Нордшельский отшельник

Глава 8

Милтон тем временем усиленно готовился к войне. Общее переживание чувствовалось на улицах, в лавчонках пекарей, в украшенных цветущих садах. Ребята помоложе сбивались в стайки и пытались играть в войнушку, но стражники, патрулировавшие улицы, часто гоняли их прочь. Девушки, чьи сердца были заняты возлюбленными, создавали вышивки на нагрудных платках, оставляя им послания. А эльфийки, незанятые работой, приобщались к вязанию и шитью, создавая ткани, которые надевались под доспех.

Все были при деле. Одна лишь королева все чаще отсутствовала на общих собраниях и военных переговорах. Королевский совет начал брать все больше обязанностей в свои руки, маги и командоры работали без устали, гонцы звонили в колокольца каждого дома, чтобы найти добровольцев. Тренировочные поля наполнялись новичками, которые ничего тяжелее кухонных ножей не держали, и обучить их следовало в крайне короткий срок.

Даже погода стремилась показать, что времена настали неопределенные — то проливной ливень, то ветер, подобно урагану, старался испортить все планы и воинственное настроение. Но даже несмотря на собравшиеся плотным полотном капризные облака, даже сквозь них изредка проглядывало солнце.

Природа была так же переменчива, как и настроение королевы.

Нави с надеждой ловила солнечные лучи, изредка отрываясь от своих трудов, чтобы поразмышлять, глядя сверху вниз на течение городской жизни. Она одновременно ставила все на кон своих надежд, и при этом страшилась своих планов. Она то лежала часами на ложе, созерцая потолки, наполовину созданные из стекла, то без устали выискивала нужные тома старинных книг, которые были доступны лишь королевской семье. Потертые от старости корешки и бумага выдерживали тысячелетия бытия только благодаря постоянной магической подпитке.

Казалось, Нави, погрузившись в иные пути решения государственных проблем, вовсе не обращала внимания на приготовления армии.

Но сама армия прекрасно понимала, что отсутствие участия королевы в государственных делах — плохой знак.

Марон стоял среди разновозрастных неуверенных и щуплых подростков, но в противовес их внешнему виду, сердца всех были выкованы из стали. В неприталенных робах больших размеров они выглядели как птенцы, недавно появившиеся на свет, но оружие уже держали смелее.

Выбиваясь по росту и комплекции из всей команды, Марон был определен лидером отряда. Вместе с новобранцами он разучивал тактики нападений, защиты, учился фехтовать и крепко держать удар, парируя его или уворачиваясь от траектории движения вражеского меча.

Они без устали бегали, ползали, и таскали посильные грузы, чтобы укрепить и без того растущие отроческие мышцы. Когда их время не было занято обучением ведения боя или тренировками, они помогали снабжать молитвенные залы припасами. Мешки с зерном, ящики снадобий, бочки с водой… Чего только не оставило мозолей и ссадин на их руках.

Самых метких и зорких определяли лучниками, дозорными и следопытами, но Марон знал, что лучше всего управится с мечом. Не зря же он с детства подсматривал за стражниками, размахивая деревяшкой. Мать думала, что это лишь детская забава, но со временем его игра переросла во вдумчивые выпады, копирование защитных блоков, и резких выпадов в незащищенные зоны противника.

Он планировал держать все от матери в секрете, скрывая ссадины, рубцы и постоянную усталость.

Но разве от нее утаишь… Марон был занят не меньше матери, бегая по поручениям в замке, но все чаще стал пропускать обеды и даже ужины, и она, выглядывая в окна и работая у садов, однажды все же приметила его в нелепой тренировочной холще среди остальных. Материнское сердце даже с большого расстояние узнало родную кровь. Когда мальчик поздно вернулся к ужину, мать уже ждала его. Маленький камин подогревал крошечную комнатку, но когда Марон увидел лицо матери, ему стало еще теснее.

Шеал не смогла сдержать ругани и упреков, но внутри ее материнское сердце разрывалось от печали и ужаса.

