Незримое Здесь

Глава четырнадцатая. Гнев

Я склонился над девушкой, закрыв нас крыльями, как огромным белым коконом, через который ничто не пройдет. Пули звенят и рикошетят, а зал наполняет едкий дым, мешая обзору нападающих.

Риэль сильно жмурится, но вот, когда все стихло, девушка резко распахивает глаза, не в силах поверить, что еще жива. И тут же напарывается взглядом на меня, что склонился над ней лицом к лицу.

Плавно поднимаю руку, чтобы не напугать, и осторожно, как перышком, провожу когтистым пальцем по разбитым губам, исцеляя за одно касание. Даже сквозь металл перчатки ощутил, насколько мягкие и упругие губки у красавицы, но я сдержался и просто опустил руку.

Зрачки в ее глазах расширяются и сужаются, как ненормальные, и я так близко, что могу разглядеть каждую черточку радужки ее пронзительных, голубых глаз. Как шторм в море, там плескается шок и неверие.

— Ты существуешь, — выдохнула она еле слышно.

Риэль смотрит, не мигая, жадно вглядывается, с каким-то невероятным и странным чувством, которое я не в силах разгадать. Вижу, как собирается влага в ее глазах, собирается в две капельки и срывается с ресниц, захватывая с собой чуть макияжа и чертя две темно-синие, резкие полоски по лицу.

А вот этому я удивился. Она не плакала, когда вспоминала близких у алтаря, не позволила себе проронить и слезинки перед самой смертью! И это восхитило меня, боявшегося смерти всегда. Выковать в себе такой характер и силу духа не каждому дано.

Но завидев меня — заплакала. А сейчас смотрит так проникновенно, словно сквозь меня. Не шевелится, почти не дышит. Что она видит? О чем думает? Какие выводы находит для себя на пороге несбывшейся смерти?

Я не знаю ответа. Все, что сейчас знаю — у меня появилась работа.

— Какого черта, это еще кто?! — заорал солдат на весь храм.

Крылья сложились за спиной, обратившись плащом. Встаю во весь рост, свысока оглядывая противников. И видать, внушающий я человек, раз такие бешеные ребятки попятились. Только лидер не паникует, твердый голос разносится по залу:

— Стоять ровно. Не паниковать. Перезарядиться.

— Есть! — слитно гаркнули собравшиеся солдаты.

Я обошел Риэль, так и сидящую в ступоре. Эх, сколько же на твою долю сегодня выпало, что такая личность перегорела в такой-то момент? Ладно, не важно, я все равно не собирался полагаться на ее помощь.

А оружие у них не такое допотопное, как я думал. Переломили стволы, сноровисто запихали туда новые снаряды, щелчок и вновь куча металла направленно в мою сторону. Чуть согнул колени, напружинился.

— Огонь! — гаркнул мужик с мечом.

Но вместо ожидаемого грома выстрелов — тишина. Я уже позади солдат, лицом к лицу с лидером отряда. В руке горит белым Клинок Эн, а за спиной падают на мрамор пола еще не понявшие, что умерли, солдаты. Щедро плеснула кровь из рассеченных шей, и со звоном падают разрубленные ружья.

А забавный мужик, не растерялся и не сдался… Даже через повязку вижу, как стиснул зубы, вцепился в рукоять меча и весьма быстро ударил с вытаскиванием клинка из ножен. Слишком старая техника, чтобы я удивился. Был у нас в ОМД любитель японского фехтования, и эта штука вроде называется Иайдо, мгновенное поражение врага. Три тысячи лет прошло, а приемчики у людей все те же. Приятно встретить нечто знакомое.

Могучий удар, такой быстрый, что клинка не видно, только шелест рассекаемого воздуха. Прямо мне в шею летит, я вижу ликование в черных глазах, таких же бешеных, как у остальных. Звяньк! Ха, какое у него забавное выражение лица, даже сквозь маску видно, как охренел мужик.

Поднятый палец светится Эн, лезвие упирается ровно в сгиб фаланги, и ни на долю миллиметра не проходит дальше. Палец сгибается, зажимая лезвие.

— К-как?

Нажать чуть сильнее, лезвие хрустит, покрывается трещинами и в итоге, с лязгом ломается, оставляя в руках противника лишь обломок от прежде великолепного клинка. Мой простой удар кулаком в грудь вышибает мужика за пределы храма, заставляя кубарем катиться по грязной тропе.

