Невидимый заговор против человечества

В самом конце заметим, что нынешний “прелат”, предстоятель Opus Dei, испанский епископ Хавьер Эчеварриа Родригес заявил, что комиссия по канонизации Эскривы де Балагере получила сотни сообщений о появлении так называемой благодати, то есть о чудесах, произошедших благодаря заступничеству теперь уже святого Хосе Марии.

Масонство против христианства

Любую попытку детального обсуждения внутренней деятельности и философии масонства засасывает трясина бесконечных уточнений и неразрешимых споров. Они, в конце концов, являются тайными братствами и имеют право на некоторые тайны. Достаточно сказать, что масонство перекинуло широкий мост в современную эру с целью распространения тайных древних учений, вызывая раздражение как церкви, так и государства.

Об этом однозначно заявил масон 33–й степени посвящения Менли Холл, написавший: “Масонство, таким образом, — это нечто большее, чем обычная многовековая общественная организация и его следует рассматривать как увековечивание философских тайн и древних посвящений”[941].

Исследователь масонства Вилмшурст был даже более точен. Он писал: “Когда христианство стало государственной религией и церковью, получившей мировое влияние, ее доктрина быстро материализовалась и только усиливалась с веками. Вместо того чтобы стать объединяющей силой, его лидеры думали только о том, как установить “мировое господство” и создать безраздельную власть. Насилие вело к схизмам и сектантству, тогда как протестантские общины и так называемые свободные церкви к несчастью стали самоотделившимися от исконных традиций и желанной свободы и независимости. Они фактически были поглощенными собственными идеями, не имея никакого отношения к примитивной гностике и пониманию тех тайн, которые всегда лежат глубже эзотерической массовой религии данного периода… Начиная с подавления древних тайн в шестом столетии. Их традиции и учения стали держаться в тайне, они всячески скрывались, благодаря чему и продолжает существовать нынешняя масонская система”[942].

Еще одна тайна становится раскрытой. Масонство и его прародители передают из поколения в поколение знания, недружелюбные и опасные для массовой религии.

Проповедуя христианские идеалы братской любви, милосердия и истины, даже масонские авторы дают понять, что масонство не является дополнением к христианской религии. Наиболее глубинные тайны ордена оказываются антитезой христианству, они вызвали значительное подозрение и беспокойство в обществе на многие годы, включая ранний запрет церквей.

28 апреля 1738 г., всего лишь год спустя после того, как масон Ремси публично объединил масонство с находящимися вне закона рыцарями тамплиерами, папа Римский Клемент XII издал свою знаменитую буллу “In Eminenti”[943]. Он осудил масонство как языческое и незаконное, угрожая любому католику, который примкнет к масонству, отлучением от церкви.

Современные христианские авторы продолжают это осуждение ордена. “У масонов только одна цель, — заключил автор Эпперсон. — Они существуют для полного уничтожения христианства…”[944]

Другие видят в масонстве двойственный общественный взгляд на религию. Журналист Стилл, долгое время изучавший масонские общества, писал в 1990 г.: “Каждый аспект масонства, кажется, имеет положительную и отрицательную стороны, жесткую интерпретацию и мягкую интерпретацию. Те, кто желает найти христианскую интерпретацию в его символах, могут найти вполне удовлетворительные оправдания масонству. Те, кто желает показать, что масонство действительно является формой деизма, созданной для всех религий и верований, может легко сделать это”[945].

Английский историк Неста Вебстер, автор и исследователь раннего масонства, подтвердила это, написав в 1924 г.: “Правда состоит в том, что масонство в исконном смысле является обычной системой, объединяющей людей вокруг конкретной цели, так как очевидно, что аллегории и символы, подобно “Х” и “У” в алгебре, можно интерпретировать сотнями различных способов”[946].

Но даже сами масонские авторы показывают, что Орден имеет метафизические мысли, скорее он даже излишне склонен к божественному пониманию действительности. “Свободный от вероучений и сектантства адепт масонства становится властелином всех верований, — писал Мэнли Холл. — Масонство… — не вероучение или доктрина, а универсальное выражение божественной мудрости… проявляющее себя посредством секретной иерархии иллюминированного сознания”[947].

Менли Холл считал масонство международным университетом, в котором преподают либеральные искусства и науки души всем, кто прислушивается к его словам. Он говорил, что традиции сотен религий и знания тысячи веков породили масонскую философию.

Исследователь масонства Вилмшурст утверждал, что масонство “это система религиозной философии, которая дает нам понимание доктрины вселенной и нашего места в ней”[948].

Написанное Вилмшурстом в 1920–х годах и сейчас звучит очень современно. Он писал тогда о “положительной энергии”[949], перевоплощении или возрождении духа, а также об “ауре” человека, при помощи которой он объяснял многоцветие одеяния библейского Иосифа[950]. Он пошел еще дальше, заявляя, что “…также, как и в нашей организации ремесленников есть более высокие собрания и советы, так и в могущественной системе всемирной структуры есть степени высшей жизни, иерархия земных существ, действующих и руководящих, которые существуют вне нашего кругозора”[951].

Распределив, таким образом, все элементы системы, Вилмшурст заявлял, что “тайны” масонства связаны с самоанализом человеческой души, но “поскольку это выходит за рамки рассматриваемого предмета, нецелесообразно здесь говорить больше”[952]. Очевидно, что не все масонские тайны являются публично доступными, несмотря на богатство опубликованного материала.

Можно легко понять, почему исследователи масонства, такие как Стилл, Эпперсон, Вебстер и другие видели в нем коварное стремление ниспровергнуть христианство. Стилл заявлял, что масонские обряды посвящения “способствовали постепенной и мягкой перестройке религиозных верований человека. Таким образом, христианин был обречен медленно становиться деистом, не верящим ни в какое сверхъестественное божественное начало в земных человеческих делах. Деист становится атеистом, а атеист — сатанис- том”[953].

С другой стороны, журналист Стилл воздерживался от утверждений, что масоны — сатанисты. Он заявлял, что бог масонства — фактически Люцифер и объяснял, что различие в том, что “люциферианцы думают, что они делают добро, в то время как сатанисты знают, что они олицетворяют зло”[954].

Ральф Эпперсон согласен с такой люциферианской интерпретацией, написав: “Поэтому внутренняя тайна масонского ордена состоит в том, что Люцифер является их секретным богом”. Он цитирует масона Пайка, писавшего: “Вы можете повторять это масонам 32–й, 31–й и 30–й степени посвящения, что масонская религия должна всеми нами, посвященными в высшие степени, поддерживать в чистоте люциферианскую доктрину” [955].

Автор Вилмшурст объяснял с типичной масонской туманностью: “Для ясности утверждаю, что христианская и масонская доктрина сходны в своих намерениях, хотя и различаются в методах. Одна утверждает свою доктрину через Крест, а другая через Люцифера. Они идут своими дорогами, однако эти два пути — всего лишь один путь”[956].

Эта вера в двух разных, но равных богов обеспечивает существенную поддержку тем, кто объединяет масонство с катарами Франции, а ранее с гностиками, которых беспощадно истребляла католическая церковь. Обе эти секты были известны как дуалисты, те, кто верят в равную власть доброго начала и злого, светлого и темного.

Показательно отметить, что в 1980–х годах фундаменталисты христиане с огорчением узнали, что две широко известные некоммерческие организации “Люцис траст” и “Новый век”, которые занимающаяся вопросами, такими родными тайным обществам, как экономика и окружающая среда, первоначально были учреждены как издательство под названием “Издательская компания Люцифер”. Фирма издавала работы Алис Бейли и мадам Блавацкой, сторонников теософии. Представители траста объясняли “Люцифер, как он здесь использован, означает “несущий свет или утренняя звезда” и не имеет никакого отношения к сатане”[957].

Вопреки существующему мнению, что Пайк и его коллеги масоны были просто тайными поклонниками сатаны, и некоторые масонские авторы указывают, что данные вопросы не следует упрощать. Даже антимасонский автор Ральф Эпперсон демонстрирует, что Пайк более глубоко изучил свой предмет, ссылаясь на книгу

Пайка “Magnum Opus”, где утверждалось: “Все признают двух богов с различным предназначением, одного, творящего добро, а другого — зло, что вполне естественно. Предыдущего называют “богом”, а последующего “демоном”. Персы или зороастрийцы назвали предыдущего “Ормузд” а последующего “Ахриман”. О них они говорили, что один — это природа Света, а другой — Тьмы. Египтяне называли одного “Осирис”, а второго “Тайфун”, его вечный враг”[958].

Автор Стилл объяснял, что Бог — сторона любви, а Люцифер — сторона зла. “Эта идея символизируется круговым символом буддистов “инь–янь” или черно–белым принципом шахматной доски, что часто можно увидеть на полу масонских лож или зданий”[959], — писал он.

Масон Пайк писал, что Адонай, одно из библейских имен Бога, был противником Осириса, египетского бога солнца, видной фигуры в масонских традициях.

Некоторые антимасонские авторы видели в масонских символах Древнего Египта возвращение к поклонению языческому богу солнца. Однако, масон Пайк в своей книге “Мораль и догма”, предназначенной только для внутреннего ядра масонства, прояснил, что поклонение солнцу было фальсификацией более ранней веры. Тысячи лет назад люди поклонялись солнцу… Первоначально они заглядывали за пределы нашей солнечной системы в поисках невидимого Бога… Поклонение солнцу (невидимому Богу) стало основой всех древних религий”[960], — писал он.

Эта тайна становится понятной при более детальном исследовании, раскрывающем, что этот “великий архитектор вселенной” является высшим творением, тогда как, согласно Пайку, “Осирис” — Бог солнца… создан из ничего”[961].

Масонские авторы проводят разграничение между астрономическим “солнцем” и богом “солнца”, который, говорят они, является несущим свет. Дар света — свет, обычно, трактуется, как знания — очень почитается в масонских ритуалах. Довольно интересно, что название “утренняя звезда” и “несущий свет” время от времени применялись в отношении Иисуса.

В связи с этим одна из внутренних масонских тайн ссылается на верования древних гностиков и катаров, а именно, что только единственный великий космический бог упомянут в масонской литературе как “великий архитектор вселенной”, имеющий два противоположных аспекта. Скрытый аспект этой веры основывается на идее, что в отдаленном прошлом по Земле ходили “Боги”, или могучие существа нечеловеческого происхождения. О них есть упоминания в Библии и в более ранних вавилонской и шумерской легендах. Согласно этим трактовкам именно “Боги” принесли цивилизацию и науку людям. Другой аспект заключается в том, что именно масоны внутреннего ядра восприняли и изучили научные и метафизические принципы, проиллюстрированные почитанием собрания греческих рукописей. Именно их ученики Платона назвали “Гермес Трисмегистус” по имени греческого бога Гермеса, покровительствовавшего алхимии и геометрии. Масонская философия также берет свое начало со времен греческого философа Пифагора, оказавшего сильное влияние на Платона, идола Сесила Родса и Джона Раскина.

Философ Пифагор, заявивший, что Земля вращается вокруг Солнца, и рукописи Алхимика, как считают масоны, обладали тайными знаниями, пережившими Великий Ноев потоп. Гермес, боготворимый египтянами как человек, который хорошо знал богов и звезды, выразил принцип “чем выше, тем ниже”. Это указывает на знание о всемирном единстве, очень сходное с теорией единого поля Альберта Эйнштейна. “От самой маленькой ячейки до самого широкого галактического пространства преобладает повторяющийся геометрический закон, и это было ясно с самых ранних времен”[962], — объяснял автор Лоренс Гарднер.

Как‑то Вилмшурст сказал, что человек, достигший “вершины профессии масона”, станет “осознавать размеры вселенной. Он станет понимать, что земля, небеса и все их содержание являются воплощением материальной формы, проецируемыми образами, соответствующими реалиями”[963].

Алхимия стала известной как “герметическая наука”, а в масонстве есть герметические отрасли и герметические обряды. Мифическая и магическая практика алхимии была передана египтянами. “Это было больше чем наука, — объясняли авторы Пикнетт и Принц. — Практика охватывала широкую сеть взаимосвязанных действий и способов мышления, от магии до химии, от философии и герметизма до священной геометрии и космологии. Она также имела дело с тем, что люди сегодня называют генной инженерией, методами замедления процесса старения и попытками достичь физического бессмертия”[964].

“Не может быть сомнения, что в некоторых масонских высших степенях посвящения весьма ощутима роль элемента алхимии. Это невозможно опровергнуть”[965], — писал масонский историк Маккей. Наиболее полно эта традиция алхимии была сосредоточена в тайном масонском обществе — Ордене розенкрейцеров.

Орден розенкрейцеров

Некоторые исследователи полагают, что масонство возникло из ранних мистических традиций Ордена розенкрейцеров, тайного братства, владеющего знаниями, которые, как утверждают, почерпнуты из глубокой старины.

