Ночные птицы

11. Это была ошибка?

— Искупаемся? — вдруг предложил Арден, словно прочитав мысли попутчицы. Ему и самому уже давно хотелось освежиться, особенно после сражения с плевунами и вылазку в заброшенную башню. Да и погода выдалась очень хорошая. Чистое ясное небо, почти полное отсутствие ветра и теплые лучи солнца. Спокойная гладь озера Колти так и манила окунуться. Но до него еще было идти и идти, да и глубина там большая, вряд ли вода успела прогреться.

— В чем искупаемся? В твоем странном котелке? — спросила насмешливо Лана. — До Колти идти не ближе, чем до Шафтена. Я уж лучше пойду в город и поищу ванну. Или ты надеешься, — «увидеть меня голой» хотела сказать Лана, но вдруг обнаружила, что в голове это звучало менее вызывающе, — сэкономить на таверне, — вывернулась она.

— Еще бы, каждая сэкономленная монета — это заработанная монета, — подмигнул ей Арден. — Есть предложение поинтереснее. Совсем недалеко есть отличное местечко. Когда-то там было святилище Ильки, но с тех пор прошлом много времени, дочери перебрались на север к фьордам, и здесь почти никто не бывает. Озерцо там небольшое, круглое, как монетка.

— Как Илька в полносвет, — понимающе кивнула Лана. Дочери Ильки уделяли большое внимание положению небесной спутницы, особо выделяя ночи, когда она светила ровным сияющим кругом.

— Озерко мелкое, думаю, уже прогрелось достаточно, чтобы окунуться. Рискнем? Не боишься отморозить пятки?

— Еще чего, — мотнула головой девушка, — я выросла на болотах Свалледа и проваливалась этими самыми пятками в ледяные лужи чаще, чем ты пил эль.

— Ладно-ладно, — примиряюще поднял руки Арден, — я готов уверовать, что ты переплывала залив Гелиона в любое время года, включая действующий ледоход.

— И загорала на льду, — с серьезным лицом добавила Лана, но тут же рассмеялась. — Ну, где там твое озеро? Я до сих пор от встречи с плевунами не отойду. Хочется уже смыть с себя этот противный запах.

Озеро было совсем неподалеку. Окруженное соснами, оно серебрилось под ярким солнцем и, действительно, напоминало то ли монетку, то ли Ильку в полной красе. Пологий берег мягко уходил под воду, такую прозрачную, что упавшие сосновые иголки казались парящими в воздухе. Пахло свежестью, сосновой смолой и теплым камнем. Кажется, здесь можно устроиться не хуже, чем в комнатах Артистория. Вряд ли даже в королевской ванной может быть такой вид и запах. И вообще это отличная возможно расслабиться, привести себя в порядок и обдумать план дальнейших действий.

Озеро было небольшим, даже противоположная сторона просматривалась, как на ладони, и Лана ходила по берегу, выискивая место, где можно зайти в воду. Но ровный берег и редкие воздушные сосны не создавали никаких естественных преград. Выходило так, что придется просто раздеваться и лезть в воду.

— Арден, ты порядочный мужчина? — наконец спросила она, уверившись, что других вариантов нет.

— Когда мне это выгодно — да, — ответил тот. Он уже снял куртку с рубахой и наслаждался тем, как приятный ветерок обдувает тело. — Но, выходит так, что это редко когда выгодно. А ты что-то хотела, ягодка?

— Чтобы ты отвернулся пока я разденусь и зайду в воду, — Лана понимала, что это звучит довольно наивно, и Страуд может повернуться в любой момент, а она даже знать не будет. Но, правда была в том, что ее это устраивало. Более того, ей этого хотелось. Волнение смешалось с легким страхом и чувством предвкушения. Она прекрасно понимала, что дразнит Ардена и совершенно не понимала, что же она будет делать, если он перейдет к делу. Но как бы там ни было, она решила просто взять и сделать это, также решительно, как шагнуть в холодную воду озера. Просто потому что хотела.

Пока Лана выискивала местечко поудобнее и раздевалась, Арден занялся приготовлением костра. Погода хоть и теплая, но, выйдя из озера, вполне можно замерзнуть, к тому же у очага можно быстрее высушить выстиранную одежду и доспехи. А в том, что придется хотя бы минимально наводить чистоту сомневаться не приходилось, если, конечно, они не планируют войти в город под видом побирушек.

