Новая Инквизиция VI

Глава 17

Разговор с бывшим напарником для Изюма получился ох, каким нелегким. За минувшие два года с момента их последней встречи Факел изменился прямо-таки до неузнаваемости. Если раньше Юрец нередко прислушивался к старшему товарищу, многое обсуждал с ним, а то и открыто просил совета, то сейчас… Не осталось даже намека на выстроенные в прошлом доверительные дружеские отношения.

Виноградов не мог не подметить, сколь разительно изменился его старый сослуживец. Он попросту перестал походить на себя прежнего. Теперь Жарский вел беседу, как важный начальник, привыкший к всеобщему подчинению. Властный, спокойный, убежденный в собственной правоте и силе. Если спрашивал, то с какой-то подначкой, всем своим видом говоря: «Ну и как же ты будешь выкручиваться?» Если отвечал сам, то обязательно снисходительным тоном, будто общался с ребенком. Впрочем, последнее, возможно, Изюму и показалось…

Но даже не это больше поражало. Темный дар очень чутко улавливал эмоции бывшего напарника. И как бы Макс не старался, он не мог уловить знакомых ноток. Ныне в глазах командира малого звена поселилась жутковатая тень, взирать на которую было настоящим испытанием для выдержки и самообладания. Еще сильнее старого солдата нервировала эта расслабленная ленца, присущая сытому, но оттого не менее опасному хищнику. Ну не был Факел таким раньше! Отчего ж он так круто изменился⁈ Что с ним могло приключиться такого экстраординарного за два десятка месяцев? Неужели перерождение сказалось на нем столь сильно? А откуда взялась эта его новая привычка вворачивать высокопарные фразочки в речь? Из библии он их черпает, что ли? Очень похоже…

Нет, Изюм, конечно же, не забыл о том, что бывший напарник интересовался христианскими учениями. В конце концов, его татуировку с распятием трудно было не заметить. Как и увлечение Юрца церковными лекциями, которые гигабайтами загружались на обучающие интернет-порталы ФСБН. Но, бляха-муха, не до такой же степени!

Пока что их диалог больше походил на допрос. Сначала он крутился вокруг событий, побудивших Виноградова бежать из России. Боец ощущал за собой вину, а потому не стал возражать против навязанной ему манеры. Он поведал о дочери погибшего сослуживца. О ее сыне Станиславе. О трудноизлечимой болезни, требующей обильных денежных вливаний. И почему-то Факел, слушая его рассказ, выглядел так, будто большая часть подробностей ему уже известна.

— Я верил, что у тебя были веские причины впутаться в эту историю, — сдержанно то ли пожурил, то ли похвалил Жарский.

— Это должно меня оправдывать? — нахмурился Макс, украдкой кидая взор на скучающего поодаль Дамира, коротающего время в компании Артёма.

— «Если цель благая и честная, то даже жестокие и нечестивые средства будут оправданы в глазах Божьих», — перекрестился командир звена.

От этой чрезмерной набожности у спецназовца заныл копчик. Ему бы сейчас не возражать, а поспешить сменить тему. Но смолчать он попросту не сумел.

— Да херня это полная! — рубанул ладонью ветеран. — С правоохранителями я тоже должен вот таким образом объясняться, а? Так что на родные земли мне путь заказан. Ну или если только в качестве нелегала проникну…

— Кстати, насчет возвращения… — на губы Юрия наползла таинственная улыбка, которую Виноградов с ходу не смог прочесть. — Я думаю, что всё не так уж плохо. Пусть обратно в ГУБИ тебя уже не возьмут, но и инфестатская зона должна миновать стороной. Сможешь даже под своим настоящим именем жить. Если, конечно, ты сам в этом заинтересован.

— Э-э-э… с чего это вдруг? — скорчил недоуменную гримасу спецназовец. — Ты о чем-то еще знаешь?

