Некромант против тьмы

Глава 8. Светлый тёмный лес

Высоко над головой светит яркое солнце. Лениво шевеля листвой, ветер нашёптывает небу свою незатейливую песенку. Высокие кроны деревьев медленно покачиваются, пропуская сквозь густые переплетения ветвей редкие солнечные зайчики. Воздух наполнен светом и теплом. Под ногами разношерстным ковром стелются ароматные травы.

– И где этот лес тёмный? – с недоумением вопрошаю я, оглядывая округу.

– Дальше. Дальше он тёмный! Тё-ёмный претё-ёмный, – тянет Митька, испуганно выглядывая из-за моей спины.

О том, что Прохор отправил его со мной на подмогу – это вряд ли. А вот как соглядатая – запросто!

Кошусь на паренька. Лишь бы его подослали не как убийцу, готового вонзить нож в спину зазевавшемуся мне.

– Ну что ж, – говорю я, пытаясь избавиться от недобрых мыслей, – пошли посмотрим на это твоё «тёмный-претёмный».

Перед выходом из деревни Прохор «выделил» мне пару лесорубов и Митьку в качестве сопровождающего. А я взял кой-какое снаряжение. И заодно разузнал про «тёмный лес» как можно больше. Нечисть в него пришла лет десять назад. Как раз после пропажи бывшего главы Молотни. Всё, как сказал Прохор. С тех пор на деревню повадились нападать разные лесные монстры, типа того шестирукого лешего, что сейчас стоит на месте ворот. И хотя снаружи лес выглядит, как прежде, нечистая сила отпугнула от него людей. Все, кто осмеливался в него вступить, пропадали без вести.

От деревни к лесу вела широкая заросшая травой дорога. Телега, с помощью которой обратно предполагалось тащить древесину, быстро довезла нас до места. Тогда-то моим глазам и предстал «тёмный зачарованный лес».

Ну лес и лес. Лазаем тут уже почти два часа, и ничего не происходит.

Скучно.

– Может, устроим привал и осмотримся? – предлагаю я, когда мы выходим на приятную глазу округлую полянку. – Да и за работу давно пора приниматься. Деревьев много, есть из чего выбрать на сруб. А если встретится «тёмное» место, позовёте меня, я посмотрю.

– Тут любое место тёмное, – говорит Митька, опасливо озираясь.

– Что-то незаметно, – ворчу я себе под нос.

Небо ясное. Вокруг светло. В лесу тихо.

Так можно и день, и месяц, и целый год тут пробегать в поисках нечисти. Но у меня нет столько времени.

Митька уходит за лесорубами, что остались ждать нас около телеги, а я остаюсь на облюбованной полянке. Удобное место на возвышении. Сквозь высвеченную полуденным солнцем чащу округу видно, как на ладони.

Попробую обнаружить следы Тьмы сам. Некроманту это сделать проще, чем простым деревенщинам.

Убедившись, что все разошлись, я усаживаюсь в центре полянки и погружаюсь в лёгкий транс. План предельно прост: найти и уничтожить!

Тёмные сгустки я вижу сразу – они повсюду. Тени двигаются медленно, словно бы крадучись. И все в мою сторону.

Не удивительно, ведь я тёмный маг. Эманации моей Силы давно должна была учуять каждая тварь в округе. Удивительно, что ещё никто не явился «познакомиться».

Справа и чуть позади раздаётся шорох, а за ним цепочка быстрых шагов.

Вскакиваю на месте, вынимая из заплечной перевязи меч. У Прохора позаимствовал. Как знал, что пригодится.

Магическое лезвие со звоном ударяется о точно такое же в руках Митьки.

– Перепутал нечисть? – с улыбкой спрашиваю я.

Мои глаза до сих пор закрыты. Личность своего несостоявшегося убийцы и дальнейшие действия я легко определяю по ауре. Митька трясётся от страха.

– Тень заметил, – произносит он подрагивающим голосом.

Лгун из него, прямо скажем, никакой.

– Все отбрасывают тень, – отвечаю я. – Даже ты.

Открываю глаза и, крутанув кистью, легко выбиваю меч из рук соперника. Хотя, этого пацана и соперником-то не назовёшь. Так, мелкое недоразумение. Только и способен что колотить врага мечом, как палкой, но не сражаться.

Митька недовольно сопит, но поднимать упавшее в траву оружие не торопится. А всё потому, что острие моего меча упирается ему в грудь.

– И на что была похожа эта твоя тень? – спокойно спрашиваю я.

– Ни на что! Тень, как тень, – огрызается Митька.

– На ту, что стоит за твоей спиной, похожа?

