Невеста-самозванка (СИ)

Глава пятнадцатая

Эйтон

Как же все невовремя! Впрочем, в последнее время иначе и не бывает.

— Ваша Светлость, быть может, мне стоит отправиться с вами? — Алистер от волнения пролетел прямо сквозь дворецкого. Впрочем, сам Холстон при этом так и остался стоять с невозмутимым видом.

Вот только во всем холле только дворецкий и мог похвастаться невозмутимостью. Артан так вообще взирал на брата с нарастающим раздражением:

— Нет, Алистер, — ответил он духу с откровенным вызовом, — Эйтон берет с собой исключительно тех, кто владеет магией рода. И хотя ты в теории тоже вроде как магический, не мешай ему чувствовать себя как обычно самым исключительным.

Переведя дыхание, Эйтон собрался всем своим терпением:

— Повторяю во второй раз, Артан, от тебя там все равно никакого толку не будет. А твоего ворчания и критики мне и в этих стенах хватает.

— Да, конечно, какой может быть от меня еще толк, помимо ворчания и критики, — тот насупился еще больше.

— А я уже готова! — послышался со стороны лестницы голос леди Тиффании.

Эйтон вопросительно взглянул на Алистера, но дух активно замотал головой, мол, я точно не виноват, я ее не звал.

А бабушка уже вполне резво для своих лет спускалась в холл, на ходу завязывая последние завязки меховой накидки.

— А где Анна? Еще не спустилась? Ничего-ничего, подождем… А куда мы все, кстати?

— Простите, но вам лучше остаться здесь, — со всей возможной деликатностью ответил Эйтон.

— Ну это мне решать, — она сурово перевела взгляд с одного внука на другого, и в итоге вперила в Алистера: — В чем собственно дело?

Дух хоть и покосился виновато на Эйтона, но его неспособность лгать членам семьи сыграла свое, он все же пояснил:

— В Дамринге в шахте произошел обвал. Пострадавших мало, но тут дело не в количестве. Чтобы вы понимали, это одна из самых старых шахт, и, как выяснилось, она сообщается с подземными ходами старого замка Ристеллхолд. Пусть от самого замка давно уже одни руины, но в подземье сохранены магически заслоны. Вот и получается, что магия не дает разобрать завал и вытащить пострадавших. Буквально несколько минут назад пришло магическое сообщение, так что еще есть шанс успеть добраться вовремя.

— Мы отправимся порталом, — добавил Эйтон. — При вашей нелюбви к телепортации придется вам остаться здесь.

— А ну и что! А пусть и порталом! — леди Тиффания фыркнула, скрестив руки на груди. — Не настолько уж я старая, чтобы к новому не привыкать! И вообще, Анечке нужна интересная компания, пока ты там со своими завалами и проблемной магией будешь разбираться.

— Анечке? — со вздохом уточнил Эйтон. — Она уже успела вам настолько понравиться?

— В отличие от некоторых мне хватает житейского опыта, чтобы с первого взгляда понимать, кто есть кто… О, а вот и она! Аня, милая, мы как раз тебя ждем!

Аня и вправду уже спешила вниз по лестнице, кутаясь в теплую накидку. Обеспокоенная и даже настороженная, она будто бы ждала в любой момент подвоха…да от кого угодно!

— Все в порядке? — не удержавшись, тихо спросил Эйтон, подходя ближе.

— Это ты у меня спрашиваешь? — так же тихо отозвалась она. — Со мной — да. С тобой — точно нет. Я думала, прошлые наши выходы во внешний мир были достаточно показательными, чтобы ты больше не рискнул никуда меня с собой брать.

— Ну а вдруг в этот раз все будет иначе? — ответил с усмешкой. Не объяснять же, что из-за магической привязи она должна быть поблизости. А не отправиться в Дамринг он тоже не может. Одна надежда, что Аня со своей неуемностью не станет там путаться под ногами.

Анна

— Вот смотри, Эйтон, до чего ты бедняжку довел! — леди Тиффания заботливо подхватила меня под локоть. — Выглядит совершенно потерянной! Предсказуемее надо быть, таинственный ты наш, предсказуемее. И всегда заранее подробно объяснять, что вообще происходит. Правильно я говорю, Анечка?

Я на всякий случай кивнула. Не объяснять же, что мое пришибленное состояние из-за неведомого любителя подслушивать.

Судя по выражению лица Эйтона, единственное, что он сейчас хотел бы заранее и подробно объяснить, так что это необходимость оставить его в покое. И отсюда вопрос: зачем же ему так позарез понадобилось меня с собой куда-то брать? Его бабушка-то точно сама навязалась.

Но Эйтон не стал ничего говорить. Кивнул Алистеру.

Дух тут же услужливо создал портал посреди холла. И зачем вообще магам двери, зачем какой-либо транспорт?.. Ну да, исключительно для простых смертных…

— Нас доставит сразу на место, так? — леди Тиффания вглядывалась в портал так, будто оттуда как минимум черные щупальца вот-вот полезут и утащат бедную подозрительную старушку на урановые рудники.

