Несносная Херктерент - 3 [СИ]

Глава 8

В этом году подготовка к войне мало отличается от подготовки к настоящим боевым действиям. С подначки Софи члены аэроклуба даже предложили использовать авиацию, благо имеется настоящий, хотя и бывший, бомбардировщик и несколько машин, пригодных для использования в качестве лёгких штурмовиков.

После длительных споров с участием представителей обеих школ, сторонних посредников и даже представителя ПВО округа, было отказано.

— Они, скорее всего, испугались, что даже начинённая мелом учебная бомба, сброшенная не туда, вполне может кого-нибудь убить, — рассказывает Софи не присутствовавшим на совещании.

— Нам не захотели подыграть, — замечает начальник «генштаба», — у них даже аэродрома нет.

— Построят скоро.

— Не раньше весны.

— Я на бомбардировщике проверила выливные приборы, — Марина опять чем-то недовольна, — Они в порядке. Если будет чем — можно заправить. Вот только доступное нам зимой малоэффективно. Хотя, можем боевой хлор-этан до пяти процентов развести. Судя по отчётам с настоящих учений, навыки противохимической защиты вырабатываются только так.

Начальник генштаба трёт подбородок.

— Я как-то раз случайно стеклянную ёмкость из противохимического пакета разбил. Как воняло — помню до сих пор. В закрытом помещении трупом бы стать успел.

Марина откровенно сияет.

— Херктерент, умерь свою кровожадность. Это приказ.

— Кровожадность-то тут причём? Крови не будет. Только слизистые пострадают. Тем более эти флаконы со средствами борьбы и мы, и они в сумках таскаем. Вот пусть и учатся применять.

— Повторяю приказ. Химическое оружие не применять.

— Принято к исполнению, — ответ с максимальной степенью неудовольствия.

Очередной доклад разведки не прибавляет оптимизма.

— Они что-то в городе тоже закупили. К ним ветка с железной дороги заведена. Что-то они там недавно возили. Далеко, не рассмотреть было, но это точно не солярка на зиму.

— Схожу, погляжу, чего они натаскали, — Марина не разрешения спрашивает, а факт констатирует. Даже старшие по званию не часто решаются ей приказывать.

Сугроб пропал. Вместо него появляется Марина вся в белом. Только к праздникам, похоронам и торжествам такой наряд отношения не имеет. Полное зимнее снаряжение разведчика. Точно под неё сшито. Со всем полагающимся, кроме патронов. Бинокль матового белого цвета, стёкла антибликовые. Ремни, сумка, подсумки, даже ложе автомата — тоже белое. Маска с прорезями для глаз закрывает лицо. Со стороны не видит никто, но Херктерент злобно кривит лицо. Всё плохо. Всё очень плохо.

У Хейс видела какие-то особые лыжи с мехом внизу для самой жуткой целины. Вспомнить не может, кто старосте такие подарил. Недавно самой похожие потребовались, без особой надежды написала в канцелярию МИДв, но там решили, лыжи точно не стреляют, и недавно прислали. Внешне почти такие же. Да и для дела годятся не хуже.

По этой части леса зимой «коты» ходить не любят. Да и летом не слишком этот участок жалуют. Из колючей проволоки даже не заграждение, так забор, границы владений обозначающий, увешанный грозными табличками, но даже к сигнализации не подключённый. И ток, несмотря на устрашающие надписи, по проволоке не пропускают.

Мин тоже нет, хотя табличек с предупреждениями полно. Хотя, теперь есть. Несколько Марина поставила.

Судя по всему, с тех пор, как снег выпал, к забору никто не подходил. Где наблюдательные посты на этом направлении, Марина и так знает. И что ставят тут в чём-то провинившихся.

Сама она тут минимум пару наблюдательных вышек поставила. Настоящее заграждение велела бы соорудить. Пусть, крупная часть незамеченной тут подойти не сможет. Но одиночка проникнет запросто.

Спирали бы натянула. Минное поле тут — напрасная трата средств, хотя если денег лишних много, почему бы и нет? Среди «котов» небедных тоже полно.