Моим словам парнишка не верит. Вместо того, чтобы обернуться, он, наоборот, встаёт прямо и выпрямляется, гордо задрав нос.

Помирать он что ли собрался? Героем?

Улыбаюсь его наивности. Хотел бы я его убить – давно бы убил.

– Тень прямо за тобой. Оборачивайся, но медленно, – тихо говорю я, опуская меч. – Не спугни!

В этот раз Митька мне верит. Врать мне незачем, его жизни я больше не угрожаю. Он поворачивается и охает.

Перед нами на полянке сидит обыкновенная белка. Рыженькая такая, с длинным пушистым хвостиком, изогнутым в знак вопроса.

– О! Белочка пришла! – растерянно восклицает Митька.

Рыжая сидит в шаге от нас, разглядывая неожиданных гостей чёрными бусинками глаз. Я бы даже расстроился, что ошибся, но я видел это существо взглядом Тьмы.

– Это не белочка, – твёрдо говорю я, качая головой.

– А кто? – удивляется Митька.

– Дед Пихто! – низким, прокуренным басом отвечает белочка. Смачно сплёвывает на землю сквозь длинные передние резцы и, прищурив на нас один глаз, спрашивает: – Чё в мой лес припёрлися?

– По важному делу, – отвечаю я, пока Митька пытается сообразить, о чём можно говорить с «белочкой». – Мы в этом лесу тьму ищем и нечисть. Не видела?

На этих словах Митька поворачивается ко мне и недвусмысленно указывает пальцем на «ненормальную» белку. Мол, вот же, вот то, что мы ищем.

Вот он глупый! Одна белка – это ещё не вся нечисть. Выцеплять их по одному – жизни не хватит! Поэтому мой план подобной глупости в себя не включает.

– Де-е-ело, – тянет белка, нервно подёргивая пушистым хвостом. – У нас своих дел невпроворот. Уходите, пока целы! А не то худо будет!

– А ты нас заставь! – с вызовом отвечаю я и поднимаю на белку меч.

Рыжая в два прыжка оказывается на ближайшем дереве, прижимается всем телом к стволу, вцепившись в него крохотными лапками, и издаёт пронзительный свист.

В лесу поднимается шум.

Точно! И как я раньше не заметил? Лес точно заколдованный: до этого момента в нём не было слышно ни насекомых, ни птиц, ни зверья. Зато сейчас со всех сторон раздаётся топот, хруст веток и звериная перекличка.

Пара мгновений, и на полянку выскакивают лесные животные: белки, еноты, длинноухие зайцы.

Все в сборе. Так куда лучше. Сейчас найти главного и с ним всё порешать.

Оглядываюсь. Стоя на залитой солнечным светом полянке в окружении милого пушистого зверья, чувствую себя Белоснежкой. Осталось только спеть.

– А нам всё равно, – шепчу я, отходя от зверей подальше, чтобы держать их всех на виду. Выцепляю взглядом самого упитанного зайца и обращаюсь к нему: – Может, поговорим?

– А может сразу в расход? – нагло отвечает тот.

– Фи, как грубо, – фыркает стоящая рядом с ним крупная серая белка. – У тебя, пухлый, ещё дохода такого не было, чтобы людёв в расход пускать.

– Тебя не спросили, убогая! – огрызается заяц.

– Так! Стоп! – орёт толстый енот, выходя чуть вперёд. – Люди зашли в лес сами! Люди принадлежат лесу! То есть нам.

Он кладёт лапку на живот и поглаживает его по кругу.

Нас хотят съесть? Мило. Очень мило.

Митька прячется ко мне за спину. Поглядываю за ним краем глаза. Хоть парень и остался без меча, но мало ли, может у него за пазухой зачарованный нож припасён. От этих деревенских можно ожидать всего, чего угодно.

– Чего это вам? Чего это вам? – снова взвивается серая белка и показывает на свою рыжую товарку, которая сидит на дереве. – Мы тут первые были. Люди нам достанутся. Потому что…

– Ты вообще молчи! – перебивает её заяц. – Твой род последним будет, если мы что делить вздумаем.

– А твой первый что ли? – с вызовом спрашивает енот.

Митька дёргает меня за рукав. Угрозы от него не исходит – только страх, поэтому я не оборачиваюсь.

– Чего тебе?

– Некромант Ксандр, – шепчет парнишка, – а чегой-то зверушки ругаются?

– А это никакие не зверушки, – отвечаю я.

Хозяева леса – лешие, обернувшиеся лесными животными, продолжают спорить. И делят они не то, кому мы достанемся на обед. Они делят власть. И эта тема близка мне, как никому другому.

Делаю шаг вперёд и поднимаю обе руки вверх, привлекая их внимание.

