Новенький

1

Это случилось внезапно. Точно по щелчку все девчонки в школе стали говорить о новеньком выпускнике, чья грубоватая, но чрезвычайно привлекательная внешность, как говорят многие, вынуждала заикаться даже мужеподобную и вечно угрюмую мисс Гордон. Эти разговоры и шушуканья колесили по школе всю первую неделю нового учебного года и я, являясь главным редактором школьной газеты, безусловно не могла оставить это событие без внимания.

– Ну, и? Кто напишет коротенькую заметку об этом мачо-шмачо-секси? – иронично спрашиваю я. – Лесли? Может ты?

– Я? – взволнованно отвечает она. – Почему я?

– Не ты ли весь обед громко вздыхала в столовой, рассказывая своим подружкам о случайной встрече с этим…героем недели?

– Не то, чтобы вздыхала… Просто он пронесся мимо, а я так опешила, что…

– Намочила трусики от страха и радости, да? – смеется Оливер и громко потягивает колу из широкой трубочки. – Ладно тебе, не смущайся. А лучше бери быка за рога, пока есть возможность.

– В каком смысле?

Проведя рукой по своей идеальной и густой шевелюре, Оливер медленно разворачивается к скромнице Лесли и, нарочно понизив голос, объясняет:

– С твоей уверенностью в себе, которая равна разве что крохотному муравьишке, тебе ни за что не удастся заговорить с этим парнем и уж тем более обратить на себя внимание. А так есть прекрасный повод: целое интервью для газеты!

– Эй! – встреваю я, стукнув ручкой по столу. – Вообще-то я говорила о короткой заметке, а не об интервью, которое всем до лампочки. А ты, Лесли, не слушай этого говнюка. Он несет чушь насчет твоей уверенности в себе и прочего. Оливер, будь добр, закрой рот и бери задания, которые я раздаю.

– Ты чертовски ошибаешься, Хейз. От этого парня у всех крышу снесло и ты думаешь, что никому из девчонок не будет интересно почитать о нем? Ты его вообще видела?

– Нет, не видела. Потому что мне некогда даже в столовую на обед сходить! В начале года всегда завал, – отвечаю я, задрав подбородок. – Чтобы узнать, чем и как живет человек, достаточно зайти на его страницу в «Инстаграм». Лучше возьмите интервью у мистера Харрисона, который этим летом выиграл в лотерею сто тысяч долларов и весь выигрыш пожертвовал на строительство «Волшебной аллеи» в парковой зоне нашей школы.

– В глупости Харрисона нет ничего интересного, – отмахивается Оливер и подмигивает покрасневшей Лесли. – Если, конечно, не поинтересоваться, а с кем именно он собрался гулять там? Не с директрисой ли, которая за лето явно подкачала свой зад?

– Тема закрыта. Об этом вашем красавчике мы напишем короткую заметку и дело с концом. В школе есть куда более значимые и интересные события, на которые стоит обратить внимание.

– Скукотища смертная, – говорит мне Оливер, а сам поглядывает на Лесли. – Газету в прошлом году никто не читал и в этом не станет, если ты, Хейзи, не пошлешь свое занудство ко всем чертям.

– Думаю, Оливер прав, – соглашается Эмма, которая присоединилась к нашему маленькому коллективу пару дней назад. – Школьной газете не хватает изюминки, понимаешь?

– Скорее перчинки, – кивает Оливер.

– Да-да, – кивает она. – Знаете, этим летом я гостила у своей кузины, она студентка Принстонского университета. Джесс рассказывала мне, как их студенческий электронный журнал под предлогом некоего «эксперимента» стал публиковать короткие заметки, – подмигивает мне Эмма, – в которых говорилось о некоем студенте, отличившемся определенными…не самыми хорошими действиями за прошедшую неделю. Этой темной лошадкой становились, как парни, так и девушки. Конкретных имен никогда не называли, зато те, кто точно видел себя в тех коротких сообщениях, непременно врывались в редакцию и требовали объяснений. Самое смешное то, что ребята никогда не писали правду. Они придумывали нелепые истории и подавали так, будто это «некий студент или студентка Принстонского университета объелся горохового супа и на лекции с ним произошел тихий, но весьма ощутимый конфуз».

– Это ужасно! – комментирую я.

– Это потрясающе! – подскакивает на ноги Оливер.

– Зачем они это делали?

– Журнал перестал быть востребованным у студентов. Материалы, так же как и у нас, касались исключительно учебы и преподавателей. А ещё объявления по аренде жилья. Студенческий совет предложил вовсе закрыть журнал, поскольку из редакции начинали уходить люди.

