Неожиданное открытие

Глава 37

Захват заложников, Олег

В воскресенье рано утром отец экстренно собрал всю команду, велев принести с собой ноутбуки для управления порталами. Вызвал он в том числе и начальника службы безопасности Осипова.

– Новости видели? – коротко спросил он.

– А что случилось? – забеспокоился я.

– Захват заложников в концертном зале Национальный в Киеве. Нацисты отметились на концерте, посвящённом годовщине освобождения столицы Украины от нацизма. Просочились в зал под видом зрителей. Оружие и взрывчатку пронесли туда заранее, через сообщников. Уничтожили охрану и захватили здание. Вот, смотрите – всё как при захвате концертного зала на Дубровке в Москве, только смертниц нет. Взрывчатку они навесили на заложников, а пульты управления держат при себе.

– Надо вызывать наших ГРУ-шников, – предложил Осипов, – с ними вместе будем штурмовать зал.

– Вызывайте, а вы пока открывайте порталы и оперативно настраивайтесь на Киев.

Мы с коллегами начали настройку порталов наших ударно-разведывательных дронов. Тем временем в зал вошёл генерал Григорьев, а за ним, зевая – Сухой, Лось, Бывалый и Лоскут. Их база находилась в Подмосковье, разница во времени с нами – четыре часа, немудрено, что не выспались.

– Включайтесь, есть дело. На этот раз будете работать из порталов. Найдите руководителей, их в последнюю очередь успокоите, но оставьте в живых – надо выяснить всех сообщников. Просто сделайте так, чтобы в будущем они больше не смогли воевать и теракты устраивать. Сможете? – уточнил отец.

– Легко, – откликнулся Лось, – мы им все суставы прострелим.

– Тогда действуйте. Сейчас там около пяти утра, самое время. Очень внимательно понаблюдайте за поведением боевиков и особенно их командиров, – попросил отец. – Сообщники могут прятаться среди заложников, не хотелось бы сюрпризов – боевиков перебьём, а заряды подорвут другие.

Посмотрев новости и реальную картинку через порталы, Лось потребовал вызвать двенадцать бойцов в качестве подкрепления и столько же сапёров со своими порталами, а также двух психологов для наблюдения за поведением заложников.

– Нациков слишком много, придётся “успокоить” их всех одновременно, иначе успеют подорвать заложников, – вынес вердикт он.

– Прежде хорошо бы изучить заряды на заложниках, – вмешался я, – нельзя ли обезвредить их через порталы? И выяснить, нет ли отложенной команды на пульте управления взрывным устройством. Смертники иногда такое практикуют: если хозяин не нажал кнопку паузы, через определённое время пульт самостоятельно даёт команду на подрыв.

– А чего там изучать и выяснять, – нахмурилась Вика, – превратить в фарш вместе с хозяином – и всё!

– Дело говорите, девушка. Но сначала надо бы пульт в фарш, а затем уже хозяина, – задумчиво протянул Лось. – Можно так сделать?

– Только вместе с рукой! – уточнила Вика.

– Можно и с рукой, но тогда синхронно по команде, – согласился тот.

Мы наблюдали на экранах мониторов за действиями спецназа ГРУ в концертном зале. Заложники в основном спали на креслах, кто-то молился, а террористы патрулировали зал. Вокруг заложников с бомбами места оставались пустыми – видимо, террористы опасались, что соседи смогут обезвредить взрывчатку.

– Тащ генерал, – обратился Лось к Григорьеву, – всё-таки надо подстраховаться, пока мы однозначно не уверены в том, что у нациков нет сообщников среди заложников. Надо бы эвакуировать из зала всех заложников с бомбами, чтобы в случае подрыва заряда окружающие не пострадали. А уже в месте эвакуации заложниками займутся сапёры, оперативный сигнал подрыва не пройдет – удалим людей подальше. Таймер автоподрыва наверняка установлен не меньше, чем на пять минут, иначе им самим не уйти оттуда живыми.

– И куда вы намерены эвакуировать заложников? – спросил отец.

– На наш полигон в Подмосковье, – отозвался Лось.

– А что будете делать со стационарными зарядами? – уточнил отец. – Они ведь ещё колонны заминировали.

– С ними всё просто – они уже обезврежены с помощью порталов. Колонна не человек, не шевелится, да и повредить её не страшно, – сообщил Лось.

– Что ж, действуйте, но помните – осторожность в этом деле не повредит. Заложникам сразу наденьте на головы непрозрачные мешки, чтобы они ничего не видели.

– Сделаем! – Лось двинулся к своей команде.