— Тебе совершеннолетия еще и нет!.. — крикнула она, когда он появился на пороге ближе к ночи, утирая пот с грязного окровавленного лба. В ответ он лишь пожал плечами и прошел вглубь комнаты, присаживаясь у горящего огня. Ему хотелось ухватить ее за плечи, закричать, достучаться. Но сил на ругань не осталось. Он так устал…

Медленно поднявшись, он протянул к ней ладони. Их взгляды встретились — мать сдерживала слезы, сын тонул в печали. Марон быстро вырос ввысь, и теперь глядел на нее сверху вниз, неловко склоняясь. Он лихорадочно подбирал нужные слова.

— Мам, отец… Он был бы рад, если бы узнал, что защищать тебя пойду я.

Она промолчала, лишь продолжая безостановочно мотать головой. Как она могла упустить, что он уже так вырос? С каких пор он стал таким ответственным, чтобы взвалить на себя такую проблему?

— Нет, нет, нет… Не может того быть…

— Ну…пойми… у нас больше нет выхода. Мы ведь можем погибнуть в любом случае. Но что лучше, отсиживаться, в незнании готовясь к ужасной судьбе, или быть в гуще событий, где вершишь судьбу сам?

Шеал прикрыла рот платком, но вдохнула поглубже, чтобы успокоиться. Он говорил разумные вещи. Мудрые вещи, и в тот вечер она не нашлась, что ответить. В молчании они провели ужин, лишь мерный звон посуды был слышен в комнате, да треск горящих свечей. Потом он едва успел коснуться головой подушки, сразу проваливаясь в глубокий от усталости сон, но его мать всю ночь провела у окна, молясь богам при свете лунных лучей…

Проходили недели, месяцы, и она замечала, что его телосложение меняется. Теперь за столом сидел уже не щуплый подросток, но взрослый молодой парень. Мышцы его крепли, тело закалялось, а кожа приобрела золотистый оттенок загара, присущий мечникам.

Шеал так же, как и все остальные, пыталась воззвать к королеве, которая часто зачитывалась в личной библиотеке и занималась чем-то в алхимическом кабинете.

По ночам из королевских покоев доносились нервные тяжелые шаги, и то и дело они перемещались, отворяя двери в разных частях замка.

Она взвалила тяжкие решения на спины своих придворных, советников, командиров армии, но однажды присоединилась к совету в разгар обсуждений, как ни в чем не бывало отворив двери зала переговоров. Все разом умолкли, провожая ее взглядом, пока она шествовала к своему тронному стулу во главе длинного дубового стола. Изумленная тишина сопровождала ее по нескольким причинам — ее внешний вид впервые после смерти короля не соответствовал королевской крови — платье было измято, испачкано, а на рукавах кое-где порвано. Прической давно никто не занимался, и ее некогда красивые золотистые волосы были похожи на воронье гнездо, а ее лицо… Покрасневшие от бессонных ночей и долгой работы глаза, искусанные от нервозности губы, пальцы в царапинах и кровавых заусенцах. От недоедания впали посеревшие щеки. Она походила на нищую беглянку, которую не обучили манерам. Вежливость всех присутствующих не позволила и косым взглядом пройтись по королеве. Все делали вид, что ничего не происходит.

Второй же причиной являлось то, что никто не ожидал ее личного присутствия на собрании.

Присев во главе стола, она бросила: «Продолжайте», но никто не смел шелохнуться.

— Ваша светлость… — покорно начал придворный маг, которого она сверлила взором. — Позвольте доложить, что запасы лекарств уже начали переставлять в убежище.

— Знаю, еще что?

— Наши маги упорно работают над укреплением северных, северно-восточных стен, и по моим расчетам, примерно через месяц или два Купол будет готов…

— Нет, это бессмысленно, к тому же, очень долго, — бросила она холодно. — Я разрабатываю новый план.

