Первыми из лодки спрыгнули Сипа и Моряк, помогли Толе Слесарю и мне.
Обмороженные ноги не держали. Я сел на камни, но и сидеть не смог, завалился на спину. Из глаз выкатились слезы и застыли на замерзших щеках.
Обезьян как будто не заметил, что мы приплыли. Он думал, мы ему не опасны.
Члены совета и охранники стояли рядом с Обезьяном, их было человек 12. Обычные синие колонисты расположились у барака. Их было столько же. Разобравшись с красными, Обезьян принялся за синих.
— Ну а с вами что делать? Почему спасибо никто не сказал? Да если б не я, эта дикая толпа разорила бы наш дом, они бы всю еду сожрали! Хотите с голоду подохнуть? Или кто-нибудь хочет сыграть в «последний-мертвый»? Может быть, ты хочешь, Аржанов? Или ты, Асланбек?
Я протер глаза и близко увидел лицо Обезьяна. Он наклонился ко мне, оскалил гнилые зубы.
Я сказал ему:
— Еда будет. Нам обещали, привезут много еды.
Подошли Аржанов и Асланбек.
— На место встали!
— Он сказал, еду привезут.
— Врет!
— Жилин, еду привезут? — спросил Асланбек.
— Нам обещали.
— Когда?
— Скоро. Обещали, что скоро.
Обезьян скорчил рожу:
— Не верьте ему, он врет. Если просьба колониста принята, должен зажечься зеленый луч. Не было зеленого луча! — И голосом победившего в эволюционной цепочке australopithecus africanus: — Он «THE COLONIST'S WRITTEN RULES» не читал. А мы читали, перевели с английского, не поленились. И порядок навели в колонии.
— Мы самолет нашли! — заорал Сипа.
И Толя Слесарь:
— Можем починить. Инструменты есть, материал найдем.
И я не сдавался:
— Нам ответил диспетчер, этого достаточно. Они пришлют продукты.
— Иди-ка сюда, — позвал Обезьян Сашу Краснодеревщика. — Убей его.
Но Саша не пошел меня убивать, сделал вид, что замерз и не слышит.
Обезьян пнул меня в голову и поднял топор, но Аржанов схватил его за руку.
— Отвали, Обезьян, пусть расскажет про самолет.
— Почему так со мной разговариваешь?
— Потому что надоел ты мне.
— Ну, извини, надоел так надоел. Но Жилин опять врет. Но даже если он не врет. Это какой самолет, «боинг»? Со стюардессами и напитками? What do you like to drink, mister?
— Гидросамолет, в хорошем состоянии. Летающая лодка «СССР-Н-275» выпуска 1935-го года, экипаж 6 человек.
— А нас 29, — сказал Обезьян.
— Да, Жилин. И во 2-м бараке не меньше 100, — сказал Аржанов.
— 2-й барак не считай, они будут счастливы, если мы улетим.
— Не поместимся в самолет, Жилин.
Я еще плохо держался на ногах, но встал.
— Я всё рассчитал. Сделаем большую баржу, прицепим к самолету.
Обезьян широко раскрыл рот, захлопнул, поклацал зубами. Клацать у него громко получалось, зубы крепкие.
— Говори, говори, Жилин. Прицепим и что?
— И полетим.
Во время разговора Обезьян незаметно зашел Аржанову за спину, замахнулся топором. Аржанов ушел от прямого удара, но топор порвал рукав куртки, раскровавил плечо. Аржанов выхватил из-за пояса нож, ударил снизу вверх, под грудь, но Обезьян успел увернуться и снова занес топор над головой. Аржанов рискованно поднырнул под руку, ребром ладони выбил топор. Обезьян ударил сапогом между ног. Аржанов согнулся от боли, выронил нож, опустился на колени — и схватил Обезьяна за ноги, и оба, сцепившись, упали на камни.
— Бей их! — прохрипел Аржанов.
Асланбек, а потом и другие колонисты набросились на охранников и членов совета. Вооружены были все, поэтому сразу появились трупы.
В прыжке Сипа сбил с ног охранника и начал избивать, и я знал, что теперь он забьет его до смерти. Толя Слесарь рубился отверткой, Моряк бил веслом. Я тоже хотел драться, но не мог. Хоть и не со всей силы ударил меня Обезьян, но не встать, и кровавые крабы в глазах. Подождите, я сейчас, я встану, дерусь я весело.
Ни Обезьян, ни Аржанов не могли одолеть друг друга.
— Хватит. Хочешь улететь? Хочешь?! Мешать не буду.
Обезьян прокусил Аржанову рукав — в том месте, где было порвано топором, оторвал кусок куртки вместе с мясом. И выплюнул из окровавленного рта то, что откусил.
Аржанов сел на камни, замотал головой, прогоняя боль.
Обезьян прыгнул к топору, издал победный клич, который уже во времена homo erectus был древним. Толя Слесарь подошел к нему со спины и всадил в шею отвертку. Обезьян захрипел, ушел в сторону, схватился рукой за отвертку, но выдернуть не смог, остановился, постоял спокойно и упал навзничь.
И драка прекратилась.
Саша Краснодеревщик убежал за барак, другие охранники остались, бросили топоры.
— Мы сдаемся!
Их оттеснили к морю. Гога Звягинцев, последний из оставшихся членов совета, не захотел лезть в воду, и Моряк его зарубил.
Охранники стояли по колено в воде, и волны вымывали гальку у них из-под ног. Мы могли бы до них не дотрагиваться. Могли подождать, пока они сами умрут. Мы смотрели на них, они смотрели на нас. Они не дрожали, их грела близкая смерть.
— Что с ними делать? — спросил Аржанов.
— Бортовые к пуску — товсь! Артрасчеты на палубу, пеленг прежний, залповым, огонь! — сказал Моряк, поднял камень, но не бросил.
И Аржанов ждал, что скажу я.
— Позови 2-й барак. Пусть решат.
Аржанов вошел в воду и одного за другим зарубил всех.
— Зачем время терять? Ясно, что они решат.
И пошел в барак греться и руку перевязывать.
А мы добили раненых.