— Конечно, — невозмутимо прикрыл веки собеседник. — Тот одаренный, который работал на Широкова и организовал тебе эту подставу. Я поймал его. Он должен был давно отправиться на поклон к Всевышнему. Однако руки так и не дошли с ним покончить. Я всё надеялся, что его свидетельские показания помогут тебе отмыться. За ним всё еще должен присматривать Кабриолет…

— Подожди-подожди! — замотал подбородком Макс, окончательно запутавшись. — Причем тут ты? Почему «черные кокарды» закрыли на твою самодеятельность глаза? С какого хрена ты вообще влез в эту муть⁈

— Видишь ли, Изюм, — задумчиво побарабанил пальцами по прикладу винтовки сослуживец, — в России тоже кое-что произошло. Я постараюсь объясниться покороче. Так, с чего бы начать…

Факел немного поколебался, определяясь с отправной точкой своего рассказа. А когда заговорил, то у беглого инквизитора попеременно то челюсть отваливалась до самой земли, то мурашки топотали по спине похлеще табуна лошадей. Но наибольший шок, конечно, вызвали признания Юрца об участии в бунте, зачистке московской элиты и нападении на штаб-квартиру американского Бюро по контролю за некроэфирными проявлениями.

Макс слушал и не верил, что его молодой напарничек мог такого наворотить. Тихоня Факел, который в первые недели службы к нему на «Вы» обращался. Который трясся и вытирал испарину со лба, всякий раз, когда названивал разгневанный Гиштап… Да, к черту! Смысл все это теперь вспоминать⁈ Сейчас перед Изюмом сидел вообще другой человек. От былого Жарского осталась лишь покрытая новыми шрамами оболочка…

Эмпатическая грань темного дара Виноградова яснее ясного давала понять, что сказанное собеседником есть истинная правда. И тут нельзя было спихнуть всё на глубокое помешательство сослуживца. Психи, как известно, искренне убеждены в той несусветной околесице, которую несут. Но ведь рядом восседал еще и Умар, кивающий в такт каждой реплике! А люди с ума должны сходить по-своему…

Спецназовец не успел понять, в какой именно момент Факел начал внушать опаску. Боец просто вдруг осознал, что разговор с ним дается ему едва ли не тяжелее, чем базар с Аидом. Хотя Секирин, как ни крути, был не в пример более мрачным типом.

— Вот такие пироги, Макс, — подвел черту под своей историей командир звена. — Но мы немного отвлеклись, ведь я хотел для начала послушать тебя. Как ты объяснишь наличие рядом с тобой этого?

Палец Жарского беспардонно уставился на Артёма, отчего тот недовольно чихнул и хлестанул хвостом по земле.

— Да вы тоже, как погляжу, не с щенятами разгуливаете, — саркастически буркнул Изюм, бросая недвусмысленный взгляд на измененного покойника и химеру, прибывших в компании сослуживцев.

— О том, как они появились, ты уже услышал, — строго припечатал Факел. — Это плоды федеральной программы, которую обсуждали еще до твоего побега. Мы лишь помогли парламентариям прийти к общему мнению. А что скажешь сам? Кем было это существо при жизни? И как ты его смог создать?

— Я не создавал, — признался ветеран, вызывая у бывших напарников легкое недоумение. — И никакое он не существо. Это Артём. Мой… мой старый друг. Мы вместе в спецуре лямку тянули.

— Что-то часто мне это имя попадается в последнее время, — недобро прищурился Юрец. — Ну да ладно. Ты продолжай.

— А это всё, что я хотел сказать, — с вызовом бросил Виноградов. — Большего вам двоим знать и не требуется, сечёте?

— Даже так? — многозначительно изогнул бровь Жарский.

Салманов, уловив недовольство своего лидера, подобрался, словно готовился к схватке. И Изюм подивился, насколько преданный и инициативный цепной пёс получился из этого парня. Такой же спокойный, как его командир, и такой же самоуверенный. Сынок, кажись, успел не только познать собственную силу, но и научился неплохо ей орудовать. Не было сомнений, что по первому же приказу Факела Салманов готов хоть вниз головой с обрыва прыгнуть. Вот уж странные метаморфозы произошли с этой парочкой…

— Именно так, — ничуть не испугался Макс. — Или что? Считаешь, что нет у меня права на личные тайны? Думаешь, я должен перед тобой всю душу наизнанку вывернуть⁈ Да с хера ли⁈

— Другому я бы не спустил подобного, — искренне произнес Юрий, — но тебе я пока еще верю. Однако остается неясной роль твоего юного спутника. И тут уже тишина вместо ответа меня не устроит…

— Дело твое, Факел, и твои проблемы, — упрямо не отступился спецназовец.

