Невероятные приключения Катеньки

Глава 26

Спустились Аваз с Катей по лестнице, остановились, хозяина поджидая. Тот бодренько процокал ботинками крокодиловой кожи по рифленым ступенькам, гостей обогнул, кнопку лифта нажал. С Кати всю фэнтезийность, как рукой смело. Ко всякому готова была, но чтобы лифт!

Аваз стриженной головой вертел так, что позвонки хрустели. Все увидеть хотел. А там было на что посмотреть, как спустились и в холл вышли.

Куда ни глянь — сплошной хай-тек, стекло, металл, мягкий свет, экраны компьютерные, с ума сойти можно.

В недоумении девица к Кощею повернулась, мысли в кучку собрать пытаясь, и тут Васю заметила. Сидел тот в кресле, в телевизор на «Тома и Джерри» уставившись. Бледный такой, с ртом приоткрытым.

Хотела было к нему кинуться, да Кощей палец к губам прижал.

— Тссс! — прошипел он. — Не отвлекай человека на суетное! Пусть так сидит, нам не мешает.

Оглянуться не успела Катя, как рядом с Василием Аваз примостился. И тоже рот приоткрыл. Сидят истуканами, зачарованно созерцают диво-дивное, чудо-чудное, как мышь кота сковородой по темечку лупит.

— Чистые души, — умилился Кощей, глядя на них. — К общеизвестному — «В этой жизни вечно можно смотреть на текущую реку, на пламя костра, и на чужую работу», я бы добавил — «и на приключения Тома и Джерри».

На экране мышь ловко подрезал коту ножницами ногти, и тот рухнул на лед.

— Гений! — хохотал Кощей, приседая и хлопая по ляшкам.

«Еще один идиот!» — вздохнула про себя Катя, — «Не зря Баба Яга сетовала, что в детство Кощеюшка впал».

А Кощей все уняться не может. Смехом беззвучным заливается, едва не до слез.

Наконец опомнился. Вытерся платком клетчатым, хихикнул по инерции, на Катю взглянул.

— Как там Баба Яга? — усмехнулся. — Наплела небось, что в детство впадаю?

— Вот же неугомонная, — покачал головою Кощей, прочитав ответ на покрасневшем лице. — Прошу!

Он широким жестом окинул стол, щедро уставленный кушаньями. Угощения Кощея Бессмертного еще больше углубляли пропасть между его обиталищем и остальным миром. Здесь не было каш, гусей, зажаренных поросят и прочей привычной снеди. Морепродукты, фрукты, овощи, рыба — составляли основу блюд. Оно и понятно, что самый бессмертный в мире человек предпочитает пищу здоровую. На немой вопрос Катерины относительно ужина для остальных, лишь махнул рукой.

— Бросьте, девушка! Бесполезно! — сказал Кощей, с энтузиазмом разливая золотистое вино по хрустальным бокалам. — Там еще девяносто четыре серии! Телевизор — великолепнейшее средство сэкономить фалернское вино, скажу я вам, Катерина! Он беспардонно меняет пищу материальную на зрелищную!

— Откуда вы знаете, как меня зовут? — насторожилась Катя. В окружении стекла, металла и привычных вещей с нее слетел налет певуче-протяжно-былинного мышления и сразу же расхотелось «тыкать» человеку намного старше себя.

— Да, как же не знать, когда я сам поспособствовал вашему переходу! — воскликнул Кощей, поднимая в приветственном жесте бокал. — И знаю не только ваше имя, Катенька, мне известно про вас очень многое!

— Пейте смело, — улыбнулся он, видя замешательство гости. — За свою бессмертную жизнь я не отравил еще ни одной хорошенькой девушки!

«Будь что будет», — подумала прощающаяся с реальностью Катя и пригубила вино. Глоток тягуче ухнул куда-то вниз, наполнив сердце всполохом искр.

— Ну, как? — довольно спросил хозяин. — Понтий Пилат знал толк в винах, не правда ли?

Кощей с гордостью осмотрел бокал на просвет.

— После такого вина даже во мне пробуждается тяга к жизни! Могу предложить устриц? Свежайшие! С полуострова Капа Ферре! Вам бывать не приходилось, знаю, но памятуя вашу тягу к здоровой пище...

Кощей придвинул Кате блюдо со вскрытыми раковинами, лежащими на слое тонко наструганного льда. В прежней жизни Кате пришла бы в восторг, но теперь, после сытных, вкусных, презирающих всякий там ЗОЖ трапез, она смотрела на блестящие комочки слизеобразных молюсков, борясь с тошнотой.

