Невольная ведьма. Инструкция для чайников

Глава 9

По пути домой мне пришлось преодолеть свой страх и все-таки зайти в ночной магазин, чтобы разменять мелочь. Требовалось побеседовать с одним крайне несговорчивым типом.

И пусть Демьен утверждает, что способов выманить домового вагон и маленькая тележка, а монетки – путь в никуда, я пока хорошо освоила только один. Платный, но прямо скажем, не слишком дорогой. Не за веником же мне идти по такому случаю. Встреча с Лизаветой – вовсе не то, что мне требуется для душевного равновесия. Да и не работает магазин «Все для дома» в такое позднее время. Хотя не сомневаюсь, приди такая идея хозяйке в голову, с удовольствием заставила бы нас работать круглосуточно.

Дома я быстро переоделась, разложила горсть монет да прочла заклинание.

– Чего надобно, баламошка? – недовольно проворчал мой домовой, сонно потирая глаза.

Неужто и правда спал? Даже жалко его стало, сама не люблю, когда меня дергают и будят, стоит только прилечь. Однако я взяла себя в руки и отбросила жалость в сторону. Особые времена требуют особых решений, а выслушивать всю эту абракадабру мне сейчас было не с руки.

– Перестань придуриваться, – строго сказала я домовому. – Уж я-то знаю, ты можешь и нормально разговаривать, без всяких архаизмов и анахронизмов. Вот и разговаривай.

– Чой? – домовой сделал вид, что не понимает.

Ах ты ж засранец мелкий! Я картинно вздохнула.

– А может, и правда ты у меня бесталанный? Наверное, такое тоже бывает.

Он недобро на меня зыркнул. Понимаю…Кому будет приятно, когда его бесталанным назовут. Но останавливаться я не собиралась.

– Вот Ангелинин домовой – совсем другое дело. Даже латынь выучил. Вот это домовой так домовой, светлая голова. Жаль, что ты у меня такой дремучий и в современных тенденциях не разбираешься.

– Чойта это дремучий, – обиженно буркнул домовой. – Ничего я не дремучий, и уж что-что, а болтать по-вашему научился. Или как это теперь называется, базарить. Перетирать. Обкашлять вопросики, как говорится.

Я едва сдержала улыбку. Похоже, основные речевые успехи домового пришлись на дремучие девяностые. И все равно это лучше, чем все его «пыни». «Обкашлять» вопросик я уж как-нибудь смогу.

– Вот и славно, что мы договорились, – я с удовлетворением подвела итог своей воспитательной работы. – А теперь, друг сердечный, не мог бы ты взглянуть на одну вещицу? Древнюю. Я как увидела, сразу поняла: если кто и разберется, то только ты.

Немного лести не помешает. У бедняги и так столько стрессов среди ночи: и разбудили, и обозвали.

– Ну давай, показывай свою вещь, – милостиво позволил мне домовой, хотя по глазам было видно: сгорает от любопытства и просто ужасно, нечеловечески желает выяснить, что там у меня такое.

– Вот, – я аккуратно извлекла из деревянного футляра свиток. Осторожно, как величайшую ценность развернула. – Редчайшее заклинание. Жаль только, что прочитать никто не может. Вон даже бабкин домовой, на что разумный и обученный, и то скис. Говорит, незнакомы мне эти каракули, уж больно сложные.

Я покосилась на домового. Прокатит моя хитрость или нет? Очень уж не хотелось тратить много времени на разговоры, для того чтобы в конце концов выяснить, что ерепенился он исключительно потому, что ни черта не знал.

Ерепенился… Черт побери, а у меня-то откуда это взялось в лексиконе?

– Еропка этот ваш бабкин ученый, – фыркнул мой домовой.

Я окинула его строгим взглядом, мол, что, опять?

– Глупый говорю. Не соображает ни черта, – тут же поправился он. Заклинание редкое, сложное, а написано простым колдовским языком. Раньше все ведьмы на нем свои записи шифровали, чтоб, значит, посторонние прочитать не могли.

– Понятно, – с трудом выдавила из себя я.

С трудом, потому что все мои моральные и физические силы сейчас уходили на то, чтобы сдержаться и не запрыгать от радости на одной ножке. Вот так-то, господин куратор! Мы с моим домовым вас с вашим домовым уделали в два счета. Можно сказать, сожрали и не поперхнулись!

Но праздновать было рано. Я тоскливо вздохнула.

