Некромант против тьмы

Глава 12. Совет да любовь!

Мы подходим к колодцу. Вернее, к тому месту, где он мог бы располагаться. Окраина деревни, вокруг ни колодца, ни колонки, ни водонапорной башни.

Стоим. Смотрим на пустырь, густо заросший бурьяном. Чуть поодаль, с чьего-то заднего двора за нами наблюдает грустная одинокая корова.

Но прямо перед нами ничего нет.

– Но здесь же ничего нет! – возмущаюсь я.

– Здесь он. Зде-есь, родименький…

Митька сходит с дороги и начинает ходить кругами и громко топать ногой по земле. С недоумением наблюдаю за странным ритуалом и понимаю, что парнишка делает, лишь тогда, когда вместо глухого «топ» раздаётся гулкий звон, уходящий глубоко в землю.

Митька тут же отпрыгивает как можно дальше. Он весь дрожит. Вытягивает руку и указывает на то место, где только что стоял.

– Он там! – говорит он напуганным голосом.

– Ну давай посмотрим.

Я подхожу и тоже топаю. Звук уходит глубоко под землю. Колодец закрыт. И со временем зарос до неузнаваемости.

– Придётся раскапывать.

– Там – зло! – предостерегает меня Митька.

– Да у вас тут везде зло, – устало отвечаю я, опускаюсь на колени и начинаю разгребать землю.

Почва лёгкая, а корни растений делают её ещё и рыхлой. Я легко сгребаю всё лишнее в сторону и вижу большую крышку, сколоченную из досок. Ни ручки, не петли, чтобы поднять.

– А ну, подсоби! – говорю я Митьке.

Но поднимать импровизированную «крышку» мне приходится самому: Митька слишком напуган, чтобы приблизиться. Хватаюсь за край и с трудом приподнимаю крышку, ставлю её на ребро и, оттолкнув от себя, роняю на землю.

Передо мной открывается колодезный зев. Его надземные края грубо обрублены и переломаны. Видно, что деревенские торопились, когда сносили колодец и накладывали на него крышку.

Заглядываю внутрь. Темно. Древесные стены покрыты серо-зелёным налётом ила. В глубине бликует на свету чёрная вода.

– Да вроде нормально всё.

Смотрю на Митьку. Приближаться он явно не собирается.

– Так что с колодцами не так-то?

– Тёмные они эт… Там… Заколдованные! Все они… – тараторит Митька, проглатывая слова и окончания.

– Успокойся! – громко говорю я.

Слегка касаюсь Митьки расслабляющим заклинанием и жду. Там всего-то две руны: глубокое дыхание и внутренний покой.

Парнишка ещё какое-то время глотает воздух вперемешку с остатками слов, а затем делает глубокий вздох и нормально отвечает:

– Там нечисть прячется. Много нечисти. Они людей утаскивают и топят. Жуткие твари! Страшные!

Он вытягивается и пытается заглянуть в колодец. Вряд ли ему хоть что-то видно с того места, где он стоит, но ближе он не подходит.

– Ты уверен? – со скепсисом уточняю я.

Смотрю в колодец взглядом Тьмы. А там ничего, кроме тьмы. В смысле, обычной такой темноты, которая и бывает в колодцах. Которая и должна быть в простом таком, обычном колодце.

– Уверен-уверен! Я однажды видел. – Митька делает ещё один шаг назад. – Страшно. Очень страшно. Если бы мы знали, что это такое, но мы не знаем…

– Да нет там никого, – говорю я, перебивая паренька.

И перебивая мои слова в колодце раздаётся всплеск.

Смотрю вниз – никого и ничего. Послышалось что ли?

– Ты тоже слышал?

– А?

Поднимаю взгляд, а Митька стоит метрах в тридцати от меня. Значит точно слышал.

Женские руки обвивают мои плечи, уха касается ласковый ветерок слов:

– Идём со мной!

