Новые марсианские хроники

Сийм Вескимеэс Перевод Ирины Никитиной Берег Штормов

Наперебой мигала вся имевшаяся в помещении сигнализация, пронзительно завывала сирена, тёмно-коричневая планета на экране стремительно увеличивалась в размерах, при этом стрелка на шкале реактора медленно, но неуклонно смещалась к красной черте. Сидевшая перед пультом девушка в растерянности кусала губы, силясь понять, что означают цифры на экране. То и дело она нажимала на клавиши, посылая новые команды, или щелкала переключателями на горизонтальной плоскости пульта. Порой ей удавалось добиться временной стабилизации системы, но контрольная стрелка всё равно ползла к красной отметке, а планета на экране становилась всё больше.

Одежда девушки состояла из полоски материи шириной в пять сантиметров, небрежно наброшенной на голое тело. Стоявший у неё за спиной мужчина с интересом наблюдал, как на коже девушки выступают капельки пота.

В игре разноцветных огней начала просматриваться определённая закономерность. Девушка отъехала на стуле назад и, откинув с лица волосы, посмотрела через плечо. Мужчина быстро отвёл взгляд в сторону. Движения девушки были настолько притворно эротичными, что этого нельзя было не заметить. Мужчина вдруг понял, что чувствует исходящий от неё чуть сладковатый, пьянящий аромат.

— Ладно, выходим,— буркнул он и стянул с головы шлем. Помещение с пультом исчезло. Они находились в пустой, без окон комнате с серыми стенами из матовой нержавеющей стали. На девушке, сидевшей по другую сторону стола, была широкая юката[5].

— Всё не так уж плохо, но в реальных условиях после такой встряски реактор Эрделя взлетел бы на воздух.— мужчина вздохнул и посмотрел на свою собеседницу.

Лицо девушки утратило ангельски чистые черты, присущие ему в виртуальности. Можно было поспорить, что и тело под юкатой не слишком хорошо натренировано, а кожа покрыта мелкими складочками и морщинками.

— Упростим задачу.

Мужчина стукнул пару раз по столу (это был большой сенсорный экран) и знаком велел спутнице снова надеть шлем.

На этот раз они оказались меж высоких колонн, стоявших на плато из белого камня. Внизу виднелось затянутое туманом и покрытое темными маслянистыми пятнами в радужных разводах болото, кишащее зелёными, с плоскими треугольными головами змеями.

— Это мир с полулогарифмическим увеличением, в котором змеи соответствуют последовательностям резонансных частиц. Чтобы было понятно, на каждой из них написано, что она собой представляет. Болото — это среда формирования белых карликов. Используя колонны как дифракционную решётку и применяя по своему усмотрению смещение мезонов, выведи нейтринный генератор на четырёхкратную мощность, равную 30 в 10‑й степени.

Подумав, девушка прыгнула в болото и стала выхватывать из него гадюк. На ней снова были только лоскутки материи,— такой наряд обычно называют «алиби»,— когда она поворачивалась или подпрыгивала, мышцы под кожей так и играли. Мужчине нравилось наблюдать за ней…

И снова, уже в который раз за последние дни, ему вспомнилась другая девушка, которую он тоже когда-то обучал. Он запомнил её в юбке с узорами из рун, босиком ходившую по университету, помнил её тихий голос и утонченную красоту. В виртуальности Кятлин была такой же, как и в жизни. Даже там она носила свою разукрашенную рунами юбку и блузку, завязанную узлом на животе. Прекрасная, как фея, и всегда далекая, как будто из другого мира.

Он помнил эту девушку в толпе студентов, тихим голосом напевающую песни, помнил, как удивился, когда узнал, что большую часть из них она сочинила сама. То были песни о свободе и о людях, дерзнувших мечтать; слова будили в душе светлые воспоминания, а перед глазами проносились удивительные картины сказочных городов (и это притом, что, скорее всего, ни городов таких, ни свободы, о которой пелось в песнях, не было и в помине…). Он отлично помнил, как принимал у неё экзамены, и особенно один, когда после допущенной Кятлин вопиющей ошибки он неожиданно для себя самого процитировал её же стихи про недотёпу штурмана на корабле — но в конце концов поставил-таки ей удовлетворительную оценку. Через пару секунд, должно быть, успев усмехнуться про себя и по достоинству оценить ситуацию, поэтесса сказала: «Всё равно это не моя специальность…». Пальчики её скользнули по щеке мужчины. «Ты хороший… Спасибо».