Документы, доступные во Франции сегодня. подтверждают, что Орден розенкрейцеров, или Орден розы и креста, был основан в далеком 1188 г. членом Ордена тамплиеров Жаном (Иоанном) де Жизором, вассалом английского короля Генриха II, и независимым гроссмейстером таинственного и древнего Приората Сиона (ордена Сионской общины).

Некоторые современные авторы, однако, полагают, что течения розенкрейцерства и масонства были представлены отдельными философиями, которые слились только в конце XVIII в. под влиянием Ордена иллюминати.

Какой бы ни была истина, факт остается фактом, как подтверждает Маккей, что “…элемент розенкрейцерства широко распространился в высших степенях масонства, пришедшего с европейского континента приблизительно в середине XVIII ст.”[966].

Хотя представители Ордена розенкрейцеров утверждают, что их историческая линия уходит к Древнему Египту и далее, их название появилось только где‑то между 1614 и 1615 гг. после публикации двух трактатов. Один из них, озаглавленный “Fama Fraternitatis Rosae Crusis” или “Сообщение о братстве розенкрейцеров”, как предполагалось, был написан Кристианом Розенкройцем (переводится буквально как розовый крест), где описывалось путешествие по Святой Земле и Средиземноморью с целью получения восточных эзотерических знаний. После обучения с просвещенными общества “Алюмбрадос” в Испании, Розенкройц возвратился в Германию, где он создал Орден розы и креста.

Название интерпретировалось по–разному, вследствие игры слов в имени Розенкройц (на латыни “ros” означает “роса”, а “crux” — “крест”), что трактуется как химический символ “света”, а следовательно, знаний. Другая интерпретация связана со ссылками на окровавленный крест Иисуса или красный крест на щитах рыцарей Ордена тамплиеров. Граф Мирабо, масонский вождь Французской революции, утверждал, что розенкрейцеры были, фактически, не чем иным, как находящимися вне закона рыцарями тамплиерами, продолжавшими действовать под другим именем.

Литературные трактаты, известные как “Манифесты розенкрейцеров”, раскрыли существование этого тайного братства. В них шла речь о приближающемся веке просвещения, когда откроются древние тайны. Наиболее вероятным автором манифестов был Йохан Валентин Андреа, немецкий лютеранский священник, активно путешествовавший по Европе. Впоследствии он стал духовным советником герцога Брюнсвика, председателя Вильгельмсбадского соглашения масонов и лидера масонов, связанного с Вильямом Гессом и Ротшильдами.

Согласно Маккею, Андреа сочинил трактаты с целью положить начало обществу, с помощью которого “можно улучшить условия жизни людей и преобразовать сухое, малоэффективное богословие церкви в более жизненную, активную, гуманную систему”[967].

Третья розенкрейцерская публикация, сочинение “Химическая свадьба Кристиана Розенкройца”, было так пресыщено символическими ссылками на находящихся вне закона рыцарей тамплиеров, что католическая церковь осудила это сочинение, как до этого “Манифесты розенкрейцеров”. Одно раннее немецкое общество розенкрейцеров под названием “Орден золотого и розового креста” стало основой масонской ложи Строгого соблюдения, которая спустя много лет предоставил убежище адептам Ордена иллюминати[968].

Церковь видела в розенкрейцерах сатанистов, их обвиняли в осуществлении контактов с дьяволом и принесении в жертву детей. Другие видели в них прародителей сегодняшнего научного познания и защитников древних тайн.

Среди видных розенкрейцеров были Данте Алигьери (автор “Божественной комедии”), доктор Джон Ди (ученый и агент “007” королевы Елизаветы I), Роберт Фладд (участвовавший в переводе Библии на английский язык для короля Джеймса I) и сэр Фрэнсис Бэкон, чьи труды способствовали колонизации Америки. Исследователи этого ордена Пикнетт и Принц нашли отражение идеалов розенкрейцеров у Леонардо да Винчи, который, как они заявляли, создал знаменитую Туринскую плащаницу при помощи ранней печатной технологии, используя себя в качестве модели[969].

Большинство исследователей усматривало в розенкрейцеровском движении ведущую силу в продолжающейся борьбе между научным рационализмом и церковными догмами, завершившейся распадом святой Римской империи и созданием протестантства, что привело к возникновению Англиканской церкви и Ренессанса. Согласно Пикнетту и Принцу, “Вряд ли будет преувеличением сказать, что розенкрейцерство было Ренессансом”[970]. Гарднер добавил: “После протестантской Реформации, Орден розенкрейцеров в значительной степени был причастен к установлению нового духовного окружения. Народ понял, что апостольская история римских епископов была настоящим мошенничеством и что церковь преднамеренно саботировала историю Иисуса. Стало также очевидно, что подобные розенкрейцерам — катары, а до них тамплиеры — имели доступ к древним знаниям, более глубоким, чем те, которые проповедовал Рим”[971].

Однако рост протестантских орденов не способствовал уменьшению насилия по отношению к тем, кто не придерживается установленных в то время общественных взглядов. Гарднер сообщил, что по иронии судьбы “розенкрейцеровские ученые, астрономы, математики, навигаторы и архитекторы стали жертвами гибельного протестантского направления. Англиканские клерикалы назвали их язычниками, оккультистами и еретиками, как это делала ранее Римская церковь”[972].

Поэтому рациональные гуманистские розенкрейцеры были вынуждены уйти в подполье. Ко времени создания Великой английской масонской ложи в 1717 г. лидеры розенкрейцеров Кристофер Рен и Элиас Ашмоул создали в ее глубинах прочную основу умозрительного масонства, где преобладали представители розенкрейцеров. Именно розенкрейцер Элиас Ашмоул, согласно исследованиям Несты Вебстер, разработал три основные, существующие до сегодня, масонские степени, принятые Великой английской ложей. Масонский автор XIX в. Й. М. Рагон утверждал, что Розенкрейцеры и масоны других лож, объединенные в это время, даже встречались в одном и том же месте, в зале масонов в Лондоне[973].

Вскоре после этих событий началось дальнейшее объединение различных масонских лож между собой. На это указывают многие исследователи масонства. Так Пикнетт и Принц отмечали следующее: “После 1750 г…. когда существовали четкие различия между масонскими орденами, а именно Орденом розенкрейцеров и организациями, заявлявшими, что они происходят от Ордена тамплиеров, внезапно все эти группы тесно переплелись, чтобы создавалось впечатление единообразия”[974].

Однако не все так просто и в масонском мире. И не все масонские организации смогли объединить деньги Ротшильдов и призывы Ордена иллюминати. Так, например, в Соединенных

Штатах Америки до сих пор действуют два конкурирующих Ордена розенкрейцеров. Оба заявляют, что владеют тайнами, переданными им из Древнего Египта, и оба являются объектом презрения и высмеивания со стороны религиозных фундаменталистов.

Публикации розенкрейцеров действительно содержат знания более древние, чем их основатели. Автор Гарднер категорически заявлял, что философия розенкрейцеров берет свое начало от Платона и Пифагора до таинственной египетской школы фараона Тутмоса III, приблизительно за 1500 лет до нашей эры. Эту связь подтверждают исследования доктора Несты Вебстер, которая писала: “Розенкрейцерство было сочетанием древней тайной традиции, передаваемой через патриархов и философов Греции и через первую еврейскую каббалу”[975].

Выводы

Как в войнах и конфликтах XX в., следы влияния тайных обществ и манипуляции можно обнаружить в более ранних восстаниях и революциях, включая войну между штатами, Американской, Французской и Русской революциях.

Граф Сен–Жермен и другие “маги” принесли древние знания с Ближнего Востока во внутреннее ядро масонства. Эти знания содержали секретные традиции относительно библейского суждения о жизни Иисуса, происхождении и целях человечества, многие из которых расходились с церковными догмами того времени. Фактически многие критики масонства, тогда и теперь, обвиняют масонские ордена в том, что многие из них были антихристианскими, если вообще не сатанинскими. Такие обвинения требовали чрезвычайной тайны, поскольку церковные диссиденты длительное время подвергались гонениям и даже физическому насилию.

Таинственность оставалась обычным явлением в обществах вплоть до XX ст., когда обнаружилось, что члены итальянской ложи П-2 готовили фашистский заговор, вовлекавший Ватикан, некоторые крупные банки, мафию и ЦРУ.

Тайны масонства должно быть очень глубокие и противоречивые, чтобы побуждать своих членов более столетия распространять знания, несмотря на официальную и религиозную цензуру и притеснения. Более чем ясно, что знания, переданные в значительной степени через ритуальную аллегорию и символы, предшествует древним египтянам.

Крайне важно, что огромное количество тайных верований берут свое начало из Египта, а более конкретно, из древних культур Персии.

Но любая дискуссия, касающаяся философии, магии и религии, мгновенно увязнет в трясине дефиниций, интерпретаций и личных убеждений. Неоспоримым фактом является тот, что имеется существенный доисторический подтекст к доктринам масонства и розенкрейцерства. Их следует рассматривать более тщательно в связи с Древними тайнами. Однако сначала необходимо прийти к пониманию, как несколько нитей таких древних знаний были привнесены в масонство. Главным источником этих древних тайн, вероятно, была выявленная группа масонских орденов, таких как Приорат Сиона и средневековых рыцарей, легендарных рыцарей Ордена тамплиеров.

РАННИЕ ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА

Знания тамплиерами ранней истории христианства были, несомненно, одной из главных причин их преследования и в конечном итоге уничтожения. Мэнли Холл, масонский философ

Секта ассасинов (убийц)

Для осуществления мессианской идеи тайному синедриону необходимо было выполнить три основных задания:

• сохранить в неизменности еврейскую расу и дух иудаизма;

• уничтожить христианство;

• захватить богатства мира и поработить человечество.

В направлении этих заданий систематично и неуклонно до наших дней велась и развивалась начатая в глубокой древности война иудаизма против Бога и человечества.

Сохранение расы и талмудизма достигалось тысячелетней системой злонамеренного отчуждения и отчуждимости еврейства, возведенных в религиозный догмат. Только невежды и глупцы могут верить побасенкам, будто еврейство было отчуждено от остальных народов насильственно и было загнано в средневековые “гетто” против своей воли и желания. Как раз наоборот. Ничего так не опасались и не страшились фарисеи и раввины, как смешения евреев с христианами. Без выделения еврейских колоний в особые скученные поселения, без обязательных внешних признаков (одежда, борода, пейсы и т. п.), без подчинения еврейских поселений своему особому еврейскому надзору, обложению, суду и расправе — без всего этого разве смог бы тайный синедрион удержать за собою деспотическую власть над рассеянным по всему свету еврейством, разве смогли бы местные иудейские кагалы уберечь свою еврейскую толпу от смешения и слияния с окрестным населением и сохранить во всей его древней ярости злобный истребительный дух иудаизма? Конечно, нет.

Еврейская отчужденность — это догмат еврейской веры, основа еврейского духа. И если христианские и мусульманские власти издавали законы и указы, укреплявшие еврейскую особость и отчужденность, то делали это, прежде всего, по внушению и подстрекательству, а часто и подкупу самих “гонимых”. Ведь в интересы нееврейских властей и нееврейских народов никак не могло входить способствование укреплению сплоченности, организованности, а значит, и силы всегда враждебных и опасных государству евреев. Эти последние всегда стремились образовать внутри чужого государства свое, еврейское, и для этого всегда стремились к обособлению и отчуждению от христиан.

И они достигли успеха, неслыханного в истории человечества: живя почти две тысячи лет среди чужих народов, на чужой земле, под чужой властью, евреи сохранили свою расу, свою веру, свой дух в полной “чистоте”.

Второе задание — уничтожение христианства еще не разрешено, но громадные достижения в этом направлении все же были достигнуты. Явный, открытый поход на христианство был непосилен и слишком опасен для евреев, живших большей частью под властью христианских государей. Поэтому синедрионом был избран медлительный, но менее опасный путь разложения ненавистного христианства изнутри.

С первых же веков единую Церковь Христову стали раздирать одна за другой появлявшиеся ереси и секты, и во всех случаях неизменно начинателями и соблазнителями являлись крещеные, а иногда и некрещеные евреи. “Тайное национальное общество евреев является источником всех религиозных споров, которые веками порождают рознь в христианстве”[976], — свидетельствует весьма компетентный в истории еврейский писатель Дармештетер. Они преследуют единственную цель: развращать все, что не принадлежит к их народности. “Все секты, основанные Израилем против Церкви, — пишет аббат Шарль, — всегда направлялись им также против общества и против человечества”[977].

