Невольная ведьма. Инструкция для чайников

Глава 25

Дома я первым делом уложила домового в кресло. Под голову подложила маленькую подушечку, а сверху накрыла своим махровым халатом. Почему-то сразу вспомнилось, как в детстве играла в куклы. Действительно похоже, с той лишь разницей, что домовой никакая не кукла, а вполне себе живая душа, и душу эту неплохо бы пробудить. Черт с ним, пусть безобразничает, устраивает баталии с котами. В общем, отводит душу. Лишь бы не пропадал больше и не лежал вот так вот, без движения.

Мои коты сначала для приличия пошипели на спящего, видимо, по старой памяти. Помнят еще его «профилактику». Но потом успокоились, а к тому времени, как я отыскала в сумке телефон и набрала Демьена, уже устроились в том же кресле, согревая нашего горемыку теплыми пушистыми боками. Взглянув на эту умилительную картинку, я почувствовала себя уставшей мамашей, которой наконец удалось уложить спать непослушную ребятню. Только вот та самая гипотетическая мамаша в этом месте вполне могла с облегчением выдохнуть и заняться своими делами. Мне же это счастье не грозило, одного из этих сонь следовало разбудить, и как можно скорее.

– Я же тебе сказал ложиться спать, а ты что? – раздался из трубки недовольный голос Демьена.

Ну да, ну да, я же совсем забыла, у меня здесь еще один командир появился.

– А я вон что… Я нашла нашего злодея. И домовых тоже нашла. В общем можешь не бояться, ничего Илона твоей зазнобе не сделает. И вообще никому не сделает. Ну разве что ему, но думаю, что и это можно как-то предотвратить. Да, именно предотвратить. Он же ничего страшного… И никакой демон ему не нужен. Это все ради уюта, ну еще вкусной еды. Блюда всякие…

Я уже и сама понимала, что мой рассказ получался чересчур сумбурным. Но обилие происшествий за последние два часа, кажется, нанесли некоторый урон моей способности изъясняться. Однако вопреки моим ожиданиям Демьен сказал коротко и серьезно:

– Ясно. Жди, сейчас приеду.

Я удивленно уставилась на телефон. Похоже, мой куратор и правда сверхчеловек. Уж не знаю, что ему могло быть ясно после моих не слишком внятных разъяснений. А я снова собиралась нарушить его инструкции. Он велел ждать. Неужели и правда рассчитывал, что я буду сидеть у окошка и смотреть, не появится ли из-за угла его роскошный автомобиль? Если так, то он ошибся. Были у меня дела и поважнее.

Я достала колдовскую книгу, нежно погладила ее по корешку и самым сладким голосом, на который только была способна, проговорила:

– Книжечка, миленькая, расскажи, пожалуйста, как разбудить домового, если он впал в спячку. Ты ведь знаешь что-то такое. Я уверена, что знаешь. Какой-нибудь простенький рецептик. Заговор там или зельице несложное.

Никогда еще я не обращалась к старухиной колдовской книге так сердечно. Может, потому что где-то в глубине души знала, каким будет ответ. В конце концов, я перестала канючить и раскрыла книгу на первой попавшейся странице, как обычно. Откровенно говоря, очень боялась, что ответ мне будет выдан трудночитаемым шрифтом и буквами, которые только и норовят, что расползтись перед глазами невразумительными пятнами. Но нет, ответ был дан четкий и понятный. Запись длиной в полтора листа извещала интересующихся, что «Если уж домовой решил уйти в спячку, то лучше его не трогать. Заклинания на этот случай, конечно, имеются, но разбуженный домовой – штука сердитая и непредсказуемая. Так что могут быть разрушения». И между делом сообщалось, что спячка домовых может длиться несколько дней, может месяц-другой, а может и вовсе растянуться на века. Тут уж зависит от того, в каком настроении и по какой причине домовой в эту спячку впал.

Я вздохнула и отложила книгу. Причины были мне хорошо известны, о настроении я могла только догадываться, и все же этого было достаточно, чтобы предположить, что разрушения могут быть серьезными. Это если умудриться растолкать одного домового. А их там, между прочим, хороших полсотни лежит. И тоже засыпали не в самом радостном расположении духа. Да уж, если эту свору разбудить, тут и демон никакой не понадобится.

– Штука сердитая и непредсказуемая, – слух повторила я. – Пятьдесят сердитых и непредсказуемых штук.