Тогда мужчина не осмелился ответить на её взгляд, он даже не попытаться сделать это, испугавшись той силы жизненной энергии, что была заключена в мимолётном обещании… Так же, как и потом, ещё много раз, когда ему казалось, что во взглядах девушки читается нечто большее, чем простая благодарность… А теперь уже слишком поздно думать об этом, потому что завтра Кятлин умрет…

Бултыхающаяся в болоте студентка собрала змей в кучу, из которой вдруг выскользнуло нечто ослепительно-яркое, разом уничтожившее полмира и заменившее его вертикальной зеркальной плоскостью. Девушка выжидающе посмотрела на преподавателя, во взгляде — просьба о помощи и неясное пока ещё обещание. Хорошо ещё, что на экзамен студенты являлись в своём физическом обличье (чтобы можно было удостовериться, что это именно тот человек, который должен сдавать экзамен), иначе бы они вовсю использовали свои виртуальные личности, ловко балансируя между «можно» и «нельзя». Радужные разводы болотных пятен растеклись по телу девушки, так что уже не понятно было, остались ли на ней имитировавшие одежду лоскутки. Мужчина снова отвёл глаза в сторону. Взгляд его упал на зеркало, отражавшее чудовищную картину. Перед молодой, красивой, почти обнажённой и почему-то странно пятнистой нимфой стояло толстое, бледное, не вызывающее ни малейшего интереса существо. Да, профессор Бартоломей Фенгус, пробормотал он про себя, мир иллюзии не для тебя.

— Это, конечно, хорошо, что ты запомнила, каким образом через смещение мезонов можно приостановить цепную реакцию, но это не служит оправданием тому, что ты поменяла местами части уравнения пространства, да к тому же ещё и перепутала знаки,— с досадой вздохнул Фенгус.

— Я рассчитывала использовать последовательность сигма-класса,— развела руками девушка.

— Именно поэтому её тут нет,— иначе всё было бы слишком просто.

Фенгус сделал шаг вперёд, движением руки превратил зеркало в пыль и вытянул из болота гадюку.

— Профессор, это опасно!

— Можешь быть, ты и права, но всё же, проверь, пожалуйста, всё заново.

Девушка обречённо вздохнула и, не зная, что делать, носком ноги поворошила кучу змей. Вновь ярко вспыхнул свет, и мир исчез.

Фенгус снял с головы шлем. Не двигаясь с места, он смерил девушку мрачным взглядом.

Завалить её, что ли?..

Негромко заверещал зуммер личной связи. Профессор раздражённо повернулся к экрану,— кто посмел игнорировать сообщение «идёт экзамен»? Едва взглянув на монитор, он не смог сдержать досадливого вздоха.

— Ну что тебе надо? — устало спросил Фенгус.

Его окружали уже не металлические стены, а замкнутое пространство жилой комнаты, заставленной всевозможной мебелью.

— Так-то ты разговариваешь с женой?! Грубиян! Мог бы быть и повежливее…

— У меня экзамен,— мужчина бросил смущённый взгляд на девушку.

— У тебя всегда найдётся какое-нибудь оправдание. Звонила Марта, ты сможешь, в конце концов, поговорить с Оскаром о том, когда мы поедем в Цитадель, это нужно решать сейчас, и ты должен зарезервировать место через Мимикри, у тебя же там какие-то льготы, ты, конечно, мог бы и сам проявить инициативу, у меня такое чувство, будто только я занимаюсь этим делом, стараюсь держать вас вместе, а у тебя даже не хватает такта разговаривать со мной вежливо, ты что, не любишь меня больше, и вечером поговори с Тиной, поедет она с нами или нет, у неё появился какой-то странный молодой человек, она думает, что с ним ей будет лучше, и мне кажется, что она собирается пойти с ним на фестиваль, как ты считаешь, не слишком ли она молода для этого…

— Я позвоню Оскару, как только освобожусь,— прервал мужчина кажущийся бесконечным поток слов.

— Сделай это непременно и подожди, не прерывай связь…

— Нельзя ли поговорить попозже, я всё же работаю.

— Ты меня совершенно не слушаешь, утром убегаешь, приходишь поздно вечером, и никакого толку от твоей вечерней работы.

— Может быть, оставим мою работу в покое? Я делаю то, что считаю нужным. В конце концов, я всегда этим занимался…

— До тех пор, пока тебя в один прекрасный день не вышибут оттуда, и никогда ты не получишь денег на фундаментальные исследования, так что можешь забыть своё нуль-пространство и заняться более земными делами, которые приносят доход, парню Каори ты отказал, не захотел с ним заниматься, вместо этого пялишься на своих студенток…

— Слушай, ты умолкнешь, в конце-то концов? Ты уже всё сказала!

