Нет Шутта шуттее старого Шутта

Глава 1

Дневник, запись № 633

На грязной витрине магазина между двумя покосившимися рекламными афишами висел пожелтевший плакат, яркие краски которого уже давно выцвели. Тем не менее Зиггер считал его прекрасным. Он всматривался в героическую фигуру, одетую в чёрный комбинезон, каждый раз, когда отец водил его вдоль улицы мимо этого магазина. Для маленького лепоида из фабричного городка-сателлита на планете Телун это было вершиной желаний. Он не умел читать, когда увидел плакат впервые, поэтому попросил отца прочесть ему заголовок: «Присоединяйтесь к Космическому Легиону и вы увидите всю галактику!»

Тогда Зиггер ещё не знал, что такое галактика, но что бы это ни было, оно зачаровало паренька. Заставляло подёргиваться нос, уши цеплять каждую мелочь, а следовательно, что бы ни продавал плакат, это должна была быть действительно крутая штука.

И каждый раз когда он шел по улице – даже когда он бежал по маминому поручению или опаздывал в школу, – он останавливался на короткий миг напротив магазина и вглядывался в постер влюбленными глазами.

Зиггер слегка разочаровался, когда осознал, чем же на самом деле торговали в этом магазине. В лавке (как гласило название «У Споти») не продавали ничего магического или героического, а только обычные никчёмные вещи, такие как: средства для роста волос, дезодоранты, дурацкие пилюли и набор печатной макулатуры. Вербовщики Космического Легиона были в городе один день, когда и повесили плакат, один из многочисленных плакатов по всей вселенной. Спустя много лет он всё ещё там висел. Но даже это не могло принизить всё его очарование. Зиггер уже принял решение присоединиться к Космическому легиону, а всё остальное отошло на задний план.

Родители не одобряли стремлений сына, но они были достаточно умны, чтобы использовать это как мотивацию к хорошей учебе в школе.

– Ты никогда не попадешь в Космический Легион, если не подтянешь математику, – мог сказать его отец, и этого было достаточно для того, чтобы Зиггер был готов изнурять себя сутки напролёт.

Или, если ему не нравилось что-то, что приготовила на ужин мама, то она могла пригрозить:

– Ешь до конца, тебе надо быть большим, сильным и здоровым лепоидом, чтобы вступить в Космический Легион, – и Зиггер с жадностью съедал оставшиеся несколько кусочков корня бриттла на его тарелке.

Это срабатывало даже тогда, когда Зиггер догадывался, что замышляет его мама, но он не переставал слушаться. В конце концов это казалось само собой разумеющимся, что она вероятнее всего права. Так молодой Зиггер вырос сильным и умным, и все его учителя говорили, что он мог бы стать кем захочет, когда повзрослеет.

Это льстило Зиггеру. Но всё, о чём он мечтал в этой жизни, – поступить, когда вырастет, в Космический Легион. Поэтому когда он запрыгнул на сцену, чтобы получить школьный диплом (с отличием по трём предметам, хотя и не самый почетный – лучший диплом был лишь у Сникли, зубрилы и изгоя) и грамоту, признающую его атлетом планетарного масштаба по трём спортивным дисциплинам, а также за почетным значком Хорошего Горожанина, все ожидали от него великих свершений. Когда директор вещал юным лепоидам, что вселенная – песочница их жизни, все выпускники знали, что это клише, но всё же большинство из них хотели верить его словам, хотя бы на тот момент.

Поэтому Зиггер был шокирован, когда родители твёрдо заявили, что о вступлении в Космический Легион не может быть и речи, так как в Гарфарде благодаря его оценкам (не говоря уже об успехах в беге и прыжках) ему светила ещё и стипендия.

– Ты не можешь просто проигнорировать такую возможность, – сказал отец, исподлобья глядя на него за обеденным столом. – Получив гарфардское образование, ты сможешь делать всё, что захочешь.

– Но я и без него могу делать всё, что хочу, – возразил Зиггер, поднося ко рту вилку с овощами. – Если у меня и сейчас отличные шансы поступить, то что изменится за время контракта с Легионом? К тому же я смогу оплатить затраты на поступление за счет денег от контракта. Это просто улетная сделка, па!

– Лететь ты будешь недолго, – пробормотал отец.

– Освальд, ты же знаешь, что это просто современный жаргон, – успокаивающе пояснила мать. – Когда он говорит, что летит, он имеет ввиду, что доволен условиями.