– И поэтому они решили публиковать…э-э-э, такого рода ерунду? – Мой скептический тон вынуждает Оливера протяжно вздохнуть и закатить глаза. Ненавижу, когда он так делает. – Для чего? Чтобы их не закрыли?

– Такое развитие событий стало бы позором для студентов факультета журналистики, которые не смогли даже студенческий журнал на плаву удержать, – отвечает мне Эмма. – Который, к слову, много лет существовал в виде печатных страниц!

– А с совершенствованием технологий перекочевал в электронку, – поддакивает Оливер.

– Теперь же благодаря этим заметкам, которые, стали излюбленной частью не только студентов, но и преподавателей, журнал скачивает каждый, у кого есть смартфон.

– Это же глупо!

– Хейзи, это не глупо, это круто! – снова восклицает Оливер. – Мы можем назвать эту рубрику «Слухи»!

– О, нет! Даже не думай! Я не позволю сочинять всякий бред про учеников нашей школы! А даже если бы и согласилась, то нас бы с вами разогнали после первой публикации.

– Мы можем точно так же прикрыться неким «экспериментом», – вдруг лепечет Лесли и смотрит на меня наивными глазами.

– Лесли, ты ли это? – прыскаю я. – Послушайте, я понимаю, что в этом году нашим читателям нужно предложить что-то новое, но не думаю, что для этого нужно опускаться ниже плинтуса.

– Ты ошибаешься, Хейзи, – улыбается мне Эмма. – Мы же не собираемся писать какую-то дичь и указывать конкретные имена.

– В конце концов, можно просто попробовать и посмотреть на реакцию…

Кажется скромнице Лесли эта глупая идея по-настоящему понравилась, раз она заделалась такой разговорчивой.

– Давай, Хейз! – протягивает Оливер и начинает массировать мои плечи. – Соглашайся. Разве тебе не хочется стать той, кто поднимет популярность SchoolNewsLake? К тому же, это будет огромным плюсом для поступления в колледж.

– Мы можем просто попробовать, – снова повторяет Лесли.

Я понимаю, что газета нуждается в переменах и мне действительно всегда хотелось стать той, кто изменит её концепцию. Но мне никогда и в голову не приходило, что для этого нужно становиться разносчиком грязных сплетен.

– Что, если нашу идею не поддержит директор?

– Идущая в ногу со временем Флорес будет счастлива поразвлечь свое сознание щепоткой доброй глупости.

– Доброй глупости, – фыркаю я и устремляю взгляд в широкое окно, за которым расстилается огромное футбольное поле. – Ладно, тогда предлагайте вариант?

– Есть! – радуется Оливер и в один шаг оказывается передо мной. – Про новенького! Мы напишем забавную или не очень историю, которая касается новенького.

– Мы не назовем его имени, но читатели сразу поймут, что речь идет именно о нем, – соглашается Эмма. – Ничего плохого.

– К тому же, мы не знаем, как его зовут, – смеется Оливер. – Эм, давай вместе подумаем? Одна голова хорошо, а две – лучше. – Воодушевленный Оливер снова смотрит на меня и с довольной улыбкой говорит: – Завтра утром материал будет у тебя.

– Окей, – недоверчиво и терпеливо протягиваю я, складывая блокнот в сумку. – Посмотрим, что вы придумаете.

– Его зовут Картер, – вдруг говорит нам Лесли, а двумя секундами позже её белое лицо покрывается красными пятнами. – Картер Прайс.

Лесли Пейдж имеет одну отличительную особенность: в компании своих подруг эта девушка невероятно разговорчива и открыта, да настолько, что её можно услышать с другого конца столовой. Иногда кажется, будто она не видит никого вокруг, кроме тех, с кем дружит и готова делиться секретами. Но когда Лесли оказывается в компании людей, с которыми изредка встречается на каких-нибудь занятиях, секциях или просто здоровается ради приличия, она превращается в краснеющую скромницу, из которой и слова не вытянешь.

– Ого, Лесли, так ты, оказывается, уже познакомилась с ним! – улыбается ей Оливер и шутливо играет бровями. – Времени зря не теряешь!

– Нет, я… Я просто слышала, как девчонки на улице говорили с ним и…

– Картер значит, – задумчиво усмехается Оливер. Он проводит рукой по подбородку и вдруг щелкает пальцами: – У меня уже возникла идея.

Ссылаюсь на домашние дела, которых якобы скопилось так много, что мне непременно нужно скорее возвращаться домой. Обычно Оливер подвозит меня, поскольку живем мы на одной улице, но сегодня мой «личный водитель» решил отправиться на озеро со своими друзьями-программистами, с которыми посещает кружок по информационным технологиям и благодаря которым иной раз превращается в занудного ботаника. Такое, конечно, редко случается, но всё же!