Я оглянулся, но Риэль все так же безучастна ко всему. Поглядел на нее пару секунд, выдохнул тяжко. Ну ладно, раз уж дошло до такого, то нет смысла дальше тянуть и лениться. Поиграем всерьез и закончим уже, пока весь город не заполыхал.

Живучий лидер отряда, как таракан прям, ползет прочь, дико кашляя кровью. Он замер, когда кованый сапог опускается на спину и прижимает к земле. Повернул ко мне голову, с ужасом косясь одним глазом.

— Да кто ты такой? — чутка неразборчиво выдал мужик. — Ты хоть понимаешь, что мы с тобой сделаем?!

Под шлемом я закатил глаза, ох уж это зазнайство. Ладно, хочу отпустить его с сообщением, так что придется чутка поболтать. Из-за долгого молчания мой голос звучит мрачным и хриплым шепотом, от которого сам чуть не вздрогнул:

— Я — Посланник.

— Чей еще посланник?! Я не припомню таких громил среди Куро! И встань с меня, ублюд… кха!

Чуток веса на спину придушило его порыв поугрожать. Я наклонился так, чтобы он видел мои глаза сквозь прорези шлема.

— Вы, ребятки, всего лишь маленький клан на окраинах цивилизации, заправляющий мелким городком. А сколько высокомерия, аж смешно. Чей я Посланник? Ты глупый? В чей, по-твоему, храм ты так самонадеянно ворвался?

Он… смеется! Кажется, с облегчением.

— Так ты всего лишь человек из храма Змея? — пофыркивая от смеха, выдал придурок. — Какой-то сраный жрец Куро?

И завыл от боли, трудно не кричать, когда под сапогом хрустит позвоночник.

— Осознай уже ситуацию. Вы, жалкая и бессильная мелочь, пошедшая против божества. И я — его Посланник. Вы настолько мелкие, что я и узнал-то, как вас зовут лишь пару дней назад.

— Вейг не мелкие! — упорно хрипит мужик, пытаясь встать.

Ладно, я вздохнул, этот просто придурок, ничего не поделаешь. Пинком перевернул его, и схватив за шею, поднял на уровень глаз. Цепляется за мою руку, стараясь не задохнуться. Я показал пальцем на башни в центре города.

— Вы же там живете? Отвечай!

— Д-ха!

— Вот и хорошо, — отпускаю жертву, похлопал по плечу, стряхивая пыль. — Проваливай и передай все что увидел и услышал своим господам. Я сейчас спокойно пойду туда, пешком.

Мужика ноги подвели, подкосились. Истошно кашляет, стоя на коленях и держась за горло. Но все равно, упорно пытается говорить.

— Какого демона ты, кха-кха, задумал?!

— Мне, знаешь ли, не особо нравиться убивать, — спокойно отвечаю я, глядя на башни, перевел взгляд на мужика. — Но сейчас я просто обязан показать его вам. Гнев Бога. Я приду к вам, и убью. Прямо сейчас. Остановите, если сможете.

— Безумец, — выдал сипло лидер мертвого отряда. — Ты просто псих!

— Жить хочешь?

Судорожный кивок.

— Побежал.

Напряженное молчание, взгляд глаза в глаза. Не знаю, чего он во мне усмотрел, но дал деру прямо с колен, за секунды нашел в себе силы и выдал такую скорость, что исчез за воротами квартала быстрее летящей птицы. Я задержал взгляд на следах крови на земле, оставшейся после него. Опять силы не рассчитал, раз он так кровью харкался. Ну, силой Эн он не обделен, хватает времени добежать и передать мои слова, и быть может даже пожить еще до моего появления.

Это же не будет слишком жестоко, вот так дать надежду и вновь появиться спустя часок, чтобы добить? Могу представить его будущее отчаяние. Хотя, что об этом думать, они все заслужили, раз я здесь.

Спокойно пошел следом, и когда отходил от квартала, услышал быстрые шаги. Туда бегут люди, но я опознал в них Куро. Как всегда, подкрепление «вовремя», хорошо. Они помогут Риэль, теперь хоть голова об этом болеть не будет.