– Что ж, тогда почему он сразу так не сказал? – проворчал Освальд. – Придется купить словарь, а то без него вообще не понять, о чем говорит нынешняя молодежь.

– Я говорю о том, что не собираюсь поступать в Гарфард, – уточнил Зиггер. – Хотя бы до того момента, пока не узнаю, смогу ли войти в ряды Легиона. Это то, о чём я всегда мечтал. Ты же знаешь, папа.

Освальд потряс головой, хотел возразить, но вместо этого глубоко вздохнул.

– Знаешь что? Думаю, я тебе разрешу…

– Ура-а-а-а! – закричал Зиггер, выскочив из-за стола и прыгая по всей комнате.

– …Но есть пара условий, – продолжил его отец. – Для начала, тебя должны принять в Гарфард и согласиться придержать место до окончания контракта с Легионом. А если ты решишь продолжить службу, то наверное даже я ничего не смогу с этим поделать.

– Я принимаю эти условия, папа, – согласился Зиггер, останавливаясь в своем праздничном танце. – Они не имеют значения. Единственное, чем я хотел бы заниматься в этой жизни – служить в Легионе.

– Есть старая поговорка, – сказала мама Зиггера, – Будьте осторожны в своих желаниях – они могут сбыться. Я надеюсь, что Легион именно такой, каким ты его себе представляешь. А если нет, то всегда можно вернуться к учёбе в Гарфарде.

Но Зиггер уже не слушал.

– Сержант Бренди, могу я задать вопрос?

Бренди едва удержалась от глубокого вздоха.

– В чем дело, Махатма? – она ещё не услышала вопрос, но уже знала, что для ответа на него понадобиться немало усилий. Махатма мог исказить любые её слова так, что они превращались в опровержение всей дисциплины и власти, на которой зиждился Легион. Но это входило в обязанности старшего сержанта роты «Омега».

– Мы пробыли на Зенобии около шести месяцев, – сказал юный легионер, блаженно улыбаясь, – это было его обычным состоянием. Не знай она Махатму, то заподозрила, что он использует какой-то наркотик, легальный или нет (учитывая его внешний вид, более вероятно – последнее). Бренди ожидала продолжения, но Махатма тянул с вопросом, а значит он ещё не закончил. Тишина затягивалась.

В конце концов, когда остальная часть отряда заёрзала от ожидания, она продолжила, так спокойно, как только могла:

– Все правильно, Махатма. Мы провели здесь шесть месяцев.

Иногда ей казалось, что половину этого времени она провела отвечая на его вопросы. С нотой раздражения в голосе она продолжила:

– Так в чем твой вопрос?

Улыбка Махатмы не дрогнула.

– Когда мы закончили работу на Ландуре, нас отправили на эту планету. Вы сказали, что причиной тому стала наша хорошая работа, – он сделал ещё одну паузу.

– Все верно, – сказала Бренди, в этот раз не давая паузе затянуться, – Что ты…

– А здесь мы плохо поработали? – прервал её Махатма, – Или мы ещё не закончили то, ради чего мы здесь?

– Ни то, ни другое, – ответила Бренди, – Мы прибыли в качестве военных советников и все возникшие проблемы решали без применения силы. Это чертовски хорошо проделанная работа, если тебя интересует мое мнение.

– Но нас до сих пор не перевели на новое место дислокации, – возразил Махатма. – Разве это не значит, что командование считает наше задание незавершённым?

– А парень дело говорит, – донёсся голос из задних рядов, прежде чем Бренди смогла ответить. Она точно знала, кто это сказал, но решила отвечать только Махатме, нежели отвлекаться на сторонние вопросы. Главным для неё было отвлечь всеобщее внимание от позиции Махатмы. Этот маленький легионер всегда имел свою точку зрения, подрывающую основные принципы военной доктрины. К счастью для Бренди, большинство споров никто кроме неё и Махатмы не понимал.

Впрочем, и она сомневалась, что понимает все соображения Махатмы.

– Работа ещё не окончена, – признала Бренди, – Но это не означает, что мы не справляемся. Если бы мы напортачили, то сейчас мы бы это знали чертовски хорошо.

– Э-э, серж… – поднял руку другой легионер.

Бренди нахмурилась. Она надеялась, что ответ развеял все вопросы, и можно вернуться к тренировке.

– Да, Убивец, что такое?