Вот собак бы бегать пустила. Как раз, между заграждением и спиралями. У охраны сторожевые псы есть, но насколько Марина знает, там теперь не псарня, а самый настоящий питомник. Мода у выпускниц — привозить домой огромного лохматого щенка.

Интересно, на главной школьной башне наблюдатели сидят? Башню построили по образцу замков ещё периода Архипелага. Когда-то в таких наместники областей жили, да и сейчас там администрация школы расположена. Вот только, слишком уж увлеклись архитекторы подражанием старинным образцам. Позабыли, здесь вам не тут, столица не в субтропиках, как погибшие земли. Холодно тут. Отопления на верхних этажах нет.

Наблюдатели быть должны. И они есть, вот только озабочены они не столько слежением за местностью, сколько тем, чтобы комендант при проверке караулов не заметил, как они в тепле прячутся.

Неси они службу как положено, Марину могли бы заметить. Вот только, слишком уж происходящее для них игра. Ну, что же, значит, доиграетесь.

Ближе к вечеру снег обещали. Где Марина наследила — засыплет.

Забор уж больно символический, пролезть можно даже проволоки не перерезав, хотя нож для колючки у Херктерент имеется.

Зимой этот участок парка совсем не посещается.

След по себе всё-таки оставила. На одном из деревьев возле засыпанной снегом дорожки вырезала.

«Марина+Дима = Любовь». Не очень сложно догадаться будет, кто здесь побывал. Знающих русский, среди «котов» достаточно. Язык преподаётся. Вот только тёзок Марины в школе нет, хотя имя после её рождения, стало довольно популярным.

Главная полоса обороны оборудована на совесть. Ещё на дальних подступах обнаружила отмеченные флажками мины. Позже уберут, а пока думают, тут только свои ходят. Здесь мины стоят по всем правилам, убеждается Марина, сняв три.

Где у «котов» танковый парк и гаражи вещь, в общем-то известная. Другое дело пробраться туда, чтобы посмотреть задача почти невыполнимая. Для всех, кроме Херктерент. Знает, внутришкольная территория почти не патрулируется. «Коты» в большинстве лыжники ещё те, и вряд ли её догонят, даже если обнаружат. Если внутрь периметра проник, заграждений и мин можно не опасаться.

Надо просто знать, куда следует забраться, чтобы увидеть желаемое. Одна из башен школы на зиму запирается. Но там замок не представляющий сложности.

Вваливается нечто заснеженное. Кое-кто хватается за оружие. Не сразу соображают — Марина.

— Ну как?

— Плохо. Атаковать главную можно только ценой больших потерь. Минные поля под снегом, патрули, заграждения. Только если рейд. Участок ими не зря ими заявлен как укрепрайон. И значит, убитые в рейде выбывают из игры.

Вот тут, — показывает на карте место начала сегодняшней «прогулки» пробраться можно, но только диверсионной группе. Заграждения номинальные, почти не охраняются. Но там дальше — сами знаете, линия фортов, историческая полоса обороны.

— У них в фортах — младшие возрасты.

— И страшное количество пулемётов.

На совещаниях генштаба принцесска теперь присутствует. Марина решила, пока она в поле зрения, так безопаснее и для неё, и для окружающих. К некоторому удивлению, никаких идей различной степени бредовости, принцесска не генерирует. Сидит себе тихонько.

Лучше её к чему-нибудь привлечь, пока сама до чего-нибудь высокой степени разрушительности не додумалась. Как у любой стихии, у младшей дочери соправителя, лучше всего разрушать получается.

— Хм. А если шпионаж попробовать. Дина, твоя же сестра там. Если ты ей напишешь…

Софи взвивается, как ужаленная.

— Сдурела? Это же прямое предательство, её же в той школе с говном сожрут за такое, принцесса она или кто!

— Любые варианты стоит пробовать. К тому же, мы же не будем просить что-то сделать. Мы только попросим описать, что она видела.