Уже в I веке н. э. еврей Симон Волхв основывает секту гностиков. Симон Волхв учился в неоплатонической школе Александрии у еврея Филона, прозванного “еврейским Платоном”[978], — пишет французский исследователь Дасте.

Из гностических сект, порожденных иудаизмом, выделяются каиниты. Примечательно, что Каин играет крупную роль и в ритуалах современного масонства. Писатель Мережковский[979], крупный масон, хорошо осведомленный во всяких ересях и сектантстве, так описывает каинитов в своем романе “Юлиан Отступник”: “Благословенны, проповедовали каиниты, гордые, непокорившиеся братья наши: Каин, Хам, жители Содома и Гоморры, семья верховной Софии, сокровенной Мудрости! Придите к нам, все гонимые, все восставшие, все побежденные! Благословен Иуда!

Он — единственный из апостолов, который был причастен высшему знанию — гнозису… Посвященный в нашу мудрость должен преступить все пределы, на все дерзнуть и, отдавшись всем грехам, всем наслаждениям плоти, достигнуть последней чистоты духовной”[980].

Во II в. распространилась на Востоке многочисленная секта евионитов — иудействующих христиан, соблюдавших обрезание, почитание субботы и все предписания Моисеева закона и отвергавших проповедь апостола Павла.

В III в. еврей Манес положил начало ереси манихейской, основанной на оккультном учении иудейской каббалы. Манихейство стремилось к погибели всех религий, проповедовало всеобщее равенство и свободу, безразличие всякого человеческого поступка, общность имущества и жен[981].

Как можно видеть, учение современных иудокоммунистов недалеко ушло от иудоманихейства, проповеданного шестнадцать веков тому назад.

Само собою разумеется, что эта противная естественным законам проповедь была гибельна для тех, кто ее принимал. Евреи вводили манихейство среди всех народов, которые им нужно было ослабить, и поэтому нам еще много раз придется встретиться с этим лжеучением.

Во время Юлиана Отступника евреи, конечно, оказывали ему деятельную помощь в его гонениях на христиан. “Проницательный Юлиан, — говорит Аллар, — сразу увидел в евреях лучших союзников для ведения с христианами глухой, непрестанной, необъявленной, но тем более коварной и действительной войны”[982].

Начиная с III в., тайный еврейский центр сеет различные манихейские секты на Востоке.

Главная из них была секта последователей Маздока. Она проповедовала всеобщее равенство и свободу, гибель всех религий, безразличие всех человеческих деяний, общность имущества и жен. Среди последователей секты находились высшие сановники персидского государства. “С подобными анархистами во главе государства катастрофа была неизбежна: Персия вскоре попала в руки арабов–мусульман. Тайные еврейские общества, особенно те же маздокисты, завели деятельную пропаганду своих разрушительных учений среди победителей, дабы в свою очередь совратить мусульман… Между прочим, основалось тайное общество с семью степенями, соединявшее в себе все учения, могущие убить мусульманскую веру. В седьмой степени этой секты (как и в секте Маздока) преподавалась тщетность всякой религии и безразличие всякого человеческого поступка. Учение это распространялось даисами (или посланниками); один из них, по имени Кармат, сделался основателем секты карматов”[983].

Вскоре потоки крови и обращенные в пепел города возвестили миру о существовании этой секты. Учение кармата не только проповедовало, что все дозволено, все безразлично, но оно расшатывало основы религии Магомета, утверждая, что все его заповеди являются лишь под покровом аллегорий политическими правилами и учениями.

“Персидские халифы употребили целое столетие на уничтожение шаек карматских анархистов. Когда это движение было окончательно подавлено, один из даисов, по имени Абдалла, бежал из персидской тюрьмы в Египет и имел там такой успех, что явился основателем династии Фатимидов или Измаилитов, властвовавшей с 909 г. по 1171 г.

Абдалла выдавал себя за правнука Алия — мужа Фатимы, дочери Магомета, на самом же деле он вовсе не был потомком Фатимы, а был сыном еврейки”[984].

Измаилитские сектанты, возведя основателя династии Фатимидов на престол, превратили его в свое покорное орудие, в продолжение более трех веков они являлись действительными хозяевами Египта и нынешнего Туниса. Они основывали ложи, называемые “собрание мудрости”, в которых имелось девять степеней посвящения. Все обучение велось так, чтобы привести учеников к полнейшему скептицизму… Учение секты измаилитов сводилось к следующему: ни во что не верить и на все дерзать…

Каирская ложа распространяла свое учение посредством даисов; они имели под своим начальством рефиков или товарищей: рефики и даисы наводняли всю Азию, и один из последних, Хасан бен Саббах, основал новую ветвь секты — восточных измаилитов, или ассасинов. Название их происходит от их обычая приводить себя в кровожадный экстаз гашишем и другими наркотиками; их стали звать “гашишинами”, или, на языке крестоносцев, “ассасинами”[985]. Это распространенная версия происхождения названия. Однако автор Дарол и другие говорили, что он, возможно, происходит от арабского слова “ассассин”, обозначающего “хранители тайн”[986].

Хотя еврейский историк Гретц говорит, что евреи Азербайджана только находились в дружеских сношениях с ассасинами, но, очевидно, под этим надо понимать, что евреи и основали, и вдохновляли эту изуверскую секту и вооружили ее против христианских и мусульманских государей исключительно с целью защиты еврейских интересов. По крайней мере, учение ассасинов настолько тождественно с учением всех прочих основанных Израилем сект, что невольно приходится признать тут руку тайной еврейской силы.

Фанатическая исламская секта ассасинов имела диктаторскую пирамидальную командную структуру, копируемую всеми тайными последующими обществами. Они имели настолько дурную славу, что даже сегодня само их имя отождествляется с ужасом и таинственной смертью.

Культ убийц Хасана возник приблизительно в 1094 г., когда он и некоторые его персидские союзники брали горную крепость Аламут на Каспийском Море в Иране. Он создал свою собственную секту Шиах Исмаили, которая впоследствии стала известной как “убийцы”. Провозгласив себя Великим духовным лидером, Хасан укреплял культ личности по отношению к самому себе, базировавшийся на жесточайшем насилии. Согласно Вебстер, “конечной целью было доминирование нескольких человек, обуянных жаждой власти под видом религии и благочестия, и при помощи методов, которыми это должно было быть установлено — массовое убийство тех, кто выступал против”. Не здесь ли берут начало методы террора еврейских большевиков, которые они применяли на территории Российской империи после октябрьского переворота 1917 г.

Основатель секты “убийц”, Хасан бен Саббах, был однокашником знаменитого персидского поэта Омара Хайяма и Низама уль Мулька, позднее ставшего великим визирем турецкого султана в Персии[987]. У него были свои секреты, которые нужно было охранять. После скандала, связанного с воровством денег, где он был замешан, Хасан был вынужден бежать из Персии в Египет, где он глубже познакомился с древними тайнами, включая тайные знания еврейской каббалы.

Во время пребывания в Египте у Хасана, возможно, зародился план создания своей секты убийц, после того как он узнал об организации и методах работы Дар–уль–Хикмат (обители знаний) или Великой ложи Каира. Эта ложа была хранилищем древних знаний и мудрости, сохранившихся со времен Адама, Ноя, Авраама и Моисея. Согласно исследованиям доктора Несты Вебстер, члены ложи использовали методы, которые спустя столетия применил Адам Вейсгаупт для организации Ордена иллюминати. Общую основу с этой ложей имеет культ Рошания, или просветленных, ставший ужасом для властей Афганистана во время правления Байезида Ансари в XVI в.[988].

Беря свое начало от пророка Мухаммеда, ассасины стали закономерным следствием исламских сект Хаким, Фатима, Батинис и Шиах. Приблизительно в 872 г. н. э. некий Абдулла ибн Маймун создал секту Батинис, задавшую тон развитию ассасинов. Преданный материалист, Абдулла имел познания в гностицизме и считал своим долгом отменить всю структурированную религию, включая Измаилис, к которой он принадлежал. Чтобы достичь этого, Абдулла был вынужден изобразить из себя набожного члена Измаилис. Измаилиты полагали, что они произошли от Измаэля, сына еврейского патриарха Авраама и его жены Хагар, вновь показывая переплетение истории израэлитов и их ближневосточных соседей.

Доктор Вебстер цитирует более раннего исследователя Рейнхарда Доузи, описавшего программу Абдуллы как ту, которая была направлена на создание разветвленного тайного общества, наполненного вольнодумцами и фанатиками с целью дискредитации и разрушения религии. После тщательных приготовлений он “раскроет последнюю тайну и покажет, что имамы (духовные лидеры), религия и этика были всего лишь обманом и нелепостью”[989]. Он также стремился свергнуть правящие режимы и прийти к власти самому, сначала хитростью, а потом и силой. Выражая презрение к народу, он привлекал доверчивых магическими трюками, преподнося их как чудеса, религиозным лидерам демонстрируя благочестие, а мистиков покорял длинными проповедями о древних тайнах. В результате такого двуличия “огромное количество людей разных вероисповеданий вместе трудились во имя единой цели, известной только некоторым из них”[990].

После многих лет проповедования ереси среди исмаилитов последователи Абдуллы и другие объединились в “общество мудрости”, которое в 1004 г. стало Великой ложей Каира, где члены ложи превратились в фанатиков. Именно здесь господствовала более поздняя секта друзов.

Друзы, очевидно, продолжили двуличные методы Абдуллы, поскольку они утверждали, что были и мусульманами и христианами одновременно. Они также использовали тайные знаки для узнавания друг друга, которые до сих пор можно найти в Великом восточном масонстве. Подобно всем тайным обществам, в то время как большинство членов были всего лишь пылкими поклонниками, у высшего руководства были совершенно иные планы. Именно в возглавляемой друзами Великой ложе Каира Хасан хорошо изучил методы, которые он использовал в своем обществе.

Высших посвященных обучали тайным доктринам убийц, одной из которых была: “Ничто не истинно, и все разрешено”. Другой тайной была та, что есть только один Бог и все сотворенное, включая человечество, — часть универсального целого, концепция, созвучная с теорией единого поля Эйнштейна, которую продолжают серьезно изучать современные ученые. И наконец, главная догма убийц: что результат оправдывает средства, наиболее вероятно, предшествовала философии, пришедшей в Орден иллюминати, а затем и в “иллюминированное” масонство.

Метод вербовки Хасана был настолько необычным, что его считали мифом. Согласно некоторым источникам, включая рукописи Марко Поло, прошедшего этим путем, Хасан создал и совершенствовал секретную долину, которую он заполнил красивыми дворцами и радующими глаз садами, с экзотическими животными и красивыми женщинами. Местная молодежь проводила время с чужеземцами в питейных заведениях. Им следовало бы пробудиться от наркотического оцепенения, чтобы увидеть окружающую их красоту и роскошь, какая может быть только в обетованном раю. После нескольких дней проживания в состоянии такого блаженства новичкам снова давали наркотики, а затем они пробуждались и оказывались в своей унылой действительности.

После нескольких таких опытов у Хасана не возникало никаких проблем с вербовкой, обещая постоянно возвращать их в “рай” в обмен на готовность к смерти. Соблазненные обещанием вечной жизни на небесах, эти обработанные пастухи коз становились исполнительными воинами, готовые принести себя в жертву, когда потребуется.

“Тайное учение ассасинов сводилось к теории нравственного безразличия, дозволенности всех поступков и к чистому атеизму. Однако это учение было известно только достигшим высших степеней секты, а масса приверженцев держалась в слепом повиновении посредством туманного мистического вероучения… Не открытая война, а тайные убийства основали и упрочили власть секты… Эти свойства (отсутствие всякого страха и всякой надежды) систематически прививались вождями ассасинов той группе своих последователей, которая специально предназначалась для совершения убийств”, — пишет доктор Шурц[991].

Помимо нарочито преступного воспитания юношества и безнравственной системы морального совращения тайные руководители секты постоянно применяли наркотики, и в особенности гашиш, которым намеченные люди приводились в кровожадное неистовство и нечувствительность к боли.

“Горный старец” (так назывался явный глава секты) имел обширный дворец среди гор, где воспитывал он юношей в слепом повиновении своей воле. В нужный момент он усыплял их и переносил в чудные сады, где им (по пробуждении) предлагались всевозможные наслаждения. Дивные благоухания, лучшие вина и яства, мелодичные песни, красивейшие женщины опьяняли чувства молодых неофитов, разжигая в их сердцах самые сильные страсти. Затем “горный старец” снова погружал их в искусственный сон, а при пробуждении вдохновенным голосом обращался к ним: “Избранники предвечного! Вас избрал Он служить орудием Его мести; предайте себя всецело Его воле и старайтесь заслужить те благодеяния, к которым Он вас предназначил. Его отеческая благость уже дала вам возможность во сне вкусить от сих благодеяний. Те чистые наслаждения, которые во время сна опьяняли ваши чувства, те дивные ощущения, которые до сих пор удивляют ваш дух своим глубоким впечатлением, — все это дает лишь несовершенное представление о тех невыразимых блаженствах, которые Он уготовал тем, кто умеет исполнять Его волю… Предвечный хочет, чтобы люди были свободны, а они повсюду порабощены. Он хочет, чтобы они были счастливы, а между тем вся земля находится в руках горсти тиранов, не признающих никаких законов, кроме своей прихоти… Идите! И нечистая кровь их, пролитая вашими руками, да откроет вам навеки врата рая небесного! Затем он вооружал их кинжалом и посылал их на убийства”[992].