— Как ты со мной разговариваешь! Почему я должна это терпеть? У всех остальных мужья как мужья…

Фенгус прервал связь и вымученно улыбнулся девушке.

— Итак… На чем мы остановились?..— Он тяжело вздохнул, закрыл глаза, провёл ладонями по лицу и сосчитал про себя до десяти.— Ладно, это последний экзамен в семестре. Вообще-то ты вытянула на трояк, но я искренне советую тебе заняться чем-нибудь другим и ни в коем случае не лезть в реакторы — люди могут погибнуть. Получай свою четвёрку и… От всей души — успехов.

Он поставил подпись. Зачётка тихо пискнула, сообщая, что отметка получена. Девушка вскочила со скоростью мысли и схватила свои вещи. Затем вдруг обернулась, обежала вокруг стола, забросила руки профессору на шею и поцеловала его. Горячо, в губы. Сквозь одежду мужчина почувствовал округлость её грудей, на мгновение прижав к себе потерявшую равновесие девушку, ощутил всю тяжесть её тела, обнаружив при этом, что не такая уж она мягкая и податливая. Через три секунды девушка исчезла,— только коричневая юката мелькнула меж дверей.

Профессор Фенгус долго сидел на одном месте, ошеломлённый и счастливый. Это было что-то большее, нежели просто лукавое подмигивание, но можно ли было пойти дальше…

Куда?.. Куда он мог пойти?..

Он изредка встречался с Кятлин и после того, как она закончила обучение. Однажды во время сумасшедшей вечеринки в клубе, на которой они по чистой случайности оказались вместе, девушка дала понять Фенгусу, что готова обменяться с ним личными каналами связи. Но мимолётные касания, тёплое поглаживание пальцев по щеке были ему дороже, чем ураганный секс в виртуальности. Поэтому у них так ничего и не сложилось, ведь встречаться физически… Нет, это было невозможно.

А спустя какое-то время поэтесса исчезла. Фенгус услышал о ней спустя годы, когда она стала заниматься политикой и делами церкви. Политика в представлении Фенгуса была не более чем отличной возможностью нажить себе врагов, а Церковь Освобождения была и не церковью вовсе,— она служила прикрытием для организаций, боровшихся за неприкосновенность человеческого сознания. Началось это после того, как, подчинившись давлению Земли, правительство Марса присоединилось к Конвенции о Сознании и Личности ООН. Примерно месяц тому назад служба безопасности ООН раскрыла подпольную организацию, которая занималась тем, что переправляла с Земли на Марс находящихся в розыске бунтарей и диссидентов, и потребовала выдачи скрывавшихся на Марсе заговорщиков. К тому времени, когда правительство Марса дало своё согласие на выдачу девяти заговорщиков, все они уже сидели в подвале посольстве Земли в Аресе. Их ожидало сканирование мозга и коррекция личности. В числе арестованных была и Кятлин.

У всех членов Церкви Освобождения под череп был вживлён защитный контур, блокирующий любую попытку проникновения в мозг. Система настраивалась таким образом, чтобы уничтожить личность человека при попытке изменить её. По законам Земли отказ от назначенного приговором суда сканирования мозга рассматривался как суицид. Фенгус был уверен, что поющая о свободе голубоглазая фея скорее умрёт, чем позволит изменить своё сознание.

Профессор провёл ладонью над знаком выключения на столе, убедился, что компьютер начал выполнять команду, и пошёл по длинному белому коридору, думая о том, насколько устало и немощно звучат его шаркающие шаги по сравнению с жизнерадостным стаккато, что выбивают резвые девичьи пятки.

Он не свернул, как обычно, в туннель метро, а пошёл наверх по переходам купола.

Когда Фенгус оказался на открытом пространстве под оранжевым куполом неба, лучи далёкого солнца уже коснулись горизонта. Примера, крупнейший город Марса, расползался во все стороны, словно плесень. Стены, крыши, ступени, запутанные переходы в пыльных сумерках превращались в нечто неопределённое. Каким бы чистым ни было покрытие каждого купола в отдельности, их было так много, что казалось, будто мрачные, бесцветные строения тонут в неподвижном тумане. Купола над головой видно не было, и Фенгус решил подняться выше.