Я вижу, как у Митьки округляются глаза от ужаса. Краем глаза замечаю синие, словно морские волны, кудряшки и ярко-алые губы на мертвецки бледном лице. За ними прячутся острые клыки – в этом я не сомневаюсь. Мне же так везёт на «милашек».

Нечисть дёргает меня на себя, и я топориком ухаю вниз.

Падение выходит недолгим. Сначала я плюхаюсь в воду, а затем меня утягивают на самое дно.

* * *

Митька ещё какое-то время стоял неподалёку от вскрытого колодца, в который упал некромант.

Хотя почему «упал»? Его утащили.

Ужас сковал Митьку так сильно, что он не мог ни шевельнуться, ни закричать, чтобы позвать на помощь. Да и не поможет тут никто. На некроманта была вся надежда. Их последняя надежда.

Из колодца раздался громкий девичий смех. Митька вздрогнул, и это вернуло его к жизни.

Некромант пропал, а посреди деревни стоял открытый колодец, из которого не ровен час полезет всякая нечисть. Срочно нужно звать на помощь.

Оглядевшись, Митька не решился вернуться на дорогу, по которой привёл сюда некроманта. Для этого потребовалось бы пройти мимо колодца. Он развернулся и пошёл в сторону грустной коровы, которая при его появлении сразу же стала удивлённой грустной коровой.

Митька прошёл мимо неё, перелез через забор и со всех ног побежал к дому Прохора.

– Некромант! Некромант сгинул! – орал Митька, забегая во двор к бывшему главе Молотни. – Про-охо-ор!

Прохор вышел на крыльцо и с удивлением уставился на Митьку.

– Ты чего такой переполошенный? Случилось чего?

– Некромант сгинул. В колодец упал. Нечисть его утащила. Жутко! Очень жутко!

– Утащила? – уточнил Прохор, не веря собственным ушам.

– Да! Скорее! Нужно… Нужно идти…

– Праздновать нужно идти. Вот тут ты прав, – перебил его Прохор, широко улыбнувшись.

– Э!... Да! Ну же… А как же…

Митька топтался на месте, но такие знакомые раньше слова ему никак не давались.

– Не суетись! – гаркнул на него Прохор. – Утащил и утащил. Это ведь хорошо!

– Не хорошо. Не хорошо. Не хор…

– Пра-авильно. Не хорошо, а замечательно!

Митька округлил глаза и бешено замахал руками.

– Да что ж ты как мельница поломатая! – потерял терпение Прохор. – Говори уже нормально! Что тебе опять не так?

– Ко-ко-колодец открыт! – выпалил Митька и устало выдохнул. Получилось сказать о самом страшном. – Колодец.

– Где?

– У дома Матроны который.

Митька с надеждой смотрел на Прохора, а тот глубоко задумался.

– А вот про колодец это плохо. Очень плохо. – Прохор задумчиво чесал бороду – Дуй к мужикам, Мить. Зови всех, кто в деревне сейчас. И к колодцу веди. – Он проследил за тем, как парнишка выскочил за калитку и вслед ему крикнул: – И оружие пусть возьмут! Всё, какое найдётся…

Совсем неподалёку раздался громкий женский смех, а за ним душераздирающий пронзительный крик.

– Выбрались, стало быть, – проворчал Прохор и вернулся к дому. – Прасковья! Запирай ставни! Сиди дома и носа на улицу не кажи.

Супруга выглянула на улицу, охнула, сообразив, что случилось что-то действительно страшное, и поспешила исполнять сказанное.

А Прохор уже спешил к колодцу. С каждым годом людей в деревне становилось всё меньше, а нечисть тёмная лютовала всё сильнее. Никакого спасу от неё не было.

– Ох, кто б помог, – причитал Прохор, приближаясь к нужной улице.

* * *

Свалившись на дно пыльным мешком, которым протёрли все стены колодца, я сел и попытался осмотреться. Спасибо родителям и генетике за ночное зрение.

