Новенький

17

Мое отражение в огромных чистейших окнах двухэтажного дома на холме не внушает ничего хорошего. Меня как будто подобрали с помойки на краю города, где я жила несколько лет.

– Проходи. Будь, как дома, Хейзи.

Я неуверенно захожу в светлый дом, где пол настолько чистый и сверкающий, что мне становится до ужаса неловко.

– Что ты делаешь? – спрашивает меня Картер.

– Снимаю обувь. Не хочу оставить следы на этом…идеально чистом полу.

Поставив свои грязные кеды в самом углу, я медленно прохожу в просторную гостиную с белоснежным кожаным диваном, стеклянным столиком и…непомерно огромным окном во всю стену.

– Ого… Здесь так… Много места. Когда я была маленькой, мы с ребятами прибегали сюда. Тайком, конечно. Заглядывали в окна, залазили на деревья, чтобы посмотреть второй этаж. Кто бы мог подумать, что спустя несколько лет я окажусь внутри да ещё и перемазанная дерьмом.

Картер усмехается и предлагает выпить.

– Воду, если можно. Пока я убегала от тебя, у меня в горле пересохло.

– Ты отлично бегаешь.

– А ты не очень. В фильмах ужасов маньяки обычно обладают куда более лучшей физической формой. – Картер улыбается мне и протягивает стакан с водой. Несколько секунд я молчу, сгорая от стыда и смущения под его пристальным, но теплым взглядом. Резко выдохнув, я, наконец, говорю: – Если бы я не оставила ключи от дома в куртке, которая сейчас лежит на заднем сиденье в машине Оливера, меня бы здесь не было. Но, поскольку, выбора у меня нет…

– Ты согласилась прийти ко мне домой, – перебивает Картер и продолжительно кивает.

– Точно! А ещё ты сам виноват в том, что со мной случилось, поэтому не думаю, что с моей стороны будет наглостью попросить тебя какую-нибудь чистую одежду и дать мне возможность…

– Отмыться от грязи, – снова говорит он, улыбаясь.

– Верно.

– Хейзи Пирс, я обеспечу тебя всем, что только пожелаешь.

Странная формулировка. Кажется, я даже краснею. В сотый раз за последние десять минут.

– Поднимайся на второй этаж, – сообщает он мне и возвращается на кухню. – Первая дверь справа – спальня моей сестры. Там есть ванная комната и все эти девчачьи штучки, которые тебе явно понадобятся.

– Сестра?! – вырывается у меня. – У тебя есть сестра?

– Ей двенадцать, – усмехается он. – Она учится в средней школе.

– Ого! Я не знала…

Наверное, об этом вообще никто не знал.

– Почему тебя это удивляет?

Пожимаю плечами и решаю оставить этот вопрос без ответа.

– Она сейчас дома? Я не хочу напугать её!

– В их школе тоже бал в честь Хеллоуина, а потом она едет с ночевкой к подружке.

– Мм… Хорошо тогда. Первая дверь справа, верно?

– Точно. Навряд ли тебе подойдет что-то из её одежды. Она очень маленькая и худенькая.

– А я огромненькая и толстенькая.

– Я хочу сказать, что у нее ещё нет твоих форм.

Не краснею. Я совсем не краснею.

– Поэтому я принесу тебе что-нибудь из своего. Не против?

Я с трудом проглатываю слюну. Надеть одежду Картера Прайса… Как я могу быть против?!

– Ладно, как скажешь, – пожимаю я плечами. – Мне всё равно, что надеть, главное чистое.

– Я понял, – улыбается Картер. – Поднимайся. У меня глаза слезятся от…

Подпрыгнув на месте, я спешу на второй этаж. Очарование Картера способствовало тому, что я потеряла обоняние, ибо вонь, которую чувствует он, я совершенно не ощущаю.

Спальня его младшей сестры небольшая, но так же, как и любая комната в доме, отличается огромным окном во всю стену. Здесь пахнет ванилью и жареным сахаром, на спинке стула у белого письменного стола висит розовая пижама с голубыми слониками, а под ним – пушистые розовые тапочки.

– Миленько.

Прежде, чем раздеться и включить душ, я закрываю дверь на замок, а потом, дабы быть ещё спокойнее, что никто в лице Картера сюда не вломится, я подпираю дверь деревянной корзиной для белья. Она оказывается невероятно тяжелой, но я всё равно умудряюсь поставить её у двери.

Надеюсь, двенадцатилетняя хозяйка всех этих баночек с гелями, бальзамами и маслами не будет ругаться, если я воспользуюсь всем, что здесь есть?