– Если у нас всё шло отлично, почему генштаб прислал майора Портача взять руководство над ротой?

– Главное командование сидит по своим норам и не знает положение дел на поле боя, – пояснила Бренди. – Вы сами видели, каким аутичным был майор, когда попал сюда. И ничего не менялось вплоть до приезда капитана из столицы. К тому же никто не приезжает заменить майора. А сейчас ходит слух, что капитана могут повысить. Если и это не говорит о наших успехах, то я не знаю, что сможет.

– Да, в этом есть смысл, – согласился Убивец.

Остальная группа согласно забормотала и Бренди расслабилась. Теперь у нее был шанс вернуть контроль над происходящим. Если только Махатма не начнет опять задавать вопросы.

– Отлично, парни, – сказала она, – Сегодня мы поговорим о технике выживания в пустыне. Без чего не обойтись, если вас забросило далеко от лагеря?

– Без оружия, – выкрикнул один голос.

– Нет, тебе нужна палатка, – поправил другой.

– Без карты, – сказал третий.

– Это всё очень нужные вещи, – согласилась Бренди. – Но ничто ни идёт в сравнении с чистой питьевой водой. Я хочу показать вам пару способов её нахождения в пустыне…

С этого момента всё пошло как по маслу. К концу утренней тренировки Бренди была приятно удивлена прогрессу легионеров. Даже Махатма старался не задавать неуместных вопросов. Не то чтобы она ожидала, что это будет продолжаться долго…

Если и есть порт в Альянсе, где частные космические яхты могут пришвартоваться без лишнего шума, то это, несомненно, Лорелея, космическая станция, чье пространство круглые сутки служит игровой площадкой для богачей. Поэтому, когда персонал порта спокойно, но без проволочек, занялся швартовкой Логана-350 – одного из самых лощенных и узнаваемых кораблей, доступных частным владельцам, это не привлекло ничьего внимания. Это электронное чудо, напичканное последним квази-военным оборудованием, на других планетах и станциях могло бы заставить подняться не одну бровь, но на Лорелее его приняли и глазом не моргнув. Не многие удивились, и когда из корабля выгрузили винтажный лимузин. Богачи часто привозили личный транспорт на Лорелею. Те немногие, кто всё же обратил на лимузин внимание, вероятно признали бы в нем последнюю модель из линии Флейтс-Роял, а искушенный взгляд уловил бы в системе безопасности неприметную модификацию, достойную служебной машины лидера какой-нибудь планеты. Несмотря на её напыщенный вид, даже миллиардеры сочли бы эту модель слегка дороговатой. Хотя цена машины была вполне оправдана внешним видом и безопасностью, не многие согласились бы купить её.

Как только лимузин был выгружен, из Логана вышли крепко сбитая женщина и мускулистый мужчина, сопровождая до пассажирского сидения энергичного человека средних лет. Фанаты гонок могли бы узнать в женщине Марию Дела Фанатико, гонщика Формулы-Ультра, загадочно пропавшую пять лет назад после серии впечатляющих побед. Мужчину звали Эдди Гроссман, и его лицо было знакомо, если не широкой общественности, то по крайней мере ветеранам элитного отряда «Красные Коршуны». Как инструктор по лёгкому стрелковому оружию, он приобрёл жутковатую репутацию человека, чей выстрел всегда попадает в цель.

Ничто не тревожило служащих в центре связи казино «Верный Шанс», когда немного времени спустя на их экранах появился пассажир лимузина, выходивший на связь по коммуникатору. Он попросил (тоном, в котором явно звучал приказ, а не просьба) соединить его с Уиллардом Шуттом.

– Один момент, сэр, мне придется его предупредить, – сказал младший клерк, который принял вызов. Всех клерков проинструктировали не только узнавать это гражданское имя капитана Шутника, но и беспрепятственно пропускать любого, кто требует встречи с главным акционером, называя это имя. – Как я должен вас представить, сэр?

– Виктор Шутт, – ответил звонивший.

А это, наконец, вызвало тревогу.

– Д-да, с-с-сэр, – ответил младший клерк и каким-то чудом умудрился перевести звонок в режим ожидания, не прерывая соединения. Как вести себя в таких обстоятельствах, на курсах подготовки клерков они не проходили.