Услышав тихий плеск воды, наемник подождал пару секунд и обернулся. Он не был зеленым мальчишкой, который никогда не видел голой женщины, чтобы тайком подглядывать, покрываясь нервной испариной. Но дураком он тоже не был, и прекрасно понимал, что, если бы Лана правда не хотела, чтобы он смотрел, она нашла бы возможность избежать этого. В конце концов, можно было и до Шафтена дойти. Да и просто ему хотелось посмотреть так же, как ей хотелось раздеться. Конечно, наблюдая за девушкой, даже в этих ее мешковатых штанах и куртке, он успел мысленным взором увидеть и стройные длинные ноги, и тонкую талию, и небольшую, с ладонь, грудь. Оценил гибкое тело и нежную кожу, такую светлую и тонкую, что через нее видны были синеватые линии вен. Но одно дело видеть это в своей голове, а совсем другое на самом деле.

Привыкая к все еще холодной воде, Лана медленно входила в озеро. Тепло только пришло в эти края, вода еще не успела зарасти водорослями и просматривалась до самого дна. Мелкие, округлые камешки устилали его, как мозаика. Совершенно нагая девушка все отдалялась от берега. Нагретое теплыми лучами, озеро принимало в свое лоно уставшую гостью. На лице Ардена заиграла довольная ухмылка, но дабы не испытывать судьбу, он все-же повернул голову обратно к костру. И как раз вовремя.

— Эй, а вода теплая, — крикнула ему девушка. Она наконец набралась храбрости окунуться и теперь на поверхности торчала только одна голова. — Если хочешь, залезай. Тут здорово!

Второго приглашения наемнику не надо было. Скинув остатки одежды, он быстро вошел в воду. В первый миг она казалось слишком холодной, так что перехватывало дыхание, но стоило перевести дух, как тело привыкало. В отличие от Ланы, выросшей в сыром и холодном Свалледе, он с детства впитал жаркое солнце горного Сидарка, и хоть и привык с годами к более прохладному Иргуину, всегда скучал по климату родины. Но все же небольшое озеро хорошо прогрелось, так что, энергично двигаясь, можно было не мерзнуть. Не погрузившись и по пояс, он в прыжке нырнул с головой. Только в этот момент, более честная Лана, обернулась к мужчине, но успела заметить лишь мелькнувшие над поверхностью воды ноги.

Нырнув поглубже, Арден открыл глаза, рассматривая подводный мир, серебристых рыбок и мелкую гальку на дне. Прямо перед ним мелькнули ноги девушки. Поддавшись шальному желанию пошутить, он схватил ее за пятку. И чудом увернулся, оказалось, что с перепугу Лана брыкается, как дикая коза.

— С ума сошел! — завопила она, звонко шлепнув мужчину по плечу. — А если бы я со страху тебе глаз выбила?

Она и сама понимала, что вряд ли представляла серьезную опасность, но страх переродился в злость и просился наружу. А еще она не могла отделать от мысли, что Арден мог увидеть кроме ее пяток в этой прозрачной воде. Эмоции смешались, и она уже не могла понять злится она, смущается, или просто хочет уйти на берег.

— Суровая Ланка, гроза плотоядных устриц, — съехидничал Арден, отплывая чуть подальше. Он и сам смутился. И Трикс с ней, с этой дурацкой шуткой. Но, выплыв, он оказался так близко. Пока Лана ругалась, шлепая его ладонями, он не мог оторвать взгляд от темных каштановых прядей, которые, намокнув, протянулись по бледной коже шеи и груди.

«Действительно, с ладонь», — подумал он и понял, что хотел бы проверить. Сжать ладонями нежную грудь, целовать шею и губы. Обнять, прижать к себе и не отпускать. Прилив желания был острым и внезапным, Арден почувствовал, что теряет контроль над собой. Еще не хватало набросится на девчонку прямо посреди озера. С другой стороны, эти ее голые купания, ну не могла же она не понимать, чем это может закончиться!

— Все же вода слишком холодная, я, наверное, буду выходить, — сказала Лана.

— А мне ничего, бодрит, — ответил Арден, и резкими гребками поплыл к противоположному берегу. Момент был упущен. Ничего не оставалось, как порадоваться тому, что вода была действительно холодной.

Когда наемник вернулся, Лана уже успела разложить постиранные вещи на нагретых солнцем камнях, а сама надела длинное легкое платье. И преобразилась. Теперь никто бы не задумался, кто это — девушка или парень-подросток. Тонкая, нежная, в платье цвета ночного озера, развевающемся на легком ветре. Она так изменилась, будто Арден, как в сказках, выплыл куда-то в иной мир лишь похожий на его собственный и населенный волшебными духами.