— Не совсем. Но по ту сторону уже будет ждать экипаж. Вы точно уверены, что хотите с нами? — Эйтон смотрел на бабушку с безграничным терпением. Нет, терпением не любящего внука, а терпением того, кому и так уже всю плешь проели и дальше планируют мозг маленькой ложечкой выедать.

— Вы вроде говорили, что не приемлете телепортацию? — а вот лично меня настораживало ее настойчивое желание отправиться с нами. Пусть я и сама не знала, куда мы, но все равно странно, что леди Тиффания так рвется за компанию.

— Увы, деточка моя, оставаться в стороне от всех значимых событий я не люблю больше, чем эту вашу проклятущую телепортацию, — она похлопала меня по руке. — Так что мы стоим, Эйтон? Лично я за то, чтобы побыстрее отмучиться!

— Прошу, — он сделал приглашающий жест в сторону портала.

— Ну нет! — леди Тиффания лишь сильнее вцепилась в мою руку. — Давай уж ты первый!

Тяжело вздохнув и явно предчувствуя, что поездка в такой компании предстоит не из веселых, Эйтон все же скрылся в портале. Едва его поглотило мерцание, я направилась следом с полнейшим ощущением, что веду несчастную пожилую леди прямо на казнь.

По ту сторону мела метель. Да мела так, что у меня мигом сдуло капюшон от накидки с головы! Снежная пелена ощутимо скрывала окружающий пейзаж, так что я успела разглядеть лишь смутные очертания гор справа, как Эйтон чуть ли не силком усадил меня в крытый экипаж сразу после леди Тиффании. Только после этого присоединился к нам.

— Нет, что за ужасная непогода! — его бабушка сердито отряхивала снег со своей накидки. — Анна, скажи же!

— Говорю, — поддакнула я. Экипаж ощутимо качнуло, мы тронулись в путь.

Я тут же спросила у сидящего напротив мрачного Эйтона:

— А как лошади ориентируются при такой плохой видимости?

— Никак. Экипаж перемещается с помощью магии. Мой управляющий заранее подготовил его для нас. Минут двадцать и прибудем на место.

Мне очень хотелось спросить, что это за место такое, раз туда нельзя было прямиком порталом переместиться, но я промолчала. Вообще ничего лишний раз говорить не хотелось. Да из-за того, что некто подслушал мой разговор с Илбергом, я теперь все время под ударом! Ведь каждое слово можно было понять превратно, не зная всей картины!

Но кто подслушал?

Точно не Эйтон. Он не из тех, кто станет таиться и греть уши у чужих дверей. И точно не Алистер, он бы не издал шороха. Так что, если исключить всех слуг, остаются только Артан, Ниелла и сама леди Тиффания. Гадай теперь, откуда первый удар прилетит…

Леди Тиффания продолжала ворчать на тему снега, при том то и дело обвиняя внука, словно это по его прихоти погода буйствовала. Эйтон в ответ молчал и, вероятнее всего, даже особо не прислушивался к ее словам.

Я то и дело ловила на себе его взгляд, и если я при этом делала вид, будто не замечаю, сам Эйтон не спешил впадать в стеснительность и глаза не отводил. И эта игра в гляделки сначала забавляла, но стоило вспомнить, что мой предприимчивый жених втайне разрушает наши узы, как все порывы заигрывать как ветром сдуло.

А экипаж, между тем, покинул пределы бушующей метели, за окном открылись белоснежные просторы. Холмистое пространство простиралось до самых гор, лишь нарастая к горизонту, словно белое море, в котором волны чем дальше, тем выше.

Причем один из холмов поражала настолько ровной поверхностью, словно некий великан аккуратнейшим образом срезал вершину гигантским ножом. И именно на этой образовавшемся плато угнездились развалины. Почему-то совсем не тронутые снегом, чернеющие на общем сверкающем фоне как обугленный нарыв на идеальном полотне.

— Бывший замок Ристеллхолд, — леди Тиффания, похоже, наблюдала, куда я смотрю. — Историческое место, между прочим. Сомневаюсь, конечно, что Эйтон тебе рассказывал, — и очередной недовольный взгляд на внука.

Да мы с Эйтоном вообще не так уж много разговариваем. И даже как-то…жаль, что ли. Он хоть и невыносимый аж до зубовного скрежета порой, но, не могу не признать, с ним никогда не скучно.

— Ты слышала когда-нибудь о Марсите Милосердной? — продолжала заниматься пробелами в моем образовании леди Тиффания.

Я покачала головой.

— О, и не удивительно, дорогая, о таком мало распространяются. Да и те, кто слышал об этой легенде, и вправду считают лишь легендой. А ведь на самом деле историческое событие! Была такая богиня, знаешь ли. Взирала на людей, взирала, и пришла к выводу, что наш мир болен. Да-да, болен, Анечка. И что эта страшная болезнь, убивающая его, не что иное, как магия. И не советуясь с другими богами, Марсита Милосердная решила попросту истребить всех магов, дабы таким образом исцелить мир. И битва произошла в этом самом месте, — она кивнула в сторону окна. — Тогда-то и предыдущий замок нашего рода снесло как бумажную игрушку.