Все бойцы заняли свои места в тире и доложили о готовности. Операторы открыли окна порталов в концертный зал: всё было готово для эвакуации заложников с бомбами.

– Огонь! – скомандовал Лось.

Пистолеты синхронно выстрелили – дважды. Террористы упали как подкошенные. Те, кто держал пульты от бомб, лишились кистей рук. Два главаря лежали на полу, выли от боли и не могли пошевелить ни рукой, ни ногой – все суставы были прострелены. На местах нахождения заложников с бомбами появились круглые «ямы» – отсутствовали части кресел, где-то на полу остались лишь кусочки ножек, а кое-где пол был как будто циклёван – на срезе виднелась соструганная древесина.

Психологи, которые вели наблюдение за поведением заложников, выявили двоих пособников террористов: после выстрелов те подскочили и начали осматриваться, хотя все остальные зрители пригнулись и опустили головы вниз. Переглянувшись между собой, пособники снова сели, но после этого операторы порталов уже не спускали с них глаз – осматривали со всех сторон, а бойцы держали их под прицелом.

Тем временем на полигоне в Подмосковье сапёры приняли заложников с бомбами – их было пятеро, по два сапёра на каждого. Быстрый осмотр под телекамерами после команды не двигаться, после чего моментально была выявлена общая схема минирования, а также разработана система разминирования. Сначала разминировали одного заложника – взрыва не произошло, затем быстро по той же схеме разминировали остальных, не снимая сами заряды.

– Все взрыватели обезврежены, – сказали заложникам, – так что можно будет снять заряд без всякой опасности для вас. Но пусть это сделают сапёры ФСБ, они уже скоро появятся, нужно немного подождать.

Затем наши сапёры отошли от заложников для того, чтобы операторы порталов могли вернуть их в зал. Наши бойцы устроили локальное задымление в зоне нахождения заложников с бомбами. Мешки сняли с их голов после перемещения и закрыли порталы.

– Ну вот, полдела сделано, – сдержанно улыбнулся отец.

– Не совсем… – покачал головой подошедший к нему Лось. – Владимир Иванович, один из сапёров говорит, что при разминировании заложника тот сообщил ему кое-что важное. Оказывается, он случайно подслушал разговор террористов между собой. Так вот, по их словам, взрыв здания и ликвидация гражданских состоится сразу после «уничтожения основной цели», примерно через час.

– А заложник что, так хорошо мову понимает?

– Не вы первый интересуетесь. Говорит, что учитель – украинский язык в школе преподаёт.

Отец почесал затылок.

– Вот незадача-то… И как теперь понять, где эта «основная цель»?

Лось пожал плечами: мол, мне-то откуда знать.

Пришлось срочно собирать оперативное совещание.

– Ситуация обострилась. Получается, что теракт в концертном зале – не единственный. Но где и когда террористами будет нанесён основной удар? Часики тикают, времени остаётся совсем немного, а догадок нет, – констатировал отец.

Тем временем вокруг концертного зала «Национальный» стало многолюдно – помимо спецмашин, скорой помощи и пожарно-спасательных служб, подъехали журналисты. А на безопасном расстоянии кучковались также праздные любопытные прохожие.

– Мы находимся возле концертного зала в Киеве, где группа неизвестных вооружённых людей захватила зрителей. В здании десятки, возможно – даже сотни людей, взрослых и детей! – бойко тараторила охваченная азартом молоденькая журналистка. – Все они находятся в смертельной опасности. Свои требования террористы ещё не озвучивали. Мы будем держать вас в курсе событий, не переключайтесь…

Осипов, наблюдая за прямым эфиром, матюгнулся в адрес телевизионщиков:

- Суки, слетелись, как мухи на говно… Ненавижу эту шушеру. Прикрываются пафосными словами, что люди должны знать правду, а сами вечно лезут, куда не надо, со своим “честным и независимым” мнением, которое кто-то хорошо оплачивает… Стоп, а эти-то что здесь делают?!

Он ткнул пальцем в экран. Среди машин с журналистами выделялась одна – высокий микроавтобус с антенной на крыше и нанесённым на борт изображением флага Великобритании.

– Старые знакомые? – поинтересовался отец.

– Типа того… – задумчиво протянул Осипов. – Это британская телекомпания BBC Studios. Мы их машины на Донбассе называли «чёрная метка».

– Почему?

