Невольная ведьма. Инструкция для чайников

Глава 14

От ресторана мы отъехали в гробовом молчании. Сначала отвезли Арину. Демьен выскочил из автомобиля, открыл перед ней дверцу и провел аж до самого подъезда.

«А передо мной дверцу не открывал», – ревниво подумалось мне. Впрочем, сейчас это уже было наименьшей из проблем. Кажется, я умудрилась испортить их свидание, и теперь Демьен на меня чертовски зол. И пока они там воркуют у подъезда, я готовлю оправдательную речь. Дожили.

А главное, оправдываться ведь совершенно не хочется. Я вспомнила все те обидные вещи, что он мне наговорил… Надо же, и не нравлюсь я никому, и вообще все со мной не так.

По правде говоря, хочется только треснуть его по голове ридикюлем, да хорошенько. А еще неплохо бы, чтобы кость из сумочки попала ему прямо в глаз, все равно в какой: в зеленый или в черный, лишь бы приложило посильнее.

И все же когда мой куратор и сообщник сел в машину, я заявила:

– Она подозрительная. Ненормально это, чтобы молодая девчонка только и думала, что о готовке и уборке. И пирожки, и варенье, и полы с утра мыть… Ерунда какая-то. Точно домовыми объелась и поэтому склонности такие нестандартные.

– Ты не учитываешь еще один вариант.

– Это какой же?

– Ты с первых слов сказала, будто я считаю, что место женщины на кухне. И рассказывая о своих бытовых подвигах, она просто врала. Чтобы мне понравиться.

Хм. А ведь действительно, могло быть и такое. Но меня эта версия не устраивала совсем. Я предпочитала видеть белокурую красотку той самой жуткой ведьмой, с которой мы будем бороться.

– Но пирожки-то она тебе и без моих подсказок принесла, так что не сходится!

Демьен поморщился.

– Отвратительные пирожки. Ничего хуже в жизни не пробовал.

– Что-о-о?! – изумилась я. – А ведь так хвалил…

– А что мне было делать? Сказать, что гадость непропеченная, с сырым тестом внутри? Хороший бы у нас разговор после этого вышел. Но ты-то, ты! Какого черта ты эти кости в сумку запихала? Неужто доедать собралась?

– Во-первых, не кости, там еще мясо было. А во-вторых, котам. У меня их, между прочим, двое! – заявила я с гордостью матери большого семейства. – Стоп, погоди. Так ты согласен с тем, что она подозрительная?

Демьен пожал плечами.

– С одной стороны, да. Видно, что на кулинарные подвиги ее раньше не тянуло. К тому же в дом не зовет, подозрительно. В тетку я не очень верю… А с другой, если она такую пакость задумала, ей уж точно должно быть чем заняться, вместо того чтобы в мессенджерах со мной переписываться да на свидания ходить.

– А может… – я похолодела. – А может, она не такая уж милая и наивная, а тоже притворяется? Поняла, что ты колдун, да и я барышня непростая, вот и решила присмотреться. Это уж серьезный повод, чтобы отвлечься от темных делишек и попытаться выяснить, как много мы знаем. Это ведь плохо, да? – я испуганно посмотрела на Демьена. – Ну если она догадалась…А я еще всяких глупостей наговорила, и гусь этот…

– Да нет, – со вздохом сказал Демьен. – Это как раз хорошо. Ты вела себя как полная идиотка. Никто бы не заподозрил в тебе могущественную ведьму, которая может вести расследование. Так что, получается, ты все сделала правильно.

Он опять вздохнул.

Ну да, для дела вроде как правильно, а свидание ему испортила.

Сейчас, когда Демьен не ерничал и не говорил гадости, мне даже стало его жалко.

Вдруг эта Арина действительно ему понравилась? Может, он даже влюблен!

И получается, куда ни кинь, всюду клин. Скорее всего она настоящее исчадие ада, которое жрет домовых на завтрак, обед и ужин.

А если нет, если нормальная девчонка, хоть и ведьма, то свидание-то испорчено. И Демьен, получается, тиран, деспот и убежденный домостроевец, и сестричка у него сумасшедшая… В общем, лучше держаться от него подальше.

– Она тебе и правда нравится? – с сочувствием спросила я у Демьена.

Он ничего не ответил. И даже не ухмыльнулся. И бровь не поднял, чтобы посмотреть на меня снисходительно. Просто глядел на дорогу и думал о чем-то своем.

И вот тогда-то мне стало по-настоящему грустно.

Все-таки очень странная штука – душа. Никто ее ни разу не видел, но каждый чувствовал, как она болит. Моя в тот вечер разнылась не на шутку. И больше всего хотелось побыстрее нырнуть в уютные объятия своей маленькой квартирки, заварить чай с мятой и лепестками дикого шиповника и отгородиться от всего мира мягким пледом и мурлыканьем кота.

Уже предвкушая аромат целебного чая, я повернула ключ в замке и шагнула в недры темной прихожей.