Собеседник оценивающим взглядом окинул Макса и предостерегающе положил ладонь на рукоять винтовки, коснувшись указательным пальцем спускового крючка.

— В таком случае, просто не мешай мне… товарищ майор.

Юрий повернулся в сторону и встретился взглядом с подростком

— Ты не мог бы подойти? — почти вежливо попросил он. — Хочу с тобой поговорить…

— Факел, не тронь его! — Изюм с Артёмом вскочили одновременно и закрыли собой Дамира. — Не вздумай даже смотреть в сторону пацана!

— А иначе что? — ничуть не испугался мятежник. — Пристрелишь? Ну давай, попробуй. Не ты первый, не ты последний.

Виноградов дернул затвор карабина, досылая патрон, и взял оружие наизготовку. Он был настроен крайне решительно. Артём же встал перед юношей, целиком закрывая его тело своей могучей тушей.

— Если другими способами тебя не удастся остановить, то да, — решительно выдал спецназовец, — пристрелю.

— Тогда я уничтожу всю вашу троицу, — поведал Жарский, сохраняя пугающе-мертвенное спокойствие. — Пока что меня волнует только одно, — где мальчик набрал столько некроэфира? Скольких человек ради этого пришлось убить?

— Конкретно он никого и пальцем не тронул, сечешь⁈ — пылко выкрикнул Изюм.

— Тогда откуда в нем столько тьмы? Я ведь слышу, как колыхаются ее волны…

— Тебя это не должно касаться, — нервно огрызнулся ветеран.

— Ошибаешься, Макс, — медленно покачал головой Юрий. — Касается, и еще как. Ведь ответ я держу не перед людьми, а пред Всевышним. Но я не понимаю, чего ты так боишься? Если твой юный друг никому не навредил, как ты меня убеждаешь, то ему ничего не грозит. Мы просто поговорим. Я тебе обещаю. Но если откажешь… я никого из вас не пощажу.

— Хочешь знать, откуда в нем столько некроэфира? — угрюмо зыркнул исподлобья беглый инквизитор. — Я его накачал! Сечешь, Юрец⁈ Это я убивал, чтобы вернуть Дамира к жизни! Я, понял⁈ Я — убийца!

— Вот оно как… — тон Факела похолодел на добрую сотню градусов, а глаза опасно сощурились. — Что скажешь, Умар?

— Он не врет, — сухо подтвердил Салманов, оставаясь все таким же безучастным.

— И что же мне с тобой делать, Изюм? — воззрился на бывшего подчиненного командир звена.

— С собой что-нибудь сделай, — сплюнул Макс. — Ты, как я послушал, народу укокошить успел побольше моего.

— И я обязательно отвечу за это, когда наступит мой час — хладнокровно отрезал Жарский. — Но в чем-то ты прав. Мне тяжело тебя судить. Потому что ты обладаешь поразительной способностью совершать непростительные поступки, руководствуясь исключительно благими намерениями. Как знать, может, это тоже одно из проявлений божьей воли, и у меня нет права вмешиваться? Но даже если так, я всё же обязан кое-что сказать твоему молодому спутнику. Позволишь?

Изюм поколебался, не до конца веря в то, что Факел так легко уступил. Но когда бывший напарник снял с плеча винтовку, передал ее Умару и выставил перед собой раскрытые ладони, спецназовец сдался.

— Дамир, поди сюда, пожалуйста, — подозвал юношу Виноградов.

Мальчишка повиновался с небольшой заминкой. Он осторожно приблизился к мужчинам, боязливо поглядывая на незнакомцев.

— Смелее, ковбой, я не кусаюсь, — изобразил Юрий улыбку, но ничуть этим не расположил парня.