– Из-за весьма странных совпадений. Эта телекомпания всегда почему-то оказывалась на месте терактов первой, когда ещё даже не было никакой официальной информации о происшествии. Помните, наверное, как нацики взорвали вокзал с мирными жителями в Краматорске? А эти тут как тут, уже репортаж в эфир передают о зверствах российской военщины. Я тогда ещё стал подозревать, да и не я один, что BBC Studios получает информацию из первоисточника – чтобы продемонстрировать миру силу террористов и слабость официальных властей. Но ведь не доказать ничего, аккредитация и всё такое – не подкопаешься… Не станешь же этих журналюг допрашивать? Такой вой поднимется о нарушении свободы слова…

Отец хитро прищурился, глядя на меня:

– Мы-то, конечно, допрашивать их не будем. Но, Олег, а что нам мешает просто… понаблюдать? Если эти журналисты находятся возле концертного зала в ожидании красивых кадров, значит, их коллеги уже должны быть на месте другого теракта. Надо поискать…

Я понимающе кивнул.

Провести портал в машину BBC Studios было минутным делом. Вика, отлично знающая английский язык, стала нашими ушами и глазами.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил Осипов.

– Пока ничего важного, – прислушиваясь к переговорам внутри автобуса, вполголоса ответила девушка. – Обсуждают цены на отдых в Испании, что-то об обещанной премии… Так, пришло какое-то сообщение… Общаются по ватцапу с кем-то, видео пришло, надо бы приблизить… Ого! – ахнула она.

– Что? – одновременно выдохнули Осипов и отец. – Ну не томи же, говори!

Вика ошарашенно оглядела присутствующих:

– Вышла на связь другая группа. Я подсмотрела видео. Они возле Центра украинско-российской дружбы…

Отец сообразил первым:

– Там же сегодня приём проводится! Будут представители российского посольства, новый мэр Киева, депутаты, чиновники… Идеальная цель для теракта! Так, слушайте все меня, – быстро приказал он. – Сухой, тебе надо осмотреть через порталы подвалы здания. Лоскут, тебе – помещения на втором-третьем этажах. Бывалый – контроль за первым этажом, Лось – крыша. Ищем взрывчатку, СВУ, в общем, всё, что может взорваться и нанести ущерб.

Парни синхронно кивнули и занялись делом.

– Как там, в зале? – спросил отец Осипова.

– Пока тихо, – ответил спец. – Главари они или сообщники, кто их разберёт… Постоянно посматривают на часы – видимо, уже совсем скоро подойдёт время. Скорее всего, они дадут команду на подрыв зарядов после вывода их из зала вместе с заложниками. Под удар попадёт часть заложников и множество бойцов спецназа, которые будут осматривать зал на предмет взрывных устройств. Нам главное не опоздать.

Отец кивнул. По нашим прикидкам, до уничтожения «основной цели» оставалось около получаса.

Оставшись втроём – я, отец и Осипов, - мы решали, что будем делать, если вдруг ошиблись и машины BBC Studios вовсе не являются «чёрными метками» в данном конкретном случае. Сошлись на том, что изменить уже ничего нельзя. Стоит сообщить о готовящемся взрыве в соответствующие органы, начнётся эвакуация – и тогда теракта точно не избежать. В любом случае будут человеческие жертвы, и значительные.

А если мы где-то просчитались и взрыв произойдёт совсем в другом месте? А может, и вовсе не будет второго взрыва? Может, тот заложник что-то неправильно понял? Голова буквально шла кругом от догадок и предположений.

Осипов нашёл на телике канал с трансляцией мероприятия в Центре украинско-российской дружбы. Множество гостей, официанты, шампанское, тут и там мелькали знакомые лица известных политиков. В углу зала, на небольшой сцене, настраивали инструменты музыканты известной рок-группы, популярной как на Украине, так и в России.

Осипов запросил информацию:

– Парни, как дела? Есть у вас что-нибудь?

– На крыше чисто, – отозвался Лось.

– Пока ничего подозрительного, – подтвердил Бывалый. – Здесь много ФСО-шников, они пасут поляну, мимо и мышь не проскочит – не то, что террорист.

– Заканчиваю осмотр помещений второго-третьего этажей, пока чисто, – подал голос Лоскут.

– Сухой, что у тебя?

Мы все прекрасно понимали, что подвал с его коммуникациями – наиболее легкодоступное место для террористов. Если сделать всё по уму, здесь можно заложить полтонны взрывчатки – и никто ничего не заметит. Поэтому ответа от Сухого дожидались с особым вниманием.

– Чисто! – ответил боец, но после короткой паузы поправился. – То есть, пыльно. Отпечатков подошв и вообще каких-либо следов того, что здесь что-то переносили или перевозили, не наблюдаю.

Отец взволнованно взглянул на часы. Похоже, даже у него, обычно сдержанного и спокойного, начинали сдавать нервы.

