Недозволенная память. Западная Беларусь в документах и фактах. 1921-1954.

К ЧИТАТЕЛЮ.

Историю, утверждают классики марксизма-ленинизма, творит народ. Но почему-то так сложилось, что пишут у нас ее исключительно «люди в штатском». Стоило только высказать недовольство по поводу учебников, как тут же заработала соответствующая госкомиссия, задачей которой стала разработка концепции принципиально новых пособий по истории Беларуси.

Чем же провинились прежние учебники выпуска 1993 года? Да прежде всего тем, что их авторы попытались в микроскопических дозах реанимировать историческую память своих соотечественников. Но, увы, память, а тем более историческая, для многих — ахиллесова пята, которую они намеренно прячут в «госхране» за семью печатями.

Казалось бы, зачем скрывать факты, о которых знают миллионы? Но так как все в мире преходящее, то и историческая Память постепенно с уходом в лучший мир прежних поколений превращается под воздействием тех же людей в штатском, в новую откорректированную, отшлифованную до неузнаваемости и переливающуюся всеми красками радуги форму сознания. Точнее, даже в мифологию, в которую со временем начинают верить и сами органы, внедряющие при помощи многочисленных средств связи и коммуникаций эту «веру» в массовое сознание. А люди, потерявшие историческую память, легко заглатывают пустую идеологическую блесну лжи, попадаясь на удочку ловких и циничных политиков, готовых делать свою карьеру на любых идеях, лишь бы они находили отклик в среде зомбированных и запутанных людей.

Народ, который забывает прошлое, становится беспомощным в своем историческом бытии. Этот тезис хорошо усвоили власть имущие, и поэтому первое, что они делают, взобравшись на вершину политического Олимпа — так это ампутируют память народа. С ампутированной памятью народ превращается в манкуртов — рабов, не помнящих своего прошлого. Манкурты тем и ценны, что они не знают, кто они, какого рода и племени, не помнят своего имени, детства, отца и матери. Не имея собственного Я, манкурт становится безопасным для своих хозяев, так как у него никогда не возникает мысли бежать или бунтовать. Ибо для рабовладельца самое страшное — бунт рабов. Раб всегда потенциальный мятежник. А манкурт — это приятное исключение, так как он не знает непослушания, его не надо стеречь, держать охрану и предупреждать его тайные намерения. Манкурт, как собака, признает только своих хозяев, с другими он даже не разговаривает. Все, что ему поручено, делает старательно и точно, как было приказано. Манкурт выполняет самую тяжелую и грязную работу или такую, которая требует только терпения. Его надо лишь кормить, и тогда он безропотно служит зимой и летом, не жалуясь на одиночество и невзгоды. Нет ничего выше для него, чем приказ хозяина.

Вот почему так старательно оберегает и стерилизует власть историческую память. Она, память, хоть своим содержанием и удалена в прошлое, но изучается и исследуется во имя будущего. Чтобы способствовать благу народа и не повторять ошибок, сделанных предшественниками. Одним словом, не наступать на одни и те же грабли.

Предложенная вашему вниманию книга — не что иное, как попытка реанимировать эту самую историческую память. Попытка преодолеть однозначность в оценке событий, произошедших в Беларуси, и в частности в Барановичской области в 20-50-х годах XX века, а также попытка воссоздания многоцветной картины происходящего, высвечивания из темноты давно минувших дней фигур, действующих в тот период. Путь к истине автор видит не в навязывании читателю собственного мировоззрения, а в изучении фактов, спокойном сопоставлении точек зрения и в научной дискуссии.