Может, и напрасно, но мне почему-то сразу вспомнилось то место, где я впервые увидела Илберга и его хозяина. Тот зал со светящимися витражами. И ведь один из них, потрескавшийся и потемневший, как раз и изображал некую женщину. Так если допустить, что мой неведомый покровитель — один из богов, то и та женщина на темном витраже — эта самая Марсита?

— Но, как я понимаю, маги победили? Раз магия до сих пор в мире осталась.

Леди Тиффания кивнула.

— Победили. Но цена оказалась велика. Многие тогда погибли. Магия была обречена на постепенное измельчание и вырождение. После битвы носителей истинной магии и так осталось совсем мало, а за убийство богини остальные боги наложили проклятье, что в роду ее убийц сила обречена исчезать с каждым поколением. Такая вот цена победы… И мои предки были среди этих несчастных победителей. И предки моего мужа тоже. Но я, как видишь, уже без магии. Да и в остальных родах потомки уже без магии. Эйтон теперь у нас единственный во всем мире такой остался. Единственный и, что весьма логично предположить, последний.

Она при этих словах так выразительно смотрела на внука, что, яснее ясного, таилась в высказывании некая подковыристая провокация. Не то, что зачем-то намеренное топтание на больной мозоли, но еще и подпрыгивание на ней.

Но Эйтон никак не отреагировал, смотрел в свое окно на холодный безжизненный пейзаж. И только на мгновение напрягшиеся желваки выдавали, что слова бабушки и вправду были для него неким больным местом.

Леди Тиффания хоть и расстроилась, что не удалось вывести внука на открытую конфронтацию, все равно продолжила свою просветительскую деятельность, как ни в чем ни бывало:

— И, кстати, интересный момент, Анечка, здесь, в Дамринге, никогда не наступает лето. Вечная зима с тех пор. Прелюбопытная особенность, знаешь ли. Мы как-то приезжали сюда с Давером, сразу после свадьбы как раз, и я видела границу лета и зимы. Да-да, ты только представь, ровной такой полосой отделено. И с одной стороны трава зеленая, а с другой снег. Диву даешься такое видеть… Да и отсюда возникает вполне закономерный вопрос. Что вообще здесь можно раскапывать? А, Эйтон, может, ты перестанешь притворяться, что ты здесь только для нагнетания обстановки и хотя бы это пояснишь?

Но Эйтон и сказать ничего не успел, как его говорливая бабушка тут же снова принялась мне пояснять:

— Видишь ли, после тех скорбных событий и разрушения замка Ристеллхолд королевская семья тут же все эти земли себе присвоила, дабы якобы оградить эту местность от простых смертных. Мол, остаточная опасная магия и все такое прочее. Да еще и среди народа начали активно разрастаться слухи, мол, само это место проклятое, и кто сюда попал, назад не вернется. А при этом с подачи короля начали строить сеть шахт по добыче неведомо чего и, как видишь, до сих пор действующих. Так что скажешь, Эйтон? Тебе же наверняка есть, что сказать.

Боюсь, единственное, что Эйтон хотел сейчас сказать, это посоветовать бабушке выйти прямо здесь, а еще лучше — сразу домой вернуться. Но с поражающим меня самообладанием все же ответил:

— Если вы считаете, что королевская семья мне докладывается о своих замыслах, то вы слишком переоценили мое влияние. Тем более далеко не факт, что нынешний король содержит до сих пор эти шахты с каким-либо конкретным умыслом. Вполне вероятно, что до него даже не дошло, зачем именно его предкам понадобилось все здесь в мерзлой земле раскапывать.

Леди Тиффания принялась рассуждать о никчемности короля, но словно сама с собой рассуждала. По крайней мере, ни к внуку больше не приставала, ни меня не трогала. А я снова отвернулась к окну. Обуглено черные развалины замка все еще прекрасно просматривались. Эдакий мрачный молчаливый памятник…

Но почему мне кажется, что это не простое совпадение? Если неведомый хозяин Илберга и вправду из богов, то их стремление убить Эйтона моими руками означает лишь одно. Они хотят завершить начатое почившей Марситой. Но зачем? Чем вообще им может мешать последний в мире обладатель той самой древней силы? Тем более раз, по словам леди Тиффании, крайне низкая вероятность, что эта магия перейдет к потомкам. Так в чем смысл?..

— Я одного не понимаю, — я все же перебила нескончаемый поток рассуждений пожилой дамы, — почему эту Марситу при всех ее злодеяниях называли Милосердной?

— О, а тут все просто, милая. Еще до того, как тронуться рассудком, она такой и была. Богиней милосердия. Способной даровать людям то, что никто другой не мог бы.

— И что же?

— Магию исцеления, Анечка. Самую, что ни на есть настоящую магию исцеления.

И вот как тут не стать параноиком?!