Насколько ассасины слепо повиновались своим вождям, показывает такой случай: “Генрих[993], граф Шампанский, король Иерусалимский навестил однажды горного старца. Последний повел его в один из своих замков, где на каждой башне виднелся человек, одетый во все белое одеяние. “Государь, — обратился горный старец к графу, — я готов спорить, что ваши люди не сделают того для вас, что мои сделают для меня”. Он подал какой- то знак, и тотчас же двое из стоящих на башнях ринулись вниз и разбились насмерть о камни. Войдя в замок, Генрих заметил прикрепленное к стене острие. “Я покажу вам, как исполняют мою волю”, — сказал горный старец; по его знаку несколько человек бросились на острие и погибли на глазах у Генриха, который попросил своего хозяина прекратить дальнейшие опыты в этом направлении”[994].

Называя себя гроссмейстером или Шейх–аль–Джабал, Хасан руководил этой ранней компанией “Убийство инкорпорейтед” из своей горной крепости, получив свой титул “горный старец”, название, приводившее в ужас его соседей. Власть ассасинов укреплялась до середины XII ст., когда была построена вереница цитаделей, простирающихся от Персии до Ирака. Их влияние, возможно, даже достигло тайного общества Тагов (головорезов) в Индии, использовавших, как известно, опознавательные знаки подобно ассасинам. Став гроссмейстером, Хасан создал систему последователей, соратников по ремеслу и мастеров, имеющих сходство с более поздними масонскими степенями. Масонский историк Маккей допускал, что ассасины, “чья связь с тамплиерами исторически доказана, оказали некоторое влияние, подготовив почву для этого Ордена, или, по крайней мере, предложив некоторые из его тайных догм и церемоний”[995]. Автор Дарол цитирует востоковеда по имени Сайед Эмир Али, заявившего: “У исмаилитов тамплиеры позаимствовали взгляды, которые привели к созданию всех тайных обществ Европы, как религиозных, так и светских…. Особенно рыцарей тамплиеров с их системой гроссмейстеров, великих приоров и религиозных приверженцев, их степенями посвящения, которые очень сильно напоминают восточных исмаилитов”[996].

Некоторые оценки свидетельствуют о совместных действиях рыцарей тамплиеров и ассасинов во время Крестовых походов, включая нападение на Дамаск в 1129 г. во главе с королем Болдуином Иерусалимским. Один автор XVIII в. констатирует, что тамплиеры “примкнули к этому ужасному и кровавому князю, именуемому “горный старец”, князь “убийц”. Те, кто думает, что ассасины были фанатическими мусульманами и поэтому не шли на создание никаких союзов с неверными, следует напомнить, что для последователей “горного старца” только он был прав, и сарацины, ведущие Священную войну во имя Аллаха против крестоносцев, были столь же плохи, как и любой, кто не принимал доктрину “убийц”[997], — отмечал Дарол.

До своего нападения на Дамаск Болдуин заключил соглашение с ассасинами, насчитывавшими много членов в стенах города. Город планировалось захватить с помощью этой “пятой колонны”. Ассасинам за их помощь обещали город Тир. Заговор, однако, был раскрыт, и все убийцы в Дамаске были схвачены и убиты жителями. Подбодренный возвращением из Европы гроссмейстера Гуго де Пейена и его рыцарей тамплиеров, Болдуин решил сразу же напасть на город, однако был отброшен с большими потерями. Это сражение, наряду с другими более поздними объединенными действиями, могло предоставить возможность рыцарям тамплиерам и ассасинам поделиться тайными древними знаниями и важными разведывательными сведениями, поскольку имеются свидетельства, что секта ассасинов глубоко проникла в мусульманскую иерархию.

“Тамплиеры заключали в разные времена дружественные соглашения с сектой убийц, — писал Маккей. —… Мы можем поэтому согласиться, что в те периоды, когда не бушевала война, мог быть взаимный обмен вежливостью, визитами и совместными мероприятиями”[998].

Смертельная сущность секты убийц привела их к крушению. Глава ассасинов Хасан, “горный старец”, был убит своим сыном, Мохаммедом, который, в свою очередь, был отравлен его сыном, узнавшим о плане Мохаммеда убить того. В 1250 г. вторгшиеся монгольские орды захватили последнюю цитадель ассасинов, эффективно уничтожая орден. Хотя, согласно некоторым исследователям, остатки этой секты все еще существуют на Ближнем Востоке и сегодня.

Следует отметить, что были только небольшие отличия между средним воином рыцарем тамплиеров и членом секты ассасинов. Обе группы состояли из жестоких, необразованных и кровожадных людей, которые просто делали то, что им говорили. Только лидеры знали истинные цели своего ордена.

Жестокое руководство своим орденом дало возможность высшим посвященным Ордена тамплиеров вскоре стать одной из быстро растущих, наиболее влиятельных неправительственных организаций. Великого магистра ордена Гуго де Пейена (1118 — 1136) после его смерти в 1136 г. сменил на посту гроссмейстера Ордена тамплиеров лорд Роббер де Краон (1136-1149), зять архиепископа Кентерберийского, что подчеркивает аристократизм иерархии гроссмейстеров Ордена тамплиеров.

В XIII в. тамплиеры владели приблизительно девятью тысячами замков и поместий по всей Европе, поскольку, являясь религиозным орденом, они не платили никаких налогов. Их инвестиции включали основные отрасли промышленности, особенно в области торговли недвижимостью. Они владели более чем пятью тысячами таких объектов только в Англии и Уэльсе. Их империя простиралась от Дании до Палестины. “Если их возможной целью была мировая гегемония, то у них была великолепная организация, тщательно спланированная аристократическая иерархия”[999], — отмечал исследователь ордена Дарол.

Они использовали прибыль от своих владений, чтобы создать огромный флот и обширную банковскую систему. Концепция использования денег для получения еще большего количества денег вышла на первый план.

Что же представляет собой этот могущественный орден?

Орден рыцарей тамплиеров

В мрачные времена после крушения Римской Империи одна религия получила абсолютное превосходство в западном мире: христианство. Основываясь на учении Иисуса Христа, нынешние ученые могут проследить развитие христианства вплоть до идеологии Древней Греции, Египта и Вавилона, древней культуры шумеров и далее к более древним культурам Трипольской цивилизации и государства Аратта.

Обнаруженные недавно утерянные рукописи, датируемые до рождения Иисуса, дали весьма необходимую информацию, чтобы пополнить недостающие знания о человеке и его времени.

Ввиду отсутствия свидетельств очевидцев Иисуса веками продолжались ожесточенные дебаты по вопросам христианской веры и богословия, с того времени как в средние века появилась светская власть святой Римско–католической “универсальной” церкви.

До падения Константинополя в 1453 г. Римская церковь считалась незыблемой властью в западном мире. Предоставляя деньги и благословения, Ватикан доминировал над королями и королевами, управлял жизнью простых людей, вселяя в них страх отлучением от церкви и своей, печально известной, инквизицией.

Самых лучших и знаменитых людей Европы духовенство призывало бороться во имя бога и страны. Христианская Европа совершала против мусульман один крестовый поход за другим, для захвата Святой Земли на Ближнем Востоке. Власть церкви становилась все более централизованной и всемогущей.

Некоторые из этих людей, особенно в южной Франции, как свидетельствуют некоторые легенды о Марии Магдалене и ее потомках, обладали знаниями тайных традиций, находившихся в противоречии с учением церкви. Крестовые походы стали удобным оправданием захвата Святой Земли и стремлением утвердить эти традиции.

Однажды в Святой Земле крестоносцы, вероятно, обнаружили некое подтверждение еретических идей, которые поддерживали древние традиции, преимущественно распространяемые в южной Франции, и отличавшиеся от учений церкви. Именно этот конфликт привел к созданию обществ, использовавших тайну как защиту от Римской церкви, которая, в свою очередь, стала оберегать свое установившееся богословие все более и более жестокими методами.

Согласно современным оценкам, по крайней мере, одна группа крестоносцев, возвратившись в Европу, принесла еретический слух. Они, по сообщениям, имели неоспоримое свидетельство ошибочности и двуличности церковных догм. Спустя некоторое время эти крестоносцы стали известными как еретики и богохульники, поэтому церковь предприняла попытку истребить их. Это были рыцари тамплиеры, традиции которых живут и сегодня в масонской среде.

Некоторые исследователи даже предполагают, что крестовые походы, возможно, и совершались для поисков скрытых знаний. Согласно исследованиям французского автора Жерара Седе, Петр Пустынник, которого все считают инициатором совершения первого крестового похода, наряду со святым Бернаром, был личным наставником лидера крестового похода Гуго де Пейена, человека, позднее ассоциируемого с великим магистром Ордена тамплиеров.

Об этой личности сегодня почти ничего не известно кроме того, что создатель Ордена был уже не молод. Но во многом он должен был быть доблестным, набожным, исполненным великого простодушия. По преданию, с маленькой группой соратников, чьи имена история даже не сохранила полностью, он посвятил себя служению паломникам.

Воинственно–религиозное рыцарство — Орден бедных рыцарей Христа и храма Соломона был создан в 1118 г., когда девять французских крестоносцев пришли к королю Болдуину в Иерусалим и попросили соизволения защищать паломников, путешествующих в Святую Землю. Они также спросили разрешения остаться в руинах Храма Соломона.

Их просьбу удовлетворили, и орден стал известным как орден Храма, или, как скоро его стали называть Орденом тамплиеров (храмовиков), а членов Ордена тамплиерами или храмовиками.

В традиционных книгах по истории стран мира Ордену тамплиеров было уделено скудное внимание, их роль в будущих событиях была, главным образом, сведена до минимума. Известно, что орден процветал, становясь необычно богатым и влиятельным, до тех пор, пока в 1307 г. их не сокрушили завистливый французский король и Римский папа, напуганные их независимостью, богатством и тайнами.

Как много раз бывало в истории, события были намного богаче, чем сейчас можно рассказать общественности. Разгромив Орден тамплиеров, церковь попыталась уничтожить любые напоминания об Ордене и его тайнах, касающихся глубинных тайн христианства. Иногда удивляешься тому, как меняется ситуация. Орден тамплиеров уничтожает та же церковь, которая их основала.

До недавнего времени большую часть сведений о происхождении Ордена тамплиеров сообщил шутливый историк Гийом де Тирский, писавший более чем через пятьдесят лет после событий. Его суждения отрывочны, неполны и, возможно, даже неточны в некоторых случаях. Сегодня, благодаря усилиям многих ученых в изучении архивных материалов, сведения о рыцарях стали более полными и вклад Ордена тамплиеров во многие исторические процессы переоценивается.

Наилучший рассказ о первых шагах ордена Храма дошел до нас от кардинала Жака де Витри. Правда, он писал почти столетие спустя и обильно заимствовал материал у Гийома Тирского. Но Витри был тесно связан с тамплиерами и в своей епархии Акры, и во время экспедиции к Дамьетте в 1216 г. Когда речь заходит о сообществе тамплиеров, он прекращает вдохновляться архиепископом Тирским и приводит детали, которые мог узнать от самих братьев.

Ближний Восток в то время бурлил. В 1099 г. рыцари первого Крестового похода, под руководством Гуго де Пейена, захватили святой город Иерусалим у мусульман и создали христианское королевство под этим же именем. Но сельскую местность нельзя было назвать спокойной, поездки из портов восточного Средиземноморья к Святому городу были рискованные.

Поэтому девять рыцарей подали прошение иерусалимскому королю Болдуину II из де Бурже на позволение создать военный орден и разместиться в восточном крыле его дворца, который прилегал к недавно захваченной мечети Аль–Акса, бывшей территории храма короля Соломона. Болдуин согласился и даже установил рыцарям небольшое жалование. Этот акт некоторые исследователи расценивали как признак того, что Болдуин мог знать об их скрытых знаниях и действиях.