– Кто тут главный?! – громко спрашиваю я.

Ссора на миг прекращается. Лешие смотрят на меня. Переглядываются. А затем ссора возобновляется с утроенной силой.

– Я глава леса! … Нет, я! … Нетушки! Я главный!

Хмыкаю. Я оказался прав. А значит, можно работать.

Судя по тому, что я когда-то читал в учебниках по низшей нечисти, лешие живут общинами, где каждая семья сама по себе. Но главный по лесу у них есть всегда.

Здесь же вышло так, что его нет. Отсюда и разлад, и договориться зверушки не могут. Странный, заколдованный лес. Зато всё – мне на руку!

– Давайте я стану вашим главой, – предлагаю я, – раз вы определиться не можете.

Делать я этого, конечно же, не собираюсь. Быть главой леших в лесу это как после руководящей должности грузчиком устроиться. Но мне нужно лишь подлить масла в огонь: перессорить леших ещё больше. И нечистые не разочаровывают.

– Тебе нельзя! Нельзя! Нельзя! – визжит серая белка, услышав мои слова.

– Права она, нельзя тебе, – поддакивает енот и поясняет: – Главным в лесу может стать только леший. А ты… – он присматривается, и я чувствую исходящее от него дуновение магии. – Ты даже не человек, – заключает енот, – и уж точно не леший.

– Вот-вот! Не глава! И не леший даже! – поддакивает серая белочка и, зажмурив глазки, добавляет: – А мяско! Мягкое, сочное мяско!

– Вкусно, – говорит енот, – и полезно.

Зверушки прекращают спор и разом поворачиваются в нашу сторону.

– Поедим? – спрашивает енот, облизываясь.

– Поедим! Поедим! Поедим! – раздаётся со всех сторон.

Редкостное единодушие.

Звери даже замолкают все хором. И все вместе начинают обращаться в кровожадных леших.

Оппа! На это я не рассчитывал!

* * *

Позади тихо матерится Митька. Он уже поднял из травы меч и стоит во всеоружии, направляя меч то на одного, то на другого лешего.

Вот наивный. Он и правда думает, что мы вдвоём сумеем справиться с хозяевами леса? Мечами? Ага, как же. А чего сразу не голыми руками?

Лешие, хоть и низшая нечисть, но не самые глупые создания. Они не кидаются на нас всем скопом – они используют магию.

Заяц, а теперь это толстый мохнатый леший с длинными обвисшими ушами и короткими пухлыми конечностями, плотоядно ухмыляется, сверкая кривозубой пастью, и гулко топает обеими ногами, нелепо подпрыгивая на месте. Повинуясь его команде, из-под земли поднимаются длинные плети корней. Взвившись вверх и покачиваясь, словно зачарованные индийским йогом змеи, они изгибаются, нацеливаясь, и молниеносно выстреливают в нашу сторону.

Я успеваю срубить одну плеть. Подпрыгнув, пропускаю под ногами вторую. Третью отбиваю рукой…

Позади слышу звуки ударов, а затем громкий крик Митьки. Его схватила плеть!

Но корней слишком много. Я не успею справиться со всеми.

Воспользовавшись маневром «зайца», я топаю по земле, пуская под густой травяной настил короткий импульс тёмной магии. Он, словно заточенный бумеранг, перерезает связь лешего с природой, и корни безвредно опадают на землю.

Лешие взвывают с досады.

Оборачиваюсь. Митька сидит на земле, потирая ушибленный зад.

– Вот твари! – ругается он, поднимаясь на ноги.

Понятно. Жить будет. И будет бороться, что ещё лучше.

– Ну что, говорить будем? – предлагаю я, поворачиваясь обратно к лешим.

Разговариваю с ними, а сам готовлюсь отбить следующую атаку. И не зря.

– Будем. Как только поедим, – отвечает мне енот и командует серой белке: – Лови их, убогая!

Теперь лешачка лишь отдалённо напоминает белочку. У неё длинные кривые ноги с проплешинами покрытые шерстью, коротенькие руки, похожие на звериные лапы, и два длинных передних зуба в беззубом рту на безобразном лице.

– Сделаем, – отвечает та и поднимает руки вверх.

Я чувствую, как лес вокруг окутывает магией. Сильна же эта кроха. А выглядит совсем уж безобидной, даже… – верно лешие её называют – убогой.

Но кроха использует свои способности, и лесные кроны шумят так, будто на лес налетел ураган. Ветви начинают колыхаться во все стороны, и солнечный свет мигает, как от стробоскопов.

В этом мерцающем свете и сумасшедшем танце густой листвы я не замечаю, как в мою сторону летит одна из веток. Она плотно обхватывает лодыжку, тянет меня в сторону, роняет и волочёт к дереву.