По дороге домой, которая обычно занимает у меня минут сорок, я обдумываю возможные пути развития SchoolNewsLake. Да, газета срочно нуждается в обновленном контенте, в глотке свежего воздуха и новых идеях, которые пока находятся где-то за гранью моих умственных возможностей. Но это пока. Когда лампочка над моей головой вдруг зажжется и я выкрикну «Есть идея!», нам с ребятами не придется больше обдумывать дурацкие варианты, типа того, что мы обсуждали сегодня. Два года назад мисс Флорес, наш директор, предложила мне возглавить редакцию школьной газеты, которой никто не желал заниматься. А поскольку я собираюсь поступать на факультет журналистики в будущем году, это предложение показалось мне очень заманчивым и перспективным.

Чтобы срезать дорогу, сворачиваю на узкую тропинку, которая спускается и поднимается, точно океанские волны, повторяя изгибы зеленых холмов нашего славного города Гринлейк.

Телефон издает плавное бурчание и я, продолжая уверенно шагать вперед, пытаюсь отыскать свой гаджет на самом дне бездонной сумки, в которой, как обычно, есть всё на свете. Из-за моей жуткой предусмотрительности Оливер часто называет меня «бабулькой», поскольку те всегда носят с собой лекарства для любого органа и части тела, расчески, крем для рук и всякие другие принадлежности. Телефон беспрерывно вибрирует и бурчит, уведомляя о куче входящих сообщений. И кого это так прорвало?

Мой взгляд случайно цепляется за маленькое желтое пятно на чистой и белой рубашке, которое не понятно откуда взялось. Я останавливаюсь и пробую очистить ткань кончиком ногтя, как вдруг меня отшвыривает в колючие кусты и я падаю задницей на что-то мокрое и мягкое…

Из моей сумки вылетает практически всё. Смахнув выбившиеся пряди волос с лица, я пытаюсь понять, что случилось, и в немом ужасе таращусь в пустоту перед собой. Пустая и безлюдная тропинка, нет никаких звуков.

– Эй? – не то кричу, не то шепчу я. Мне не то, что бы страшно, просто… Что это такое было?! – Эй?

С трудом поднявшись на ноги, я обнаруживаю ужасную вещь. Страшную, дикую и до крайности постыдную: моя школьная юбка в собачьем дерьме. Наспех собрав свои вещи, я пытаюсь очистить ткань влажными салфетками, да вот только дерьма так много, что даже целой упаковкой не обойтись! Запах настолько отвратный, что я уже в сотый раз за две секунды подавляю в себе рвотный рефлекс.

Внезапно где-то в стороне слышится мужской смех. Я замираю на месте, пытаясь понять, приближается ли источник мужского голоса, или наоборот отдаляется. В первом случае мне нужно бежать отсюда, сломя голову, ведь позорище то ещё! А во втором, я могу спокойно разгуливать в вонючей юбке, поскольку эта тропинка практически всегда безлюдна.

Но тогда откуда же этот смех?

– И как прошло? – Смех. – Передай Лиаму, что он придурок. – Смех. – Нет, не настолько, как я себе представлял…

Точно лошадь на скачках, я срываюсь с места и ныряю в противоположные кусты, прячась от того, кто вдруг выходит на тропинку со стороны тех, куда меня кто-то или что-то швырнул. Чуть высунув голову, я наблюдаю за странной картиной: высокий парень в одних только спортивных шортах и белых кроссовках «Найк», начинает медленно крутиться на месте и буквально заглядывать в те кусты, где только что была я. Его бронзовое тело блестит от пота, а с черных волос стекает вода, словно он только что вышел из душа.

– Хочешь посмеяться? – говорит он своему собеседнику через беспроводные наушники. – Минуты три назад случайно влетел в какую-то девчонку и богом клянусь, она свалилась в кусты. Черт его знает, я просто бежал и песню слушал, как вдруг бабах! – по всей видимости, отвечает он на вопрос. Потом этот тип смеется и резко отпрыгивает назад. – Здесь же дерьма целое ведро! Том, кажется эта девчонка свалилась в гору собачьего дерьма. Господи, ну и вонь же…

А дальше тихий смех, громкий смех, ругательство. Мало того, что я сижу здесь в траве, на моей заднице по-прежнему собачий шоколад и я с трудом пытаюсь не заблевать всё вокруг, так ещё и человек, по вине которого я во всё это вляпалась без зазрения совести смеется надо мной! Не будь мое положение настолько идиотским, я бы непременно подошла к нему и влепила пощечину.