Закутавшись в полотенце, которое нахожу на полке, я расчесываю волосы, наношу на тело кокосовое масло, чтобы завершить убийство дерьмо-вони, и ставлю корзину для белья на место. Осторожно открываю дверь и заглядываю через щелочку.

Комната пуста, но Картер в ней побывал. На кровати лежит темная футболка, спортивные штаны и…розовые кеды?

– Круто выглядишь! – встречает меня Картер спустя несколько минут. Я спускаюсь по сверкающей лестнице со стеклянной перегородкой и заправляю за ухо мокрые волосы. – Розовый тебе очень идет.

– Смешно.

– Извини. Джесс сейчас помешана на розовом цвете. Кстати, эти кеды – её.

– Я уже поняла.

– У вас размер одинаковый. У моей мамы на два больше, ты бы хлюпала в её обуви.

– Мм. Ты очень внимательный.

– Я просто посмотрел размер на твоих грязных кедах.

– Надеюсь, ты их выбросил. Кстати, куда можно деть вот это? – протягиваю я связанную кучу грязной одежды.

– В мусорку? – усмехается он.

– Ну, если тебе так хочется, то ты можешь развешать эти лохмотья в своей комнате и всегда вспоминать о своем дурацком поступке.

Его теплый взгляд улыбается мне.

– Я – болван. Знаю.

– Это ещё мягко сказано.

Картер забирает мою одежду и бросает её в мусорное ведро, а потом достает из него полный черный пакет и завязывает концы.

– Начинай, – говорит он.

– Что же?

– Чихвостить меня. Я заслужил и готов понести наказание.

– У меня нет сил на то, чтобы отчитывать тебя, Картер, – спокойно отвечаю я, наблюдая за ним. – Просто ответь мне, зачем ты сделал это? Ты пугал меня, гнался за мной по улице, преследовал. Зачем?

Вздохнув, Картер выпрямляется и поворачивает ко мне голову.

– Тут несколько причин.

– И я их с удовольствием выслушаю.

– Ладно. Сегодня Хеллоуин.

– А-а! – восклицаю я. – Вот оно что!

Он смеется и ставит руки в боки.

– А ещё ты утверждаешь, что ничего не боишься и упрямо ходишь дорогой, на которой нет ни одного фонаря.

– Так ты хотел проучить меня?

– Я хотел показать тебе, что не нужно всегда быть такой самонадеянной. То, что ты смелая и отважная – огромный плюс. Для такой девушки, как ты, это очень хорошие и важные качества. Но не стоит всегда полагаться на них. Точнее, быть настолько уверенной в себе. Твой чай, – мягким голосом говорит Картер, поставив на стол большую белую кружку. – Печенье, конфеты.

Проигнорировав его предложение, я складываю руки на груди и не свожу с него глаз.

– У тебя с этим какие-то проблемы, да?

– С чем «с этим»?

– Ты не раз акцентируешь внимание на том, что может быть опасно для девушки, а что нет.

Картер спокойно достает из холодильника контейнер с нарезанными кусочками индейки и принимается собирать сэндвич.

– И что это значит – «для такой, как я»?

– Абсолютно все девушки должны беречь себя, Хейзи. Миновать безлюдные и неосвещенные дорожки, не садиться в машину к незнакомому парню, не пить из предложенного им стакана и так далее. Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, но это не ответ на мой вопрос.

– Ты очень красивая, Хейзи, – вдруг говорит Картер, остановив на мне внимательный взгляд. – Даже больше. А очень красивые девушки всегда подвержены большей опасности.

Скажи что-нибудь, Хейзи. Не молчи, говори, глупая! Но у меня в одну секунду пропадает дар речи, а ноги вообще кажутся чужими.

– В Калифорнии у меня была подруга. Мы не встречались с ней, она просто была в нашей большой и дружной компании. Красивая, добрая, умная и независимая. Очень похожа на тебя в этом плане, хотя этой долбаной самоуверенности и независимости было в ней намного больше. Однажды мы поехали на вечеринку – обычное дело. Пили, развлекались, а потом Линда куда-то пропала. Никто не удивился, ведь она никогда не говорила, куда едет, с кем – мы привыкли к этому. На следующий день позвонила её мама и спрашивала, где её умница-дочь? Наши родители – современные люди. Они доверяют нам, мы доверяем им и никогда не нарушаем своих обещаний. Они знают, что мы не курим травку, не напиваемся до потери сознания и не творим дичь, вроде той, что постоянно показывают в идиотским фильмах про подростков. Но вот Линда пропала, от нее нет ни слуху, ни духу несколько дней. Полиция ищет её, волонтеры ищут её, родители в полном отчаянии и уже не надеятся увидеть дочь живой. Линда не выходила на связь пять дней. А потом вдруг ранним-ранним утром она появляется в отделении полиции штата Невада.