Во главе рыцарей стояли Гуго де Пейен — дворянин на службе у своего кузена Хью, графа Шампани, и Андрэ де Монбара, дядя Бернарда Клерво. Последний, как стало известно несколько позже, был цистерцианцем (членом католического монашеского ордена, основанного в конце XI в.; первый монастырь цистерцианцев (Цистерциум) находился близ города Дижона, Франция), которого называли святой Бернар. Монбар также был вассалом графа Шампани. По крайней мере, двое из первых рыцарей, Росаль и Гондемар, были цистерцианцами до их отъезда в Иерусалим. Фактически вся группа была тесно связана семейными узами и контактами с цистерцианцами и фламандской династией[1000].

“Пейен и его девять компаньонов прибыли из Шампани и Лангедока, среди них был граф де Прованс, и весьма вероятно, что они пошли в Святую Землю с определенной миссией”[1001], — писали Пикнетт и Принц. Прованс примыкает к Лангедоку, в него входят Марсель, куда, как сообщается, прибыла Мария Магдалена после распятия на кресте Иисуса Христа.

В письме в Шампань, датированном 1114 г., епископ Шартрский поздравлял графа де Прованс с его намерением примкнуть к “Воинам Христа”, прототипу рыцарей тамплиеров. Кроме того, автор Грэм Хенкок писал, что он установил, что Пейен и граф вместе путешествовали к Святой Земле в 1104 г. и возвратились во Францию в 1113 г., что косвенно указывает на планы создания такого ордена, возникшие за нескольких лет до аудиенции с королем Болду- ином[1002].

По иронии судьбы, некоторое время спустя сам граф Шампанский примкнул к тамплиерам, по сути, став вассалом своего собственного вассала. Этому странному факту есть одно объяснение — и очень важное относительно самого ордена — их клятва верности, которую они давали не королю, не их гроссмейстеру, а религиозному благодетелю святому Бернару, аббату Клерво, продолжавшему поддерживать группу, даже заняв такой высокий пост. Он был канонизирован в 1174 г.

В течение первых девяти лет своего существования этот неофициальный орден не принял никаких новых членов, довольно странное явление для маленькой группы, стремившейся защищать путь в Иерусалим. Более того, паломников уже пытался защищать другой Орден, рыцарей госпиталя Святого Иоанна из Иерусалима, известный как Орден госпитальеров.

То, что всего лишь девять рыцарей могут эффективно патрулировать дороги, ведущие в Иерусалим, является нелепостью. Очевидно, у тамплиеров был другой повод для путешествия в Святую Землю. Они не очень старались охранять дороги, предоставляя это госпитальерам. Вместо этого тамплиеры держались ближе к месту своего расположения и вели раскопки в поисках сокровищ под руинами первого еврейского Храма.

Храм Соломона, построенный около трех тысяч лет назад, был фактически задуман библейским королем Давидом. Король построил храм Соломона на горе Мориа в Иерусалиме.

До строительства храма в Иерусалиме, еврейский храм, или, как его называли, пристанище Яхве, после исхода из Египта представлял собой обычную палатку. Традиционно, в этом переносном храме размещался Ковчег согласия, как утверждают, служивший средством общения с Богом. Одним из еврейских названий этого храма было “hekal”, шумерский термин, означающий “великий дом”[1003]. Действительно, как утверждали некоторые эксперты, Храм Соломона был “почти точной копией шумерского храма, возведенного в честь бога Нинурты тысячу лет назад”[1004].

Храм Соломона был разрушен в период вавилонского завоевания приблизительно в 586 г. до н. э., а впоследствии восстановлен королем Зеруббабелом после того, как евреи возвратились из плена. Многое из нового проекта основывалось на видении пророка Езекииля, который в Ветхом Завете описал свои опыты с летательными аппаратами. Во времена Иисуса храм был значительно реконструирован, он стал храмом Ирода Великого. Но всего лишь спустя четыре года после завершения строительства он был разрушен в 70–х годах н. э. во время еврейского восстания против католиков. Сегодня руины еврейских храмов располагаются рядом с куполом каменной мечети, второй исламской святыни после Мекки и Медины.

Несомненно, что раскопки тамплиеров были обширными. В 1894 г. подразделение британских королевских инженерных войск во главе с лейтенантом Чарльзом Вильсоном обнаружило свидетельства деятельности тамплиеров, занимаясь топографическими работами у горы Мориа. Они нашли прорытые ходы с каменными арками, типичными для тамплиеров. Они также нашли вещественные доказательства — шпору, часть меча и копья и маленький крест тамплиеров, которые до сих пор демонстрируются в музее Шотландии[1005].

Именно в ходе раскопок, согласно некоторым свидетельствам, тамплиеры обнаружили свитки тайных знаний, наиболее вероятно, относящихся к жизни Иисуса и его связям с эссенами и гностиками. Они так же, как сообщается, обнаружили легендарные таблички свидетельств, данные Моисею, а также иные священные реликвии — возможно даже легендарный Ковчег согласия и Копье ложинуса — что могло использоваться как подтверждение их притязаний на альтернативную Римской церкви религиозную власть[1006].

Эти сообщения подтвердились после обнаружения документа, выгравированного на медной табличке среди свитков Мертвого моря, найденных в Кумране, в северо–западной части Мертвого моря в 1947 г. Этот “медный свиток”, переведенный в середине 1950–х годов в Манчестерском университете, упоминается не только как бесценное золотое и литературное сокровище, но, по сути, описывает их потайное место — участок раскопок тамплиеров на руинах Храма Соломона. Это, очевидно, была одна из нескольких копий, другая, вероятно, находится у тамплиеров. Детально описывая скрытые еврейские ценности, “медный свиток” стал, образно говоря, “картой сокровищ”.

Автор Хенкок считал, что поиски тамплиеров были успешными только частично. “Если бы тамплиеры нашли Ковчег, они конечно с триумфом привезли бы его в Европу. А поскольку этого не случилось, поэтому я с большой долей уверенности могу утверждать, что они его не нашли”, — писал он. Хенкок высказал предположение, что Ковчег давно был перевезен в Эфиопию, где остается спрятанным[1007].

Согласно другому автору Лоренсу Гарднеру, кроме золота, раскопки тамплиеров также возродили “богатство древних рукописных книг на еврейском и сирийском языках… многие из которых предшествовали Евангелиям, проливая свет на факты, которые никогда ранее не публиковались ни одной религией.

Считалось, что рыцари обладали знаниями, затмевавшими ортодоксальное христианство, знаниями, вселявшими им уверенность, что церковь извратила такие понятия, как непорочное зачатие и воскрешение “[1008].

Их новооткрытое богатство, как и владение утерянными документами, также могут объяснить быстрое признание Ордена тамплиеров охваченными страхом лидерами церкви. Согласно исследователям масонства Найту и Лома, “тамплиеры, безусловно, владели истинными “христианскими” документами, гораздо более важными, чем Синоптические Евангелия!”[1009] Обладая этими знаниями, лидеры тамплиеров, непосредственно или умышленно, вероятно, держали в страхе официальных представителей церкви, что способствовало возрастанию их влияния.

Не принимая никаких новых членов на протяжении почти десятилетия и заявляя, что они бедные, даже при том, что большинство из них были членами или приближенными к королевским династиям (на их печати были изображены два рыцаря на одном коне), благосостояние Ордена тамплиеров внезапно возросло. Их лидеры начали путешествовать, принимая членов, получив одобрение как от церкви, так и от европейских династий.

Вот как описывает эти события кардинал Жак де Витри: “В лето милости Божией 1128, прожив совместно и, согласно своему призванию, в бедности девять лет, они заботами папы Гонория и Стефана, патриарха Иерусалимского, обрели устав. Этот устав был составлен магистром Гуго де Пейеном и святым Бернаром и повторял структуру Ордена цистерцианцев. С целью поддержания религиозной стороны ордена, устав, среди прочего, требовал, чтобы все вступающие тамплиеры принимали клятву непорочности и смирения, предусматривающую передачу всей их собственности Ордену. С военной стороны тамплиерам запрещалось отступать в бою, если противник не превосходит их численностью более чем три к одному и их командир не принял решение к отступлению.

Структура ордена была предшественницей масонства. Каждое местное отделение называлось “храм”, а его командир докладывал и подчинялся гроссмейстеру.

В пределах ранга было четыре звания: рыцари, сержанты, капелланы и слуги. Как и позже, в масонстве, главный акцент делался на сохранность тайн как от общественности, так и от своих товарищей, членов Ордена тамплиеров. Авторы Пикнетт и Принц писали, что, учитывая жесткую пирамидальную структуру командиров Ордена, “вполне вероятно, что большинство рыцарей Ордена тамплиеров были не более чем обычными христианскими солдатами, однако иным был внутренний круг”[1010].

Власть и престиж Ордена быстро возрастали, и в зените своей популярности Орден насчитывал приблизительно двадцать тысяч рыцарей. Их одежда, изысканный белый плащ с красным крестом, который носили только рыцари тамплиеры, всегда был заметен в гуще сражений. Их репутацию можно сравнить с современной элитой армий, воздушно–десантными войсками, американскими морскими пехотинцами, британскими силами специального назначения.

“Они (Пейен и Монбар) ушли на Запад не имея ничего, а возвратились с папскими “правилами”, деньгами, драгоценностями, богатством и не менее чем с 300 завербованными дворянами, последовавшими за Гуго де Пейеном как главным гроссмейстером Ордена”[1011], — отмечали исследователи Найт и Лома.

“Через год после тройского совета они стали землевладельцами во Франции, Англии, Шотландии, Испании и Португалии, — сообщили Бейджент и Ли. — В течение следующего десятилетия их владения расширились в Италии, Австрии, Германии, Венгрии и Константинополе. В 1131 г. король Арагон завещал им третью часть своих владений. В середине XII в. Орден тамплиеров уже начал утверждаться как отдельное, наиболее богатое и мощное учреждение в христианском мире, за исключением Папства”[1012].

Контрибуции королевских династий и знати были не только в деньгах и земле. Члены Ордена получали титулы лордов, баронов, статус землевладельца и замки. У гроссмейстера Пейена были огромные связи на самом высоком уровне. Он был женат на Катарине де Сен–Клер, дочери влиятельного шотландского семейства, пожертвовавшего землю к югу от Эдинбурга, где были построены первый учебный центр Ордена тамплиеров и прецепторий за пределами Святой Земли[1013].

Святой Бернар, так хорошо поддержавший Орден тамплиеров в Труа, и его Орден цистерцианцев также процветали. Согласно Бэгенту, Ли и Линкольну, цистерцианцы были фактически нищими до создания Ордена тамплиеров, но затем начали внезапно быстро расти. “В течение следующих нескольких лет было создано полдюжины аббатств, — писали они. — В 1153 г. их было более 300, из которых только святой Бернар лично основал 69. Этот чрезвычайный рост наблюдался и в Ордене тамплиеров”[1014].

В 1139 г. папа Римский Иннокентий II — протеже святого Бернара — заявил, что отныне рыцари Ордена тамплиеров будут подчиняться непосредственно Папству. Это давало право действовать вне любого местного контроля и означало освобождение от налогов, что значительно увеличило богатство Ордена. Папа Римский также предоставил Ордену тамплиеров очень необычное право: строить свои собственные церкви. Согласно исследованиям Бэгента и Ли, в анклавах Ордена тамплиеров “рыцари устанавливали свои собственные законы. Они включали право святости, подобно любой церкви. Они созывали свои собственные суды для расследования дел о местных преступлениях. Они управляли своими собственными рынками и ярмарками. Они были освобождены от пошлин на дорогах, мостах и реках”[1015].

Очевидно, что все то, что тамплиеры раскопали под Храмом Соломона, принесло им власть, признание церкви и политических лидеров. Эта власть возросла еще больше после 1129 г., когда король Болдуин II попросил Пейена и его тамплиеров помочь в получившем дурную славу нападении на мусульманский город Дамаск. Это несколько поспешное и непродуманное действие, возможно, было спровоцировано графом Фульком V Анжуйским. Фульк помчался в Иерусалим, когда раскопки тамплиеров подходили к концу. Давая клятву в преданности еще не окрепшему Ордену, Фульк пожертвовал ренту на продолжение их действий. Награда за его щедрость, возможно, пришла в 1128 г., когда французский король Луи VI выбрал Фулька в качестве жениха для дочери Болдуина Мелисенды. После смерти Болдуина и последующего неудачного штурма Дамаска, зять Фулька, член Ордена тамплиеров, стал королем Иерусалима[1016].

По возвращении в Святую Землю после посещения Европы Пейен с тремя сотнями рыцарей возглавил большую толпу паломников. Эти рыцари Ордена тамплиеров примкнули к христианским силам для нападения на Дамаск.

Именно здесь у рыцарей тамплиеров появилась еще одна возможность узнать тайны Святой Земли. В ходе этих действий христиане объединились с тайным исламским обществом, которое также утверждало, что было посвященным в древние знания. Это было печально известное общество ассасинов.