— Ну-с, — протянул я, глядя на огни улиц города впереди. — Пора убивать. Пардон, то есть, Карать.

Так давно не говорил, что после пары фраз аж в горле запершило. Если бы не обязанность дать всем понять, кто и за что их тут сейчас на салат крошить будет, из меня бы и слова не вытянули. Нет у меня желания общаться с незнакомцами с разницей в возрасте в три, хе-хе, тысячи лет.

Иду в сторону центра, где возвышаются дома-башни, что не дотягивают до звания небоскребов лишь совсем немного. Самая большая башня принадлежит Вейгам, туда и путь держу.

Улицы ночного Ханори все так же кипят жизнью, много людей, открытые лавочки, драки в переулках, живая музыка из заведений. Все как всегда, только одно изменилось — я теперь не прячусь. И вид не с крыши куда приятнее. А еще реакция людей забавляет.

Я шагаю не торопясь, и люди успевают уступить дорогу. Забавно наблюдать, как скользящие взглядами люди на миг останавливаются в ступоре, натыкаясь на меня. На первый взгляд ничего необычного, никто пальцем не тыкает, не кричит, но я замечаю каждый взгляд, слышу приглушенные голоса.

Обычные люди не сильно разнообразны в своих рассуждениях.

— Смотри, видал того типа в доспехах?

— Высокий, гад, слышь, он даже выше Большого Гана!

— Вот это здоровяк, чего он жрал, чтобы так вымахать?

Есть и те, у кого глаз более наметан, и разговор интереснее.

— Духи, да ты зацени эту броню! Это же… Это охренеть, сколько стоит!

— Так блестит, из чего она сделана? И плащ странный.

В целом, шепотки обо мне не блещут разнообразием, и реакция людей хоть немного одаренных куда интереснее.

— Ты чего побледнел?

Ответом придавленный тон:

— Пошли отсюда.

Я не особо прикрываю силу, только чтобы людей рядом не давить, и одаренные чувствуют эти отголоски. Только они и пытаются убраться как можно быстрее и дальше, даже взглядом со мной пересечься опасаются. Но есть и редкие исключения, что жадно смотрят во все глаза, и не трудно догадаться — жаждут узнать «секрет» такой силы. Эту жажду я везде узнаю.

Прохожу по улицам быстро, прорезая толпы людей спокойным шагом, твердым и безостановочным. Ни от кого не прячусь, но нападений нет. Только наблюдение, замечаю на крышах мелькающие остроносые шлемы элиты Вейгов, но и только. Пара наблюдателей не сойдут за отряд, что способен меня остановить. И что же вы, ребята, задумали?

Центральный район окружает невысокая стена, зримая граница земли, куда простым смертным вход закрыт. И ни души у настежь распахнутых ворот. Прохожу под арочным сводом, и взгляду открывается милая картина широких дорог и садов, уходящих в зелень тропинок и даже певучая трель птичек.

Я глянул на главную дорогу, ведущую точно к самому высокому шпилю башни, отсюда видны еще одни стены в азиатском стиле, с черепичным треугольником наверху.

Лишь подходя к еще одним распахнутым воротам, с украшением тигра на створках, я осознал, что среди врагов есть весьма хладнокровный человек. Пока я шел, никто не стал тратить отряды, пытаясь остановить меня или оценить силу, теряя бойцов.

Нет, все это время силы Клана Вейг стягивались на защиту дома, в единый кулак. Пересекаю границу ворот, тишина встречает эхом шагов и сотнями напряженных взглядов. Ух ты, вот это я называю горячей встречей!

Даже считать не возьмусь, сколько тут людей. Огромная площадь перед входом в башню способна вместить в себя пару кварталов Куро и еще место останется. И сейчас тут яблоку негде упасть.

Злые глаза людей, четко осознающие — к ним пришел сильный враг. Ненависть сотен людей, направленная четко на меня — бодрит, заставляя кровь бежать быстрее. Ряд за рядом стоят, с оружием в руках, молча ожидая команд. В серебре света Луны с неба, блестят лезвия мечей и копий, хищно сверкают наконечники стрел и арбалетных болтов, чернеют дула ружей. Мужчины, женщины, пожилые и подростки, тут весь Клан Вейг.

