Новая жизнь темного властелина. Часть 1

Глава 9

Утром меня разбудила Мышка.

Слышал на рассвете, как она уходила — теперь проснулся, когда вернулась.

Она ввалилась ко мне в комнату шумная, весёлая.

— Вставай, Кира! — сказала мелкая.

Запрыгнула на кровать, стала теребить моё плечо.

— Что стряслось? — спросил я.

Щурил спросонья глаза.

— Утро стряслось, — сообщила мелкая. — Пора идти завтракать. Поднимайся!

В просторной столовой пахло свежей выпечкой и кислой капустой.

Вслед за Мышкой я уселся за стол. Слуга задвинула мой стул, налила в бокал ягодный морс. И мне, и мелкой. Я приподнял брови, указал слуге на кувшин с вином. Женщина послушно придвинула к стакану с морсом бокал, плеснула туда похожий цветом на кровь напиток.

Я пригубил вино — кислое, терпкое; несомненно, лучше того ужасного пойла, что мы с боярыней Варлаей пили в Оргоне.

Дегустируя вино, снова полюбовался на роскошное декольте Кишины. Кафтан на боярыне сменился. Но его содержимое осталось великолепным.

Всё не мог запомнить цвет глаз боярыни. Потому что мой взгляд упрямо не желал задерживаться на лице жены Варлаи — отпускался ниже.

От созерцания гладкой загорелой женской кожи меня отвлёк знакомый голос — завтрак в доме сестры вновь почтила вниманием Меркула Силаева. Она отчитывала за неведомую мне провинность слугу. Её слова сочились сарказмом и ядовитой иронией.

Полной противоположностью тётке выглядела сестра Мышки. Росля снова была молчалива. Не реагировала на тёткины шутки. Мусолила в голове явно безрадостные мысли. Постукивала о зубы ложкой — наверняка не заметила, что приступила к еде раньше других.

Едва уселись за стол — речь сразу же пошла обо мне.

Боярыня Варлая поведала всем о попытках прояснить моё происхождение: неудачных. Никто из «знающих» людей, с кем она успела пообщаться, меня не признал. И никто не поделился с Силаевой догадками о том, к какому из боярских родов могла принадлежать моя мать.

— Но ты не переживай, Кира, — сказала Варлая. — То, что ты не простолюдинка — очевидно. Найти твоих родных — дело времени.

Я не сразу сообразил, о чём говорила боярыня.

Совсем забыл, что представился Силаевой несчастной потеряшкой. Подумал, что для подтверждения легенды о потере памяти не мешало бы мне и самому заняться имитацией поисков вымышленных родственников. Нужно лишь найти способ, как это сделать.

— И долго ещё вы, девушка, собираетесь у нас гостить? — спросила Меркула Силаева. — В нашем квадрате вы своих родственников точно не отыщете. Не думаете ли попытать удачу в другом месте?

— Сестра! Кира может жить в нашем доме столько, сколько захочет, — опередила мой ответ боярыня Варлая. — Слышишь, Кира?

Её ложка звякнула о тарелку.

— Ты слишком доверчива, Варла, — произнесла Меркула. — В этом твоя беда. Скажи ей об этом, Киша. Даже она должна понимать, что неразумно позволять задерживаться в фамильном квадрате посторонним.

— С этим соглашусь, Варла…

— Могу подсказать девушке недорогую гостиницу в городе, — продолжила Меркула. — В приличном районе. Слышала, там вполне сносные условия. Не хуже, чем в провинциальных клоповниках. Согласна даже оплачивать ей проживание там… пару дней.

«Ходят тут всякие, а потом ложки пропадает, — мысленно перефразировал я её слова. — А печёночный паштет недурён. Вряд ли меня будут таким кормить в дешёвой городской ночлежке».

Вслух я этого не сказал.

Но слова Меркулы не собирался оставлять без ответа.

Прожевал, и уж собрался блеснуть остроумием. Как заметил на лице Варлаи тревогу.

— Что с тобой, доча? — сказала боярыня.

Я повернулся к Мышке в тот самый миг, когда та выронила бокал с морсом.

Бокал опрокинулся, тёмной волной напиток расплескался по скатерти.

Мелкая широко раскрыла глаза. Вцепилась руками в край стола, уронила на пол приборы и тарелку. Звон разбитой посуды прозвучал резко и громко.

Мышка попыталась вдохнуть — не смогла. Дёрнулась, изогнулась в судороге. Приоткрыла рот — на её губах появилась пена.

Во взгляде мелкой я увидел испуг и растерянность.

Мышка прижала ладонь к горлу. Другой рукой вцепилась мне в локоть, едва слышно захрипела. Задрожала всем телом и стала заваливаться на бок.

Боярышня не упала.

Я ей этого не позволил: подхватил на руки её лёгкое, почти невесомое тело. С грохотом опрокинул стулья. Сперва Мышкин. Потом свой — отшвырнул его ногой в сторону, освобождая пространство.

Услышал вопль Варлаи, краем глаза увидел ошарашенный взгляд Росли, различил шум шагов — Меркула или Кишина?

Опустил мелкую на ковёр. Та по-прежнему вздрагивала, не могла вдохнуть.

Скастовал «малый скан».

Поморщился.

Мои подозрения подтвердились. Как я и думал: яд.

Мышку отравили. Сейчас не важно, чем и как.

Времени на её спасение почти не осталось.

Отмахнулся от чьих-то рук «параличом». В спешке тот получился «массовый», но слабым. Силаевы упали, точно скошенные.

Плевать. Не взглянул в их сторону. Полежат — лишь бы не мешали.

Прижал мелкую лопатками к полу. Надавил на её плечи. Не позволил ей изогнуться в судороге.