Как ни странно, но на воды в колодце нет. Вокруг меня крохотное пространство, ограниченное каменными стенами. Спёртый, влажный воздух, как будто помещение давно не проветривали. И никакой воды. А ведь я видел блеск на её поверхности, когда заглядывал в колодец. Тёмная магия, не иначе!

Уважаю!

Дева, что стянула меня с края колодца, куда-то делась. Дотащила меня до дна и исчезла. Словно примерещилась.

Но запястье до сих пор неприятно тянет от её стального захвата, а в воздухе явно ощущается аромат морской свежести: вода, соль и водоросли.

Русалка, Тьма её разбери!

Ощупывая стены руками, чтобы ни обо что не удариться, я медленно поднимаюсь на ноги. Смотрю наверх, но с такой большой глубины дневного света не видно. Ни проблеска.

– Как же мне выбраться? – спрашиваю я сам себя.

И вместо ответа чувствую лёгкое прикосновение к лодыжке. Сначала к одной, затем и к другой. Отдёрнул бы ноги, но касания мгновенно переходят в нежный захват… Скользят вверх по ноге… Всё выше и выше.

Вырываться не имеет смысла. От прикосновения мне очень приятно. А уж женскую ручку я от щупалец всегда отличу.

– И кто же это тут у нас? – ласково спрашиваю я, дожидаясь, пока обладательница шаловливых ручек появится в поле моего зрения.

Сначала я вижу лохматую синюю макушку. Затем пару нечеловеческих глаз с красной радужкой. Потом пухлые ярко алые губы, между которых то и дело мелькает крохотный влажный язычок. А потом эта пышная прелестница упирается в меня внушительных размеров грудью, затянутой в простое белое платье в пол… И мы застреваем.

Я чувствую, как в спину впивается камень. Не могу сдвинуться с места. Прелестница пытается глубоко вздохнуть, но издаёт глухой «ох» и поднимает взгляд на меня.

– Ой, застряла.

Голосок у неё тонкий, привлекательный. Мне нравится.

– Я тоже, милая. Я тоже.

Мы пробуем сдвинуться с места оба, но в колодце это сделать невозможно. Только трёмся друг о друга. Приятное ощущение, кстати. Ну, ты понимаешь))

Поняв, что отойти никак не выйдет, я пробую сменить позу иначе и встаю на носочки.

– Ты не могла бы немного присесть?

Прелестница трётся о меня грудью, пытаясь исполнить просьбу, и у неё удаётся.

– Вот так, господин? – спрашивает она.

Сразу меня подкупает обращением.

Я опускаю взгляд.

Русалка сидит около меня. Смотрит снизу-вверх и облизывает губки.

Очень милое зрелище. Интригующее.

– Как выбираться будем, милая?

– А зачем выбираться, господин?

Она испускает глубокий вздох, из-за которого её грудь высоко поднимается и опускается снова. Никогда не устану наблюдать за этим шикарным зрелищем.

– Не будем выбираться, – повторяет прелестница. Улыбается, от чего на её пухлых щёчках появляются премилые ямочки, и добавляет: – Я вас прямо здесь съем.

Нечисть хоть когда-нибудь думает не о еде?

Испускаю тяжёлый вздох и параллельно раздумываю, как бы наказать прелестницу так, чтобы она поняла, что не на ту «дичь» зубки раззявила? Обращусь в таком помещении в демона – и сам раздавлюсь о стены. Использую заклинание – и сам получу удар огнём или молнией.

– Давай-ка договоримся, милая. Ты меня не ешь, я тебя не убиваю. Идёт?

– Не идёт, – отвечает прелестница.

Она начинает гладить меня, но это больше не вызывает приятных чувств: русалка ощупывает мои ноги, как окорока на рынке, выбирая местечко понежнее.

– Ну тогда давай так, – как будто бы соглашаюсь я.

Закрываю глаза и обращаюсь к внутреннему Источнику. Полная мощь мне не понадобится. Нужна по чуть-чуть и точно не в виде заклинания. Не хочу поджечь себе… Ничего не хочу себе поджечь.