Осипов замер в ожидании дальнейших распоряжений.

– Что делаем, Владимир Иванович?

– Контроль за концертным залом! – приказал отец. – Сейчас главное – не дать террористам уничтожить заложников.

Казалось, в этот момент он постарел лет на десять – скулы заострились, плечи поникли. Как же тяжело ему далось это решение…

Перехватив мой внимательный и сочувствующий взгляд, отец сказал, будто оправдываясь:

– Олег, мы уже ничего не сможем сделать. Надо спасать людей…

– А можно мне ещё раз проверить Центр украинско-российской дружбы? Лично, – попросил я разрешения.

– Ну, можно попробовать… – без особого энтузиазма согласился отец.

Сосредотачиваюсь и начинаю анализировать. Подвал? Там нет следов. Крыша? Это вряд ли. Как и вторые-третьи этажи, там всё наверняка проверяли неоднократно. Значит, первый этаж – основной зал для приёма гостей.

“Смотреть внимательно!” – командую я сам себе.

Напряжение нарастает. Страшно представить, что через считанные минуты многие из находящихся в здании могут погибнуть. Так, отставить панику! На входе – охрана, все гости прошли через арочный металлодетектор. У присутствующих в зале лица расслабленные, подозрительных телодвижений никто не совершает. Думай, Олег, думай!

Внезапно гул голосов и звон бокалов перекрывает визг динамика – гитарист перестарался, настраивая инструмент. Машинально смотрю в его сторону, и вдруг взгляд останавливается на чёрном прямоугольнике колонки.

Если не знаешь, где спрятать, просто положи на видное место – вроде бы, так говорят?

– Олег, кажется, начинается. Ты мне нужен, – доносится откуда-то издали голос отца.

– Извини, па, я сейчас немного занят…

Рок-группа, похоже, уже начала концерт. Пользуясь возможностью, предоставленной порталом, осторожно заглядываю внутрь колонки. Есть!!! Вижу лежащий на дне колонки туго обмотанный проводами свёрток. Поверх него – таймер, на экране которого медленно идёт обратный отсчёт: 39… 38… 37…

Уф… Обливаюсь холодным потом. Первое желание – отключить портал, но невероятным усилием воли я преодолеваю страх. Мне лично вообще-то ничего не угрожает – разведывательный портал, он же “разведчик”, с помощью которого я заглядываю в колонки, представляет собой телекамеру, прикреплённую к бронестеклу; за ним находится небольшая герметичная стальная камера, в которую открывается разведывательный портал с диаметром окна три миллиметра. Камера расположена в подвале нашего здания, связь с компьютерами через Wi-Fi. Если она попадёт в эпицентр взрыва, её, конечно, разнесёт, но это будет локальный хлопок, который погасится стенками небольшого бетонного контейнера, закрывающего камеру от попадания света и звуков извне.

Прикидываю на глаз вес взрывчатки – килограммов десять, не более. Маловато для крупного теракта. Да, многие из тех, кто находится в пределах восьми – десяти метров от эпицентра взрыва, погибнут или получат тяжёлые травмы и разрывы внутренних органов. Но большая часть гостей либо выживет, либо отделается испугом. А нацики любят масштабность… Должны, должны быть ещё заряды!

Заглядываю через портал в другую колонку – интуиция не подвела, здесь такой же страшный сюрприз, только на таймере уже другие цифры – 29… 28… 27…

В оставшиеся две колонки заглядывать нет необходимости, там, скорее всего, такая же картина. Примерно полсотни кило взрывчатки – да, этого вполне достаточно, чтобы порвать в клочья почти всех, кто находится в банкетном зале. А затем стены сложатся, как карточный домик, погребая под собой изуродованные тела. Что же делать?!

Времени искать ответ на традиционный киношный вопрос – какой провод резать, красный или чёрный? – у меня нет.

19… 18… 17…

Вывожу разведывательный портал в зал, контролирую часть зала и сцену. Целиком накрываю первую колонку окном эвакуационного портала сверху-вниз, благо она не такая уж и большая. Закрываю портал. Колонка уже на полигоне в Подмосковье. Повторяю процедуру еще три раза.

Забирая последнюю колонку, успеваю заметить изумлённые лица гостей: они замерли с бокалами в руках, уставившись на рок-музыкантов, а те беззвучно, словно рыбы, разевали рты, и растерянно били пальцами по струнам своих гитар, пытаясь выжать из них хоть какое-то подобие музыки.

