Нескорая помощь или Как победить маразм

Вызов № 67 ИНОЕ ЛЕЧЕНИЕ

Разумеется, поучаствовать в спасении больного или только что родившегося — это всегда увлекательно. Кроме того, возникает острое некупируемое понимание нужности тебя и твоей профессии. Чувство приятное, сердцеласкательное. Оно холит душу, и по возвращении на базу ты сидишь умиротворённо, сложа ручки, и любуешься приобретёнными навыками.

Правда, в наши дни подобные «обычные» вызовы на «03» редкость. Всё же крайне не часто люди вот так сразу и в темноте рожают.

И до клинической смерти в стенах родимой квартиры себя не многие довести успевают. Обычно и те и другие всё же загодя в больничку приезжают, что, в принципе, тоже не гарантирует кардинального влияния на ситуацию. А так, чтобы дома и прям с места в карьер, это пока ещё редкость.

Чаще наши скоропомощные вызовы связаны с недельными коликами, полумесячным бронхитом и пресловутым одиночеством. Именно одиночество в большинстве порождает жгучее желание в груди и нестерпимый зуд в заду набрать-таки заветные цифры «ноль» и «три», чтобы хоть с кем-то поговорить. И, как показывает опыт, дабы испытать одиночество, вовсе не обязательно существовать одному. И удовлетворять его можно чем-то совершенно иным. Так сказать, без слов.

После того случая с реанимированием пациентки прошла как минимум неделя. Для дяди Славы сей срок показался месяцем. И удивляться тут нечему. Несмотря на последние три бессонных дежурства, чего-либо серьёзного на вызовах не приключилось. Стандартные хронические пенсионерки, по большей части сироты наоборот. Приезду Славика, как правило, предшествовали три основных фактора: отсутствие регулярного приёма лекарств, «едим, что хотим», и лежачий образ жизни. Поэтому когда наш академик освободился в районе двух часов ночи после подобного маразматичного вызова и ему вручили неординарный случай, то дядя Слава не растерялся, сыграв во всей красе грамотно.

Итак, только наш товарищ уселся в «скорую» и открыл рот, дабы скомандовать водителю команду «Домой!», как на передней панели заверещала портативная радиостанция. «Примите вызов к молодой женщине с болями в животе на Малой Бакланской улице», — сказали на том конце радиосигнала (да простят меня физики за такую формулировку). «Есть!» — козырнул Славик и направился по указанному адресу.

Приехал. Смотрит, действительно, женщина молодая, чуть за тридцать (а дальше возраст слабого пола не растёт. — Примеч. авт.). Рядом мужчина. Последний — точно не сосед. Как минимум, супруг. Сидит и держит её за ручку.

— Так-с, — устало произносит академик. — На что жалуемся?

— Доктор, — восклицает непожилая дамочка и прямо при муже заявляет: — Вы знаете, у меня зуд. Там!

— Где там? — сразу не разумел дядя Слава, обрадовавшись, что это не аппендицит или непроход.

— Ну… там, — показала ниже пояса пациентка, — внутри.

— Прямо в самом внутри? — продолжал играть непонимающего наш товарищ.

— Ну да, я же говорю, Там…

— Ага, — без эмоций осознал Славик. — Зуд, говорите? И давно у вас Там чешется?

— Где-то дня три точно, — вспомнила клиентка.

— А гинеколога когда последний раз наблюдали?

— Года два назад, не меньше.

— Понятно. Значит у вас кольпоскабия, — безбурно среагировал латинскими терминами дядя Слава.

— Кольпо… что? — не понял супруг.

— Чесотка в дырочке, — расшифровал академик. — Старинное заболевание.

— А-а-а, понятно, — хором пропели супруги. — А оно лечится?

— Сейчас всё лечится, — невозмутимо продолжал наш дядя Слава. — Но в вашем случае есть лишь один доступный метод. Им пользовались ещё в древние времена.

— Что за метод? — в глазах супруга проявилась интрига.

— Да простой, как наша жизнь, — медик поморщился в сторону мужа. — Дайте, пожалуйста, ёршик для бутылок и кастрюльку.

Супруг достаёт требуемое, после чего Славик идёт на кухню и ставит выданный инвентарь в воду на газовую конфорку, кипятиться. Затем он долго и упорно моет жидким мылом кисти. Вслед обрабатывает их чистейшим спиртом. Ногтевые ложа украшает пятипроцентным йодом. В это время главный инструмент уже готов. Наш академик аккуратно, пинцетом, достаёт стерильный ёршик, вручает его в руки мужу и произносит знаменитую (впоследствии) фразу: «Ну что ж, чеши, коли больше нечем!»