Понимал, что нужно спешить. С отравлениями я сталкивался не раз. В разных жизнях. Когда-то справлялся с действием яда, когда-то нет — тут не всё зависело от моих действий. Вот только мои запасы магической энергии в прошлые разы были не столь ограниченными.

Не стал ничего просчитывать и гадать.

Впечатал ладонь Мышке в грудь — сломанные рёбра сейчас не самое страшное, что грозило боярышне. Сплёл на руке «призму изменения энергии», направил в неё поток маны. Вздрогнул, сжал зубы. Почувствовал во рту привкус крови — прикусил язык: преобразование собственной энергии никогда не проходило для меня безболезненно.

Всё.

Ждать и терпеть.

Только бы хватило энергии.

Чувствовал, как бьётся под моей ладонью детское сердце. Видел золотистое свечение — оно исходило от руки с призмой. Даже не думал его прятать — не тот случай: каждая потерянная частица маны могла стоить боярышне жизни.

Без специальной алхимии, одной лишь магией с ядами бороться сложно. И глупо — это вам скажет любой маг. Ведь отравление — это не перелом кости и не насморк.

Кровь жертвы разносила по телу отраву. Организм не мог нейтрализовать её самостоятельно. Он умел справляться лишь с крохотными дозами яда. Не сразу — постепенно. Даже вырабатывал к тому иммунитет… со временем. Но чтобы побороть большое количество яда за малое время, организму жертвы требовалась прорва жизненной энергии.

Не обязательно собственной. Можно использовать чужую.

Именно её я и вливал в тело Мышки. Пропускал через «призму» свою ману. Преобразовывал её в тот ресурс, которого сейчас так не хватало тщедушному тельцу маленькой девочки. Чтобы дать боярышне шанс побороться за жизнь.

Пальцы мелкой продолжали сжимать мою руку. Но стали холодными. Их хватка слабела.

И это при том, что я направил в призму все свои каналы!

Мой резерв опустошался с пугающей скоростью.

Мысль о том, что я совершаю глупость, стучалась в моё сознание. Мешала — отвлекала. Я отгонял её, заглушал ругательствами — мысленно проговаривал те на десятках известных мне языков.

Мелкую перестало трясти. Она пребывала в сознании. Но продолжала хрипеть, не дышала.

Из-под полуприкрытых век смотрела мне в глаза.

Я уже чувствовал, видел: маны может не хватить. Лил её в «призму». Лихорадочно перебирал в голове любые, даже самые кровавые варианты, что могли бы сейчас сохранить Мышке жизнь.

Покосился на Силаевых.

Ближе всех ко мне лежала Варлая. Она успела добежать до дочери, но не сумела отнять её у меня. И теперь сверлила меня обезумевшим взглядом.

«Либо она, либо Мышка», — пронеслась в моей голове мысль.

Пальцы мелкой выпустили мой локоть.

Я прикинул, как смогу дотянуться до боярыни. Та лежал с неудобной стороны. Чтобы коснуться её тела мне придётся развернуться. После скастовать заклинание. А ещё успеть перекачать в свой резерв её энергию до того, как Мышка задохнётся.

Понял: долго. Непозволительно долго!

Это обстоятельство и спасло боярыне жизнь.

Я не отобрал у неё энергию, как поступил с грабительницами у реки: не успел. Пока примерялся, гадал, успею ли восполнить с её помощью свои запасы, в моём резерве закончилась мана. Выкачал магическую энергию из себя до последней капли. Даже больше чем следовало. Свечение над моей рукой погасло.

Мелкая вздрогнула… и задышала.

Открыла глаза, жалобно посмотрела на меня, всхлипнула. Разрыдалась.

— Мама! Мамочка!

Я убрал руку с её груди. Маны на то, чтобы снять с Силаевых «паралич» у меня не осталось.

Откинулся назад, упёрся затылком в край столешницы.

Тяжело дышал. По моему лицу скользили капли пота.

Каким-то чудесным образом Варлая сумела доползти до дочери, сгрести её в объятия.

У меня не было сил, чтобы помочь ей или помешать.

Молча смотрел, как вздрагивают плечи Мышки, слушал, как она повторяла:

— Мама! Мамочка! Мне страшно.

Мышку пытались отравить.

К такому выводу пришли боярыни Силаевы, проведя короткое расследование.

Яд подмешали в тот самый морс, которому я предпочёл вино.

Мой отказ от морса показался Меркуле Силаевой подозрительным. Боярыня даже высказал предположение, что я мог быть причастным к отравлению боярышни.

Оставил её бредни без ответа.

Меркула пробормотала, что «во всём разберётся». Что «не доверяет мне». И «будет за мной присматривать».

Я пожелал ей удачи.

И продолжил завтрак. В одиночестве.

Размышлял над той ситуацией, в которой вновь оказался.

Мой резервуар маны после лечения Мышки опустел. Полностью, как в первый день. В ауре осталась лишь та кроха энергии, к которой я заранее перекрыл себе доступ. От встречи с чужой сырой магической энергией не умру. Но не смогу скастовать ни одного, даже самого простенького заклинания.

Мне срочно нужен был ритуал похищения жизни. А значит, новый «король» Прол.

И я догадывался, где такого можно раздобыть.

Обессиленная Мышка уснула.

Боярыня Варлая спешно усиливала охрану дома и Мышкиной комнаты.

Меркула и боярыня Кишина третировали слуг, тщетно силясь раскрыть заговор.

Повариху, что варила ягодный морс, вскоре нашли. Мёртвой. Но не отравленной — задушенной.

Смерть поварихи дала мне чудесный повод расспросить Мышкину сестру Рослю о том, как и где Силаевы хоронят своих мертвецов.