Несокрушимые

ИЗ ДНЕВНИКА РОТМИСТРА ДАРСКОГО

Из Москвы приехал гетман с тремя Шуйскими, ему устроили торжественную встречу. Один предавшийся из крепости русский вынул из подкопов порох, подведённый осаждёнными под наши шанцы, его было семь возов. Русские сделали взрыв в другом месте, но наши услышали и ушли загодя. Русские передаются из крепости десятками, говорят, что там раздоры и дело доходит до сабель. Они давно бы сдались, но мешает воевода и архиепископ. Последний берёт пример с патриарха Гермогена, а ему бояре говорят, чтобы он смотрел за церковью и в мирские дела не вступался, ибо раньше такого не было, чтобы попы управляли государственными делами.

Из Смоленска просили о встрече с гетманом. Пан гетман разъяснил, что в заключённом им договоре о Смоленске ничего не сказано, говорилось только о порубежных городах, где до полного замирения должны началовать польские и литовские люди. Тогда послы сказали, что пустить поляков в крепость не могут, потому что там много озлобленных людей, которые могут им навредить. А гетман сказал, что больше о них бить челом королю не будет. Подготовлена мина, которую под надзором Новодворского и Апельмана вёл один русский, в неё заложили много пороха. Приготовились к приступу, но рыцарство не захотело сойти с коней, пока король не даст им жалования. Вопрос уладили тем, что рыцарство уровняли с войском в столице, после чего оно согласилось на приступ.

Двадцатого числа на рассвете, дав знак ударами в три барабана, наши хотели зажечь фитильную мину. Трижды зажигали, но действия не было. Приладили длинный полотняный мешок с порохом, его зажёг один гайдук из королевского отряда (обжёг лицо и правую руку). Часть пороха ушла через слухи, другая разрушила участок стены. Рыцарство послало впереди себя 24 человека на разведку, они сказали, что взрыв сделал глубокий ров, но русские сидят на валу высотой в два копья, а за ним ещё несколько рядов и на пролом с трёх сторон направлены пушки. Приступ остановили до более счастливого случая.

Русские бояре, целовавшие крест королю, просили за смолян и предлагали послать к ним на переговоры литовского писаря Скумина. Сенаторы не соглашались, говоря, что Скумин человек большого дома и его нельзя подвергать опасности, пусть Шеин пришлёт в заложники своего сына. Тогда бояре сами подошли под стены и стали говорить горожанам, чтобы они сделали с Шеиным то же, что в Москве сделали с Шуйским. Люди их слушали, пока не были разогнаны Шеиным.

Из Москвы приехали послы с письмом к смолянам, чтобы они целовали крест, как Москва, и не затрудняли дела. Смоляне сказали, что крест поцелуют, но чтобы ляхи не вступали в крепость. Им объявили, что целовать крест нужно не только королевичу, но и королю, они не согласились, говоря, что в письме нет подписи патриарха, требовали послать к нему. Сенаторы ругали их за проволочку и сказали, чтоб они больше не приходили, тогда русские зажгли мину. Впрочем, без особого вреда.

Дано знать, что в Калуге убит татарином человек, выдававший себя за царя Димитрия. Жена его Марина, с которой он недавно обвенчался, от страха родила сына, крещённого Иваном. Но все русские называют его Ворёнком, так как отца прозывали Вором.