В сохранившихся документах Ордена тамплиеров его руководитель носит титул просто “магистра”. В уставе его называют “наш магистр, брат такой‑то”. Титул “великого магистра” первоначально появился в папских буллах, где надо было проводить различие между руководителем Ордена и его подчиненными. Сохранились имена всех великих магистров ордена Храма, который мы и приводим ниже.

1. Гуго де Пейен — 1118-1136.

2. Роббер де Краон — 1136-1149.

3. Эврар де Бар — 1149-1150.

4. Бернар де Тремеле — 1150-1153.

5. Андре де Монбар — 1153-1156.

6. Бертран де Бланфор — 1156-1159.

7. Филлип де Милли — 1169- 1170.

8. Одон де Сент–Аман — 1170-1180.

9. Арно де Ла Тур Руж — 1180-1184.

10. Жерар де Ридфор — 1184-1189.

11. Роберт де Сабле — 1191-1193.

12. Жильбер Эраль — 1193-1201.

13. Филлип де Плессье — 1201- 1209?

14. Гийом Шартрский — 1209- 1219.

15. Пере де Монтегаудо — 1219-1232?

16. Арман Перигорский[1017] — 1232- 1244?

17. Гийом де Соннак — 1246? — 1250.

18. Рено де Вишье — 1250-1256 (или 1252?).

19. Тома Берар — 1256 (или 1252?) — 1273.

20. Гийом де Боже — 1273-1291.

21. Тибо Годен — 1291-1294.

22. Жак де Моле — 1294-1314.

Тамплиеры: банкиры, строители и дипломаты

Хотя обычная история прослеживает развитие современного банковского дела еще в ранних еврейских и итальянских ломбардах, именно рыцари тамплиеры предшествовали Ротшильдам и Медичи.

“Они задали тон в создании кредитных учреждений и распределении кредитов для коммерческого развития и расширения. Они выполняли, фактически, все функции торгового банка XX ст., — писали Бейджент и Ли, отмечая. — На вершине своей власти тамплиеры владели большой частью, если не всем доступным капиталом в западной Европе”[1018].

Христианам запрещалось заниматься ростовщичеством, которое тогда подразумевало получение определенного процента по займам, однако тамплиеры сумели избежать этого ограничения, вероятно, подчеркивая скорее военные, чем религиозные аспекты своего ордена. В одном случае, как указывают архивные документы, тамплиеры получили целых 60 процентов дохода в год, довольно высокая ставка даже для современных финансистов. Как и в практике, существующей сейчас в швейцарских банках, тамплиеры создавали долгосрочные частные трастовые фонды, доступные только основателям[1019].

Можно оспаривать, что тамплиеры уже с самого начала предоставляли кредитные карточки в ходе развития системы перемещения средств посредством писем, которые, наиболее вероятно, мусульманская техника переняла у ассасинов при осуществлении контактов на Ближнем Востоке.

Перед паломниками, торговцами, влиятельными особами и духовенством возникали многие опасности и препятствия, когда они путешествовали по Европе и к Святой Земле. Они были добычей для перевозчиков, сборщиков пошлины, владельцев гостиниц и даже церковных властей, требующих милостыню, не говоря уже о грабителях на дорогах и обыкновенных ворах.

Чтобы защитить себя от таких неудач, тамплиеры развили систему, посредством которой путешественник мог вносить суммы, покрывающие путевые расходы, руководителю местного храма и получить специально зашифрованную квитанцию. Эти квитанции или записки были изготовлены в форме кредитного документа, подлежащего выплате в любом храме. В конце своей поездки путешественник получал либо наличные в соответствии с вложенной им суммой, либо счет для покрытия всех текущих расходов. Это была система, которая очень напоминала как банковский чек, так и современную кредитную карточку.

“В Англии тамплиеры также действовали как налоговые сборщики, — отмечали Бэгент и Ли. — Они не только собирали папские налоги, десятины и пожертвования, они собирали также налоги и доходы за корону. В 1294 г. они провели обмен старых денег на новые деньги. Они часто выступали в роли гарантов фондов или собственности, данных им на хранение, как брокеры и как долговые сборщики. Они были посредниками в спорах, связанных с выкупами, приданым, пенсиями и огромным количеством иных сделок”[1020].

Наряду с банковскими методами, тамплиеры дали Европе свои приобретенные знания архитектуры, астрономии, математики, медицины и врачевания. Менее чем сто лет после создания Ордена тамплиеры превратились в средневековый эквивалент сегодняшней многонациональной корпорации.

Тамплиеров не устраивало просто владеть существующими замками и другими структурами. Они были активными строителями, строя огромные укрепленные владения, особенно в южной Франции и на Святой Земле. Многие замки были построены на полуостровах или на вершинах гор, что делало их фактически неприступными. Получив привилегию строить свои собственные церкви, тамплиеры стали главной движущей силой в строительстве больших средневековых соборов Европы.

Одна из самых известных работ тамплиеров — знаменитый Шартрский собор, расположенный к юго–западу от Парижа на реке Эвре. Шартр был построен на территории древнего центра друидов и фактически назван по имени одного из кельтских племен, карнутов. “Это был языческий участок, — писал автор Лоренс Гарднер, — традиционно подаренный божьей матери, куда паломники совершали свои паломничества задолго до Иисуса”[1021].

Построенный в 1134 г., за удивительно короткий срок, тридцать лет после начала строительства, собор в Шартре, как считают многие, был первым зданием, построенным в готическом стиле архитектуры. Многие полагают, что такое новшество было принесено в Европу с Ближнего Востока тамплиерами, тем более что идею строительства собора в Шартре поддерживал связанный с тамплиерами святой Бернар, проводивший почти ежедневные встречи со строителями. Изучая историю тамплиеров, автор Хенкок говорил, что он был “действительно уверен в том, что они могли раскопать на Храмовой горе клад древних знаний о науке строительства и передать свои знания святому Бернару, который за это оказывал им всяческую поддержку”[1022].

Название “готический”, как полагают, произошло от германских племен готов, наводнивших Римскую империю. Однако Гарднер и другие доказывают, что это название, возможно, возникло от греческого “goetik”, что означало нечто магическое. А готы, конечно, не имели никакого отношения к магической архитектуре огромного количества соборов, построенных в XII в., как раз тогда, когда тамплиеры принесли свои тайны в Европу[1023].

До этого времени европейские строения были приземистыми, толстостенными блочными зданиями, построенными с целью удобства и защиты. Внезапно народ был изумлен невообразимо высокими потолками и пролетными опорами новых соборов. Многочисленные арки и своды, наряду с великолепными витражами, отразили новые методы, используемые тамплиерами, владевшими знаниями священной геометрии и технологии металлов.

Именно тамплиеры способствовали созданию первых гильдий каменщиков. Согласно Пикнетту и Принцу, тамплиеры “стояли за созданием гильдий строителей, включая каменщиков, ставших основными членами ордена тамплиеров и имевших все их преимущества, как, например, освобождение от налогов”[1024].

Много комментариев вызвало мутное стекло в Шартре. “Ничего подобного никто ранее не видел и ничего похожего не было и в то время, — отмечал Гарднер. — Даже в сумерках это стекло сохраняет свой блеск, чего ранее никто не видел. Готическое стекло также обладает уникальной способностью преобразовывать вредные ультрафиолетовые лучи в полезный свет, но тайна его изготовления никогда не была раскрыта… Ни один современный научный процесс или химический анализ не смогли проникнуть в его тайну”[1025]. Гарднер также отметил, что среди тех, кто совершенствовал это готическое стекло, был Омар Хайям, вновь связавший строителей тамплиеров с восточными знаниями ассасинов.

Автор Хенкок отметил, что мощь и великолепие египетского храма Кар–Нак, ступенчатой пирамиды Зосер и Великой пирамиды были непревзойденными до тех пор, пока не появились соборы тамплиеров. Он добавил, что он еще больше убедился в некоторой связи между древними тайнами и соборами, когда узнал, что святой Бернар однажды определил Бога как “длину, ширину, высоту и глубину”, четкая ссылка на знания Пифагора, Платона и древних египтян[1026].

Имеется также физическое свидетельство в Шартрском соборе, которое еще больше склоняет к мысли, что тамплиеры обладали скрытыми знаниями относительно истории Иисуса. У северной двери Шартра над маленькой колонной есть резьба с изображением Ковчега согласия, перевозимого в колесном фургоне. Так как Ковчег исчез при разрушении еврейского храма в 70 г. н. э., а до этого во всех свидетельствах изображалось, что Ковчег несут вручную, многие исследователи полагают, что эта гравюра служит доказательством, что тамплиеры нашли ковчег и перевезли его в Европу[1027]. Эта резьба имеет непосредственное отношение к Ковчегу, поскольку латинская надпись ниже гласит: “В этом месте Ковчег любят и повинуются ему”. Хотя это также могло означать: “В этом месте спрятан Ковчег”. В другой части Шартрского собора резьба по камню, которая, как полагают, изображает деву Марию и надпись “arcis foederis”, или Ковчег согласия[1028].

Действительно, различные христианские традиции изображали деву Марию как “живой” Ковчег согласия для Иисуса, изображение Ковчега на колесном фургоне ясно указывает, что эта резьба может иметь отношение к материальному Ковчегу Ветхого Завета.

Все эти предположения относительно Марии и Ковчега поддерживают мысль, что многие образованные люди в средние века знали традиции, которые утверждали, что они оба в одно и то же время, возможно, находились в Европе.

Истинная судьба легендарного Ковчега остается великой тайной. Некоторые исследователи полагают, что он был разрушен, тогда как иные считают, что он все еще существует в каком‑то потайном месте тайного общества или, возможно, хранится в глубоких катакомбах под Ватиканом. Автор Грэм Хенкок, бывший корреспондент журнала “Экономист” в Восточной Африке, детально изучил Ковчег и сделал заключение, что он был спрятан в Эфиопии, где хранится и теперь. Один современный исследователь полагает, что этот священный объект, возможно, спрятан в подвалах горы Мориа в Иерусалиме.

Другая четкая связь между тамплиерами и их работой в Храме Соломона обнаружена в рослинской часовне, миниатюрном соборе в маленьком шотландском городе Рослин к югу от Эдинбурга. Уильям Синклер, потомок знаменитого семейства Сен–Клер, объединенного браком с гроссмейстером Пейеном, заложил часовню в 1446 г., но она была закончена в 1486 г. его сыном, Оливером. Предполагалось, что это будет первой частью большей церкви, которая так и не была закончена.

Относительно подлинности христианского храма вопросы возникли к Рослину. “Это фактически странное сочетание скандинавского, кельтского и готического стилей, — отметил Гарднер. “Сверившись с официальной историей, мы обнаружили, что Рослин, должно быть, был повторно освящен в 1862 г., — писали авторы Найт и Лома. — До той даты возникает некоторая неуверенность относительно ее освященного статуса… Там изобилует египетская, кельтская, еврейская, тамплиерская и масонская символика (Рослина). Усеянный звездами потолок, растительность изо рта кельтских зеленых людей, перевернутые пирамиды, изображения Моисея, башен поднебесного Иерусалима, вырезанные кресты, квадраты и компасы. Единственное христианское изображение находилось в поздних викторианских изменениях…”[1029]

Найт и Лома обнаружили, что план оформления рослинской часовни в точности совпадал с Храмом Соломона в Иерусалиме, даже включая две важных колонны при входе. Эти колонны называются Жакин и Боаз, названия, связанные с древними тайнами, и которые все еще несут мифическое и мистическое значение для евреев и масонов.

“Часовня в Рослине была не простой часовней, — заключили Найт и Лома, — это была посттамплиерская святыня, построенная для хранения свитков, найденных Гуго де Пейеном и его командой в недрах святая святых бывшего храма в Иерусалиме!.. Рослинская часовня была преднамеренным местом захоронения секретных свитков!”[1030]

Эти авторы писали, что свитки, хранившиеся под Иерусалимским храмом, были наиболее ценными рукописями евреев, особенно их более набожных сект, и представляли “бесценное сокровище христианского мира” и, возможно, включали давно утерянный документ “Q”, который, как утверждают, был основой для книг Матфея, Марка, Луки и Иоанна. “Более мирской материал, как, например, “правила сообщества”, были спрятаны в окрестностях Иудеи, в местах столь же скромных, как пещеры в Кумране”, — добавили они.

Следует также отметить, что в то время когда тамплиеры строили свои готические соборы, ни в одном из них не было описания распятия на кресте, довольно странная аномалия для христианского ордена, но неоспоримое свидетельство, что Тамплиеры действительно отвергали ортодоксальную точку зрения на этот счет.