То есть была такая дама, жаждавшая уничтожить магов, но не справившаяся. И тут вдруг появляюсь я с такой же магией, и меня палкой гонят этих самых магов добить! Словно я, так сказать, продолжатель славного дела почившей Марситы!

Нет, я, конечно, не знаю, как у местных богов устроено. Может, это какой-то эдакий гештальт незакрытый. И раз дело начато, то нужно доделать. Но я-то тут причем в этих их разборках с магами?!

И ладно я, я — вообще засланный казачок, так сказать. Но что насчет королевской семьи? Тут, на месте древней битвы устроили себе морозную песочницу явно же не просто так. Что именно они хотят откопать? И связано ли это с отобранной магией у иномирян?..

Нет, у меня точно голова скоро лопнет от всего этого! Я вообще-то рассчитывала обитать себе в милой болотной избушке, собирать целебные корешочки да ягодки, зарабатывать у местных себе репутацию самой очаровательной и милой колдуньи всея королевства, а не вот это вот все…

— Аня.

От голоса Эйтона я даже вздрогнула. Только сейчас заметила, что он уже неизвестно сколько пристально на меня смотрит.

В ответ едва не вырвалось чистосердечное: «Не знаю, в чем именно ты хочешь сейчас меня обвинить, но это точно не я».

Только болтливая леди Тиффания все равно как всегда опередила радостным:

— Мы приехали! — и первой покинула экипаж, даже не дожидаясь, пока внук по-джентельменски откроет ей дверь и подаст руку.

— Ты напрасно пугаешься, — Эйтон даже голос понизил, хотя, боюсь, не в меру активная его бабушка могла все равно запросто подслушивать, — ничего ужасного я не задумал. Ты здесь не с какой-либо целью.

Ха, это ты меня успокаиваешь? Да у тебя куда больше оснований подозревать меня в запланированных злодействах! Не знаю, для чего именно ты взял меня с собой, но уж точно не причинять какой-либо вред. Ну если только моральный.

— Я понимаю, — я даже попыталась улыбнуться, но наверняка улыбка вышла вымученной, — я тут чисто на экскурсию в образовательных целях.

Эйтон хоть и на миг нахмурился, но все равно же не собирался посвящать меня в свои истинные мотивы.

— Я обо всем договорился, побудете в доме управляющего, пока я разберусь с возникшей проблемой. Если что-то вдруг случиться, зови Алистера, он откликнется и появится, мы с ним на этот счет условились. Но я все-таки настаиваю, — и выразительный такой взгляд, — чтобы ничего не случалось. Чтобы вы с моей бабушкой тихо-мирно посидели в гостиной, попили горячий чай, и даже можете все это время активно меня обсуждать, я разрешаю. Но никаких выходов из дома, никуда ни в коем случае не отдаляйся, — по самой интонации чувствовалось, что именно это для него почему-то особенно важно.

— Нет, мне, конечно, льстит твоя уверенность, что я могу набедокурить даже среди ледяной пустыни. Но тут, похоже, уже и до меня все сломано. Но если вдруг вздумаю передвигать оставшиеся горы, обязательно тебя заранее об этом проинформирую. Ну и клятвенно обещаю, что если возьмусь убирать снег, то все же не весь, максимум снеговика слеплю. Размером с самомнение одного милейшего графа.

И ведь не скажешь, что это я не со зла, а просто на нервах сейчас, но Эйтон на мой выпад отреагировал вполне спокойно:

— Да-да, я уже в курсе, что спокойно и без происшествий — это не про тебя. Но в этот раз хотя бы постарайся притвориться нормальной девушкой.

— Нормальная бы в тебя не влюбилась, — пробурчала я себе под нос.

— Я знаю, — вдруг улыбнулся. И так тепло-тепло…

Ай, нельзя на это вестись! Этот айсберг вообще таять не способен!

— Что вы там застряли?! — послышался снаружи недовольный голос леди Тиффании. — Хотите, чтобы я совсем тут замерзла? Если вам настолько было нужно где-то уединиться, чтобы шептаться по душам, то могли бы это сделать дома в тепле, а не морозить бедную старушку!

— Изверги, — не удержавшись, добавила шепотом я.

Надеюсь, Эйтон все же не услышал. Он как раз вышел из экипажа и подал мне руку. Но перед тем, как последовать за ним, я все же тихо спросила:

— А тебя долго не будет?

— Я постараюсь справиться как можно скорее. Но, повторюсь, никуда не уходи, даже на несколько шагов от дома не отдаляйся.

Интересно, почему это настолько для него важно?..

Нет, кто бы что ни говорил, а болота — это еще не самый плохой вариант. Плохой — это вот так вот, среди снежных просторов возводить особняк и надеяться, что он не промерзнет насквозь. Хотя судя по общей обшарпанности фасада, строили еще до местного обледенения… Но в любом случае, если это обитель управляющего шахтами, то где тогда живут бедные рабочие?

