоянии это услышать, ведь еще так живы мои воспоминания о том, что я могла его потерять. — Все должно быть хорошо!

— Это становится похоже на наш девиз… — хохотнул он, явно не весело.

Дарий позволил мне выскользнуть из сжимавших меня рук беспрепятственно и теперь, откинувшись на подушки, с любопытством наблюдал за мной, ожидая, что я буду делать.

А что я могла делать? Состроив шкодную рожицу, я тут же потребовала:

— Обещай мне, что этот девиз станет реальностью!

— Я сделаю все, что от меня зависит! — рассмеялся он, и я тут же обвила его руками и потянулась его целовать.

— Мадам, что вы делаете?! — с наигранным гневом спросил Дарий.

— Наслаждаюсь… — хихикнула я, даже не думая останавливаться.

— А как же время?

Я на мгновение остановилась, чтобы встретиться с ним глазами, и, убедившись, что лукавство никуда не исчезло, процитировала его самого:

— У нас есть все время мира!