Десятки глаз неотрывно следили за ней, в надежде на чудотворное спасение. Молодые и старые, они были готовы услышать многое, но не…

— Мне нужна команда бойцов, лекарей, магов и алхимиков для вылазки на просторы Нордшельского леса. Я узнала секрет воскрешения эльфийских статуй из их состояния. Нам нужно будет посетить оазис Печали, и, если удастся, поискать другие скопления статуй на просторах леса и за ним.

Алхимик отпрянул от стола, и его борода всколыхнулась. Лекарь засопел, поправляя локон за ухо. Несколько командоров ахнули.

— Позвольте, Ваше величество, это неслыханная дикость! Это невозможно, и к тому же, запрещено!

— Почему же? — холодно пронзила она строго вскинутым на него взглядом, но он не отвел глаз.

— «Статуи» мертвы, а воскрешение из мертвых — это темная магия! Мы не станем пособниками темных сил. Не в таком контексте.

— К тому же, статуи питают наш мир магией… А если воскресить опустошенный сосуд, их магия, сила и молодость погибнет… Мы живем, благодаря их за помощь. Они питают деревья жизнью, они охраняют артефакты от злых сил. Они остаются гласом природы, который отделяет добро от зла. Их души не забыты, а увековечены. Потревожь мы их покой — и одной лишь Ленаре будет известно, как взбунтуется природа.

— «Вы не станете»? — хохотнула она, пропуская выговор мимо ушей. — Это приказ, дорогой Эйнор. И к тому же, это единственный способ выжить. Увеличить армию при помощи… возвращения наших дорогих близких. Вы разве не рады были бы возвращению дорогого дядюшки Исильфора?

Алхимик потупил взор, но поймал несколько недоуменных взглядов коллег. Похоже, королева сошла с ума, не выдержав свалившегося на нее груза ответственности.

— Позвольте принести вам воды.

— Никаких уловок, Эйнор. Никаких травок и снадобий. Либо вы со мной, либо вы против меня.

Никто не поддержал ее идеи даже после угрозы, продолжая либо отводить взгляд, либо глядеть с явным непониманием и даже неодобрением, поэтому она продолжила:

— Кто, если не вы, не понаслышке знает о долголетии нашего народа? О том, что мы можем жить до семи сотен лет, не зная горя? Король Исильфор, как и остальные, ушел очень рано. Сейчас мы остро нуждаемся в его поддержке. В увеличении голов армии. Но если копнуть еще глубже в летописи, вы найдете записи о том, что богини даровали нам вечность. Они дали нам неограниченные лета жизни, позволяя ходить по земле столько, сколько нам вздумается…

Кашель одного из историков прервал ее речь. Его мягкое гусиное перо покачнулось, когда он отложил его в сторону. Строгие темные одежды глубокого синего оттенка подчеркивали его холодные голубые глаза, а мягкая усмешка, ничего не значащая, по большому счету, по привычке трогала его губы.

— Прошу прощения, моя дорогая леди.

— Королева, — ее замечание разрезало воздух, как нож масло.

— Бесспорно, прекрасная королева, — без заминки продолжил Верош, едва взглянув на нее. — Позвольте уточнить, что то, о чем вы говорите, на самом деле является лишь мифом. Детской сказочкой, которую читают перед сном. Нет никаких явных научных или магических доказательств того, что мы действительно существовали вечность или имели такую… возможность… наши далекие предки.

Лицо Нави исказила гримаса злобы и презрения.

— Неверующие! Так написано в «Повести о Ширанах». Вы пойдете против королевы! Вы пойдете и против Богинь?!

— Если нам суждено погибнуть, на то воля Богов, — флегматично протянул историк, и Нави метнула на него разъяренный взгляд.

На зал вуалью опустилась смута. Лица присутствующих словно посерели, а солнце скрылось за плотными тучами, пытаясь скрыться от напасти.

Никто не смел больше перечить или высказать мнения, опасаясь невменяемой реакции властительной особы.