— Херктерент, ты совсем рехнулась! — подводит итог командир пехотной дивизии.

— Нет! — глухо и неожиданно сильно звучит голос принцесски, — Марина права. Если я напишу сестре, она ответит. Всё, что знает напишет. Она мечтает им всем отомстить. Чувствует себя изгоем. Нет. Её не травят, подозреваю, просто помнят, чья она дочь, и не хотят нарываться. Но с ней никто не общается. Все эти годы. Дома врёт как всё хорошо. И плачет ночами. У неё нет друзей, парня тоже нет. Не понимает, почему. Ей даже должность армейскую бросили как собаке кость, лишь бы отвязаться. Столько раз слышала, как она их всех ненавидит. Да она рыдать от счастья будет, когда узнает, что у нас есть боевые снаряды.

Софи задумчиво трёт подбородок. Идея о снарядах есть, их самих пока нет.

— Об этом ты пока ей не пиши.

Ответ не заставил себя ждать.

Подробный. С рисунками и схемами. Всё-всё расписано. То, что удалось рассмотреть снаружи, не противоречит имеющемуся в письме. Причём, составленных Мариной планов укреплений Динка не видела.

Похоже, школу свою старшая дочь соправителя совсем уж запредельно ненавидит.

— Совсем всё на букву «х». Не хорошо, — начинает Марина по-русски, — У них там «драконы» шесть точно.

— Может, она ошиблась?

— На рисунок глянь. Тут даже люк в корпусе квадратный, а не круглый, как в «Определителе».

— Где они их взяли?

— Я, кажется, знаю, но об этом после.

Дмитрий числится вторым по значимости танкистом, после Марины. Плюс имеет некоторые познания о производстве машин.

Отношения с Мариной — исключительно деловые. Сначала машины, всё остальное — потом. Вот только обсуждать приходится с Мариной. Но это так, приятные мелочи.

— Марин, ты обещала рассказать, откуда у них «Драконы». Или это секретно?

— Никакого секрета. Просто ты — слепой. Да и я — тоже. Прошлый номер «Красной Звезды» тащи.

Тороплив пролистав журнал, тыкает в фотографию.

— Вот. Фото видишь?

— «Танковая мощь Тима отправляется на переплавку». И что тут такого?

— А то, что мы с тобой и остальными — бараны. Да ещё и слепые. Это двор не металлургического завода. Это танкоремонтный завод. Я на нём даже была как-то раз. Все машины на снимках — с устранимыми повреждениями. И давай посчитаем. Раз, два, три… Пять. Десять. Двенадцать «драконов» только на этих снимках. Они этот журнал тоже видели. Кто-то у них подумал. А мы — нет.

— Ладно, я пойду.

— Куда это так заспешил?

— Подписку на «Звезду» можно со следующего месяца оформить. Выпишу на свой адрес и буду теперь читать регулярно.

— Ты в прошлом месяце как раз вместе со мной и читал. Много мы вычитали? Знать бы, кто у них наблюдательный такой…

Генштаб заседает. В переносном смысле — дым коромыслом. В прямом — откровенно курит только Софи.

— Что делать?

— Сейчас? Всем брать бумагу писать и рисовать кто что запомнил по повреждениям «драконов». Особенно старайтесь вспомнить повреждения от малокалиберной артиллерии. Послезавтра все командиры танковых взводов едут на выставку для уточнения деталей. Эрида едет обязательно. Она лучший фотограф у нас.

— А мне, надо думать, ещё снаряды стоит поискать? — чарующе улыбается Софи.

— Да уж постарайся! Возможно, от победы нас отделяет одна ночь любви с принцем.

— Убью! — с милейшей улыбкой, — Пошлячка.

Марина скалится в ответ.

— Что там насчёт использования авиации?

— Ничего. Договорится не удалось. Они знают, у нас больше машин, поэтому и упираются.

— Опасаются, мы тупо зальём их химией да потравим газами?

— Может, и так, но у них даже для лошадей и собак есть противогазы.