При падении я успеваю извернуться и вонзить меч в землю. Пытаюсь затормозить им, как якорем. Меч пропахивает борозду, но ветка тянет сильнее. Она поднимает меня в воздух и как следует встряхивает. Ещё одна подлетает сбоку и пытается выбить из рук меч.

Небольшая схватка, из которой я выхожу победителем: ветвь перерублена, а меч остаётся у меня.

– Ага! – победно восклицаю я.

И следующий скоп веток обхватывает моё тело, заставляя выпрямиться и сковывая любые движения.

Лешачка делает пассы в воздухе, словно прядёт невидимую нить, и смотрит прямо на меня.

Одна из веток подлетает, обхватывает лезвие меча и, теряя несколько листьев и мелких прутиков, вырывает его из моей руки и бросает на землю.

Шах и мат!

Прошло всего пара мгновений, а мы с Митькой связаны по рукам и ногам и подвешены на соседних деревьях. Под нами пляшут победный танец лешие. Они оголили клыки и зубы в предвкушении и собираются нами отобедать.

– Раздавим их в фаршик? – весело улыбаясь спрашивает лешачка.

Она сжимает пальцы в крохотные кулачки, и я чувствую, как пути сжимаются туже. Рядом со мной стонет Митька.

– А ну, поставили меня на землю! – кричу я, напрягая мышцы. – А не то пожалеете!

– Уже жалеем, – отвечает енот ничуть не расстроенным тоном. – Жаль, что сырьём жрать придётся. Я бы вас пожарил. Но не-екогда-а.

Его лапы удлиняются, а хвост пропадает. Теперь он похож на низкорослого человека, покрытого шерстью. Из пасти течёт слюна, а влажный звериный нос на плоском лице смотрится как свиной пятак.

– У тебя последний шанс, полосатик! – угрожаю я.

Но вместо ответа бывший енот проводит большим пальцем по горлу, жестом указывая лешачке, что с нами пора кончать.

Послушные её воле ветки превращаются в удавку. Тело парализует. И давление с каждой секундой лишь нарастает.

– Ну что же, – сдавленно шиплю я. – Я вас предупреждал!

Обращаюсь к Источнику и в тот же миг чувствую, как по жилам растекается мощь. Ветки трещат, давят сильнее, пытаясь сдержать меня, но со звонким звуком лопаются, и я оказываюсь на свободе.

Сначала нужно спасти человека.

Поворачиваюсь к Митьке и одновременно тянусь за мечом. Послушный воле некроманта, он подлетает вверх и сам ложится в руку. Пара взмахов, и Митька свободен от ветвей. Осторожно опускаю парня на землю и поворачиваюсь к лешим.

– Ну что, убогие, – рычу я, эффектно пуская огонь и дым из ноздрей, – кто ещё не хочет меня слушаться?

Но вот что удивительно: лешие не бросаются врассыпную. На их мордочках даже испуга нет. Лешачка и пухлый «заяц» стоят ко мне ближе всех. Смотрят во все глаза то на меня, то на «енота».

– Знаю-знаю, – ворчит тот. – Мой выход.

Он выходит в центр поляны и разминает крохотные ручки.

Я приземляюсь перед ним и пробую в последний раз:

– Так может, всё же поговорим?

– Ну давай, – соглашается тот. – Поговорим. На том языке, что вам, людям, понятнее всего.

«Енот» разводит руки в стороны и задирает морду вверх. Открывает пасть и издаёт зловещий громогласный рёв.

Лес затихает.

Да что там лес… Я и сам в этот момент затихаю. И чутко прислушиваюсь, гадая, откуда ждать беды.

Лешачка и «заяц» использовали магию, призывая на помощь силу природы, но с «енотом» всё обстоит иначе: он призывает силу для себя лично.

Тело «енота» удлиняется, из шерстяных боков вылезает ещё одна пара лап, голова надувается, как воздушный шар, а зубастая пасть становится просто огромной. «Енот» опускается на все шесть лап, встряхивается, словно мокрый пёс и несколько раз клацает пастью, привыкая к своей новой форме.

– Вот это енотик, – выдыхает рядом Митька.

Вот Тьма! Я совсем забыл про него. Слабого человечишку леший пожрёт и не поморщится.

Смотрю на парня. Может, облегчить ему участь и убить самому?

– Ну, давай! – кричу я «еноту», вызывая его на бой.

Резко распахиваю крылья и «случайно» задеваю Митьку. От удара тот с криком улетает в ближайшие кусты. Теперь осталось увести «енота» с поляны, и можно будет сразиться с ним во всю свою мощь.