— Их едят с хлебом, сливочным маслом и лимонным соком, — уговаривал хозяин, не замечая ее страданий, и был немало удивлен, когда гостья решительно отодвинула тарелку изысканнейшего деликатеса.

— Нет ли чего попроще? — угрюмо спросила Катя, окидывая взглядом стол уставленный кушаньями из блога Юлии Золотаревой. Резкая перемена наблюдалась в ее гастрономических пристрастиях. Бывшая фанатка устриц, кальмаров, осьминогов, сашими, знаток сыроедения, обладательница седьмого дана по употреблению осклизлого и почти шевелящегося, проведя совсем немного времени на ниве добротных каш, щей, кулешей и борщей, она охотно схомячила бы сейчас яичницу-глазунью на сале с куском черного хлеба и луковицей.

— Попроще? — растерянным взглядом Кощей обвел стол обеспечивший бы любому гурману гастрономический финал.

— Ну, там, глазунью на сале, — подсказала Катя, пытавшаяся забыть полужидких моллюсков.

— Глазунью? — выпучился на нее Кощей, едва не взвиваясь над столом от возмущения. — Да знаете ли, моя дорогая, по какой причине я призвал вас сюда?

— Да, мне потребовался меч-кладенец! Но заполучить к столу знатока, способного разделить мои гастрономические пристрастия, было не менее важной затеей! А кто, как не вы, фанатичная читательница моего блога, больше подходили на эту роль!

Шарики в Катиной голове совершенно закатились за ролики. Та самая, великая и ужасная Юлия Золотарева, в действительности — Кощей Бессмертный? Да что здесь творится то?

— Да что здесь творится то? — спросила Катя первое, что пришло ей на ум. В волнении она пододвинула к себе блюдо с васаби и принялась заедать им нежнейших кальмаров.

Даже поразившая в самое сердце молния не заставила бы Кощея выглядеть более потрясенным, чем вопиющая гастрономическая безграмотность! Когда же Катя бодро осушила бокал фалернского, его сердце и вовсе провалилось в желудок. Кощея можно было понять!

Он долгие месяцы готовил пир достойный царей, вел блог, выбирал лучшего фаната здорового образа жизни, и вот на него свалилась эта пигалица, на полном серьезе заедающая божественную субстанцию острым васаби и запивающая безумную композицию тежелым фалернским вином! Единственное, что спасло Катю от неминуемой дезинтеграции было то, что вино все-таки относилось к белым. (прим. автора — Фалернское вино действительно относится к белым винам, не рекомендую употреблять детям до тридцати пяти лет)

Кощей обессиленно упал на стул и безнадежно махнул рукой.

— Да что здесь может творится, — начал он свое объяснение.

Катя не перебивала вопросами, только сдвигала к себе тарелки и в волнении поглощая деликатесы в таких невероятных последовательностях, что Кощей время от времени запинался от зубовного скрежета. На это Катя поднимала на него чистые, ясные глаза, в которых читалось — «А что такого то?» — недоуменно пожимала плечами и продолжала успокаивать свою нервную систему, окуная сашими из осьминогов в баночку миндального крема.

— Развитие человечества происходит по замкнутой спирали! — морщась от очередной пищевой комбинации, объяснял взмокший Кощей.

По взмаху его руки на ближайшем экране нарисовалось подобие цифры «6». Спираль разворачивалась вправо, делала ровно один оборот и обрывалась в верхней точке. Начало и конец спирали соединяла вертикальная линия, образовывая тем самым замкнутую геометрическую фигуру.

— Каждый раз достигнув экстремума человеческая цивилизация подходит к неминуемому концу! — указал Кощей на высшую точку спирали.

— А затем время обращается вспять! — его палец прочертил вниз по вертикальной линии.

— Как это — вспять? — сморгнула Катя, прожевывая креветку в панцире. Кощей содрогнулся, видя, как усатая голова исчезает в Катином рту.

— А так! — чуть не плача воскликнул бессмертный гурман. — Планета Земля испокон веков заключена в темпоральный кокон! В нем нет ни прошлого, ни будущего, потому что время дискретно обрывается и начинается сызнова!

— Сызнова? — переспросила Катя, намазывая паюсную икру на ломтик ананаса.

— Прекратите!!!! — в отчаянии заломил руки Кощей. — Я этого не вынесу!!!

В ответ Катя лишь пожала плечами и посыпала черным перцем безе.

На миг Кощей потерял дар речи, но потом взял себя в руки, одернул костюм и продолжил сухим профессорским голосом.

— Время на планете Земля протекает дискретно, всякий раз возвращаясь на начальную точку отсчета, — сухонький палец указал на начало спирали. — По воле случая единственным человеком существующим вне темпоральной спирали оказался ваш покорный слуга.

Кощей слегка наклонил голову.

