Нескорая помощь или Как победить маразм

Вызов № 34 НЕ ПОДАТЬ И ВИДУ

В нашей больничке сплошь и рядом работали подобного типа не рабы. Они щеголяли своей бесплатностью и хвастались друг перед другом на предмет величины своего альтруистского стажа. Хвастались молча, неосознанно и незаметно для рядового гражданина. Стаж читался в глазах, на лице, халате и прочих складках внешности. У особо заслуженных длительное НЕРАБСТВО отражалось в походке.

Однако более других по нерабости выделялись наши регистраторы приёмного покоя. Их зарплату в шесть тысяч рублей (двести долларов США или почти шесть граммов золота, кому в чём удобней считать) даже сложно назвать маленькой. Милостыню вблизи церкви и то больше подают.

Дабы не впасть в уныние от подобной оплаты за нелёгкий суточный труд, регистраторы шутили сами, смеялись над другими и рассказывали о забавных случаях третьим лицам. Ярче прочих подобное получалось у нашей актрисы театра одного актёра Ирки Крупской. Её рассказы с лихвой перекрывали двадцатичасовую усталость, гоня прочь нападающий сон и набегающую на все члены хандру. В подобные моменты слушатели ощущали себя в шестнадцатом веке, когда твой приятель вернулся из странствия и с упоением повествует о своих приключениях, снабдив их дополнительной порцией клёшности (чем дальше от моря, тем шире клёш). А ты сидишь, украв сам у себя дыхание, и лишь в отдельные особо опасные моменты тихо скребёшь ногтем по штанине или чешешь отпечаток резинки носка на лодыжке. Увлекательное занятие. В смысле, повести эти. Жизненные. Вот как раз на днях Ирка вновь поведала интересную новеллу про своего четвероногого друга, толстого черношкурого зубоскала — ротвейлера Дусю.

— Мы же с Дусей, — задиктовывала она, — ходили на профессиональные курсы «стрелок-собаковод». Имеем два сертификата. Так вот, пёс у меня умняшкой слыл, и тренер-инструктор об этом, разумеется, прекрасно знал. Сам же воспитал. — Она поёрзала на стуле. — Однажды началось с того, что наш инструктор решил провести демонстрационные показательные выступления. Тогда на полигон для занятий привезли кучу военных с собаками. Персон двадцать. Все породистые: овчарки, кавказцы, московские сторожевые. Тренер вывел нас с Дуняшей, одел жертву, якобы преступника, в ватный балахон и приказал ему бежать. А потом, зараза, дал команду Дусе. Ну, Дуся и рванул. Резво рванул. Всеми четырьмя лапами поскакал, словно у него кость отобрали. И всё бы ничего, но на другом-то конце поводка болтаюсь я. А местность там, сами понимаете, не взлётная полоса. И даже не поселковая дорога. Пересечёнка. В общем, не ожидавшая подобной быстроты начала спектакля, я — как лягушка по всем кочкам, по всем канавам. Груди из лифчика выскакивают, щёки будто у шарпея болтаются. Ногами хворост собрала, с веток кустарников птичьи какашки отряхнула. Восторг полный.

Ирка сделала паузу, поскольку несколько человек уже схватились за животики и забились в конвульсиях от хохота.

— Но это ещё полбеды, — продолжала она. — Далее же, по сценарию, у «преступника» за пазухой имелся пистолет. И Дуся, в идеальном показательном варианте, должен был схватить злодея за руку с пистолетом так, чтобы последний про свою «пукалку» и думать забыл, не говоря уже про стрельбу.

— Ну и как, схватил? — перебил кто-то из нетерпеливых зрителей.

— Схватил, — подтвердила Ирка. — Грамотно так взял. Прямо в область предплечья. Только «преступник» от неожиданности дёрнулся и прямо над ухом у Дуняши курок-то спустил, негодник.

Ира сделала паузу. Сердца слушателей замерли. Пульс остановился. Волна тишины прокатилась по помещению. Наконец, медбрат робко уточнил:

— И?.. — Выдох колыхнул Иркины волосы, несмотря на то что ближайший слушатель, располагался как минимум в двух метрах.

— Ну, не смертельно. Пистолет-то на учениях холостыми набивают, — успокоила аудиторию актриса. — Только грохот стоял. Даже у меня уши заложило. Ну и Дуся руку сразу бросил, а затем очень-очень аккуратно и показательно снова взял её в зубы. Все присутствующие зрители чуть ли не зааплодировали. Мол, круто. Вот это профессионал. Ага. «Профессионал», сердце в пятки он убрал. Я-то смотрю на своего Дуняшу и вижу, что пёс обделался. Сильно обделался. Но актёр тот ещё, так что виду он не подал. Умная собака. Вот такая история.

Ирка встала и приоткрыла фрамугу, уж как-то сильно тут все волновались.

А народ смеялся и восхищался, представляя бегущего ротвейлера, скачущую за ним Крупскую, со всеми частями тела и сто двадцатью килограммами веса, которые она успела накопить к своим неполным тридцати пяти годам.