Закат на Марсе совсем не такой, как на Земле. Солнце к вечеру не становилось красным. Днём оно было белым, вечером сквозь покрытия куполов казалось болезненно дымчатым и оставалось таким до тех пор, пока какая-нибудь крыша не разрезала его надвое, будто ножом. Ночью небосвод становился чёрным, а звёзды яркими и колючими.

Фенгус зевнул. Пыль и запах металла. Он подошёл к краю крыши, где только невысокий парапет и пара метров тонкой стальной сетки отделяли его от двухсотметровой пропасти. Здесь, в старой части города, где находились и университет, и его жилье, между домами, как в шахтах, прятались парки. При искусственном освещении ещё росли старые деревья и, не исключено, что в их ветвях водились какие-нибудь мелкие животные.

На открытых пространствах видны были играющие в песочницах дети, да люди, бродящие туда-сюда по кривым дорожкам. Из низкой постройки, служившей пристанищем для молодёжи, высыпали на травку с полдюжины ярко разодетых типов, многие из которых с трудом сохраняли вертикальное положение, а секундой позже из открытых дверей послышалось что-то отдалённо напоминающее музыку.

— Драный мешок, в котором грохочут пустые жестянки,— пробурчал Фенгус.— Что они сделали с музыкой…

— Это музыка нового поколения,— услышал он голос у себя за спиной.— Можешь быть уверен, лет через десять, услышав её, они будут только недоумённо пожимать плечами. То же самое случилось и с нами, когда мы повзрослели… А вот Бах и Моцарт останутся навсегда.

Профессор обернулся и посмотрел на чужака. Мужчина оказался сверстником Фенгуса. Он был высок и полноват и при этом… какой-то другой, какой-то… опасный. «Полицейский»,— промелькнуло в голове у Фенгуса.

— Да знают ли они вообще что-нибудь о Бахе или Моцарте? Ну ладно, эти имена иногда ещё проскальзывают в анекдотах. А о Вагнере, Листе?..

Зазвонил мобильный телефон. Фенгус закрыл на секунду глаза и недовольно хмыкнул. По мелодии он уже понял, кто звонит. Нехотя он взял аппарат — и застыл от удивления, как столб, не сумев за несколько долгих секунд ничего предпринять, а стоявший рядом с ним мужчина выхватил у него из руки телефон и кинул его, запустив по крутой дуге, в пропасть. Они оба проследили, как далеко внизу, на глубине сотен метров, вспыхнуло пламя, после чего автоматика телефона мгновенно превратилась в пепел, всосавшийся в стену.

— Это была Сейла, верно? — спросил незнакомец, как ни в чём не бывало.

— Да, была,— выдохнул Фенгус, подумав, что теперь самое время повысить голос и потребовать объяснений.

Но, как ни странно, ему было почти хорошо — отпала необходимость говорить с женой, кроме того, случившееся можно было списать на этого странного типа… Пока он будет ехать домой, жена не сможет до него дозвониться… О‑о, стоп, откуда этот человек знает имя его жены?

— Пора бы уже дать объяснения,— промолвил он, решив, что молчание затянулось.

— Так ты меня не узнал?.. Я Хенрик Меска.

— Очень приятно, но это всё же не повод, чтобы выкидывать мой телефон…

— Ты же всё равно не хотел с ней говорить.

— Хенрик Меска? — Фенгус посмотрел на него как на привидение.— Хенрик Меска. Гермес. Вестник! Теперь я тебя узнал… Сколько же тебе лет?

Меска покачал головой.

— Ты слишком много хочешь обо мне узнать.

— Да… Я хорошо помню тебя ещё с тех времён, когда ты у меня учился, твои дела в корпорации et cetera.

— Почему ты отказался вернуться на Землю?

— Хотел заняться наукой. Я уже никогда не вернусь назад. Здесь меня ценят, уважают… Почему ты об этом спрашиваешь? Тебе что-то от меня нужно?

— Бартоломей Фенгус, тебе 50 лет, твои дети уже взрослые, твоя жена, гнусная сплетница, позорящая тебя перед подругами, втайне тебя ненавидит и считает ослом. Твои коллеги рассказывают о тебе анекдоты, финансирование твоих исследований урезают каждый год, и только безнадёжный оптимист может ещё надеяться на то, что циклотрон «Индевер» будет когда-нибудь запущен. Ты не хочешь идти домой, потому что дети только посмеются над тобой и откажутся общаться в реальности, а Сейла снова начнёт приставать со своими глупостями. Всё для тебя потеряло смысл. Год за годом ты читаешь лекции в университете, втайне желая сблизиться с компанией молодёжи, но боясь стать с ними запанибрата. Потому что понимаешь, что всё равно останешься для них чужим.