Прикосновения и щипки русалки становятся активнее. Медлить нельзя. А не то ка-ак вцепится зубами мне в ногу. Хорошо ещё, если просто в ногу.

Перебираю в памяти все изученные заклинания. Боевые отметаю сразу – они слишком опасны в замкнутом помещении. Водные тоже мимо. Ей только понравится. Да и про всё, что связано с воздухом, придётся забыть. Нет места. Но какие тогда можно использовать?

Слышу, как русалка со смаком подбирает слюну.

Медлить нельзя. Нужно действовать!

Останавливаюсь на заклинаниях огня. Мне нужен огонь! Мне просто не нужно, чтобы он полыхал где-то рядом со мной.

Хм… А почему бы не заставить его полыхать прямо на мне?

Как только в голове складывается решение, я больше не думаю: тело действует само. Разминаю пальцы. Руки-то я поднять не в состоянии. Придётся плести заклинание вслепую.

Создаю простенький каркас защитного поля, накидываю на тело, и тут же поднимаю температуру до сумасшедших двухсот градусов. Поле размазывает адское пламя по моей коже тонким слоем и удерживает его на месте.

Русалка перепугано пищит, словно мышка, и мечется передо мной в попытках спастись. Бьётся о стену, пытаясь отстраниться от меня как можно дальше, потом бьётся о меня, обжигается и снова пищит.

Хватаю её за руку и удерживаю около себя, чтобы она не «испарилась», как в прошлый раз.

– Пусти! Пусти! – верещит русалка.

Она пытается подняться, но из-за того, что места слишком мало, лишь сильнее прижимается ко мне и сильнее жжётся.

Пользуясь положением, прижимаю её к стене и громко шепчу в ухо:

– Будешь дёргаться, и я сниму с себя защитное поле, – угрожаю я. – А ты знаешь, сколько под ним градусов? Чувствуешь?

Я встряхиваю перепуганную прелестницу и дожидаюсь кивка.

– Да, – пищит она, словно мышка.

– Правильно чувствуешь. Там бешеный жар. Ты просто-напросто сгоришь! – Я насколько могу отстраняюсь от тяжело дышащей прелестницы и интересуюсь: – А ведь мы с тобой этого не хотим, правда?

– Правда, – хнычет прелестница.

– Вот и хорошо.

И заклинания я применил хорошо. И вру тоже. Хо-ро-шо. Если я сниму поле, жар пропадёт вместе с ним. Но русалке об этом знать совсем не обязательно.

– Ну что же, – говорю я, – давай выбираться отсюда, ладно?

Прелестница молча кивает головой.

Но как это сделать? Кажется, что в таких узких лазейках только русалке и комфортно.

Хм… Но ведь тогда она должна знать, как отсюда выбраться такому здоровяку, как я.

– Как мне отсюда выбраться, милая? – ласково спрашиваю я. – Покажешь?

– Можно только утечь, – отвечает русалка.

Ну да, ну да. Я же кот. Он же жидкость. Он же дым.

– А если я так не умею?

Русалка поднимает голову и робко заглядывает в глаза.

– Я могу помочь, – она облизывается. – Помочь?

– Как именно ты можешь помочь? – спрашиваю я, подозревая подвох.

– Я могу обратиться водой и забрать тебя отсюда, – объясняет русалка. – Мы так под землёй и путешествуем.

– Мы? А вас много?

Русалка бурчит себе под нос что-то невнятное.

– Вас? Много? – более требовательно спрашиваю я и нагнетаю ещё пару десятков градусов в защитное поле.

– Мало. Нас мало, – отвечает прелестница, отводя взгляд. – Всего три семьи.

О как! Значит, русалки под Молотней живут целыми семьями.

– А почему вы обитаете тут, в колодцах, под землёй? Я всегда думал, что русалки любят леса и поля. Реки на худой конец.

– Ре-еки, – мечтательно тянет прелестница. – В детстве мы с сёстрами жили около реки. Там очень красиво. Но нам больше туда нельзя.

– Почему?