Лицо клерка исчезло, и вместо него появилась реклама вечернего шоу казино «Верный Шанс», содержащая пару кадров Ди Ди Уоткинс в довольно откровенных нарядах. Через несколько минут на экране появилось лицо молодого человека. Тот посмотрел на монитор, находящийся чуть ниже веб-камеры, и с энтузиазмом представился:

– Капитан Шутник слушает. Чем я могу вам помочь?

Виктор Шутт несколько долгих секунд подозрительно вглядывался в экран.

– Я просил позвать Уилларда, а не его секретаря, – прорычал он. – Соедините меня лично с ним. Если он на встрече, то отмените её и притащите его сюда. А если мне придётся ждать слишком долго, то кое-кто лишится работы. А теперь дай мне поговорить с сыном, жалкий самозванец, или ты будешь первым в списке на увольнение.

Молодому актеру каким-то образом удалось сохранить самообладание.

– Пожалуйста, подождите, сэр, – ответил парень.

Прежде, чем Виктор Шутт смог ещё что-то сказать, на экране опять появились отрывки танцевальной программы вперемешку со счастливыми посетителями, наслаждающихся четырёхзвёздочной кухней (незаметная невооруженному глазу реклама казино воздействовала на подсознание). К тому времени парящий лимузин Шутта влетел в пределы видимости «Верного Шанса». Устав ждать, оружейный магнат протянул руку и сбросил соединение.

– Неумелые идиоты, – пробормотал он. – Уилларду придется объясниться, когда я до него доберусь. Я думал, мальчишка знает, что творит.

На переднем сидении водитель и телохранитель хранили гробовое молчание.

Через несколько минут лимузин свернул к парадному входу казино, и прежде, чем он окончательно остановился, из него выпрыгнул Эдди Гроссман. Он проверил парочку зевак и персонал отеля с профессиональной дотошностью, прежде чем открыл дверь и позволил разъяренному Виктору Шутту выйти и направиться прямиком ко входу в отель. Телохранитель тенью последовал за ним.

Сидя за рулем лимузина, Мария Дела Фанатико со вздохом проводила их взглядом. Шутт редко бывал таким взбешённым.

Она почти жалела, что упускает шанс увидеть неизбежную взбучку. Однако Мария совсем не жалела, что не она была причиной ярости босса. Ей много раз приходилось рисковать жизнью на гоночной трассе, но есть вещи гораздо опаснее гонок. Навлечь на себя гнев одного из самых богатых людей во вселенной – одна из них.

Преподобный Джордан Айрес (для друзей и прихожан просто Преп) имел грустный вид, что-то среднее между хандрой и надутостью. Случайный наблюдатель мог бы подумать, что капеллан роты «Омега» был чем-то озабочен. Но нет – надутый вид не был его естественным выражением спокойствия или задумчивости. Это был прямой и намеренный результат значительной коррекции лица, которой подвергались все преданные последователи Церкви Короля, дабы как можно больше походить на своего пророка. В любом случае, тех, кто встречал Препа впервые, его надутый вид сбивал с толку в меньшей мере, нежели насмешливое выражение, которое принимало его лицо, когда он был действительно в хорошем расположении духа.

Ранний успех Препа в обращении легионеров роты «Омега» в адептов Церкви Нового Откровения, или как её ещё называли, Церковь Короля, не отличался масштабностью. Но недавно, как он сам признавал, поток новообращенных уменьшился до ручейка. Из-за различных положений веры, в частности – строго предъявляемого адептам требования изменять лицо по образу их пророка, религиозная деятельность Препа была ограничена человеческой расой. Среди людей же большинство исповедовали иную религию, а остальные не интересовались религией вообще. Пока рота базировалась на Лорелее или на Ландуре, Препа этот факт особо не беспокоил.

В обоих населенных пунктах он обнаружил среди коренного людского населения множество потенциальных адептов. Но здесь, на Зенобии, населенной разумными ящерицами, послание Короля было обречено затеряться в бесплодных землях.

Преп вернулся к нескольким из своих любимых текстов для воодушевления. Ранние мемуары Аарона Старшего, «Рай повсюду», укрепили веру Препа в том, что Король вездесущ, а произведение «Все будет зашибись» Епископа Скотта Э. Мура убедило его окончательно, что истинная вера может спасти даже в случае гибели вселенной. Но, как всегда, самый глубокий смысл пришел из уст Короля – прежде всего его душевное предостережение: «Не будь жестоким». Сердце Препа трепетало всякий раз, когда он слышал, как Король произносит это откровение. Спустя столько веков эти слова ничуть не утратили своей силы. И все же, к его удивлению, зенобианцы казались к ним абсолютно глухи. На самом деле можно было подумать, их вообще не интересовало, что сказал или сделал Король.