– Боже! – выдыхаю я. – Она жива!

Взгляд Картера неспешно проходится по моему лицу, а потом снова опускается на почти два приготовленных сэндвича.

– Что с ней случилось? – осторожно спрашиваю я.

– На той вечеринке, где вроде бы все друг друга знали и видели когда-то, она познакомилась с парнем. Он принес ей выпивку, они вышли на улицу, чтобы подышать воздухом, а что было дальше, она не помнила. Очнулась уже в какой-то комнате, привязанная веревкой к кровати.

– …Боже…

– Я не думаю, что стоит вдаваться в подробности тех пяти дней. В общем, смелость и отвага Линды позволили ей сбежать из логова самого настоящего маньяка, на счету которого было два убийства. Я поступил глупо, гоняясь за тобой сегодня, но мне лишь хотелось хоть как-то доказать тебе, что даже в таком тихом и добродушном городке, как Гринлейк, нельзя терять бдительность, Хейзи. Ты ходишь домой той темной дорогой и садишься в машину к человеку, которого впервые видишь. Просто не делай так больше, пожалуйста.

История, рассказанная Картером, внушает больший страх, чем сегодняшняя погоня за мной. И я вижу, что она оставила неизгладимый след на нем. Не удивлюсь, если Картер испытывает чувство вины за случившееся с его подругой.

– Твой сэндвич, – протягивает он мне тарелку и улыбается. Я молча принимаю её, не в силах оторвать от Картера своих глаз. – Приятного аппетита.

– Вы поэтому переехали сюда? – спрашиваю я. – Из-за той истории?

– Нет, но она тоже имела место быть в числе причин для переезда. Мне нравится Гринлейк, – с улыбкой признается Картер. – Добрый, уютный, тихий и одомашненный городок. Здесь есть большие центры, недалеко студенческие городки. Я рад, что родители выбрали именно его.

Взгляд Картера пронзает мое сердце. А мой желудок безнадежно влюбляется в его вкуснейший сэндвич.

⁂

– Твои родители уже дома, – кивает Картер в окно первого этажа. Мой папа с зелеными волосами изображает не то гольфиста, не то стриптизера с поломанным шестом. – Что он делает?

– Дурачится! – отмахиваюсь я и сажусь боком, чтобы закрыть обзор Картеру. – Ладно… Спасибо, что позволил посидеть немного у тебя дома. И отмыться. И за одежду… И сэндвич, кстати, был выше всяких похвал. – Замолчи, Хейзи. – Я постираю твою одежду и верну её. Принесу в школу.

– Хорошо.

– Ладно… Я пойду.

Выхожу из машины и стараюсь не запнуться о какой-нибудь камешек. Пока мы ехали к моему дому, у меня вспотела спина от волнения.

– Хейзи?

Я оборачиваюсь.

– Тебе понравились цветы?

– О! Да! – киваю я. – Чудесные. Волшебные! Они просто… Вау! – Мне пора заткнуться. – Жаль, что ты раздавил их своей тяжелой задницей.

– Прости, – усмехается он, не сводя с меня игривых глаз.

– О, никогда! – бросаю я в шутку и разворачиваюсь на пятках. – Ты будешь виновен в этом до конца своих дней.

– Тогда подарю тебе их снова! Спокойной ночи, Пирс!

Снова?

Снова?!

Я оборачиваюсь, но машина Картера уже умчалась по узкой дороге. Я ведь такая дура! Я же не говорила ему о цветах, а он спросил так, будто знал…

Боже…

– Милая, привет! – слышу веселый голос мамы за спиной. – Как прошел праздник? О! Что это на тебе?

Я оборачиваюсь с вытаращенными глазами.

– Что же это делается то, мам?

– А что делается? – смеется она. – Мм, это не твоя одежда. А футболка то мужская, – разглядывает она. – Очень качественная! Где взяла? Я бы тоже такой обзавелась.

– Мам, что делается то? – тяну я, с трудом осознавая происходящее.

– Милая, только не говори, что Бреди Макбрайт опять протащил водку в школу и ты напилась?

– Что же творится, – без конца причитаю я и бреду к дому.

Картер Прайс послал мне записку и подарил цветы. Картер Прайс именно тот, кто запретил всем парням школы гулять со мной. Это точно он. Я уверена.