— Я единственное бессмертное существо на планете, — продолжил он не без некоторого пафоса. — Хотя с другой стороны в темпоральном коконе не существует смертных существ.

Катя многозначительно кашлянула и потянулась к горчице. На ее тарелке лежал кусок шоколадного торта.

— То есть они конечно же смертны, но только в отдельно взятом цикле спирали! — поежился Кощей, представляя сколько веков должно миновать, прежде чем гастрономическое безумство сотрется из памяти.

— При каждом новом цикле они возрождаются заново, — продолжил он, наливая себе коньяку. — Фактически — человечество осуждено проживать одну и ту же жизнь бесконечное число циклов.

Кощей залпом опрокинул бокал, но продышаться не смог — Катя в этот момент окунула устрицу в блюдечко с сотовым медом и захрустела раковиной.

— Если бы вы знали, как я устал! — прокашлявшись и вытерев салфеткой лацканы признался Кощей. — Каждый раз заново переживать падение Карфагена, французскую революцию, завоевания Александра Великого, Берлинскую стену, восстание Пугачева, заморочки египетских фараонов и опиумные войны!

Кощей подозрительно покосился на Катю, которая намазала белую булку сливочным маслом, уложила сверху горку красной икры и задумчиво подняла стопку холодной водки. С течением времени деликатесы имени Юлии Золотаревой на столе уступали места более вдумчивым яствам. Делалось это само, непринужденно, волшебно, и видно было, что Кощей не имел к тому отношения. Скорее всего мироустройству стола надоело Катино издевательство над институтом гурманства.

— Каждый раз у человечества не было ни малейшего шанса изменить свою историю! — зачастил Кощей, в панике пытаясь сообразить в какую безумную причуду выльется Катино размышление над стопкой водки и бутербродом с икрой.

— Несколько тысяч циклов назад я решил для себя, что хватит! — облегченно выдохнул он, когда гостья залпом осушила стопку и впилась в бутерброд, даже не посыпав тот сахаром на дорожку.

— Надо прекратить это издевательство, сказал я себе, — воодушевился Кощей, видя как блюдо соленой лососины поливается соком лимона.

— Но, увы! — горестно заключил он. — Все мои попытки оказать влияние на историю человечества терпели неудачу. Каждый раз общее и непреклонное течение времени вносило коррективы, нейтрализующие мои действия!

— Я пытался устранить Чингиза, Македонского, подсылал к ним убийц и отравителей, а тираны становился от этого только сильнее! Я последовательно боролся с феодализмом, капитализмом, социализмом, а в итоге не добился ровным счетом ничего! Человечество развивалось по тем же самым законам, неминуемо приходило к самоуничтожению, и всякий раз колесо истории начиналось крутиться заново! Перед безжалостной спиралью я бессилен, увы!

Катенька оттерла уголком салфетки краешек губ и внимательно рассмотрела мерцающую на экране одновитковую спираль, замкнутую вертикальной линией армагеддона. Геометрическая фигура напоминала собой так называемый «кулачок», используемый в кулачковых механизмах. Катя представила, как вращается кулачок против часовой стрелки, делает оборот, и время стартует с начала. Еще оборот, еще и еще, и всякий раз жизнь начинается заново. Любой механик скажет, что какие бы процессы не происходили на самой спирали, повлиять на работу механизма они не могут. Катя бросила взгляд на Кощея. Семи пядей во лбу, а не понял такую простую истину?

— Посмотрите сюда, — требовательно воззвал он Катю к вниманию, очерчивая ногтем мизинца небольшой кусочек спирали . — Видите? Развитие человечества идет практически по окружности!

Катенька вытерла губы салфеткой и приблизилась. Внимательно приглядевшись, она отчетливо увидела правильную геометрическую дугу, из чего поняла, что какой то промежуток времени человечество если и развивалось, то микроскопическими шагами.

— Это единственное, чего я сумел достигнуть! — с гордостью сказал Кощей. — Путем многочисленный проб и ошибок, мне практически удалось затормозить в человечестве тягу к знаниям, погрузив мир в эпоху тотального волшебства!

На бритом гладком лице Кощея засветилась радостная улыбка. По всему было видно, что старик безудержно доволен своей затеей.

— Все оказалось очень и очень просто, — продолжил он. — Нужно было всего то расширить канал доступа к энергетическим полям, которые вы называете волшебством. Природа отдала мыслительным процессам лишь несколько процентов возможностей человеческого мозга, зарезервировав остальную часть под коммуникацию с означенными полями. Вам известна пословица «Дуракам везет», не правда ли? Наверняка вы не раз замечали, как абсолютные бездари добивались значительных успехов в тех областях, в которых наименее всего разбирались? Любой промах или идиотский поступок — идет им на пользу. Казалось бы — это случайность, но дело в том, что чем меньше человек полагается на мыслительные процессы, тем больше у него возможностей для коммуникации, а следовательно — способности творить так называемые чудеса. Сейчас продемонстрирую.