Он барабанил пальцами, вглядываясь в окно маленького офиса, который он занимал в административном крыле модуля главного командования роты «Омега» на Зенобии. Снаружи на плацу летный лефтенат Квел и двое его собратьев зенобианцев приспосабливались к некоторым частям оборудования, которое они притащили, когда пришли в лагерь Легиона. Ящерицы, разумные существа, пригласившие Легион на свою планету, были умны в той же степени, что и люди или любая другая раса, входившая в Альянс. Они проявляли столько же воображения, столько же интереса к окружающему их миру, что и представители других рас. Так почему же их не трогало послание Короля?

Преп понял, что есть только один способ это выяснить. Он поднялся, досадуя на затекшие ноги. Уже не первый раз он напоминал себе, что забросил занятия физическими упражнениями. И этому не было оправдания – только не при наличии полностью оборудованного гимнастического зала как раз неподалеку от его офиса, и не при целом штате лучших инструкторов, полностью оплачиваемых Космическим Легионом, а если точнее – Капитаном Шутником. Король бы не хотел, чтобы один из его последователей запустил себя… особенно, когда оставаться в форме было так легко.

Но в данный момент Преп исполнял свою миссию. Он целеустремленно прошагал по коридору к ближайшему выходу и вышел на плац неподалеку от работающих зенобианцев. Преп направился прямо к ним, мурлыкая любимый музыкальный мотив: дам, дамба дамба дам, омбадамба дам…

Квел посмотрел вверх на приближающегося капеллана.

– Привет, Чудик! – произнес зенобианец, сверкая целым рядом острых зубов.

– Чудик? – как-то сразу растерялся Преп. Потом догадался, что это, должно быть, одна из очередных ошибок зенобианского транслятора, которые тот выдавал время от времени. Как ни старались техники Легиона, но так и не смогли настроить транслятор Квела переводить имя командира роты «Омега» иначе, как «Капитан Клоун». Некоторые легионеры из роты «Омега» тихо подозревали, что такие искажения человеческого языка не совсем вина оборудования… но доказать что-нибудь не было никакой возможности. А с тех пор, как маленький зенобианец приобрел в отряде популярность, никто больше не заострял на этом внимания.

Вспомнив, зачем пришел, Преп произнес:

– Добрый день, летный лефтенант Квел! У вас есть минутка поболтать?

– Мы давно не беседовали, – ответил Квел. – Я буду польщён.

Преп успокоился – он предполагал, что зенобианский офицер слишком занят, чтобы ответить на вопрос.

– Вы наверное заметили, что в этой роте я выполняю особую работу, – начал он. – Можно сказать, миссию.

– Да, я заметил, – подтвердил Квел.

Его двое коллег терпеливо слушали – очевидно, их трансляторы переводили всё сказанное Препом. Преп беспокоился, что они могут услышать очень искажённую версию его слов, но опять, с этим он ничего не мог поделать.

– Вы офицер, дающий советы, а не приказы, – уточнил зенобианец.

– Да, вы уловили суть, – обрадовался Преп. – Вы наверно слышали мои проповеди о Короле…

– Довольно часто, Чудик, – улыбаясь согласился Квел. – Вы не очень общительны на другие темы.

– Это так, – подтвердил Преп. – Я просто хочу узнать, что вы думаете обо всём этом? Я имею ввиду, Он не слишком вас заинтриговал.

– Отнюдь, я считаю вашего Короля очень интересной личностью, – Возразил Квел, а два зенобианца энергично закивали.

Преп улыбнулся.

– Ну что ж, я не ожидал, что вы это скажете…

– Конечно. Но вы же понимаете, что мы не можем относиться к нему серьёзно. – заметил Квел. – Люди должны придумать свои мифы, нежели заимствовать их у древнейших видов.

Преп озадаченно почесал макушку.

– Заимствовать? Я не совсем понял.

Двое зенобианцев как-то по-особому раскрыли рты, и Преп понял, что они смеются. Однако Квел выглядел серьезным.

