Некромант

41. Ольфред Спрэд.

На улице стояла глубокая ночь. Король проснулся от того, что кто–то стягивал с него панталоны. Это была Виора.

— Любимая, — произнес он сонным голосом, — ты же знаешь, ничего не получится.

Она отбросила панталоны в сторону. Её руки скользнули по внутренней стороне королевских бедер.

«Ладно, пусть пробует», — сонный Ольфред мысленно махнул рукой. Откинувшись на подушку, он закрыл глаза. Горячие пальцы Виоры, коснулись его фаллоса, и начали нежно гладить. Затем, она коснулась его языком.

К удивлению короля, его плоть отозвалась на ласки матриарха.

— Продолджай, — робко прошептал он, будто боясь вспугнуть возвращающуюся к нему мужскую силу.

Виора продолжала одновременно ласкать окрепший фаллос руками и языком, периодически погружая его в рот. Убедившись, что к мужу вернулась его сила, матриарх стала медленно подниматься, покрывая тело Оьфреда страстными поцелуями и поглаживая его руками. Король чувствовал её прерывистое дыхание, и то, как тело Виоры трепещет от вожделения.

Матриарх села сверху и медленно опустилась своим влажным лоном на фаллос короля. Руки Ольфреда скользнули по её бархатной коже, и, достигнув упругих грудей, стали нежно ласкать их. Дыхание Виоры стало еще более частым, еле слышно постанывая, она начала двигать тазом.

Король был несказанно рад тем, что мужская сила вернулась к нему. Лаская грудь жены, он смотрел на её прекрасное, трепещущее тело, и думал, как сильно любит и хочет эту женщину.

Она, тем временем, стала двигаться быстрее, её стоны постепенно становились громче и громче, пока не переросли в крик. Виора упала на грудь Ольфреда, она была обмякшая словно труп. Фаллосом, король чувствовал, как лоно и внутреннюю часть бедер матриарха сотрясает легкая дрожь.

Утром пришла плохая новость: флот под предводительство адмирала Нея, разбит.

«Теперь их ничто не удержит от штурма Дара, — с горечью подумал Оьфред. — Следует немедленно начать подготовку города к осаде».

Лучом света в непроглядном мраке, было то, что волшебнику, который отправился с адмиралом, удалось спастись. Благодаря ему, выжило не мало солдат, которые еще пригодятся, как и сам волшебник.

Ольфред созвал срочный военный совет, на который позвал сэра Крэда, он теперь был генералом королевской армии, тайного канцлера и Виору. Первому министру, король больше не доверял, и решил не посвящать его в план обороны столицы.

Король сидел во главе стола, по правую руку от него занимала место матриарх, по левую генерал, а рядом с ним канцлер.

Не смотря на висящую над ними угрозу, после прошлой ночи, Ольфред не мог оторваться от Виоры. На ней было лёгкое, полупрозрачное платье из темно–синего шелка, подчеркивающее талию и практически не прикрывающее грудь. Волосы матриарха как всегда были распущены и спадали на плечи.

Ему хотелось взять её прямо здесь, на этом столе. Сорвать платье и ласкать её бархатноую кожу, упругие груди. Вновь прогрузиться в трепетное лоно. Ольфред сжал кулаки. «Нужно думать об обороне Дара, — строго сказал он себе, — или нам всем конец».

— Флот гильдии будет здесь со дня на день. Думаю, вы все понимаете, что с нами будет, если мы позволим им попасть за городские стены, — начал король.

— Значит, мы должны сделать все, чтобы не пустить их, — сказала Виора. — Сэр Крэд, вы опытный военный, каков наш план?

— Я бы дал бой мастерам на входе в столичную гавань, чтобы пресечь на корню их попытки попасть на берег.

— Да, но это невозможно, — возразил Ольфред. — У нас больше нет флота, забыли? Последние корабли ушли с адмиралом Неем.

— Городские стены, крепки, — пожал плечами Крэд. — Раз мы не можем дать им отпор на море, будем обороняться. У нас как–никак есть волшебник из Барлийского ордена.

— Ох уж этот орден, — король глубоко вздохнул. — Адмиралу этот волшебник не помог.

— У нас еще три судна на верфи, — подал голос магистр.

— От них не будет толку в морском сражении, — усмехнулся Ольфред.

— Нам и не надо чтобы они сражались против вражеского флота, — продолжал гном, — мы используем их как барьер, чтобы задержать корабли мастеров, а лучники и волшебник, тем временем сделают свое дело.