– Не знаю, – отвечает прелестница и пожимает плечиками.

У меня нет причин ей не верить: она действительно выглядит опечаленной.

– Ну так что? Давай выбираться?

– Давай.

Прелестница подаёт мне руку ладонью вверх. Для того, чтобы коснуться её, я вынужден погасить пламя.

– Только без шуточек, – предупреждаю я. – Огонь появится как только… Так сразу.

– Я поняла, – отвечает прелестница.

А я вдруг понимаю, что не спросил, как её зовут.

– А как?.. – начинаю я, но русалка уже начала перемещение.

Её ладонь становится мокрой и холодной. Она обхватывает меня за запястье и тянет вниз.

Только что мы не могли стоять рядом, а теперь спокойно присаживаемся на дно колодца. Словно стали меньше и пластичнее. Почти как вода.

Я осматриваюсь по сторонам и замечаю у самой земли узкие щели, похожие на небольшие трещины в камнях. Кажется, это тот самый путь, по которому перемещаются русалки.

Прелестница подползает к одной из таких трещин. К самой узкой, как мне кажется.

Она же не собирается?..

Ну да, она не собирается, а просто делает.

Словно морская волна, прелестница ударяется грудью о камень и легко просачивается в трещину. И я за ней.

Ощущение странное. Как будто меня великан засасывает через длинную изогнутую соломинку. Несколько резких поворотов и один большой спуск, и мы с русалкой «выныриваем» из камней в просторной подземной пещере.

Здесь я наконец могу встать во весь рост и вдохнуть полной грудью. Что я с удовольствием и проделываю.

А русалка не останавливается, тянет меня дальше.

Мы быстро проходим высокие своды пещеры. Потолок уходит так высоко наверх, что я не могу его разглядеть. Минуем парочку ответвлений. Наверное это коридоры к остальным колодцам деревни. И наконец выходим к подземному прудику. Он совсем небольшой, метров пять в диаметре, и почти круглый.

Русалка отпускает мою ладонь и берёт меня под руку. Она опускает голову и замедляет шаг. Я тоже притормаживаю.

Когда до прудика остаётся пара шагов, вижу, как из воды поднимается одна голова, а за ней вторая, а за ними ещё две.

Сначала из воды выныривают русалка и водяной. Они встают перед нами в полный рост и приосаниваются. На них длинные белые одежды, а на головах странное нагромождение сухих веток и увядших цветов. Не сразу мне удаётся узнать в этом мусоре короны.

Всё ясно. Мы на приёме у царственных особ.

Оставшиеся две русалки выныривают из воды и встают за спинами своих руководителей. Или слуги, или семья. Что в некоторых царских семьях примерно одно и то же.

– Здравствуйте! – первым здороваюсь я, не позволяя это сделать никому из водных жителей. – Я пришёл к вам с миром!

Я пытаюсь отпустить прелестницу, чтобы поприветствовать царскую чету поклоном равного, но девушка меня не отпускает. Вцепилась крепко, словно в свой несостоявшийся обед.

– Милая, – тихонечко шепчу я.

Озвучить свою просьбу я не успеваю. Водяной кивает мне, отвечая на приветствие, и обращается к русалке:

– И кого же ты нам сегодня привела?

– Это мой суженый, – без зазрения совести отвечает коварная прелестница.

Только сейчас я обращаю внимание на то, что мы с ней стоим, как на свадьбе, крепко взявшись за руки.

Царица русалок придирчиво осматривает меня с ног до головы и довольно улыбается, обнажив полный заострённых, как у пираний, зубов рот.

– Я так рада! – восклицает она. – Отличный выбор! Совет да любовь!

Я в шоке. А моя «суженая» склоняется в вежливом поклоне и спокойно отвечает:

– Спасибо, матушка!

Оп-па! А вот и будущая тёща нарисовалась. С тестем заодно.

И кажется, меня никто не собирается спрашивать, согласен ли я быть суженым русалки.

Ну нет, рыбы безмозглые, я на это не подписывался!