Некромант

16. Некромант.

— Что?! — рявкнул Лёнчик, ударив по столу кулаком. — Как убит?! Среди бела дня?! Что за бардак творится в городе?!

Новость о гибели мастера из Фрадосской гильдии, застала его в кабинете Фелимера. Дедал, алхимик, начальник тюрьмы и некромант обсуждали способы укрощения знати, которая после того как напавшие на тюрьму скрылись, стала открыто высказываться против действий первого министра.

— На них напали в глиняном квартале, — развел руками Эгиох. — Прежде чем стража подоспела, всех перебили. А Фрадосский эмиссар был найден обезглавленным в одном из домов, неподалёку от места нападения. Очевидцы снова говорят об эльфах. На сей раз, их было четверо.

«Против меня уже целая террористическая ячейка действует», — расстроено подумал Лёнчик. Решая одну проблему, он создавал две новых. Его власть таяла на глазах. После случая с Виорой, король всячески избегал некроманта. Часть знати также не одобрила изгнание матриарха.

Потом нападение на тюрьму, а теперь убийство Фрадосского эмиссара. Мало того, что это отличный повод для войны, это плевок в костяное лицо Лёнчика.

«Нужно что–то делать, — потирая подбородок, размышлял некромант. Он сидел за столом Фелимера. Остальные стояли молча, не осмеливаясь проронить ни слова. — Показать силу всем этим высокомерным мразям, чтобы они знали: хочешь трепать языком, будь готов платить. И королёк, этот напыщенный выродок, надо дать ему понять: пойду на дно я, пойдёт и он. Будут им репрессии и тридцать седьмой год».

? — Дедал, усиль охрану на всех воротах города. Ни одна сволочь не должна проскочить без моего ведома. Всех подозрительных в казематы. Эгиох, объяви по городу: после заката, запрещено покидать свои дома. Нарушившие этот приказ будут арестованы.

Раннее утро. Чернь неистовствовала. На площади перед замком собралось не менее тысячи человек. Всем хотелось увидеть казнь знатных господ.

При помощи Эгиоха, Лёнчику удалось сфабриковать обвинения против пяти вельмож, которые выступали против него активнее всех. Вчера их схватили, тем же вечером провели суд и приговорили к смерти. А этим утром приговор должен быть приведен в исполнение.

Король Ольфред закрылся у себя в покоях и никого не принимал. Он не явился на суд, на казнь, по–видимому, тоже не придет.

Увидев приближающуюся к эшафоту повозку с заключенными, чернь взвыла еще сильнее. В приговоренных полетели камни, гнилые овощи и фрукты. Толпа буквально впала в экстаз от ожидания смертм благородных господ.

Когда всех пятерых построили на эшафоте, к ним поднялся Лёнчик. Увидев некроманта, чернь умолкла.

— Эти люди, были уличены в преступлениях против короны! — Толпа взвыла с новой силой. Лёнчик поднял правую руку, призывая собравшихся замолчать. — Действия этих выродков, были направлены против короля, который не покладая рук трудится над улучшением жизни свои потданных!

В приговорённых, снова полетели камни, куски помета и гнильё.

— Но я, как первый министр! — Перекрикивая толпу, продолжал Лёнчик. — Буду следить за тем, чтобы воля короля исполнялась неукоснительно и никому не позволю каким–либо способом препятствовать улучшению жизни жителей Дара!

Чернь довольно взвыла.

— Тех же, кто буде уличен в преступлениях против короны, я буду казнить, лично! — с этими словами некромант велел минотаврам подвести к подставке первого смертника.

— Позвольте мне сказать, господин, — пролепетал он. — Последнее слово.

— Ты уже достаточно наговорил, — процедил сквозь зубы Лёнчик, обнажая свой меч.

— Но приговорённый имеет право на последнее слово, — возмутился один из смертников.

— Вы больше ни на что не имеете прав! — рявкнул некромант и отсёк голову, стоявшему на коленях вельможе. Толпа впала в эйфорию.

— Это беззаконие! — продолжал возмущаться приговорённый. — Мало того, что нас оклеветали и осудили не по законам королевства! Так еще лишают последнего слова.

Один из минотавров, врезал ему разбив губу и выбив несколько зубов. Старик упал.

— Давайте его сюда, — велел некромант.

С каждой отрубленной головой, чернь орала все громче.

Когда всё кончилось, Лёнчик велел раздать собравшимся еды и денег, за счет имущества казненных. Уходил он с эшафота под выкрики: «да здравствует король», «да здравствует некромант».