— Как будто, у нас нет.

— Не об этом речь. Хотя, могу слегка подсластить лекарство. До дня боя можно использовать самолёты-разведчики.

Растаскивают ещё влажные фотографии. Эр старалась. Пробоины видны чётко. Где было возможно, она снимала и выходные отверстия снарядов.

Почти все случаи пробития — значительно более крупные калибры.

Вот интересный кадр — как раз снаряд их калибра попал в маску пушки и застрял.

Хм. Возможно, когда по броне начнут стучать настоящие снаряды, нацеленные на игру экипажи, откроют люки и убегут. Было бы хорошо…

Умеет Софи на дороге попадаться. Этого у неё не отнять. Захочешь — не обойдёшь.

— Марин. Ты знаешь, почему Эорен вообще у Херта оказалась?

Марина пожимает плечами.

— Понятия не имею. Динка на эту тему со мной говорить не любит.

— Ха! Так я не Динку и расспрашивала.

— Понятно! — гримасничает в ответ Марина.

Софи никак не реагирует на кривляние.

— Сама заметила, Динка не образец красоты и изящества. Сестра в этом смысле такая же, но совершенно без Динкиного огонька.

Младшая Херктерент смеётся.

— Огонька! Ты вспомни старую шутку — над их Домом чуть ли не со времён Великих Еггтов ржут. Сыновья у вас отличные получаются, а вот дочки — все страшненькие. Хотя, в этом поколении даже сыновья… Не все удачные вышли.

— Представь себе, она из-за этого тоже переживает. Шуточку про страшную девочку и красивого мальчика помнишь? Как раз про неё.

Кстати, тебе бы крепко не свезло, будь наш отец на соправителя похож. Ты всю жизнь в штанах ходишь, и отцу дела до этого нет. А его добило, что дочь стала часто, как мальчик одеваться. Вот он и вспомнил, какая в «кошачьей» дисциплина. Её в середине года туда и засунули. Лично она это восприняла — как в тюрьму строгого режима посадили, притом, совершенно не за что.

Она дома за эти года времени провела очень мало. У них же как заведено? Кто отлично всё сдал — может ехать домой сразу после последнего экзамена. Кто просто сдал — всех отпускают с формальным началом каникул. Ну, а неудачники тоже после последней переэкзаменовки домой поедут. Зимние переэкзаменовки намеренно так назначают, чтобы неуспевающие все каникулы в школе просидели.

Годовые переэкзаменовки назначают не раньше, чем через дней двадцать — двадцать пять. После начала каникул. Это время — изволь в школе проводить и готовиться.

Яроорту жаловалась, только он не понимал. Мальчишка, что взять? Казарменные нравы ей не нравятся? Другие девочки не жалуются.

Марина хмыкает.

— Угу. Сордар много рассказывал, какие там девочки. Наверно, именно там он женщин и возненавидел. Не думаю, что с тех пор сильные изменения произошли. Херт, что и правда, хотел Эр туда отправить?

— Снова ха-ха! Она бы жила там точно так же как и здесь. И ничего бы не заметила. Там ведь можно за что-либо на особом положении оказаться. Причём, как со знаком плюс, так и минус. Казарма тем и хороша — можно просто что-либо приказать — и все возьмут под козырёк.

— Хочешь сказать что она была… Так сказать, из тех, кто с минусом?

— Во всяком случае, сама она считает именно так. Сестра Динки очень зажатая, хотя и неглупая. Но за прошедшие года все её страхи только в разы усилились. Да и новые появились. Уверена, Эорен кажется, будто над ней даже из-за имени смеются.

— Что в нём смешного?

— Ты много Эорен знаешь? И что её имя значит?

— Вообще-то, я и её лично не знаю. Имя — старинное название Утренней звезды — второй планеты.

— Сама бы что сделала, назови тебя так?

— Печать с иероглифом. Только бы её и прикладывала вместо подписи. Все же знают, как я именем горжусь.