Конечно, все эти вопросы я оставила при себе. Леди Тиффания уже шествовала по явно наскоро кем-то подметенной дорожке к дверям дома, а сопровождал ее невысокий мужчина в пальто с таким объемным меховым капюшоном, словно пышногривый лев вставший на задние лапы. И судя по тому, как он что-то услужливо пожилой леди высказывал, это и был хозяин сего жилища.

Она возмущалась, что холодно. Он извинялся. Возмущалась, что снег. Извинялся за снег. Она споткнулась на крыльце, он обругал крыльцо…

— Прости за откровенность, Эйтон, — прошептала я, наблюдая вместе с ним все это со стороны, все еще у экипажа, — но я уже твою бабушку боюсь.

Он усмехнулся.

— Я ее всю свою жизнь боюсь.

— Да?

— А что тебя так удивляет?

— Мне казалось, ты боишься только внезапных помолвок, — но чувствуя, что могу перегнуть палку, я тут же сменила тему: — Ты случайно не в курсе, откуда вдруг у леди Тиффании такое неожиданное дружелюбие в мой адрес?.. Ну вот что смеешься? — даже чуточку обидно стало. — Меня и вправду пугает это заботливое «Анечка»! Нет, я-то знаю, что я заслуживаю исключительно любви и обожания, но твоя бабушка пока еще точно не в курсе.

— Ну вот и пообщайся с ней по душам, пока я занят. Если вдруг выяснишь, что она задумала, не забудь и мне рассказать. Что? — он снова засмеялся. — Что не так?

Да как же объяснить… Почему с тобой так просто? Словно мы закадычные заговорщики, сто лет друг друга знающие… Словно и я тебе доверяю, и ты мне доверяешь… Но ведь на деле это совсем не так! К сожалению… Вот и выходит, что с тобой так просто, Эйтон, но в то же время так сложно…

От ответа меня спас управляющийся, вновь выкатившийся с крыльца и теперь спешащий к нам.

— Ступай в дом, — кивнул мне Эйтон. — Не стоит тебе задерживаться снаружи, замерзнешь.

— А ты вообще не мерзнешь? — не удержалась я. Почему-то ужасно не хотелось уходить. Я бы даже попросила отправиться с ним, куда бы он там не собрался, но почему робость накатила и даже легкое смущение. Просто Эйтон… Он… Э нет! Нехорошие симптомы! Очень нехорошие!

— Нет, не мерзну.

— Потому что сугробы априори не чувствуют холод?

Но он на мой выпад хитро улыбнулся.

— Пусть это останется моей маленькой тайной. А то, зная тебя, в попытке меня растопить ты не придумаешь ничего умнее поджаривания пяток.

— Зря ты недооцениваешь мою способность генерировать идеи. В твоем бы случае я поджаривала тебя исключительно целиком.

Но наша не в меру содержательная беседа на этом и закончилась. Бедный запыхавшийся управляющий, наконец, достиг экипажа. Комкано выдал что-то в адрес «прекрасной леди», я в ответ вежливо улыбнулась.

Но на этом все. Мой прекрасный граф с куда менее прекрасным львиногривым подчиненным исчезли в мерцании телепортации. Хотя вроде Эйтон говорил, что будет где-то совсем уж поблизости. Но, видимо, перенесся сразу в нужное место.

Что ж, пойду в тепло, там наверняка уже леди Тиффания заждалась… И, нет, я вовсе не буду думать о том, что чем дальше, тем больше мое общение с Эйтоном походит на флирт. У меня тут, в конце концов, целый заговор богов наклевывается! Но…

Ладно, признаю, об Эйтоне думать все же куда приятнее.

Леди Тиффания ждала меня в гостиной. Сразу же на первом этаже, правая дверь в холле — тут никак нельзя было заблудиться. Особенно учитывая, что дальше на лестнице царила темнота, несмотря на дневное время, да и отсутствие кого-либо из слуг сразу выдавало, что не очень тут кто-то и обитает.

Впрочем, сама гостиная выглядела вполне симпатично. В камине трещал огонь, судя по неестественным отблескам магический, царило блаженное тепло. Да и вся мебель выглядела новой. Наверное, попросту потому, что тут никто особо и не бывал.

Леди Тиффания стояла у окна. И я ждала нескончаемый поток недовольства, но пока пожилая леди молчала. Отодвинув тяжелую портьеру, задумчиво смотрела на оставленный нами одинокий экипаж посреди белого безмолвия. Ну нет, что ни говори, а место жутковатое. Заброшенный дом в царстве вечной зимы…

— Странно, — наконец, леди Тиффания нарушила молчание.

— Что именно? — мне так и хотелось сказать, что проще перечислить как раз таки не странное, ведь его куда меньше.

Она обернулась ко мне.

— Ты так ни разу и не спросила, зачем Эйтон взял тебя с собой.

— Даже если бы я спросила, он бы точно не стал ничего мне объяснять, — пожав плечами, я присела в мягкое кресло. Несмотря на тепло в комнате, накидку снимать не хотелось почему-то. Аж мурашки по коже бегали. Не от холода, конечно, а от самого этого места.