А Лана в это время смотрела на него. Смотрела и не могла поверить, что совсем недавно касалась этих сильных плеч. Что спала, завернувшись в его куртку. Сражалась бок о бок, прикрывая от опасности. Не могла уместить в голове, как можно провести вместе несколько дней и не заметить, Трикс его забери, насколько это красивый мужик. И голый!

— Арден! — только и успела воскликнуть Лана, отворачиваясь.

Пока они оба, задумавшись, разглядывали друг друга, Страуд успел выйти из озера на шаг дальше, чем планировал. Впрочем, и Лана могла не стоять столбом, а отвернуться пораньше. Оба понимали, что произошла неловкая случайность, вклад в которую сделал каждый из них, и потому также оба решили это не обсуждать. В конце концов пара метров прозрачной воды тоже были чисто символической преградой, так что стоит ли поднимать шум.

— Где ты достала это платье? Я решил, что выплыл куда-то в мир богов и меня встречает прекрасная ладия, чтобы наградить своим обществом за праведную жизнь, — сказал Арден, натягивая чистую одежду.

— Праведник, — фыркнула Лана.

— А может меня Наита наградить решит, — парировал Арден, — ей-то я служу верой и правдой. Так все же, тут проезжала какая-то дама и ты решила отобрать у нее наряд? В таком разве что в Златодворе гулять.

— Угадал, — улыбнулась Лана, — туда я его и надевала. Единственная сменная одежда, которая у меня с собой. Я это платье на выступления надеваю, особенно, если в богатом доме. Но просто так с общими вещами не храню. Ну ты понимаешь, я не хочу в какой-то момент открыть сумку и обнаружить, что его украли или испортили. Поэтому всегда ношу с собой в рюкзаке, как и другие особо важные вещи. Когда сбежала из Нармарка, только это и схватила.

— Лан, — Арден сел рядом с девушкой на разложенный у костра спальный мешок, — может расскажешь, от чего ты сбежала? Поверь, что бы там ни случилось, я не стану осуждать тебя или читать какие-то нравоучения. Не мне судить, я просто хочу знать. И, я не знаю, поддержать? Помочь.

Лана вздохнула, переводя взгляд с костра на бликующую в закатном солнце гладь воды, и чуть отвернувшись, чтобы не видеть лица Ардена сказала:

— Да ничего интересного. Обычная история про мальчика, который хотел и девочку, которая не хотела.

Слова всколыхнули неприятные воспоминания. Когда случается что-то неприятное, кажется, что со временем все проходит и забывается. На самом деле нередко оно просто прячется, как черная болотная трясина под нежной зеленью травы, что вырастает на ее поверхности. Но чуть тронь и тут же забурлят, заухают мутные недра, вспучатся зловонные пузыри. Никуда боль не делась, только спряталась. И Лана сейчас чувствовала, как обида черными пузырями поднимается из глубины души, куда она ее запрятала и делала вид, будто ничего не случилось.

— Он…?

— Нет, я убежала. Он пьяный был. Сильный, но плохо соображал. Я дергалась, пыталась вырваться и ударила его лбом по носу. Случайно. Но это сработало, — Лана печально улыбнулась, — схватила рюкзак и побежала. Пришла в себя уже за городской стеной. Вещи почти все остались в обозе, денег горсть, да самое необходимое. Думала вернуться, но так мне противно стало, прямо тошно. Думаю, уж лучше пусть медведи съедят, но не вернусь. Понимаешь, я ведь думала, что он мне друг, — сказала девушка.

Еще бы он не понимал. Сколько раз звучала эта фраза под бледным светом Ильки: «он мне друг». Он ей друг, она ему вынужденный друг. Он сам, уже только став достаточно взрослым, научился понимать, что мужчины и женщины смотрят на дружбу очень по-разному. Особенно, юные. Но пусть он понимал, как возникла проблема, это не уменьшало тихую ярость, что тлела в глубине сердца. При мысли, что какой-то парень хватал ее, трогал, подминал, чтобы сделать своей, ему хотелось рычать. И тихая ярость разгоралась, подобно тому, как тлеющий глубоко под торфяниками уголек может разрастись в поглотивший половину страны пожар.

— Он из Гелиона?

— Да. Это Олаф. Парень, что взял меня в труппу. Но, если ты хочешь как-то, — Лана повернулась к Ардену и обняла его ладони своими, — не надо. Все-таки я убежала. Кроме того, я многим ему обязана, да и, наверное, я сама виновата. Мне стоило понять раньше, что для него это не просто дружба.