— Хорошая задумка, — потирая подбородок, кивнул король. — Будет еще лучше, если мы их подожжем. Тогда наши суда превратиться в серьёзную угрозу. У нас осталось масло?

— Да, — кивнул гном. — С лихвой хватит на целый флот.

— Значит, так и сделаем. Сэр Крэд, магистр, поручаю вам все подготовить. Мы должны достойно встреть врага.

— Почему на нас всегда кто–то нападает? — спросила Виолетта. Ольфред, Виора и их дети сидели за столом в королевских покоях и ужинали. Менестрели играли на инструментах веселую музыку, разгоняя дурное настроение, которое возникало при мысли о приближающемся флоте Фрадосской гильдии.

— Так уж устроен этот мир, — ответила Виора. — Всегда найдется кто–то, кто пожелает у нас всё отнять.

— Они не чтят заповеди Богини Луны? — искренне удивилась, Виолетта.

— Глупая, фрадосские мастера не поклоняются Богине, — проворчал Роланд.

— А почему тогда, она их не накажет, как в притче о четырех грешниках?

— Ты читала притчу о пастухе Никалаусе? — ответила вопросом матриарх.

— Ага, — кивнула девочка.

— О чем она?

— Ну, там про пастуха. Он постоянно был всем не доволен и ворчал. А когда приходил в храм то, вместо того чтобы почитать Богиню, молил её о золоте и о наказании для своих недругов.

— И, Богиня услышала его?

— Ага, когда Николаус пас овец, она послала ему стаю свирепых волколаков. Они съели скот, а пастуха покусали. С тех пор он неприкаянно бродит по миру, а при полной луне жалобно воет.

— Почему же Богиня наказала его? — менторским тоном спросила Виора.

— Потому что он постоянно ныл.

— Нет, — улыбнулась матриарх, — Николаус был слаб и постоянно ныл, но за это Богиня не наказывает. А вот перекладывать на неё то, что он мог бы сделать сам: постараться улучшить свою жизнь, изменить то, чем постоянно был недоволен или разделаться с врагами. Вместо этого, он усердно молил Богиню о подачке. За это она наказала Николауса.

— Смотря еще, что считать наказанием, — усмехнулся Ольфред. — Волколаком он стал сильнее, перестал ныть и теперь, может с легкостью убивать врагов. Больше похоже на то, что Богиня услышала пастуха.

— Ваш отец шутит, не слушайте его.

— А мы победим? — спросила Виолетта.

— Конечно родная, — улыбнувшись, ответила Виора.

Подготовка к осаде шла круглосуточно. Рабочие и солдаты не покладая рук готовились к битве с фрадосской армией. Оставшиеся три корабля подлатали, и, заминировав масляными бомбами, вывели на рейд.

В таких случаях времени всегда мало. Постоянно, кажется, что что–то упущено, но время летело неумолимо и вот настало, то самое утро.

Ольфреда разбудил разносящийся над городом звук набата. Рядом лежала обнаженная Виора. Она все еще спала. Король разбудил её нежным поцелуем, и произнес: — любимая, началось.

Облачившись в легкий доспех, Ольфред поднялся на крышу башни. Там его уже ждал волшебник Северий со своим учеником.

— Ваше величество, — произнес маг, кивнув в знак приветствия.

— Доброе утро, — ответил король, подходя к краю башни. С неё открывался потрясающий вид на город. «И почему я редко поднимаюсь сюда, — подумал он. — После победы, нужно будет обязательно отужинать здесь с Виорой».

Гавань с башни, просматривалась так же хорошо. Ольфред мог видеть три заминированных корабля, которые стояли на входе в гавань. К ним приближался флот Фрадосской гильдии.

— Сэр Крэд дал сигнал, что у него все готово, — доложил Северий.

— Хорошо. Будем надеяться, наш план сработает и они не войдут в гавань.

Но корабли мастеров и не собирались подходить близко. Они повернулись левым бортом к Дару и бросили якоря, остановившись на большем расстоянии от входа в гавань и кораблей–ловушек.

— Что они делают? — удивился король. — Почему не атакуют?

— Наверное, ждут чего–то.

— Интересно чего.

— Сигнала, ваше величество.

Неведомая сила сковала Ольфреда. Он не мог шевелиться и говорить. «Что это?» — испуганно подумал он.

— Это заклятие «Ледяное оцепенение», — надменно произнес Северий.

«Будь ты проклят! Предатель», — разгневанно подумал король. Больше он ничего поделать не мог.

— Магистр Соттер передает вам пламенный привет, — с этими словами, волшебник сотворил огненный шар и поджог им беспомощно стоящего перед ним Ольфреда Спрэда.