Но я, конечно, не собиралась показывать, насколько мне не по себе. С улыбкой добавила:

— Думаю, вы куда лучше меня знаете, что ваш внук совсем не из тех, кто как открытая книга.

— Это у них семейное, — фыркнув, леди Тиффания прошествовала к дивану. И хоть и оглядела несчастную мебель с крайне подозрительным видом, но все же присела на край. — И, такое впечатление, что от поколения к поколению только хуже… Мой супруг, дед Эйтона тоже, знаешь ли, не отличался общительностью. А с годами становился все более замкнутым. Как следом и мой старший сын. Мне иногда даже кажется, будто эта черта именно с магией рода и передается, — она невесело усмехнулась.

И уже по самой интонации прослеживалось, что не испытывала леди Тиффания к мужу никаких пылких чувств. Не то, что любви, но даже толики тепла. Наоборот, лишь отстраненность и холодность.

Но при всей моей болтливости, я же не могла спросить, как так все сложилось. Просто молча слушала.

Но она и сама продолжала, и без моих любопытных расспросов.

— Мне всегда казалось, что с годами все должно меняться к лучшему. Люди будут учиться на своих ошибках… И именно Эйтона я считала самым здравомыслящим в этой череде одаренных мужчин рода Ристеллхолд. Верила, что именно он прервет эту затянувшуюся одержимость древней магией.

— И…ошиблись? — я так и не поняла, к чему она ведет.

— И…пока так и не поняла, — она улыбнулась. — В последнее время, скажем так, появились новые обстоятельства, заставляющие меня изменить уже сложившееся мнение. А вот что насчет тебя, Анна? Ты производишь впечатление девушки, наслаждающейся свободой и дорожащей ею. Так зачем тебе брак?

Даже в тупик этот вопрос поставил.

— Ну я не расцениваю замужество как лишение свободы. Это же не пленение, в конце концов. Ведь если встречаешь человека, с которым хочешь провести остаток лет, это же твой собственный выбор, свобода этого выбора, понимаете?

— Мне сложно понять, — парировала она без каких-либо эмоций в голосе. — В мое время никакого особо выбора и не было. Потомков древних родов было мало, все меньше с каждым поколением. И по негласной договоренности браки заключались именно в этом узком кругу. Все в надежде, что сама кровь помнит ту истинную магию…

— То есть дед Эйтона взял вас в жены исключительно потому, что вы сами были из одного из древних родов, пусть уже и без магии? — не удержалась я.

Но леди Тиффания на мой бесцеремонный вопрос кратко кивнула.

— Именно так. И наш старший сын Давер, унаследовавший магию от отца, тоже выбрал себе супругу именно из числа потомков. Видишь ли, считается, что так больше вероятность перехода силы… Но толку? Даже это не помогает. Ведь тогда Эйтон не остался бы в итоге единственным магически одаренным. Нет, конечно, и в других родах есть его ровесники, но все уже без той особенной магии. Хотя чисто теоретически каждый таит в себе предрасположенность к ней. И больше как раз те, кто не допускал в роду союзы с обычными магами и уж тем более с людьми.

Может, именно поэтому Эйтон так лютовал, когда узнал о нашей помолвке? Ведь ему вроде как предполагаемую невесту надо чуть ли не под лупой выбирать, а тут я нарисовалась, на него покусилась… Но с другой стороны, почему тогда меня волоком к первосвященнику не потащил? Ну да, нужно, чтобы отказ был добровольным. Но только ли в этом дело?..

— Потому я и говорю, что у магов все не просто, — между тем продолжала леди Тиффания. — Пусть самой мне всю жизнь пеняли, что я без магии, словно это чуть ли не нарочное предательство рода, — мрачно усмехнулась, — но в глубине души я всегда радовалась, что на мне нет этого бремени. И я тебе так скажу, Аня, оно и к лучшему, что магия вырождается. Не спроста все это. Природа точно знает, что и как должно быть.

Ну или местные боги что-то каверзное мутят. Ни за что не поверю, что все это лишь череда случайных совпадений.

Но леди Тиффания будто бы и не ждала моего ответа. Тяжело вздохнув, она снова встала и подошла к окну. В комнате повисла гнетущая тишина, словно все окружаемое невидимое пространство заполняли тяжелые мысли. И мои, и мысли моей пожилой собеседницы…

Чувствовалось, что все эти разговоры не просто так. Она к чему-то определенному клонит. Но почему-то не спешит напрямую озвучивать… Нет, людям бы однозначно легче жилось бы, если бы умели говорить друг с другом открыто!

— Быть может, вы ждете от меня иной реакции, — со всей возможной вежливостью начала я, — но все же, простите, ваш внук взрослый состоявшийся мужчина. И он точно в состоянии определить для себя, что ему надо, а что нет. Да, все мы склонны в той или иной мере заблуждаться. Но, как по мне, Эйтон — один из самый здравомыслящих мужчин, что я встречала. Хотя…тут, конечно, надо учитывать, что я далеко не так уж много кого и знаю… Но в любом случае при всех своих иных недостатках уж в чем в чем, а в нехватке разумности Эйтона обвинять нельзя.

