Новенький

8

Всё воскресенье Оливер приходит в чувства, а я занимаюсь тем, что читаю бесконечные признания в любви Картеру, Бреди, Стиву Райту, Крису Мендесу и Келли Радж, а в перерывах в сотый раз пересматриваю с родителями подборку старых голливудских комедий. Оставшиеся десять конвертов я оставляю на вечер, когда после сытного ужина мы снова усядемся в гостиной перед телеком и будем досматривать «Птичку на проводе» с Мелом Гибсоном и Голди Хоун. Вчерашняя выходка новенького сидит во мне болезненной занозой и большую часть дня я только и делаю, что недовольно бурчу себе под нос на всё, что так или иначе вызывает у меня раздражение.

– Хейзи, как ты смотришь на то, чтобы твоя мама надела костюм Мартиши Адамс на Хеллоуин?

– А ты будешь её Гомесом? – спрашиваю я усаживаясь на полу и подгребая к себе блокнот с запечатанными конвертами.

– Классная идея, правда?

– Пап, тема слишком заезженна.

– А я тебе говорила! – подмигивает мне мама, неся из кухни огромную миску с попкорном. – Если ты по-прежнему мечтаешь победить в конкурсе самых страшных костюмов, то нарядившись в Адамсов, мы и в этом году останемся в пролете.

– Ладно, – вздыхает папа. – Придумаем что-нибудь другое. А ты, милая, уже определилась с костюмом?

– Нет. До Хеллоуина ещё полтора месяца, так что время есть.

– О, это же типичная фраза глупцов, которые потом вынуждены напяливать на себя костюмы каких-то печенек, потому что в магазинах начинают скупать всё самое лучшее уже сейчас. Почему ты так тяжело вздыхаешь?

– Надоело читать чужие сопли и слюни, – буркаю я в ответ, вскрывая очередной конверт с признанием. – Мам, включай фильм.

На экране появляется молоденькая Голди Хоун. Мой взгляд задерживается на её милом платье цвета насыщенной фуксии, которое я бы ни за что на себя не надела, поскольку у меня слишком костлявые плечи. Ну, по крайней мере, мне так кажется, а вот мама всегда уверяет в обратном.

Признание: «Мне нравится смотреть на то, как ты потягиваешь сок из трубочки, Хейзи Пирс. В этот момент твои глаза живо разглядывают в столовой каждый угол, каждое лицо, но мое, почему-то, обходят стороной. Может, я нравлюсь тебе? Именно поэтому ты игнорируешь мое существование?»

– Да, Хейзи?

– Что? – хлопаю ресницами. – Я… Я не расслышала.

– Как ты смотришь на то, чтобы завтра же отправиться в «Лавку колдуна» и посмотреть, какие костюмы есть в наличии? – повторяет папа. – Мы ведь ещё будем свои изменения вносить, так что чем раньше купим, тем будет спокойнее потом.

– Отличная идея. Ой, нет! Я не могу, пап! Послезавтра выходит новый выпуск газеты и мне нужно подготовить материалы к верстке. Может, выберем для этого другой день? Скажем, послезавтра?

– Договорились, – с улыбкой кивает мне папа. – Только не забудь.

– Как такое возможно!

Жалоба: «В прошлом году Келли Радж едва не сбила меня на парковке супермаркета. И вместо того, чтобы извиниться, она показала мне средний палец и пригрозила, что в следующий раз обязательно переедет меня. Объясните мне кто-нибудь, почему человек, не уважающий никого, кроме своего длинного носа, является председателем школьного совета?»

– Что тебя так развеселило? – интересуется мама шепотом.

– Да так, – отмахиваюсь я и тянусь к вибрирующему сотовому. – Прочитала забавную историю.

Открываю окно входящего сообщения от Оливера и смотрю на фото, что он мне отправил. В его ладони лежит цветной стикер, на котором знакомым красивым почерком написано:

«Я без ума от тебя, Хейзи Пирс».

Оливер: «Кто-то без ума от тебя, Хейзи Пирс!»

Я: «Спасибо, я умею читать!»

Оливер: «Ну, разве это не романтично? У тебя есть тайный поклонник!»

Я: «Кто-то просто развлекается».

Оливер: «Даже если и так, всё равно романтично ведь, разве нет?»

Я: «Наверное».

Что я несу? Это же офигеть, как романтично! Тайный поклонник! Да у меня и обыкновенных никогда не было! Кроме Барри. Но это не считается.

– Хейзи? – снова обращается мама. – Всё в порядке, милая?

– …Мм, да.

– Ты такая счастливая сидишь.

– Обожаю этот фильм. Каждый раз смотрю, как первый.

– Вся в меня! – шепчет довольный папа.

Не успеваю я отойти от признания, которое попалось Оливеру, как вдруг от Эммы приходит сообщение с фото.

«Пирс, у тебя самые красивые глаза во вселенной», – читаю я на записке.

Вау.

Третье за вечер. «Прославилась» я только вчера, а эти письма мы забрали на дом в пятницу. Значит, мой выигрыш на вечеринке не имеет к этим признаниям никакого отношения.

Оливер: «Да ты просто бьешь все рекорды!»

Я: «Эмма и тебе отправила?»

Оливер: «Что отправила? Смотри, что ещё есть».

«Хейзи Пирс, может сходим в кино? Только пообещай, что не врежешь мне, если вдруг я не смогу удержаться от поцелуя с тобой?»

Я: «Это же Барри Шоу!»

Оливер: «Я тоже так подумал сначала, но уж больно дружелюбно пишет. Не похоже, чтобы он простил тебя».

Я: «Барри вообще на меня внимания не обращает. Наверное, решил во второй раз испытать судьбу!»

Оливер: «Хейз, я не хотел говорить тебе, но…»

Я: «Та-а-ак… В чем дело?»

Оливер: «Мы с Барри вместе ходили на занятия по информатике и в прошлом году, после вашего свидания, он всем говорил, что целуешься ты, как трехтонный осьминог, который весьма болезненно засасывает свою жертву».

Я: «ЧТО?! И ты молчал об этом?!»

Оливер: «Я не хотел расстраивать тебя! К тому же, его слушали только такие же ботаники, как и он. Не думаю, что это послание написал тебе Барри, ведь он до сих пор изредка называет тебя «Хейзи-осьминог».

Я: «Господи! Я – Хейзи-осьминог?! Какого черта узнаю об этом только сейчас, Оливер?!»

Не успев переварить эту информацию, на меня снова обрушивается другая.

Эмма: «Хейзи, сегодня определенно твой вечер! Я бы списала эдакую популярность на вчерашнюю вечеринку, да вот только письма мы эти ещё в пятницу забрали. Ты в курсе, что это значит?»

На фото очередная записка.

«Не целуйтесь с Хейзи Пирс. Мало того, что она до сих пор девственница, так ещё и за свои семнадцать целоваться толком не научилась! Проще говоря: поцелуй Хейзи Пирс равен эффекту, производимому огромным осьминогом в момент присасывания к жертве!»

А вот это определенно Барри. Значит тот, кто приглашает меня в кино и говорит о поцелуе… Что-то я совсем запуталась.