Однако другой факт, уличающий тамплиеров в еретических взглядах, — романтизированные сочинения Вольфрама фон Эшенбаха, чей герой Парсиваль стал в известной опере Вагнера Парсифалем. Парсифаль, как говорят, была одной из многих провидческих и эзотерических работ Вагнера, что свидетельствует о приверженности Вагнера к тамплиерским традициям. Бедный баварский рыцарь Вольфрам, как многие полагали, был сам тамплиером, поскольку он демонстрировал очень специфические знания о тамплиерах, их оружии и методах борьбы. Он описал братство рыцарей, одетых в белые мантии, украшенные красными крестами, охранявших некую великую священную тайну и даже назвал их темплетами, в которых можно легко узнать тамплиеров[1031].

Именно Вольфрам был одним из первых популяризаторов легенды о Священном Граале — призрачной цели многих средневековых поисков. Миф о Граале — король Артур, Мерлин, Круглый стол — возникли из поэмы Кретьена Троя, написанной в конце XII в. Именно Кретьен первым навал место жительства Артура Камелот. Поскольку Кретьен жил в Трое, месте официального размещения Ордена, и служил у графа де Шампань, вассала гроссмейстера тамплиеров Пейена, он мог иметь доступ к знаниям тамплиеров, принесенных из Святой Земли, что он и воплотил в своих сочинениях.

В Парсифале Вольфрама Грааль — волшебный камень, который дарит молодость тем, кто им обладает. Этот камень охранялся рыцарями тамплиерами в большом храме на Мунсалвеше, или горе спасения, как полагают, имеющей связь с крепостью на горе Монсегур в южной Франции, последним оплотом катаров[1032].

Вольфрам еще более приблизил себя к тамплиерам, когда отметил, что идея Парсифаля возникла после знакомства со старой арабской рукописью, хранившейся в доме Анжу. Следует вспомнить, что именно граф Фульк Анжуйский, впоследствии король Иерусалима, сотрудничал и финансировал первых рыцарей тамплиеров. Довольно интересно, что Вольфрам начал писать о Парсифале как раз в то время, когда работы в шартрском соборе были завершены[1033].

Начиная с тамплиеров, затем, пройдя через цистерцианцев святого Бернара в символическую архитектуру готических соборов, семена их ереси распространились вдаль и вширь. Тамплиеры процветали, благодаря технологиям и философиям, обнаруженным в Иерусалиме, в то время как церковь становилась антагонистической, постепенно понимая угрозу, исходящую от их знаний. Тамплиеры, в свою очередь, становились антагонистичными по отношению к церкви. Исследователь и автор Дэвид Чилдресс сделал такое заключение: “Для тамплиеров истинной церковью была та, которая учила мистике, перевоплощению и хорошим работам, которая преследовалась темной властью, называвшей себя единственной истинной верой”[1034].

Веками обладающая властью церковь, к которой непреодолимо тянулись коррумпированные чиновники, прохвосты, искатели легкой добычи и набожные люди, часто провоцировала кровавую резню против своих врагов, кем мог оказаться любой, кто был не согласен с ее властью. Например, в период между 1208 и 1244 годами десятки тысяч людей были убиты папской армией, посланной Ватиканом в область Лангедок, в юго–западной Франции, давнишний дом рыцарей тамплиеров, а также пристанище некоторых очень неортодоксальных идей.

Секта катаров

Целью папского наступления были те, кто народу был известен как “катары”, предки итальянских и шотландских карбонариев, очень сильно повлиявшие на Орден иллюминати. Они были последователями ранних гностиков, более переданных вопросам духа, чем материальному богатству.

Катары, чье название означало “чистые”, поскольку они верили, что их религиозные взгляды более “чисты”, чем у католической церкви, были идеально предрасположены для неортодоксальных верований. Лангедок, прежде известный как Оккитания, находился на средиземноморском побережье к западу от Марселя, Черных и Корбьерских гор и Пиренеев, отделявших область от Испании. Независимое государство Лангедок гораздо ближе примыкало к испанской границе и краю древнего Септиманского королевства, чем к недавно созданной французской нации. Лангедок был пересечением, через которое путешественники следовали с Ближнего Востока через мусульманскую Иберию и море.

С падением Каролиньянской империи, созданной Шарлемане после тяжелого захвата области в 801 г. нашей эры, этого уголка древней Римской Империи, что был под контролем королей Франции или франков. Это название вскоре стало применяться ко всей французской нации.

Лангедок был домом древних городов, основанных еще во времена греков и ранних католиков. У него были собственные традиции, культура и язык. Язык Оккитании или Лангедок (фр. — Langue d'Oc) дал название этой территории.

Возможно из‑за этого сходства идей и традиций Лангедок был более культурным и преуспевающим, чем его соседи. “Предубеждение в отношении евреев было общим, но… не преследование, — отметил Майкл Костен, старший лектор образовательной программы для взрослых Бристольского университета. — Организованное и официальное преследование евреев стало нормой жизни на юге только после Крестового похода, поскольку именно тогда церковь стала достаточно мощно настаивать на их… дискриминации”[1035]. Катары также хорошо ладили с цистерцианскими монахами, чья вера преобладала в регионе.

После посещения Рен‑де–Шато в Лангедоке авторы Пикнетт и Принц заявили, что они “нашли свидетельство сложной системы связей, корни которых вели к гностическим традициям в области печально известной “еретиками”, будь то катары, тамплиеры или так называемые ведьмы[1036].

Согласно другому автору Костену, катаризм был “наиболее серьезным и широко распространенным из всех еретических движений, бросавших вызов католической церкви XII ст.”[1037]. До недавнего времени мало было известно о катарах, кроме того что они считались еретиками. Так было потому, что доступной единственной информацией о них была информация от их непримиримого врага, Римской церкви, усматривавшей пагубность в любом материале в поддержку катаров.

Катары широко были известны как bons hommes или добропорядочные люди, ведшие скромную, религиозную жизнь. Они предпочитали встречаться на природе, вместо того чтобы строить церкви. Священники катаров, известные как perfecti или “совершенные”, одевались в длинные темные одежды и были очень аскетическими, дав клятву воздерживаться от мирского имущества. “Есть разительное сходство между катаризмом и буддизмом, — писал доктор Артур Гирдхем, психиатр, детально изучавший эти группы. — Обе религиозные организации верили в перевоплощение, воздерживались от употребления в пищу плоти (катарам разрешалось есть рыбу), глубоко верили в то, что греховно лишать жизни любое живое существо, даже животное”[1038].

“Их образ жизни был попыткой следовать учению Иисуса, — объясняли Пикнетт и Принц. — Все крещеные члены были духовно равны и считались священниками. Возможно, наиболее удивительным в те дни был их акцент на равенстве полов… Они были также странствующими проповедниками, путешествующими парами, живя в предельной бедности и простоте, останавливаясь для помощи и врачевания везде, где требовалось. Со всех сторон хорошие люди, казалось бы, они не представляли никакой угрозы никому — кроме церкви”[1039].

Костен сделал заключение, что было бы неправильно просто принять официальную точку зрения, что катары были опасными еретиками. Он писал, что: “Быстрее это надо рассматривать как положительный выбор, сделанный людьми, которым представилась очень необычная возможность слышать новое богословие (новые суждения об Иисусе и Марии Магдалене, распространяемые тогда в южной Франции). Они и выбрали его для себя в результате раздела власти церкви и светской власти, — писал Костен, добавляя, что средневековая церковь не могла… игнорировать вызов, брошенный ей на собственных территориях”[1040].

Доктор Гирдхем объяснял, что катаризм был формой дуализма, верой, которая “существовала с незапамятных времен” и слилась с древними сектами Митра[1041] и манихейцами. Катары также считали Иисуса духовным сыном бога. “Для них Христос существовал не в человеческом, а в духовном теле. Инквизиция неверно трактовала это, считая, что для катаров Христос был своего рода фантомом. Точка зрения катаров соответствовала тому, что проповедуют современные спиритуалисты и сторонники Рудольфа Штейнера, оказавшего столь сильное влияние на нацистский культ”[1042], — сказал доктор Гирдхем.

В своем дуалистском богословии катары верили, что добро и зло являются противоположностями одной и той же силы, а именно космической энергии. Они считали, что хороший бог создал и управляет небесами, в то время как злой бог создал человека и материальный мир. “Следуя этой вере, было очевидно, что бог Ветхого Завета был сатаной, — заявлял Костен, — что катары думали, что, когда люди умирают… они могут пойти либо в свой истинный дом на небесах или остаться там, где они были… где им придется перенести… семь перевоплощений… Другие авторы указывали девять. После этого душа становится безвозвратно потерянной”[1043].

“Я видел, как сквозь все времена проходит нить, — прокомментировал доктор Гирдхем. — Манихейцы, культ Митра, катары, все были уничтожены, очень, очень тщательно, и среди прочего, из‑за их веры в перевоплощение”[1044].

Другие исследователи думали, что единственной проблемой Катаров было отсутствие надлежащего повиновения церкви. Пикнетт и Принц писали: “Главной причиной, почему катары вышли из доверия церкви, была та, что они отказались признать власть папы Римского”[1045].

Автор Гарднер соглашался с такой точкой зрения, когда писал: “Катары не были еретиками; они были просто нонконформистами, проповедуя без разрешения и не предъявляя никаких требований к назначенным священникам, как, например, богато украшенные церкви их католических соседей”[1046]. Однако Гарднер также видел связь между катарами и рыцарями тамплиерами, потенциально опасными для церкви. “Катары, как известно, также были знатоками оккультной символики каббалы, которая также использовалась рыцарями тамплиерами, которые собирались перевезти Ковчег и их иерусалимские сокровища в свой регион”[1047].

Что‑то, однако, в этих мирных, хотя и неортодоксальных катарах огорчало Ватикан. Довольно интересно, что в 1145 г. Папа Римский Евгений III послал никого иного, как патрона тамплиеров св. Бернара проповедовать против катаризма в Лангедоке. Согласно исследованиям Гарднера, святой Бернар вместо этого сообщил: “Нет более чистых христианских проповедей, чем проповеди катаров, и что их мораль чиста”[1048]. Значило ли это, что святой Бернар был благосклонен к их богословию? Или его защитные слова стали подтверждением утверждений, что он и тамплиеры тайно придерживаются веры катаров?

Однако Ватикан начал вынашивать план уничтожения катаров. Вполне понятно, что некоторые из верований катаров были противоположными церковным верованиям.

Начало ереси катаров трудно выявить. Часть лангедокского духовенства своими историческими корнями уходила еще к раннему христианству, которое, возможно, привело их к более чистой вере о происхождении церкви. Иные полагали, что рыцари тамплиеры передали катарам знания, которые они добыли при раскопках в Иерусалиме. Тогда вполне вероятно, что даже сегодня в этой области Франции можно еще найти следы чудесных верований, что Мария Магдалена, которую считали женой или спутницей Иисуса, перебралась в эту область после его распятия на кресте. Говорили, что катары обладали знаниями традиции, свидетельствовавшей об Иисусе, как о муже и отце.

Утверждение, что Мария Магдалена и Иисус были парой, поддержано также в гностических рукописях, обнаруженных Нагом Хаммади в Египте, в 1945 г. В Евангелии от Филиппа, которое, как предполагается, было создано во второй половине третьего века, написано: “А компаньоном Спасителя была Мария Магдалена. Однако Христос любил ее больше, чем остальных своих учеников, и, как правило, часто целовал ее в губы. Ученики были обижены этим и выразили неодобрение. Они сказали ему: “Почему ты любишь ее больше, чем нас?” Иисус ответил им длинной проповедью о том, как “велико таинство брака!” и какая это “великая сила”, которая необходима для существования мира[1049].

В 1945 г. была обнаружена еще одна важная связь между Евангелиями и трактатом, изданным в 1330 г., как сообщается, немецким мистиком мастером Экхартом под названием “Сестра Катрин”. Согласно авторам Пикнетту и Принцу: “Этот необычный и откровенный трактат… содержит мысли, касающиеся Марии Магдалены, которые только иначе трактованы в Евангелиях, найденных Нагом Хаммади… Она изображена даже выше Петра из‑за ее большего понимания Иисуса, и та же самая напряженность между Марией и Петром, как и в найденных Нагом Хаммади Евангелиях. Более того, действительные инциденты, описанные в документах Нагом Хаммади, упомянуты в трактате “Сестра Катрин”[1050].

Пикнетт и Принц рассматривают этот трактат как свидетельство, что документы, идентичные недавно обнаруженным текстам, были известны катарам скорее всего благодаря открытиям рыцарей тамплиеров.

Еще одно реальное предположение состоит в том, что у катаров уже были устные предания о близких отношениях между Иисусом и Марией, но не было подтверждений таких взглядов до тамплиеров, возвратившихся в Лангедок из Иерусалима с недавно найденными ими свитками. Открытия тамплиеров, возможно, только укрепили и усилили существующую веру.