— Это меня и поражает… — задумчиво отозвалась она, не оборачиваясь.

— Что Эйтон далеко не глуп?

— Что ты не просто принимаешь его таким, какой он есть, но и именно таким он тебе и нравится…

Я даже свое ошарашенное «Эмм» не успела озвучить, как она со все той же задумчивостью продолжала:

— Это и вправду удивительно… Мой внук всегда был в центре внимания и уж точно не испытывал недостатка в восторженных воздыхательницах. Но каждая, без сомнений, видела лишь часть его. Внешность, влиятельность, харизматичность… А ты как будто не хочешь ничего придумывать. Не хочешь строить иллюзии. Не хочешь приписывать ему какие-либо идеальные качества, — только сейчас обернулась ко мне. — Ты как будто бы видишь его исключительно настоящим… Ничуть не идеальным, но при этом…

Она замолчала так резко, словно бы просто мысль ушла. Но секунда за секундой, а леди Тиффания даже не двинулась. Так и стояла с приоткрытым ртом, смотря в одну точку.

— Леди Тиффания? — осторожно спросила я.

Никакой реакции.

Я подошла ближе, тронула ее за руку… Моя рука прошла сквозь ее!

Перепугано шарахнувшись в сторону, я едва не налетела на камин. Камин с абсолютно недвижимым огнем!

Да какого дранного Илберга тут вообще происходит?!

Пытаясь отдышаться от схватившей за горло паники, я лихорадочно огляделась по сторонам. Так… Время будто бы замерло, а я нет… Я могу перемещаться, могу говорить… Но толку? Хоть волком вой, все равно же некому услышать!..

Движение за окном мигом засеклось. Я кинулась вперед, прильнула к стеклу… Дыхание в очередной раз перехватило.

Падал снег! Неспешно себе так падал крупными хлопьями, словно его остановка времени не касалась. Только падал он не на предыдущие сугробы, а на обуглено черную землю, будто бы выжженую дотла неведомым магическом штормом.

А чуть поодаль, в снежной пелене, стоял он. Тот сам хозяин Илберга. Уж точно не замерший во времени.

Дайте угадаю, по мою душу явился! Ну-ну, у меня тоже для него есть, как минимум, пара ласковых! Пара ласковых кирпичей, пара ласковых лопат по загривку… да много чего еще не менее ласкового!

Я тут же ринулась вперед, к выходу из гостиной, а следом и из дома, но очертания стен растаяли, словно их пожрала неведомая пустота. И я оказалась посреди чернеющей пустоши с падающим снегом.

Только снегом ли?.. Как-то это больше похоже на пепел…

Мороз нарастающего ужаса пробрал так, что весь мой воинственный настрой сам собой улетучился. Не то, чтобы я преисполнилась желания быть милой и вежливой с главным виновником всех моих бед, но и с ходу предъявлять претензии расхотелось. Мало ли, вдруг тут насовсем меня оставит. Лучше уж я в кои-то веки сначала буду думать, а потом уже что-то говорить.

— Как, по-твоему, что это за место? — хозяин Илберга на меня не смотрел. Любовался пейзажем. Будто бы тут и вправду было, чем любоваться…

— Полагаю, задавая этот вопрос, вы и так заранее собрались самолично и ответ на него дать, — я пока придерживалась нейтралитета.

— Верно. Нет смысла ожидать от тебя столь глубоких познаний, — он подставил ладонь под падающие крохи пепла. Да только они все равно пролетали насквозь. Вот и гадай, это мы нереальные, или же само это место.

Но мой собеседник и так продолжал, преисполненный философской задумчивости:

— Ты все там же, где и была. Вот только время другое. Далекое… Ушедшее… Наступившее сразу после того, как смерть настигла ту, что должна была оставаться бессмертной.

Ага, речь однозначно о Марсите, жаждавшей убить магов.

— Я, конечно, ценю ваш творческий подход, и все это вокруг и вправду выглядит…кхм…впечатляюще, но вы ведь перенесли меня сюда точно не затем, чтобы вместе любоваться пейзажем, — все-таки не удержалась я.

Только теперь хозяин Илберга на меня взглянул. И, честно говоря, сейчас он казался донельзя обыденным. Просто седой мужчина, непонятного возраста. С уставшими глазами и отсутствием каких-либо эмоций на непримечательном лице. В общем, ничего такого, что выдавало бы в нем скрытое могущество. Да даже его черная мантия казалась таинственнее, чем он! Достигая самой земли, она словно бы расстилалась вокруг, как часть этого унылого пейзажа из пепла и тьмы.

— Мне тоже, признаться, не очень хочется тратить на тебя время, — ну вот, хоть что-то у нас с этим древним интриганом нашлось общего, — но еще больше мне не хочется полагать, что ты никоим образом не оправдываешь возложенные на тебя ожидания.

— Если вы про убийство Эйтона, то вы точно ошиблись с исполнительницей, — я скрестила руки на груди.