Кощей неодобрительно взглянул на Катю, пристроившую ученическую тетрадь посреди грязной посуды.

Не вынеся такого свинства, он двумя щелчками пальцев соорудил в центре стола подобие черной дыры, в которую засосало тарелки, и сменил белоснежную скатерть на клеенку в цветочек. Из угощений на столе осталась лишь ваза с фруктами. Повинуясь легкому жесту пальцев Кощея с нее поднялось в воздух яблоко и медленно перелетело в подставленную ладонь.

— Джедайские фокусы, — улыбнулся он, запуская наливное яблочко на прямоугольник экрана. То покрутилось по центру, затем медленно принялось изменять траекторию, и вскоре покатилось вдоль периметра экрана, отскакивая от прямых бортов, как бильярдный шар, отчего изображение постоянно дергалось и искажалось.

— Ничего не поделаешь, — смутился Кощей. — Взаимодействуя с полями нужно соблюдать антураж. Я все еще работаю над проектом и не успел приучить яблочко катиться строго по прямоугольнику экрана.

Не смотря на дерганность изображения на нем с высоты птичьего полета отчетливо угадывалась кузница Василия, самодельный бессемеровский конвертер и копошащиеся рядом фигурки.

— Когда я впервые увидел эту картинку, то не поверил, что машиностроительный факультет вы защитили с отличием, Катенька! — усмехнулся Кащей. — Вас, как дипломированного специалиста, ничуть не удивляет, что технологическая отсебятина сработала и на выходе вы получили превосходную сталь, попросту продув сверхзвуковым воздушным потоком чугунный расплав, не имея в своем распоряжении даже примитивных инструментов контроля?

— Ну, я прикинула некоторые расчеты, — вспомнила Катя, — и методом проб и ошибок....

— Вот! — в который раз за вечер просиял Кощей. — Метод проб и ошибок! Вас не удивило, что вы нашли верный способ практически сразу?

— Немного удивило, — согласилась Катя. — Есть такая штука, теория вероятности...

— Ай, бросьте мне эти теории! — разозлился Кощей. — По женской логике вероятность встретить живого динозавра составляет пятьдесят процентов. Или встречу, или не встречу!

— Ладно, оставим, в покое вашу сталь, превосходного качества, кстати, — отмахнулся Кощей, не позволяя оппоненту ринуться в бой насчет основ женской логики. — Посмотрим далее...

Повинуясь его жесту на экране возникла летящая над рекой лодка на воздушной подушке.

— А как вам это? — коршуном взмыл над Катей Кощей.

— Судно на воздушной подушке! — язвительно продолжил он. — Да вы хоть знаете, какой силы вихрь помещается внутри соловьев-разбойников? Он бы разметал вашу лодочку по досочке на десятки километров!

— Ну, нет! Аваз не такой! — грудью поднялась на защиту друга Катя.

Услышав свое имя, сын Соловья Одихмантьевича, чуть вздрогнул, но не отвел глаз от экрана, где Том размахивал белым флагом.

— Да какая разница, какой Аваз? — взвыл Кощей Бессмертный. — Без открытого мною коммуникационного канала, все ваши затеи с выплавкой и лодкой на воздушной подушке закончились бы катастрофой! Неужели вы не понимаете, что не бывает такого невероятного везения?

— Почему не бывает? — удивилась Катенька. Не то чтобы она купалась в везенье всю жизнь, но и сбрасывать со счетов теорию вероятности не следует. Или повезет, или не повезет, считала она по жизни, нажимая кнопку запуска если не ракеты-носителя, то хотя бы Мерседес-Гелендваген.

В отчаянии Кощей заломил руки, грозя кулаком потолку. Катенька только демонстративно пожала плечами. Она уже все давно поняла. В этом мире любое твое действие принесет положительный результат, если подходишь к нему походя, без размышлений. Если бы она не принялась заморачиваться с расчетами, они получили бы отличную сталь еще на первой выплавке. Стоит с головой погрузиться в научные обоснования, как окружающее пространство сразу же начинает ставить палки в колеса.

С теорией «Дуракам везет» она столкнулась еще в своем мире. Ярким ее примером стал Катин знакомый, который совершенно ничего не соображая, делал на бирже одну ставку за другой и выигрывал целых два года. Стал известным трейдером, загордился, принялся изучать торговлю на бирже с научной точки зрения и за месяц спустил заработанное.