Ведь взгляд у Факела остался таким же цепким и колючим. Словно у хирурга, который примечается к глубоко проросшей опухоли, прикидывая, как бы ее половчее вырезать. От такого человека хотелось держаться подальше…

Но подросток все-таки пересилил собственный страх. Он заставил себя подойти еще ближе. Ему приходилось сильно задирать голову, поскольку он едва ли доставал огромному мятежнику до груди. И потому Жарский немного наклонился, чтобы их лица находились на одном уровне.

— Ты знаешь, каким проклятым даром владеешь? — спросил инквизитор.

— Да… — кротко кивнул Дамир.

— В таком случае, ты должен понимать, если станешь использовать его во зло, то будешь обречен. И дело даже не в том, что тогда я приду за тобой. Я, уж поверь, доберусь до каждого. Рано или поздно. А беда твоя будет в том, что ты погубишь собственную душу. Тьма завладеет ей, и отбить у нее самого себя уже не выйдет. С этого пути невозможно свернуть, малыш. Ты всё понял, что я тебе сказал?

— Угу… — опасливо подтвердил мальчик.

— Ну и славно!

Факел хлопнул себя по коленям, и Виноградов почуял, как гнетущее напряжение несколько отступило. Еще секунду назад оно накручивалось, грозя в любое мгновение взорваться жестоким кровопролитием. Но теперь сгущающиеся тучи будто бы слегка рассеялись.

— Еще пара вопросов к тебе, Макс, — воззрился на спецназовца Жарский. — Это же не ваша зверушка напала на нас?

Артём, услышав, как его обозвали, негодующе щелкнул пастью и дернул задней лапой.

— Во-первых, Юрец, — начал Изюм, — он не зверушка. Он мой друг. Я уже об этом говорил. А во-вторых, нет, мы не причастны ни к какому нападению.

— Верю, — кивнул бывший напарник. — Ну и напоследок, не откроешь, что вас привело в эту глушь? Случайно, не Глас бытия? Не к нему ли вы стремитесь?

— Мы ищем кое-кого, — уклончиво поведал Виноградов. — Большего тебе не скажу. Извини.

— А ты сильно изменился, Макс… — подметил Факел.

— Как и ты, Юрец. Как и ты.

Немая битва взглядов между спецназовцем и мятежным инквизитором продолжалась, пожалуй, пару минут, не меньше. Старый боец не мог отступить. Но и обострять ситуацию не хотел. А вот что творилось в мозгах у Жарского, ветеран сказать не мог. Ему казалось, будто у экс-напарничка чердак съехал настолько, что ему и мозгоправы не помогут. Однако это не выглядело как классическое помешательство инфестата, а… черт! Нет, определенно, тут нечто другое. Более глубокое…

— Прими от меня совет, — неожиданно изрек мятежный инквизитор. — Беги с этого континента, да подальше. А лучше вернись в Россию. Не пойми неправильно, но, боюсь, если мы встретимся вновь, то…

Юрец не закончил свою мысль, но Изюм и так прекрасно уловил невысказанную угрозу.

— Рад бы еще поболтать, — свернул беседу Жарский, — но нам пора. Умар.

Сынок без промедлений подозвал свою химеру и первым взобрался ей на спину. Факел и его упырь расположились там же. А уже через секунду тело порождения некроэфира распрямилось подобно мощной пружине и распласталось в прыжке. К тому моменту, когда опали комья сухой земли, поднятые когтистыми лапами, сослуживцы Макса оказались уже на почтительном расстоянии. А старый ветеран все стоял и нервно сжимал рукоять оружия, глядя им вслед.

— До чего ж странный диалог у нас вышел… — пробубнил себе под нос спецназовец. — Вот и не верь после такого в мистику…

— Мы дальше не пойдем? — взволнованно подал голос Дамир, все еще потрясенный встречей с бывшими коллегами Виноградова.

— Пойдем, — успокоил его ветеран. — Проследуем за этим веселым квартетом. Только на почтительном расстоянии, чтоб ненароком снова не пересечься.

— А они не станут вредить моему папе?

— Ох, не знаю, малец… Это хоть и были мои старые товарищи, но я попросту не представляю, на что они теперь способны. Ни Факел, ни Сынок такими раньше не были. Я как с чужаками повстречался. Однако Юрец особой любовью к Аиду никогда не пылал. Даже боюсь думать, что он предпримет, столкнувшись с ним…