— Тебе нравится выделяться, ей — наоборот. Ну, а люди таковы — покажешь, где больно, тут же чем-нибудь, ткнут. Но мне кажется, Эорен не столько травят, сколько просто игнорируют, плюс навоображала она всякого, аж сама поверила.

— Короче, из лучших побуждений, её засунули в самое неподходящее для неё место нашей страны. Красота! Соправитель на пустом месте и своими руками создал себе врага.

— По-моему, определённые выводы он всё-таки сделал. Гордости слишком много, чтобы ошибку признать. Динке же он позволил сюда пойти. Хотя мог бы и её так же засунуть.

— Она таких ужасов от сестры наслушалась, что любой ценой решила к «котам» не попадать.

— А потом ей просто ты по описаниям понравилась, не знаю, правда, в каком смысле, — многозначительно заканчивает Софи.

— Убью!

От писем, хотя, теперь уже самых настоящих шпионских донесений, настроение портится всё больше.

Раз противника сложно разбить в лобовом столкновении, надо что-нибудь этакое придумать. Раз проблема номер один танки… В очередной раз обсуждается, раздобыть где-нибудь настоящие бронебойные снаряды. Пока все варианты бракуются.

— Хватит в земле копаться, — Софи почему-то сияет чуть потусклее солнышка, — на небо надо глянуть.

— Ты о чём? — подозрительно спрашивает Марина.

— Один наш общий знакомый как раз доступ к боеприпасам имеет.

— Яроорт?

— Поразительная догадливость. У них там и отделение пилотов истребителей-бомбардировщиков имеется. Они как раз стрельбу по наземным целям отрабатывают. Да и на перехватчиках есть орудия на основе танковых.

— Откуда у них бронебойные? — выпалив, Марина осознаёт, что ляпнула глупость. Хорошо, до этого сейчас никому дела нет.

— Утилизируют.

— Чего?

— Sestra, — выцеживает Софи по-мирренски, — я совершенно серьёзна. У них в лентах на два фугасных — один бронебойный. Вроде для ночной стрельбы, он трассирующий.

— Угу.

— Что угу?

— Тот, кто тебе так сказал, ночью ими не стрелял.

— Не всё ли равно? — пожимает плечами Софи, не желая слушать подробности — Сама же говорила, бронебойные нужнее. Вот я и постаралась.

Марина столь старательно делает вид, будто верит, что Софи поняла — Младшая догадалась, в снарядах сестра разбирается плохо. Им просто повезло, что удалось достать нужные.

— Мы же не будем по людям стрелять. Да и вообще — болванками по пехоте… малоэффективно. К тому же, это мы знаем, что снаряды броню не берут.

— У нас фугасных больше, чем бронебойных. Ими по этим танкам бить бесполезно.

Переглядываются. Победить — нужно. Серьёзные травмы бывали и раньше. Но в этот раз надумали на самом деле танки подбить.

— Мы всё-таки не на войне.

— Может быть. Но знаешь, что может быть? Подбитый танк могли погрузить на платформу, толком не проверив, что внутри. У них тоже могут оказаться боевые снаряды.

— Тогда, мы просто сгорим. И всё.

В одну из ночей школьные грузовики, включив ночные фары, отправляются к служебным воротам парка. На головном в кабине, кроме водителя, Марина и Софи. За воротами — два армейских грузовика с потушенными фарами.

Сгружают первый ящик. Открыв, Марина победоносно улыбается. Бронебойные! Вот они, родимые!

Ящики со снарядами с машин на машины перекидали очень быстро.

В гараже уже трафареты заготовлены. Поверх стандартной маркировки красной краской нанесено обозначение «учебные». Вскоре снаряды перетащены на склад боекомплекта танкового батальона.

Если кто из преподавателей и обратил внимание на утроенные посты, значения этому не придали. Детишки к игрушечной войне слишком уж серьёзно готовятся. Знали бы какова степень серьёзности на самом деле!

Заседание Генштаба. Коты прислали список заявленных сил. Изучается с редким унынием. Самый ненавидимый и ожидаемый день в году. Предоставление официально утверждённых списков готовых к войне сил. Суток достаточно для осознания мощи или немощи противника. Много для страха, мало для реального изменения ситуации.