– Ты, конечно, молодец, язык опознать сумел. Да толку, если прочитать все равно не можешь. Придется искать кого-нибудь более компетентного.

– Ну и ищи компетентного, – обиделся вдруг паршивец. – Я вот уже собирался тебе прочитать, но раз тебе компетентные какие-то нужны, к ним и обращайся.

Ой, кажется, передавила. Сложно с ними, с этими домовыми. Никогда не угадаешь реакцию. Они небось и сами не знают, что в следующий момент будут делать: в важном расследовании помогать или подушками кидаться и рожи обиженные корчить.

– А ты и правда можешь? – я посмотрела на него жалобно-жалобно. Думаю, немного искренности в наших отношениях не повредит.

– Да главное, что тут мочь-то! – всплеснул руками домовой. – Берешь и читаешь, а там все черным по белому и написано.

– Ну так прочитай, миленький! – взмолилась я.

– А не буду! Плохая ты женщина, ветреная. У тебя в доме, может, лучший в мире домовой живет, а ты все на сторону смотришь и еропок всяких привечаешь. – Произнеся «запретное» слово, мой домовой вздрогнул и тут же поправился: – Ну фраеров то есть.

Божечки, как же трудно бывает не заржать. «Фраеров»! Да где он вообще этого нахватался? В приличной семье ведь жил.

– Не буду никого привечать. Обещаю клятвенно, – тут же нашлась я. – Ты у меня умница и молодец. Главный домовой в моей жизни! Переведи текст, а? Будь другом.

– Ну-у не зна-аю, – протянул домовой. – Оставь тут, на столике. Может и посмотрю, как время будет.

Ох, сложная ты субстанция! И по-плохому с тобой не получается, и по-хорошему не хочешь.

– Ты, между прочим, не забудь, что пока ты раздумывать будешь, какой-то злодей твоих собратьев похищает. Глядишь, и до тебя доберется. Так и не успеешь ничего перевести.

Угроза не сработала. Мой домовой отвернулся в угол и даже смотреть на меня не стал.

– Смотри кроме меня и правда помочь некому. Если я эту абракадабру не разберу, вас всех сопрут. А сидеть тебя сторожить мне некогда, у меня жених в отеле страдает в одиночестве. Уже и девок водить начал.

Я сделала вид, что собираюсь уходить. Дошла аж до самой двери, стала возиться с замком, с ужасом думая, что, если мой блеф не сработает, это ж придется и правда уходить. И где мне потом всю ночь таскаться? Не к Демьену же в гостиницу шлепать.

– Ой, да было бы что сложное, – раздался ворчливый голос из-за спины. Я с облегчением выдохнула и развернулась.

– Вот и хорошо, что не сложное. Значит даже я пойму. Рассказывай.

– Если это заклинание применить, то в течение одного дня встретишь самых сильных колдунов, которые есть в округе. Ну а уж угадать, который из них тот самый, это твоя забота. Тут заклинание не поможет, оно только для того, чтобы встретить.

– Ах ты ж мой хороший, – улыбнулась я домовому и от избытка чувств попыталась даже его обнять.

Он вывернулся из рук.

– Неча тут ко мне с нежностями лезть. Серьезные пацаны такое не приветствуют!

Ох ты, боже ж мой! Может, попросить его вернуться ко всем этим старинным словечкам? Я их, конечно, ни черта не понимаю, но по крайней мере, могу слушать с серьезной миной.

– Лучше бы денежку дала, – проворчал домовой.

Я окинула взглядом пол и обнаружила, что мелочи там уже не осталось. Все прибрал, а я и не заметила. Вот же ловкий, зараза. Впрочем, за такое мне никакой денежки не жалко, даже крупной.

Я достала из кошелька пятитысячную купюру и протянула своему домовому.

– Что это ты мне суешь? – он недовольно наморщил нос. – Денежку говорю давай, чтоб звенела.

Ага, еще одна тайна раскрыта. Я-то думала, на кой черт моему баламошке финансы требуются, уж по магазинам он вряд ли ходит. А вот оно в чем дело, чтоб звенело!

Я выгребла из кошелька всю мелочь и протянула ему целую горсть.

– Чего дразнишься, на пол кидай, – велел домовой.

Ага, вот оно как правильно. Ну что ж, мне не трудно. Я бросила горсть монет на пол, посмотрела, как они со звоном разлетелись, и со спокойной душой пошла заваривать себе чай и делать бутерброды.

А когда я из коридора в ванную комнату, ни единой монеточки на полу уже не было.