Я быстро вычленил главные опасности — одаренных. В сравнении с толпой — капля в море, пара десятков, и лишь пять на солидном уровне. Не могу оценить на вид, стоят где-то позади остальных. На виду только уже видимые раньше элитные солдаты с огнестрелом. Алые воротники, зеленый металл частей брони, их и свои сторонятся, давая пространство.

Моей чувствительности не хватит, чтобы добить до последних этажей башни, но где-то до середины не ощущаю не единого разумного существа. Но сейчас меня больше заботит не толпа, а огромный стреломет посреди площади, направленный прямо на меня. И человек сбоку уже налегает на рычаг.

С еле слышным скрипом резко распрямились дуги, хлопок толстой тетивы, большая стрела за мгновение пожирает расстояние. Чтобы тут же стать зажатой в кулаке бесполезной пародией на копье. Сталь наконечника остановилась за сантиметр до груди, а под ногами чуть хрустнул камень мостовой, приняв весь вес столкновения. Дыхание мне сбило на секунду, но это и весь успех врагов.

Со свистом древка перевернул стрелу в руке, замах — рывок броска! Мужик у рычага улетает в толпу, пробитый ровно в торс.

— Огонь! Стреляй!

Грохот огнестрела скрывает хлопки арбалетов и шелест тетивы луков, но все тщетно. Распахнулись крылья, закрывая хозяина несокрушимыми щитами. Не такой мелочи пробивать архангельские перья и чешую Владыки, пошедших на этот шедевр. Звон рикошетов, а от общего залпа я даже проскользил на пару сантиметров, чего никто не заметил. Пальба прекращается, крылья вновь становятся плащом. Стою, молча наблюдаю. Мертвая тишина продлилась недолго, прерванная криком:

— Да он чудовище!

— Ни царапины?!

— Да кто такой этот монстр?!

В людей бьют из огромного арбалета, а чудовище тут я? Забавная логика. Ну, я здесь не чаю попить, и не для разговоров. Один шаг заставил толпу вздрогнуть. Второй шаг — сжали в руках оружие. Третий шаг — и кто-то впереди всех заорал, широко распахнув рот и занося оружие над головой, предавая себе храбрости.

Этот крик подхватывают многие, заставляя уши болеть от многоголосого ора. На четвертый шаг — толпа врагов качнулась навстречу, набирая ход. Крики, грохот топота ног толпы, слившиеся в единую массу лица с яростным оскалом и страхом в глазах. А на десятый шаг — мы столкнулись!

Лицо первого убитого мной надолго врежется в память, то, как яростный оскал меняется выражением боли и обиды, как недоуменно смотрит на дыру в груди, размером с кулак. И падает.

Как падает следующий враг, и следующий, и тот что за ним. А потом врагов стало столько, что на лица некогда обращать внимание. Я прыжком вырвался из окружения, чтобы рухнуть на головы в бегущей толпе воплощением смерти. Секунды растягиваются в десятки мгновений, и каждое из них — чья-то смерть.

Обезглавить, пробить грудь, разорвать крылом пополам, закрутиться вокруг оси, выставив в стороны Клинки Эн, и появляется кровавый водоворот в воздухе. Капли алого застывают в пространстве, чтобы в высшей точке зависнуть и обратиться ужасающим дождем на еще живых врагов.

Отразить удар! Ударить самому! Всего два действия красятся сотнями вариаций кровавой смерти, а на доспехах лишь новая, еле заметная царапина. Внезапно прямо под руку кидается элитный солдат, глаза полны лихорадочного блеска, и чуть радости от того, что успел. Да, ровно тот момент, когда просто не успеваю развернуться.

— Сдохни! — крик и дуло ружья смотрит прямо в прорезь шлема.

Вижу каждую насечку на стволе, темноту провала, и как быстро сжимается чужой палец на курке. Выстрел! Всполох желтого огня рождается в черном дуле, подкрашивая пулю черным кусочком моей смерти. Но не сегодня, лишь на пару градусов наклонить шлем и вновь бессильный рикошет бьет кого-то другого. Взмах кисти — отлетают чужие руки и голова. Всего лишь еще один фрагмент из десятков подобных мгновений.

Не вспомню и через сотню лет, сколько длилась эта бойня, но в какой-то момент я отпрыгнул назад, и врагов там не оказалось. Лишь лужи крови и лежащие тела. Бой остановился, и пока продолжаться не собирается.