Другим подтверждением может быть связь, которую описали авторы Бейджент, Ли и Линкольн в книге “Священная кровь. Священный Грааль”, между кровным родством Иисуса и меровингскими королями южной Франции. “Если наша гипотеза верна, — писали они, — жена Иисуса и потомство, а он мог произвести на свет много детей в возрасте между 16-17–ю годами и его предполагаемой смертью, после ухода из Святой Земли нашли убежище на юге Франции, а их род сохранился. В V веке эти потомки, по всей вероятности, соединились в браке с королевской династией франков, тем самым породив меровингскую династию. В 496 г. н. э. церковь заключила договор с этой династией, тем самым признав незыблемость меровингского кровного родства, возможно, хорошо зная истинную первооснову рода… Если же церковь заключила тайный сговор с целью… последующего предательства меровингской линии, она признала себя виновной в преступлении, которое нельзя оправдать, или забыть, а можно только подавить…”[1051]

Автору Лоренсу Гарднеру, как всемирно признанному эксперту по независимой и благородной генеалогии, разрешали изучить частные архивы тридцати трех европейских королевских семейств. Он подтвердил, что меровингцы были связаны с Иисусом, но через его брата Якова, который, как утверждает Гарднер, был тем же самым человеком, что и Яков Аримафейский.

Лоренс Гарднер также делает решительное заявление относительно Марии Магдалены как супруги Иисуса в своей книге “Возникновение Священного Грааля”, написанной в 1998 г.[1052].

“Для большинства этих людей (европейских королевских династий)… не было тайной, что Иисус был женат и что у него были наследники, поскольку об этом написано во многих архивных документах семейств… Изданные сочинения Марии, королевы Шотландии, очень детально это описывают. Документы Джеймса (Якова) II, короля Англии, тоже об этом свидетельствуют… Я находился еще фактически при должности, когда меня ознакомили с… некоторыми очень, очень старыми документами, не только с недавно обнаруженными документами XVII в., но и написанными за сотни лет до этого”, — отметил он, добавив, — у меня также был доступ к документам тамплиеров, к тем самым документам, которые рыцари тамплиеры привезли в Европу в 1128 г. и которые вызвали противостояние церкви, поскольку они представляли для них угрозу — это были документы, в которых речь шла о кровном родстве и генеалогии… Ранние христианские лидеры церкви считали, что эти священные писания и учения скрывают правду о королевском родстве с Иисусом”[1053].

Ранняя церковь была напугана не только из‑за потомков Иисуса, но и из‑за женщин вообще. Женщинам было запрещено учить или становиться священниками. Этот запрет смягчен только теперь. Священнослужителям был предписан целибат (обет безбрачия), им нельзя было жениться, несмотря на то, что Павел четко сказал, что у епископа или главы церкви должна быть жена.

Согласно Гарднеру и другим современным авторам, ранняя церковь дискредитировала женщин, чтобы сохранить влияние и власть своей внутренней системы “старых юнцов” — кардиналов и епископов. Сегодня многие ученые, изучающие Библию, по–новому начинают смотреть на роль женщин, сформулированную ранней церковью. “Большинство христианских движений, насколько нам известно, где женщины играли заметную роль, в конечном счете, считались еретическими”[1054], — отмечал ученый Пенсильванского университета Росс Крамер.

“Чтобы воспрепятствовать любому вниманию к Марии Магдалене, — писал Гарднер, — отцы церкви создали много священных писаний Нового Завета, описывавших Марию как “грешницу” в результате неправильного перевода исконного значения слова “almah”, фактически означающего “девственница, проходящая ритуал до брака”. Двуличные епископы решили, однако, что греховная женщина должна быть шлюхой”, — отметил Гарднер, — и на Марию, таким образом, повесили клеймо блудницы”[1055].

Другие ученые, как, например, Джейн Шаберг из Детройтского университета, пришли к выводу, что личность Марии Магдалены — это обобщенный образ библейских женщин и что это было сделано преднамеренно[1056].

Согласно легендам южной Франции, а также работе Уильяма Кекстона, написанной в 1483 г., “Золотая легенда”, одной из первых публикаций английского Вестминстера, Мария Магдалена, ее брат Лазарь и сестра Марта со своей служанкой и детьми Иисуса после распятия поплыли на корабле в Марсель (Франция). Эта группа затем направилась дальше на запад, где “они обратили местное население в свою веру”[1057].

Гарднер писал, что Мария была “моложе Иисуса… Мария была в возрасте 30–ти лет во время ее (символического) второго замужества, когда в этом году, в 33–й год после рождества Христова, она родила дочь Тамару. Спустя четыре года она родила Иисуса младшего, а в 44 г. н. э., в возрасте 41 года родила второго сына Иосифа. К тому времени Мария была в Марселе — Массилия, — где официальным языком до 5–го столетия был греческий”. Согласно этим же сообщениям, Мария умерла в местечке, которое сейчас называется Сен–Бом, в Южной Франции в 63 г. н. э., в возрасте шестидесяти лет[1058].

Возвратившись из седьмого Крестового похода, в котором принимал участие король Луи IX, некий Жан де Жуанвиль в 1254 г. написал, что они “пришли в город Аикс в Провансе воздать почести славной Магдалене… Мы поехали в местечко под названием Бом, на очень крутой и скалистой горе, на которой, как говорили, долго жила в месте уединения святая Магдалена”[1059].

“В течение столетий после ее смерти наследие Марии оставалось самой большой угрозой напуганной церкви, которая предпочла мессианское ослабление апостольской последовательности, — писал Гарднер. — Наивысшая активность культа Магдалены была, в конечном счете, сосредоточена в замке Рен‑де–Шато в Лангедоке”[1060].

Есть заслуживающие внимания утверждения, что, возможно, в этой же области было более убедительное свидетельство, чем истории о Магдалене. Согласно Бейдженту, Ли и Линкольну, тот же Жуанвиль писал, что его друг Луи IX однажды рассказывал ему о том времени, когда командиры катаров подошли к командующему папской армии и тайно спросили: “Не хочет ли он пойти посмотреть на тело нашего Бога, ставшего плотью и кровью в руках священников”[1061].

В дополнение к легендам о Марии и перевоплощении у катаров очень сильной была вера в странствующего проповедника по имени Питер Валдес из Лиона. Его последователи, известные как валдезианцы, прочитали в священных писаниях, переведенных на их собственный, народный оккитанский, и верили, что личное призвание проповедовать является более важным, чем учение церкви. Они также не терпели кровопролития, даже спровоцированного церковью или государством. Когда валдезианцы отказались прекратить открыто проповедовать, они были отлучены от церкви и высланы из Лиона официальными местными представителями церкви.

Многие верили, что катары были созданы болгарским священником по имени Богомол, чья богомольная секта была широко распространена по всей Византийской империи. Богомолы отвергали многие положения ортодоксальной церкви, например мессы, евхаристию, чудеса и пророчества Ветхого Завета, крещение, брак и духовенство. “Они верили, что физический мир был творением дьявола и, соответственно, злом, — писал Костен. — Они создали у себя богатую мифологию “сотворения и падения”, служившую заменой многому тому, что они не признавали в Библии. Эти дуалисты соглашались с необходимостью создания доброго Бога, но полагали, что сатана вылепил из этого мир и материальные тела людей, заманивая в ловушку дух ангела в материальные тела, начиная с Адама, или обладая глиной, оживленной добрым Богом”[1062].

Однако авторы Пикнетт и Принц возражают, что все верования катаров произошли от богомолов. Они цитируют исследование Юрия Стоянова, писавшего: “Учение Марии Магдалены как “жены” или “возлюбленной” Христа является, кроме того, истинной катарской традицией, не имеющей ничего сходного в доктринах богомолов”[1063].

Какой бы ни была правда, эти верования катаров развивались на протяжении длительного периода времени, как и противодействие, этим учениям. Независимо от каких бы то ни было соглашений папские власти, наконец, приняли решение, что надо что‑то делать в отношении реликвий, сокровищ или писем, возможно скрываемых в Лангедоке.

Альбигойский крестовый поход

После объявленной французским королем Филиппом II борьбы с ересью, по настоянию Папы Римского Иннокентия III, начиная с 1209 г., катаров выслеживали и истребляли в течение периода, названного Альбигойским крестовым походом. Катаров иногда называли альбигойцами вследствие их большой численности в главном городе Лангедока Альби. В этой операции не принимали участия рыцари тамплиеры.

Это была долгая, жестокая и кровавая кампания, которая завершилась в 1229 г., однако не была окончательно решена до падения крепости Монсегур в 1244 г. И даже тогда церкви не удалось полностью нейтрализовать еретические взгляды катаров. В Лангедоке, согласно некоторым авторам, и по сей день остается некоторая инстинктивная настороженность и недоверие к церкви и государству.

Спустя некоторое время, после избрания Папой Римским, Иннокентий III попытался оказать духовное давление на катаров, которое, однако, не увенчалось успехом. Человек, чьей самой большой мечтой было возглавить великий Крестовый поход с целью захвата Святой Земли, Папа Римский должен был согласиться на Крестовый поход в Лангедок, где знатные люди и остальное население не должны были быть обеспокоены участью простых и безобидных катаров.

Стараясь преуменьшить влияние рыцарей, участвующих в кампании, церковь длительное время проводила политику, известную как “мир Господень”. Основываясь на союзе между церковью и военными, этот “мир” имел целью дать возможность церковным властям осуществлять постоянный контроль за любой военной деятельностью.

“Агентством, которому следовало поддерживать “мир” в Лангедоке, был Орден тамплиеров. Он должен был брать небольшой налог на каждого вола в хозяйстве крестьян, — писал Костен. — Практически нет свидетельств, чтобы тамплиеры прилагали усилия для укрепления “мира”[1064].

Не добившись успеха в антикатарской кампании и подчинении тамплиеров, папа римский Иннокентий III в 1204 г. решил, что настало время действовать. Он начал писать французскому королю Филиппу–Августу, убеждая того предпринять шаги против южных еретиков. Он также настроил Раймона VI, графа Тулузского, отлученного от церкви предшественником, после того как Раймон выразил несогласие поддержать Крестовый поход. Несмотря на согласие Раймона, никакие действия практически не предпринимались.

Раймон вновь был отлучен от церкви за неудачные действия против катаров, и когда представитель Папы Римского встретился с ним на Рождество в 1207 г. для того, чтобы обсудить этот вопрос, люди Раймона убили этого представителя. Пресытившись такой ситуацией, Папа Римский Иннокентий III предпринял практические меры относительно начала Крестового похода.

Тогда, как сегодня, это расценивается как война между христианами, в то время многие люди, особенно вне Лангедока, считали ее войной против смертельного внутреннего врага. Папе Римскому Крестовый поход был необходим не только чтобы подчинить ересь, но и продемонстрировать власть церкви над упрямыми светскими лидерами подобно Раймону.

Иннокентий III обещал статус участника Крестового похода любому, кто примкнет к его армии. Это означало как прощение всех грехов, совершенных в жизни, так и долю в любых грабежах. “Многие видели возможность нажиться за счет грабежей и, примкнув, не были разочарованы, — писал Костен. — В целом, тем не менее, участники похода прежде всего мотивировали свое участие религиозным рвением” [1065].

Вскоре армия Папы Римского, “самая большая когда‑либо собранная в христианском мире”, сосредоточилась в Лионе под командованием Арно–Амальрика, где было много знати и епископов.

Как только эта мощная сила, около тридцати тысяч человек, двинулась в Ронскую долину, Раймон передумал и решил присоединяться. После заверения, что присоединится к Крестовому походу, Раймон был примирен с церковью, ему пообещали больше на него не нападать.

Первая крупная атака была осуществлена на город Безьер. Здесь, несмотря на призывы их епископа сдаться, горожане решили оказать сопротивление. Согласно автору Костену, изголодавшиеся по грабежам наемники штурмовали ворота города, к ним примкнули солдаты, действовавшие без приказов. “Церковь и город подверглись разграблению, а жители — казням. Не пощадили никого: ни религиозных деятелей, ни женщин и детей, которых убивали прямо в церквях, — писал он. — Когда командиры завладели награбленным, город был сожжен дотла”[1066]. Согласно официальному сообщению, двадцать тысяч жителей были убиты.

Именно в Безьене Арно–Амальрик на вопрос, как его войска отличали католиков от еретиков, ответил: “Убивали всех, Бог знает своих людей”.

После резни в Безьере город за городом по всему Лангедоку сдавался папской армии без борьбы. Необузданной была и внутренняя борьба, поскольку жители старались превзойти друг друга в выдаче известных и подозреваемых еретиков. В городе Кастр катары, выданные армии, были прилюдно сожжены, что постоянно практиковалось в течение всего Крестового похода.