— Почему же сразу убийство? — он чуть склонил голову на бок. Смотрел на меня изучающе, но при этом без особого любопытства. — Не стоит расценивать все столь прямолинейно. Хоть Илберг и утверждает, что ты слишком бестолкова, чтобы осознать, сколь важная миссия на тебя возложена. Но я все же готов рискнуть.

Даже если он и ждал какой-то от меня реакции, я все равно молчала. Просто выжидающе на него смотрела. Накативший до этого страх отступал. Сменяясь осознанием, что я слишком нужна этим интриганам, очевидно, потому-то ничего они мне не сделают.

— Видишь ли, Анна, — ох ты ж, даже по имени меня назвал! — этот мир болен. Болен давно и очень тяжело. А ты… Ты, можно сказать, лекарство.

— От магии? — я тут же спросила напрямик.

— Не стоит настолько все утрировать, — уклончиво ответил он, отведя взгляд, словно вид моей персоны вызывал раздражение. — Все куда сложнее, чем твой примитивный разум способен понять.

— Ну так объясните так, чтобы мой примитивный разум все же понял, — с милой улыбкой парировала я.

Но вряд ли мой безымянный собеседник вообще распознал сарказм, принял мои слова за чистую монету.

Вряд ли он настолько жаждал заниматься просвещением отсталых представителей простого человечества в моем лице. Но, похоже, его не покидала уверенность, что убедить меня совсем не сложно. Мол, есть факты, а против них не попрешь.

— Видишь ли, Анна, по самой природе этого мира не всякая магия должна существовать. Некоторая, как тяжелейшая язва, разрушает его изнутри. Пусть вам, смертным, не видны эти разрушения, да и ваша жизнь слишком коротка, чтобы воспринять весь масштаб происходящей катастрофы во времени в целом. Но тебе нужно понять главное: есть проблема, и ты должна эту проблему решить.

— И почему же именно я? — я хмуро смотрела на него, хотя он упорно избегал взгляда. Будто я не заслужила такую честь.

— Да, я согласен, кандидатура весьма сомнительная, — он на миг поджал губы, словно ему очень хотелось поподробнее расписать всю мою «сомнительность». Но наверняка поскорее покончить с этой беседой ему все же хотелось больше. — Но вся загвоздка в том, что нужная сила досталась именно тебе. Ведь сколько бы до этого ни выискивали иномирян, тщательно проверяя и даже находя вроде бы идеально соответствовавших, но до тебя все эти носители магии оказывались ложными! Ни у одного не нашлось той самой, настолько драгоценной потерянной магии! Видишь ли, силу бога нельзя уничтожить. И своей якобы победой местные маги просто изгнали эту силу из нашего мира. Да, я и сам понятия не имею, почему спустя столько лет она выбрала своей обладательницей именно тебя. Но, что есть, то есть, — он развел руками.

То есть я, так сказать, наследница магии почившей богини?.. Нет, звучит эпично, конечно. Если при этом не вспоминать, что это была за богиня, и какие цели преследовала.

А он все продолжал:

— А дальше дело оставалось за малым. Перенести тебя сюда и попытаться снова привязать силу к нашему миру. Даже пришлось пожертвовать последней великой ведьмой, чтобы ее остаточная магия послужила для тебя как привязка на первое время. Видишь ли, не так-то просто удерживать здесь изгнанную когда-то магию богини. И все складывалось вполне удачно. Пока ты не начала невесть с чего упрямиться.

— Вы вправду считаете всего лишь упрямством нежелание убивать кого-то? — не, у него такая простая логика, аж диву даешься!

— Магия Ристеллхолда — это последнее, что мешает исцелить мир, — и снова он, похоже, не распознал сарказма в моих словах. — Да, с одной стороны, своей степенью силы, которой вообще люди недостойны, эта магия продолжает привязывать тебя к нашему миру. И даже я готов признать, что процесс идет куда быстрее, чем мы рассчитывали. Но если узы разрушатся хоть на толику раньше, то все, — он улыбнулся с таким довольным видом, словно сам только и предвкушал этот момент и возможность позлорадствовать, мол, ну а что я говорил. — Потому-то для тебя единственный вариант — убить Ристеллхолда до этого. И все проблемы решены! Остаточная сила ваших уз привяжет его магию к тебе и тебя, соответственно, к нашему миру. И сам мир будет исцелен, ведь последний источник проклятой заразы исчезнет! Вот видишь, Анна, как все просто? И зачем же тебе все это усложнять?

Только вопрос явно был просто риторическим. Демонстративно вздохнув с явным «я не хотел, но ты меня вынуждаешь», хозяин Илберга подытожил:

— Но я уже слишком хорошо знаю, насколько плохо у тебя с пониманием элементарных вещей. Думаю, весьма доходчиво будет оставить тебя здесь. И, посмотрим, насколько быстро ты одумаешься.

И он исчез.

И вправду оставив меня посреди этой чернеющий пустоши под снегопадом из пепла.