Да уж, кажется, рано я решила, что все наши неприятности позади. Я, наверное, долго бы еще сокрушалась, но в дверь позвонили. Я пошла открывать, от души надеясь, что это все-таки Демьен, а не старушки-ведьмы с какой-нибудь новой культурной программой.

В этот раз мне повезло. На пороге действительно стоял Демьен.

– Ну, рассказывай, что тут у тебя.

На этот раз мне удалось сформулировать все получше. Возможно потому, что Демьен не торопил, не напирал, а наоборот, слушал внимательно, лишь изредка задавая уточняющие вопросы. И даже не ехидничал, лишь дважды гневно сверкнула глазами. В первый раз, когда я рассказала, как в одиночку отправилась к Маринкиному кавалеру, а второй – в том месте, где я безропотно спустилась вслед за нашим злодеем в подвал. Но и тут промолчал, гневным взглядом все и ограничилось. Причину такой сдержанности я отыскала быстро и самостоятельно. Видно, очень уж обрадовался, что его драгоценной Арине не грозит никакая опасность. Ну а то, что опасность грозила мне, так это в целом ерунда. Ничего страшного, бывает. Ясное дело, свой рассказ я закончила в отвратительном настроении. И не только из-за Демьена и его новой подружки, но еще из-за того, что мой рассказ логично окончился ответом книги: «Будить домовых нельзя». А значит к завтрашнему приезду Илоны отчитаться о полном и безоговорочном выполнении задания мы не сможем. И пусть обойдется без смертельных исходов, нагоняй от верховной ведьмы мы, как ни крути, получим.

– Ерунда, – подытожил Демьен мой отчет. – Спящие домовые – не такая уж и большая проблема. Проснутся, никуда не денутся. Кто-то раньше, кто-то позже. Из подвала их, конечно, надо забрать.

Он посмотрел на улицу. Солнце медленно уплывало за горизонт.

– Вот как хорошенько стемнеет, займемся.

– Чем займемся? – не поняла я.

– Как чем? Перенесем домовых сюда, уложим.

– Куда уложим?

Демьен окинул красноречивым взглядом мою комнату.

– Эй, ты что! Тут места мало.

Я представила себе уйму храпящих домовых, равно мерно распределенным по всем возможным и невозможным поверхностям.

– Ну, побольше чем в подвале. У тебя сумки есть?

– Сумки?

Что-то я от усталости слишком медленно соображаю.

– Ну конечно сумки, – терпеливо объяснил Демьен. – Не в руках же мы их потащим.

Я вздохнула, взяла табуретку и полезла на антресоль. Извлекла оттуда две потрепанные, но вполне вместительные сумки и чемодан. Тот самый, с которым мама когда-то уезжала на отдых.

– Вот, – продемонстрировала я ему свои находки. – Больше ничего нет.

– Хватит и этого, – легко согласился Демьен.

Я забеспокоилась, не подменил ли кто моего куратора. Какой-то уж он непривычно покладистый. А может заболел? Или эта гадкая белобрысая ведьма, которой я запретила привораживать живых людей, вдруг вспомнила, что наводить на них порчу ей никто не запрещал.

– Ты в порядке? – осторожно спросила я у куратора. – Что-то на себя не похож, притихший какой-то.

– Ерунда, – отмахнулся он. – Последствия снятого приворота. По ощущениям что-то вроде похмелья. Ты и сама должна помнить.

Я вздохнула. Я-то помнила. Помнила очень хорошо. Только когда старухин приворот развеялся, никакого похмелья у меня не было. А может и было, просто я не заметила. Куда сильнее меня в тот момент волновало другое. Чары давным-давно развеялись, а чувства никуда не делись. Не «привороченные» они были, а самые что ни на есть настоящие. А такое открытие впечатляет куда сильнее, чем какое-то там дурацкое похмелье.

Между тем, солнце окончательно скрылось за горизонтом, на улице один за другим зажглись фонари.

– Пора, – объявила я.

– Пора, – согласился со мной Демьен.

И снова никаких тебе шуточек, никаких подколов. Надо же, как на некоторых действует простое колдовство из интернета. Или… Догадка, которая меня осенила, совсем мне не понравилась. Может Демьен тоже мучится не от последствий приворота, а от того, что понял: приворота больше нет, а чувства остались. А что, я бы не удивилась. Девица-то и правда весьма симпатичная, да еще и пирожки печет, варенье варит. И пусть ее пирожки пока не слишком съедобные, какие ее годы! Научится, было бы желание.