– Йохоу! – прозвучал в этот момент из комнаты боевой клич.

Затем что-то просвистело в воздухе и приземлилось с ужасным грохотом.

– Мя-а-а! – проорал кто-то, явно пострадав при крушении.

– Ур-р! – грозно взвыл третий голос и, судя по грохоту, его обладатель пошел в атаку.

Страдать тут же расхотелось. Точнее, стало попросту некогда: нужно было спасать квартиру. Если, конечно, от нее еще что-то осталось.

Не теряя ни секунды, я смело бросилась в гущу событий. Смело – потому что узнала все три голоса. И справиться с их обладателями – двумя котами и одним домовым – мне уж точно хватило бы сил.

Однако стоило мне подобраться поближе к эпицентру безобразия, как моей решимости поубавилось. Я застыла в немом изумлении.

Сражение при моем появлении не затихло. Стороны конфликта, кажется, даже его и не заметили. Да и когда им было? В это время как раз черный кот ожесточенно гонял по полу десятирублевую монету между шкафом, который почему-то лежал на боку, и кроватью. Один резкий выпад когтистой лапы, и монетка резво закатилось под мое ложе.

– Ах ты, шкура драная! – громогласно выдал домовой, несясь мимо моих ног. – Чтоб тебе рыбов и сметанов только во сне видать!

Выдав жестокое проклятье, он исчез, и в тот же момент сама по себе в воздух взметнулась подушка и, просвистев не хуже снаряда, спикировала прямо на ощерившегося кота.

– Ур-р! – раздалось откуда-то сверху, и из района люстры на кровать спикировала Мусечка.

И тут же клубок, из которого выглядывал то пушистый хвост, то длинный нос домового, закатался по покрывалу, рыча, пища и разбрасывая вокруг пушинки светлой шерсти и клочки темных жестких волос.

– Мя-ав, – раздался снизу вопль, ознаменовавший победу кота над подушкой.

Та лопнула, и в воздух взвились тысячи лебяжьих пушинок, вырвавшихся из наволочковой темницы. Опешив от свободы, они закружились в воздухе, хаотично падая на пол, на свернувшихся в боевой комок неприятелей и мою несчастную голову.

– Прекратить! – что есть сил закричала я.

В тот же момент на меня уставились три пары глаз – зеленые, желтые и черные.

– Что здесь происходит? – взревела я.

– Ой-ёй-ёй, – тяжело дыша произнес домовой и исчез.

Мусечка, только что бесстрашно сражавшаяся с неприятелем, испуганно прижала уши к голове и попятилась назад.

– Это все они, ироды шерстяные, – запричитал из угла скрипучий голос. – Я ж как есть на страже добра хозяйского стоял, а эти злодеи мохнатые только и высматривали, где чего уволочь… Ишь, на сосиски покусились, окаянные! Гнать их надо, хозяйка. Как есть говорю, гнать метлой поганой….

В ответ на эту тираду кот злобно зашипел и прижался к полу, явно готовясь к прыжку.

– А ну перестаньте! – потребовала я, опасаясь, что затихший конфликт опять перейдет в активную фазу.

Кот презрительно фыркнул и отвернулся.

– А тут и до денег моих добрались! Как нашли-то! – продолжил жаловаться домовой уже из другого угла. – А я вам не фраер! Блюдо на них уронил, так это в профилактических целях. И мясорубку. И полку. И холодильник. И…

– Да что же это такое? – перебила его я и устало опустилась на поверженный (тоже, видимо, в профилактических целях) шкаф.

Слезы лавиной хлынули из глаз, словно только и ждали этого момента. В комнате воцарилась тишина, которую прерывали только мои всхлипывания.

Первой не выдержала верная Мусечка. Она запрыгнула ко мне на колени и, прижав голову к плечу, жалостливо замурлыкала. Ее черный соратник уселся у моих ног и даже снизошел до того, что потерся об меня щекой.

– Хозяйка, ты чего… Не реви. Лучше пойди ванну, что ли, прими… – послышалось из-под шкафа. – А мы тут пока порядок какой-никакой наведем.

– Угу, – кивнула я. – Только чай себе заварю…

– Ты бы это… На кухню пока тоже не ходила. А то, мало ли, вдруг еще больше расстроишься… Чай я тебе сам заварю. С валерьяною, от нервишек разболтавшихся.

– Лучше с любистком, чабрецом и лепестками шиповника, – попросила я.

– Так это ж… от тоски любовной… – растерялся домовой.

– Да так, захотелось что-то вдруг… – пожала я плечами и понуро поплелась в сторону ванной комнаты.

Через два часа, когда, кутаясь в махровый халат, я вышла из ванной, меня встречали тишина и порядок. Мебель стояла там, где ей и положено стоять. Уж не знаю, как домовому это удалось, но даже перья оказались внутри подушки, а не снаружи.

В кухне меня ждала чашка чая и умиротворяюще мурлыкающие коты.