В первую очередь, «списки» проверка для Генштабов, как у них поставлена разведка. У «Сордаровцев» всё хорошо. Даже слишком. Если кто и сомневался в докладах Херктерент и её гвардейцев — вот вам официально подтверждение, печатями заверенное.

По другую сторону тоже локти кусают, из-за танков в первую очередь. Только от того, что кусают там, здесь не легче.

Силы противника известны в точности. Теперь глянем, кто кого! Почти на всё есть ответ. Но именно это «почти» может стать пунктом, способным привести к поражению. Но слишком уж многое поставлено на победу. Игрушечная война по затратам для участников уже приблизилась к самой настоящей. Стремление противника уничтожить уже такое же, как на гремящей всё ближе и ближе Мировой войне.

— Ага. Как и следовало ожидать, ими заявлены сверхтяжёлые танки, — Марина охвачена каким-то злым возбуждением, словно вот-вот увидит врага в прицеле.

— Су-ки! Сами напросились на применение незаявленного, — кладёт руки на стол Начальник Генштаба.

— Я не вижу здесь никаких «Драконов», — кладёт листы на стол Софи, — да и вообще, насколько я помню «Правила» использование иностранных образцов запрещено. Следует немедленно заявить посредникам протест и потребовать отправить машины в ангар.

— Литературно выражаясь, полового органа ты от них что-то добьёшся, — неожиданно грубо огрызается Марина, — смотришь в книгу, а видишь этот самый орган. Никакой «Дракон» не иностранный образец. Может быть использован легально.

— С чего это? — барабанит ноготками по столешнице Софи.

— С того, там люди сидят тебя и меня не сильно дурее. Меня не за красивые глаза поставили всеми бронетанковыми силами школы командовать. Что возле «дракона» написано?

— ТТИ-7.

— Все знают, что это значит? Для незнающих поясняю. Танк Тяжёлый Иностранный Седьмой. Этих агрегатов нахватали столько, что сочли целесообразным принять их на вооружение. Формально это теперь отечественная машина, состоит на вооружении. И во всех мероприятиях, подобных нашему, использование допустимо. Так как у нас масса условностей, машина повышена до сверхтяжелого танка. Не пробиваемого ничем из имеющейся у нас артиллерии. Из заявленного нами в рамках правил мы можем их остановить только фугасами и минами.

— В рамках правил, — улыбается Софи, зачем-то повторяет, — Значит, в рамках правил. Ну, так мы все знаем, правила созданы для того, чтобы их нарушать!

Одобрительный гомон, рискующий перерасти в очередное чествование Софи.

— Правила нарушать. От тебя ли я это слышу? — пытается перехватить инициативу Марина.

— Они первыми пошли на нарушение всех негласных договорённостей. Тем самым, развязав нам руки для аналогичных действий. Мы, кстати, в «заявке» честно указали спецбоприпасы для танковых орудий. А это значит…

Вместо лица Марины — оскаленная маска для шлема.

— Так! Командиры танковых подразделений и частей ремонта — поднять личный состав. Полчаса на сборы. Приступаем к погрузке снарядов.

Херктерент резко встаёт, направляясь к выходу. Все командиры направляются за ней. Предстоит бессонная ночь. Выгрузить игровой боекомплект. Спрятать его. Выгрузить, снарядить и погрузить в танки боевые снаряды.

На фоне намеченного к применению использование запрещённых для несовершеннолетних армейских стимуляторов выглядит совершенно невинной детской забавой. У танкистов и так почти у всех боевые патроны в пистолетах. И паёк завтра будет выдан по настоящей фронтовой норме. Включая норму спиртных напитков, только использовать её решено после завтрашней победы. Плюс ещё многие пообещали дополнить казённое кое-чем лично от себя.

Но это если и будет, то завтра вечером. И не у всех участников игры стопроцентные шансы до этого вечера дожить.