– Возможно вы говорите правду, друг Чудик, – сказал зенобианский офицер. – На сколько я заметил, вы не отличаетесь особым чувством юмора. Но я, кажется, уже и так сказал больше, чем следовало. Мы, зенобианцы, не любим разбалтывать о сокровенной вере нашей расы, и я не желаю раскрывать вам наше учение. Скажу только, что вам надо побеседовать с одним из наших Верховных Шаманов. Он поведает вам сказание об Эль-Визе. Это очень поучительная история, могу вас заверить. А сейчас прошу меня простить, мы с командой должны завершить калибровку склемы. Доброго периода дня, Чудик!

Преп застыл на плацу с открытым ртом, в то время как Квел со своей командой вернулись к работе. Мгновение спустя капеллан, качая головой, пошел прочь. Он так и не узнал всего, что хотел. Но то, что узнал, оставляло ему много пищи к размышлению. Эль-Виз – он запомнил это имя и, когда представится возможность, последует совету Квела. Была в этом какая-то загадка, и он был намерен её разгадать.

Вечерний час пик в Бу-Тси, столице Керрской Тройки, был таким же лихорадочным, как в любой другой столице людского сектора космоса. Как ни старались городские архитекторы, но так и не смогли придумать способ справиться с перегрузкой транспортной системы, связанной с массовым исходом офисных работников в начале и конце рабочего дня. И так, и эдак планировщики города пытались задействовать многочисленные способы децентрализации деловых районов, и распланировать рабочий график, дабы разгрузить транспортную сеть, но не смогли достичь сколь-нибудь продолжительного эффекта. В жалобах погрязли столетия, но ни работодатели, ни рабочие на самом деле не желали менять то, что стало столь же естественным, как смена дня и ночи.

Однако темноволосая женщина, с двумя огромными продуктовыми сумками сходившая с транспортера, определенно не имела никакого представления о стараниях планировщиков, и никоим образом не могла привыкнуть к тому, что творилось в часы пик. Она прошла к невзрачному жилому дому на углу, протолкалась к гравилифту и, пока тот поднимался, внимательно разглядывала ехавших вместе с ней соседей. С громким вздохом облегчения она вышла на пятом этаже и протопала по коридору к своей квартире.

Она открыла дверь, тяжело перешагнула порог и направилась на кухню. Из гостиной доносились звуки тривизора, включенного на гравибольном матче. Проигнорировав его, она с шумом водрузила сумки на кухонный стол. Из другой комнаты раздался мужской голос:

– Лола? – его она тоже проигнорировала и, сердито бормоча себе под нос, начала разбирать сумки.

– Лола, тебе лучше подойти. – посоветовал голос, на этот раз чуточку громче.

– Обождешь минуту! – рявкнула Лола.

«Придурок! Чтобы поговорить, даже выйти не может, не говоря уже о том, чтобы помочь, – размышляла она мрачно. – Следовало бы отплатить ему его же монетой».

– Лола, у нас проблемы, – снова послышался чей-та голос.

– Это у тебя проблемы, – огрызнулась она, поворачиваясь лицом ко входу в гостиную. И только тогда увидела незнакомца с наставленным на нее лазером. – К-кто вы? – выдавила Лола, заикаясь. К сожалению она уже догадывалась, каким будет ответ.

– Здесь я задаю вопросы, сестричка, – сказал мужчина, угрожая оружием. – Двигай сюда к своему дружку и без фокусов.

То, как нежданный гость держал лазер, убеждало Лолу, что он прекрасно знаком с оружием и непременно им воспользуется начни она выкидывать те самые фокусы. Лола вошла гостиную. Эрни сидел там, на стуле с прямой спинкой, лицом к тривизору.

Его руки были связаны за спиной, а широкая лента эластали приковывала его торс к стулу. В кресле напротив него восседал коротышка в дорогом костюме.

– Отлично, все в сборе, – заключил коротышка, – Почему бы вам не присесть, Лола? Нам есть, что обсудить.

– Кто вы? – спросила Лола. – Я ничего не сделала!

– В этом как раз и проблема, – сказал невысокий, – Пожалуйста, сядьте – мне неудобно общаться с вами, покуда вы стоите.

Он указал на другой стул.

Лола не была по натуре послушной. Но нечто в поведении мужчины подсказало ей, что не время показывать характер, и она села.

– Хорошо, очень хорошо, – улыбнулся невысокий. – Это так утомляет, когда люди не настроены сотрудничать. Терпеть не могу, когда приходится убеждать людей работать вместе с нами.

– Что вам нужно? – спросила Лола. – И кто вы, в конце-то концов?