— Тебе стоило сломать ему нос.

— Возможно, я так и сделала, — рассмеялась Лана, — я так быстро убежала, да и не до того было, чтобы присматриваться.

— Все равно. Я столько раз это слышал. Что надо было быть внимательнее, надо было носить другую одежду или взять с собой нож, или не выходить из дома после часа вечерней стражи. Но я-то тебе точно могу сказать, что это все чушь собачья. Люди просто очень боятся, что с ними может случиться беда. Поэтому им нужно придумать какую-то причину. Дескать, того бедолагу зарезали, потому что он что-то сделал не так, а я-то умный, я так не сделаю, поэтому со мной ничего и не случится.

— А ты многих зарезал бедолаг? — тихо спросила девушка. Она не убрала рук, но Арден почувствовал, как замерли, закостенели ее ладони в напряжении. Это был трудный вопрос, но ему не хотелось отшучиваться.

— Немало. Только бедолаг среди них не было. Были захватчики, были преступники, были те, кто хотел поживиться или поразвлечься за мой счет. Были головорезы и бандиты, захватившие мирные деревни и собирающие подати с лавочников. Много кого было, но бедолаг — ни одного. Не забывай, ягодка, Наита не терпит двуличия и лжи. Да, она бывает жестока, как жестоки смерть, холод и ночь, но справедлива. Люди забывают, что мы — Сыны ночи, и у нас есть свой кодекс чести.

Горечь обиды колола Ардена. Почему-то люди упорно считали их кем-то сродни попрошаек и воров, что поклонялись Триксу и не гнушались ничем. Для которых главное — веселье и выгода, в этом честь и слава. Но не выйдешь же на главную площадь Гелиона с глашатаем, чтобы выкрикивать оправдания. Он, вроде бы, свыкся с общественным мнением, но иногда все же вспоминалось.

— Я тебя обидела? — спросила Лана, заметив, как помрачнело лицо Ардена. — Извини, я ведь, в сущности, деревенская девчонка и мало что знаю. Да, немного пообтесавшаяся в столице, но все равно. Я даже в школу при храме не ходила. Мама учила тому, что сама знала. Она была из хорошей семьи, но я из маминых родственников совсем никого не знаю. Когда мама влюбилась в безродного парня из Свалледа, семья от нее отказалась. Не знаю, может, она и жалела о сделанном, но нам не дала этого почувствовать. Только вот не отпускала дальше своей юбки.

— Поэтому ты сбежала?

— Ага. Забралась в обоз торгового союза и тряслась там несколько дней до Гелиона. Боялась, что найдут и выкинут посреди болот. Но обошлось. Когда въехали в город, я сбежала. А потом уже был Артисторий и совсем другая жизнь.

Арден смотрел как закатное солнце играет на лице девушки теплыми бликами, придав светлым зеленовато-карим глазам удивительную глубину. На его родине говорили «глаза, как озера». Множество раз слышал он этот оборот, он затерся, стал пустым звуком. Да и не встречал Страуд никогда такого. А сейчас смотрел и видел, ну вот же они — озера! Сияющие, полные прохладной глубины, в которых хочется если уж не утонуть, то окунуться с головой.

— Я рад, что в этой новой жизни ты встретила меня, — Арден потянулся вперед, чтобы поцеловать ее. Но Лана отстранилась. Это не был испуг или неприязнь, она просто медленно отодвинулась, глядя на него.

— Извини, — быстро шепнул Арден, вставая, — я не должен был.

Он отвернулся к костру, делая вид, что поправляет лежавшие там бревна. В голове бушевал пожар. Почему она отодвинулась? Он ей неприятен? Воспоминания о произошедшем в Нармарке? Какого же он свалял дурака, девчонка только из-под насильника вылезла, а он тут лезет со своими поцелуями. Но ведь это купание и вообще, ему казалось, он ей нравится. Но, видимо, тоже, как друг. Что ж, до Шафтена всего день пути. Как-нибудь переночуют и завтра к вечеру уже будут в городе.