Она же, напротив, все больше распалялась, требуя выделить лучших бойцов и специалистов для своего смертельного похода. Всем было очевидно, что это лишь трата времени и ресурсов, которые можно было бы бросить на более реалистичные задачи. Совет отмалчивался, выражая свою нервозность то постукиванием пальцев по столу, то шорохом одежд, то накручиванием усов на фалангу.

Ее мысли по поводу предательства богинь были лишь спекуляцией и игрой на чувствах. В реальности же богини были бы против вмешательства в течение жизни и смерти, желая душам упокоения.

Лекарь покачал головой, про себя думая, что в ней говорила еще и незажившая рана — тоска по отцу, страх ответственности, и огромный пугающий зов смерти, желающий поглотит ее саму и весь подчиненный народ. Она лишь отчаянно боялась стать последней королевой эльфийского рода.

Когда гнетущее всех собрание кончилось, он подозвал служанку, чтобы попросить добавлять ей чай цветок serlaat — небольшой безвредный способ успокоения души и тревоги.

Служанка поджала губы, но согласилась.

Они так и не пришли ни к какому соглашению, и королева не была намерена казнить, понимая, что любая жизнь ценна. Но она явно была разбита и сменила милость на гнев.

Все то время, пока королеву днем за днем отпаивали успокаивающими настоями, оплот политической власти пытался не попадаться ей на глаза, в надежде найти оптимальную стратегию защиты королевства. По вечерам они собирались в молельне, чтобы обсудить насущные проблемы и планы их решения без вмешательства Ее Величества.

Пыл Нави угасал, и она все чаще замечала в своем теле и разуме слабость и затуманенность. Чаще клонило в сон, она просыпалась к полудню, но была вялой и безжизненной.

Заметив это, королева перестала есть и пить, и несмотря на уговоры слуг, была непреклонной в своем решении. Казалось, ее голова прояснилась, но теперь она страдала от головокружений и слабости.

— Соберите совет, — потребовала она, но прислуга ответила, что советники и командоры крайне заняты на учениях. Якобы, прибыли новобранцы, и на них легла двойная нагрузка. Наглейшая ложь.

— Вот как? Интересно…

Нави мягко провела влажным пальцем по бокалу, извлекая из него тонкий, пронзительный звук.

Служанка побледнела, различая недовольство в ее голосе, и сказала, что сделает все возможное, чтобы удовлетворить ее просьбу. Она не возвращалась до наступления сумерек, так что успев заскучать, Нави вновь села за книги, преодолевая головную боль. Приятный кожаный переплет раскрылся в ее руках, и перо заскрипело под натиском пальцев. Она переписывала заклятья и шептала их про себя, пока свечи не догорели.

Заслышав в темноте приближающийся к ее двери гул от тяжелых грузных шагов, она спрятала фолиант в секретный шкаф стола, заперев его на ключ. По их мере приближения шагов, ее сердце все громче и громче стучало в такт, предвещая беду.

Двери распахнулись в ту же секунду, как она обронила маленький ключик в темном углу под столом.

Свет от факела осветил лица стражников и военного советника Фалио, строгие и отчасти удрученные. В коридоре свет тоже не горел, и не было слышно ни души вокруг. Замок спал, и лишь четверо знали, что сейчас что-то произойдет. Фалио вышел вперед, Нави встала перед ним, готовая выслушать.

— Чем обязана в столь поздний час лицезреть вас тут?

Она уже знала, что привело их к ней. Но она никогда не теряла лица перед подданными, не потеряет и сейчас.

— Дочь короля Исильфора, действующая королева эльфийского народа и покровительница Королевства Милтон, Ее Величество Нави Вела, вы обвиняетесь в измене, использовании запретной магии и пособничестве темным силам. Ваши обязанности и власть перед народом будут сняты с вашей персоны и разделены в равной мере между вашими советниками до тех пор, пока они не найдут достойного эльфа на статус Короля или Королевы, в виду отсутствия у вас наследников. По причине исчезновения вашей двоюродной сестры, Лэниэль Велосской, с территории Милтона, она также не сможет занять ваш пост.

Он протянул к ней руки, в которых зазвенели кандалы.