Коротышка внимательно изучил свои ногти, затем сказал:

– Мое имя не имеет значения, но, если хотите, можете звать меня мистер Вэ. Я и мой партнер представляем здесь определенных людей, с которыми вы некогда подписали контракт. Полагаю, вы знаете, какой контракт я имею в виду?

Лола изо всех сил старалась сохранять спокойствие.

– Надеюсь, не тот, что имеет отношение к станции Лорелея? – спросила она.

– Очень хорошо! – с энтузиазмом закивал мистер Вэ. – Всегда приятно, когда тебя понимают. Я боялся что вы можете позабыть о той маленькой истории. Могу я поинтересоваться, когда вы планируете выполнить свою часть обязательств?

– На самом деле, мы приложили все усилия, чтобы выполнить работу, – ответила Лола, повернув голову в его сторону. – Но возникло одно непредвиденное обстоятельство…

– Непредвиденное обстоятельство, – повторил за ней коротышка, как бы пробуя слова на вкус. – Частый гость в нашем деле, не так ли? Вообще, события редко, когда развиваются по плану.

Лола, улыбаясь, кивнула.

Тут мистер Вэ громко хлопнул в ладоши:

– Но профессионалы не позволяют таким маленьким неприятностям влиять на результат работы. Профессионалы знают, как преодолевать препятствия. Вы и ваш коллега – профессионалы, не так ли?

– Конечно, мы профессионалы! Но…

– Не надо никаких но, барышня, – прервал Лолу коротышка, наклоняясь вперед, чтобы заглянуть ей в глаза. – Вам поручили доставить некую посылку в установленное место. Прошло довольно много времени, а посылка так и не доставлена.

– Я могу объяснить, – начала Лола. Во рту внезапно пересохло.

– Уверен, что можете, – перебил её мистер Вэ. – Но я хочу избавить вас от лишних слов, барышня. Моих работодателей не интересуют ваши разъяснения, так же как и меня. Когда нам нужны объяснения, мы нанимаем кого-нибудь из кучи аналитиков. Однако в данный момент нам бы хотелось наблюдать результаты. Вы понимаете, о чем я, дорогуша?

– Думаю, да, – еле слышно ответила Лола.

– И снова вы меня радуете! – произнёс коротышка, разворачиваясь и отходя. Он остановился, повернулся и продолжил. – А теперь, к делу. Наш договор предусматривает поставку вами некого товара. И мы настоятельно рекомендуем вам выполнить свою работу. Более того, мы рекомендуем выполнить её без каких-либо дальнейших проволочек. Вы меня понимаете?

Лола кивнула.

– Но могут быть дополнительные расходы, связанные с получением товара… – начала она.

Мистер Вэ поднял палец, как будто школьный учитель бранил провинившегося ученика.

– Барышня, на вашем месте, я бы не стал запрашивать дополнительных денег, пока не отработал уже полученных. – прошипел он. – Кое-кто может потерять терпение.

Лола нервно сглотнула:

– Я просто указала на данную возможность. В любом случае, это не проблема. Можем обсудить этот вопрос, когда все закончится.

– Замечательно, – мистер Вэ снова улыбался. – Я заметил, вы сказали «когда все закончится» – значит, вы все же намерены завершить операцию?

– Конечно, намерены, – улыбнулась в ответ Лола. – Мы и не помышляли ни о чем другом.

– Очень хорошо! С вами приятно иметь дело, – коротышка удовлетворенно потер руки. – Тогда я передам своим нанимателям, что всё в порядке. И когда им ждать посылки?

Лола начала подсчитывать в уме. Главной переменной будет время перелёта; гиперпространство имеет непредсказуемые повороты и возмущения, и корабль вполне может прилететь чуть раньше вылета или же через месяц позже. Тем не менее, ожидаемое время в пути к Лорелее должно быть что-то вроде трех недель.

– Вы хотите, чтобы посылка была доставлена в тоже место, что и прежде? – спросила она.

– Именно так, – кивнул человечек.

– Через шестьдесят дней, – заключила Лола. – Это очень сжатые сроки, но я думаю, что мы справимся.

– Уж мы проследим, – заверил её мистер Вэ. – Но на всякий случай, если вы все же снова решили уклониться от своих обязанностей, мы, пожалуй, оставим вам напоминание о себе.

Он щёлкнул пальцами, и человек с лазером шагнул в комнату. Глаза Эрни расширились.