Концерт окончен, дорогие зрители! Долго же потом охрана будет разбираться, что произошло и куда исчезли, словно по волшебству, акустические колонки рок-группы. Ну, да это уже не моё дело. Отправляю своего разведчика на полигон в Подмосковье, на высоту пятьсот метров. Наблюдаю облака дыма и пыли от взрывов колонок на полигоне. Успел!

Выдохнув, я огляделся по сторонам. Похоже, мои действия остались незамеченными: всё внимание отца, Осипова и его бойцов было сконцентрировано на событиях, происходящих в концертном зале. Ноги внезапно ослабли, и я прислонился взмокшей от пота спиной к стене. Пожалуй, не буду никого отвлекать, всё расскажу потом.

– Пособники нациков активизировались, – окликнул Лося Бывалый. – Достали какие-то пульты, похоже – дублёры основных. Сейчас будут пытаться активировать заряды.

Лось тут же связался с отцом:

– Как быть с пособниками?

– Парализуйте им руки, чтобы они не смогли воспользоваться пультами, – порекомендовал отец.

– А прострелить руки можно? – уточнил Лось.

– Нужно, – жёстко одобрил отец. – А лучше суставы. Чтобы никогда больше не смогли взять такие игрушки.

– Надо хотя бы одного из них забрать для допроса, узнать заказчиков этого мероприятия, – предложил генерал Григорьев.

– Понял, – коротко откликнулся Лось и отдал команду своим бойцам.

Ещё пара выстрелов – и пособники попадали на пол. Они корчились от боли, выронив смертоносные пульты. Бойцы накрыли их порталами, и подхватив под руки, потащили в наш «медпункт».

– Кажется, всё, – подвёл итог Лось. – Теперь сматываемся из зала, ждём взрыва в другом месте.

Я прокашлялся:

– Не будет взрыва.

Все удивлённо повернулись ко мне.

– Бомбы были в колонках на сцене, – пояснил я. – Я выбросил их на полигон, где они и взорвались.

– Почему ничего никому не сказал?! – спросил отец.

– Некогда было, – развёл я руками. – Там таймеры к концу подходили, еле-еле успел.

Ну, а дальше начался цирк: звонок в прямой эфир на ТВ, посвящённый захвату заложников:

– Алло, это телевидение?

– Да, что вы хотели?

– У нас новая информация о захвате заложников.

– Слушаем вас – вы в прямом эфире.

Дядька с ярко выраженным хохляцким акцентом принялся взбудоражено рассказывать, мешая русские и украинские слова и фразы:

– Прийшли ми на концерт, а вони що учудили – людов обвішали бомбами і погрожували підірвати! (Пришли мы на концерт, а они вон что учудили – людей обвешали бомбами и грозили взорвать) Мы рассердились – так настоящие казаки не поступают, мы же от нациков Киев освобождали – и вязать их начали, так они, падлюки, стали сопротивляться – пришлось их убить. Поэтому мы уж решили не светиться – может, мы что неправильно сделали. Поэтому и ушли отсюдова. Ви вже зателефонуйте в ФСБ, нехай забирають їх ватажків – вони живі, тільки шибко поранені. (Вы уж позвоните в ФСБ, пускай забирают их главарей – они живы, только тяжело ранены). Да, ещё сообщите им, что мы заодно и заложников разминировали.

Прослушав трансляцию прямого эфира, ФСБ сразу же связались со штабом операции по освобождению заложников. Там уже были готовы к штурму: баллоны с усыпляющим газом, медики для спасения заложников… Дали им отбой.

Ещё раз осмотрели зал через телекамеры, только что установленные сквозь пробуренные отверстия в чердачном помещении: все террористы лежат неподвижно, только два из них верещат от боли. Командир дал новую вводную, что, возможно, все бандиты убиты, и распорядился зачистить помещение. Первая волна сапёров двинулась к заложникам с взрывчаткой. Командир штурмовой группы подтвердил смерть террористов и ранение главарей. В зал направились врачи, чтобы оказать помощь пострадавшим. Заодно перевязали главарей и пособников террористов – их сразу вычислили по пультам – и подготовили к транспортировке в больницу. Под прицелом телекамер заложников стали выводить из зала.

Главный вопрос западных журналистов был, конечно же, о количестве погибших заложников. Никто не верил, что таковых нет – представители СМИ рвались в зал проверить лично. Здоровые заложники выходили из зала самостоятельно и сразу же попадали под прессинг этих журналистов. Все жаждали узнать подробности. Один из заложников, прошедший войну, спокойно объяснил, что спецназ перестрелял террористов, а бомбы обезвредил, главарей оставил в живых – только ранил.

Но на этом эпопея с захватом заложников не закончилась – предстояли ещё нешуточные разборки с НАТО…