Картина их семейной идиллии непрошено всплыла перед моими глазами. Мой Демьен, а рядом с ним девица-красавица с золотой косой и почему-то в народном костюме. В руках у нее – поднос с пирожками. А на лицах что у одного, что у другого такие идиотско-счастливые улыбки, что тошно.

Прогнать незваное видение я никак не могла, а раздражало оно меня изрядно.

Однако я нашла выход. Убрала из рук девицы-красавицы поднос с пирожками и сунула вместо него огромную кастрюлю борща с торчащим из нее половником. Тяжеленную такую кастрюлю, литров на десять. Разумеется, долго удержать в руках эту махину хрупкая девица не смогла. Кастрюля грохнулась наземь, расплескав борщ. Хорошенько так расплескав! Большая часть, конечно, попала на нее, но и Демьену досталось. На ушах у него висела покрасневшая капуста, а к носу прилип лавровый лист.

Ну вот, так-то лучше. Теперь действительно симпатично получилось.

Странно, но от этой дурацкой визуализации мое настроение сразу улучшилось. Да у кого угодно улучшилось бы, увидь он эту картину. Так что к Маринкиному дому я шагала уж вполне себе бодро, и даже тихонько напевала невесть откуда привязавшийся мотивчик популярной песенки:

А что, очень даже подходит к ситуации, отличная песня.

Мы осторожно спустились в подвал, не сразу, но отыскали нужную дверь. Демьен покрутил ключом в замке и на какое-то время застыл с открытым ртом, разглядывая представшую перед ним картину. Я ее видела уже второй раз, и все равно не могла не признать: впечатляет. Еще как впечатляет. Плотно уложенные на полки мохнатые домовые и разноголосый храп и сопение.

– Да уж, – только и смог проговорить мой напарник. – Ну что, будем их собирать?

Аккуратно, словно драгоценную ношу, мы сложили домовых в сумки и чемодан. Тяжелые, зараза. А главное стало ясно, что за один раз всех не унесем. Придется вернуться за ними еще как минимум дважды.

– Надо было ехать на машине. Тут, конечно, недалеко, но с сумками…

Демьен усмехнулся, повесил одну сумку на плечо, вторую взял в руку, в другую руку подхватил чемодан.

– Пойдем.

– Давай я хоть одну возьму.

Не предложить свою помощь было бы нечестно. Демьен усмехнулся, но сумку не выдал и даже снизошел до объяснений.

– Ты, считай, в одиночку это дело распутала. Должен же я хоть как-то поучаствовать.

Вообще-то не в одиночку. И мы оба сбивались с ног в попытках отыскать злодея. Мне просто повезло. Не прихвати я по ошибке эту дурацкую травку, до сих пор бы ни о чем не догадались. Потому что из всей нашей подозрительной пятерки именно на Роберта я думала меньше всего.

Но делиться этими соображениями с куратором мне не хотелось. Вот я и не стала. Если он считает, что я умница и молодец, кто я такая, чтобы с ним спорить?

Я ошиблась. Повторить путь до подвала и обратно нам пришлось не дважды, а трижды. А когда моя несчастная комната была уже наполнена домовыми, и мы несли туда последнюю «партию» произошло то, что должно было произойти. Из квартиры напротив выглянула баб Вера.

– Что, милок, переезжаешь? – обратилась она к Демьену. – Я считаю, правильно. Не дело это – в гостинице жить! Хоть какие там хоромы, а все казенный дом. И совсем другое дело переселиться к подружке под бочок. Уж такая вы красивая пара!

«Ой, мамочки!» – молча взвыла я.

И действительно было от чего. Хоть в последнее время мы с баб Верой и поладили, я не слишком рассчитывала, что ее характер существенно изменился. А значит скоро о том, что мы с Демьеном съехались, в городе будет знать каждый кустик, каждая травиночка. А учитывая реальное положение дел, это очень даже некстати.

Ну да ладно, сейчас это точно не было самой большой моей проблемой. Надеюсь, баб Вера не покинула свой наблюдательный пост, а потому видела, как спустя полчаса мой «съехавшийся» кавалер покинул квартиру, сел в машину и умотал восвояси.