Врагов еще много, но как минимум половину я уничтожил. Сжал кулаки, глубоко вдохнул, никакой боли, сам не ранен.

Люди Клана Вейг тоже не спешат пока вновь налетать лавиной тел и оружия, о нет, они так же поражены зрелищем бойни. К стонам боли недобитых примешивается горестный вой тех, кто узнает в мертвых близких. Крики боли, горя и невыносимой злобы — вот чем наградили меня остатки клана Вейг.

Впервые я открыл рот, чтобы сказать им хоть слово.

— Вы же не собираетесь бежать, после такого начала?

Ответный крик из-за отрядов полон властного высокомерия:

— Клан Вейг никогда не отступает!

Этот голос одним своим появлением затыкает всех. Как рубанул, раз и тишина. Взгляды людей обращены к источнику, люди расступаются, показывая идущего. Шелест шелковых одежд, никакой брони. Широкие штаны, а поверх халат с косыми застежками, в мое время такие вроде китайскими ципао называли. Только по золотой вышивке тигра на груди, можно сказать что человек не последний. Явно важная шишка в клане.

Это оказался среднего роста мужик в годах, седина побила виски черных волос, а морщины сложили складки у губ. Так выглядят зачастую те, кто в жизни и пяти раз не улыбнулся, серьезные и суровые люди. И этот таким не только казался, он такой и есть. Глава Клана Вейг. Вейг Шуо.

Он вперил в меня взгляд черных глаз, такой острый, будто хочет вскрыть доспехи. А голос еще властнее, чем был, он не спрашивает, он требует ответа:

— Ты человек?

Черт, а я ведь им всем представиться забыл, непорядок.

— Я — Посланник Бога Змея. Владыки Северных Вод.

На что глава Вейгов лишь нахмурился сильнее, и выдал в твердой и беспрекословной манере:

— Я не спрашивал, чей ты там посланник. Я просил — человек ли ты?

От такой наглости я аж опешил, впервые тут мои слова кто-то отбрасывает, как шелуху. А Шуо Вейг этим не закончил, поняв мое молчание по-своему.

— Когда Глава Клана Вейг спрашивает, — занес он руку для удара, стоя метров за пять. — Надо отвечать!

Хлесткий удар по воздуху, и вдруг что-то звонко впечаталось в шлем, родив маленький воздушный хлопок. Как раз туда, где должна быть моя щека. Звон этого странного удара надолго задержался в ушах. И пускай удара я не почуял, но сама «пощечина» достигла цели. Прямиком по моей спящей гордыне грязным сапогом прошлась.

Я прикрыл глаза, стараясь не поддаваться злости, но терплю крах, лишь заводясь еще больше. Этой ночью мое равнодушное, рабочее отношение к этим людям рывками переходит в личную неприязнь. А теперь одним махом из просто целей — в личные враги.

Вдохнул так глубоко, как только мог, выдохнул. И только потом, ровным и спокойным тоном сказал:

— Хорошо, мелкий ты гаденыш. Если ты такими выходками и словами хотел меня разозлить — поздравляю. Получилось.

Крылья с хлопком вновь развернулись, чтобы одним махом бросить меня назад и в небо. Вне досягаемости пуль, стрел, болтов и даже слов. Зависнув ровно напротив башни и глядя на мелкие фигурки людей внизу, я похрустел шеей. Нет, даже полет не помогает успокоиться, а в ушах все еще звенящий шлепок и будто чуется след на щеке. Как же легко меня оказалось взбесить, сам не ожидал!

Все время сдерживаемый вулкан силы впервые с момента пробуждения почувствовал свободу. Изнутри поднимается волнами обжигающая, огромная сила, смешиваясь с гневом и обретая еще большую мощь. Отведенная рука озаряется свечением белой Эн, и медленно, плавно превращается в Копье. То самое, что я опасался швырять в каменных великанов… Но раз в десять сильнее.

— Ну, уроды, молитесь, — прошипел, глядя на фигурку главы Вейгов. — Можете Змею, я не против.

Я вам сейчас покажу, пожри вас Бездна, кому можно по морде пощечины отвешивать, а кому нет! И разнесу в хлам! Вашу! Хренову! Башню!