Страуд повернулся и увидел, что сияющие озера глаз исчезли. Лана сидела, сжавшись. Какая-то маленькая и напуганная и, не отрываясь, смотрела на пляшущее пламя костра. Солнце уже ушло за горы, и в темноте огонь казался особенно ярким. Ардену захотелось провалиться под землю. Неужели он сам сотворил это. Больше всего в Лане ему нравилась ее живая энергия и открытость, какое-то ощущение доверия миру. А сейчас ее словно выключили. Нет, никогда больше он не полезет к ней. В конце концов в мире так много вещей, на которые просто приятно смотреть. Он же не хочет уложить в постель закат. Ну вот и тут, порадует глаз и довольно. На его век девиц хватит.

А Лану мучили мысли о том, что она обманывает Ардена. Казалось бы, все так просто — найди подходящий момент и все расскажи, но момент все не находился. А может она просто настолько боялась рассказать правду, что сама придумывала все эти преграды. Она так переживала из-за своей лжи. Ну пусть не лжи, разве можно назвать ложью, когда ты просто не рассказала всю правду? Но как бы не пыталась Лана убедить себя в том, что это не ложь, внутри она все равно чувствовала себя обманщицей. И чем дольше она молчала, тем сложнее было признаться. Но дальше так точно продолжаться не может. Сначала она ему все расскажет, а потом пусть сам решает хочет он с ней после этого целоваться или нет. Если, конечно, какое-то «потом» будет.

— Арден, — нерешительно начала она.

— Нет, Лан, пожалуйста, не надо ничего говорить, — Страуд сел рядом, глядя на пляшущие блики костра. — Это была ошибка. И больше она никогда не повторится.

Арден молча смотрел на костер, а Лана на него. Вот так все просто — для него это ошибка. Секундная слабость. Ну уж навязываться она точно не будет. Может, оно и к лучшему, слишком разные они люди. В голове крутились обидные, горькие мысли, хотелось просто собрать свои вещи и уйти куда глаза глядят. Будь Лана чуть моложе и взбалмошнее, так и сделала бы. И плевать не только на тварей, что будут рады отужинать ей, но и на поручение Наиты. Вот же Трикс их задери, про амулет она совсем забыла. Ну что ж, пусть она и ошибка, но придется ему потерпеть ее общество еще немного.

— Есть идеи, где теперь искать? — Лана нарушила затянувшееся молчание.

— Похоже, у нас осталась только одна ниточка — Бестард. Раз уж на Самию напали в Шафтене, да и мы рядом, думаю, стоит начать отсюда.

— Но кто нас пустит в храм Бестарда? Я женщина, да еще и артистка, считай, под опекой Трикса, а ты вообще глава Сынов ночи.

— Даже не знаю. Может, попробуем зайти в храм Первоматери? Расспросим всех получше, может, кто-то видел что-то еще.

— Хорошая идея, — согласилась Лана, у которой были свои причины посетить храм.

— Ну что ж, тогда стоит лечь спать пораньше, чтобы завтра выйти на рассвете, — сказал Арден, встал и подошел к костру. Разложенные на камнях вещи уже совсем высохли. Он положил рядом с Ланой свою куртку и завернулся в спальный мешок, устраиваясь на ночлег.

— Доброй ночи, — произнес он, глядя на темный силуэт девушки на фоне ночного неба. Арден хотел сказать многое. Но он не понимал, как вести себя дальше? Почему Лана, казавшаяся такой открытой и понятной, оттолкнула его? Было ли дело в нем или в чем-то еще? Как бы там ни было, прямо сейчас он не был готов это выяснять.

Откуда-то издалека доносился тонкий перезвон, будто хрустальные колокольчики. Так «пели» некоторые виды кристаллов, что добывают в здешних горах. Но казалось, будто в прозрачной темноте неба невесомо позвякивали, стукаясь друг о друга, звезды. Лана посидела еще немного, глядя на взошедшую над горами Ильку. Еще днем все казалось таким легким и радостным. А сейчас она чувствовала себя ужасно глупо. Так терзалась, переживала из-за своей лжи, а оказалось, что для Ардена их близость — это просто ошибка.

Лана отошла чуть поодаль, укрывшись за большим скалистым выступом, и переоделась в высохшие вещи. Аккуратно упакованное платье убрала в рюкзак, подкинула в костер несколько толстых веток, которые должны гореть подольше, и устроилась рядом. Куртка Ардена так и осталась лежать на земле.

Проснулась она на рассвете, разбуженная пением птиц. Арден еще спал, закутавшись с головой в спальный мешок. А сама она была бережно укрыта его курткой. Прерывисто вздохнув, девушка уткнулась носом в теплую, пахнущую дымом кожу и почувствовала, что вот-вот расплачется. Какая-то струна, нервно натянутая со вчерашнего вечера в ее душе, ослабла.