Прежде чем ответить, Фенгус молчал минуты две.

— Я не могу сказать, что ты в чём-то не прав. Но я не понимаю, что ты от меня хочешь?

— Ты разбираешься в теории нуль-пространства. Скажем так,— я предлагаю тебе работу.

Фенгус рассмеялся.

— Наверное, я не с того начал,— покачал головой Меска.— Я предлагаю тебе приключение. Опасное, очень опасное приключение. Но я надеюсь, что всё закончится хорошо, потому что сам рискую больше, чем ты. На самом деле работа всего на один день, но если у нас все получится, с Марса придётся исчезнуть. Тебе заплатят миллион марсодолларов. Это твой заработок за пять лет.

— Что я должен сделать? — на лице Фенгуса появилось выражение интереса.

— Ты, если не ошибаюсь, считаешься лучшим теоретиком нуль-пространства?..

— Нет, только не я! — засмеялся Фенгус.

— Но ты наверняка лучше всех разбираешься в техническом оснащении нуль-переходов.

— Ну, с некоторой натяжкой — может быть.

— Мне нужен нуль-переход на территории Ареса.

— Это невозможно!

— А если подумать?

— Что тебе там нужно? Протащить контрабандный товар?

Меска покачал головой.

— Те девять человек в подвале посольства Земли.

Фенгус вдруг так ясно увидел перед собой лицо Кятлин, до боли родное и такое молодое,— почти каждую ночь он видел его во сне. Это был словно золотисто-волшебный свет, просачивающийся из скрытых щелей,— только он один и помогал ему жить. Порой воспоминания выплывали из глубин памяти, эпизоды другой, тайной жизни оживали в его воспалённом мозгу, стараясь пробиться сквозь стенки трезвого сознания. Но он не давал им воли, боясь причинить боль самому себе. Он считал себя старым неудачником, не смеющим даже думать о любви. Теперь он услышал, что, оказывается, можно что-то сделать,— и нарыв лопнул…

— Что тебе известно о технике нуль-пространства? — спросил профессор взволнованно.

— Врата создаются отдельными магнитными парами. До тех пор, пока один из магнитов пребывает в возбуждённом состоянии, он через нуль-пространство цепляется за другой, образуя сингулярность. Сингулярность можно растянуть — чем больше сингулярность, тем проще это сделать,— тогда между двумя разделёнными расстоянием магнитами возникают Врата, или нуль-переход, с помощью которого можно мгновенно переместиться из одной точки пространства в другую. Магнитные пары создаются с помощью мощного потока энергии, после чего образовавшиеся сингулярности с примерно сантиметровым диаметром фиксируют в реакторах, которые называются «Горошинами».

Хенрик достал из-за пазухи плоскую фляжку, из кармана — металлические стаканчики, поставил их на краю парапета и наполнил.

Фенгус не чувствовал ничего, кроме затаённого страха, что всё может обернуться глупой шуткой.

Они выпили. Напиток оказался неплохим бренди.

— Почему ты это делаешь? — спросил Фенгус.— Как ты вообще попал на Марс?

Хенрик понюхал свой стаканчик, и на губах его промелькнула едва заметная грустная улыбка.

— Не энергия туннельного эффекта, и не гравитационный двигатель открыли людям путь к звёздам. Использование туннельного эффекта решило проблему энергоснабжения, но тепловое загрязнение практически убило Землю. Гравитационный двигатель дал людям возможность свободно передвигаться по Солнечной системе, но звёзды…— Он чуть виновато посмотрел в сторону.— Ты, конечно, знаешь это лучше меня — ведь даже Марс колонизировали только после того, когда двести лет назад изобрели Врата. Требуется совершить только одно космическое путешествие — всего одно! — после чего можно переходить с планеты на планету, как из одной комнаты в другую. Двести лет звёздные зонды с гравитационными двигателями на генераторах туннельного эффекта всё дальше и дальше улетали от Земли, устанавливая Врата везде, где только это было возможно. Двести лет, двести световых лет — это означает уже тысячи звёзд. Земляне пытались всё монополизировать, но…— Он поигрывал фляжкой и задумчиво смотрел по сторонам.— Я не говорю ничего нового,— ты и сам всё это знаешь. Марсиане построили свои космические верфи глубоко в облаке Оорта, которое не контролируется Землёй, и тоже выслали большое количество зондов. Отряды с Земли пытались их перехватить, и отчасти им это удалось. Информация строжайше засекречена, но, по непроверенным данным, где-то далеко среди звёзд, вероятно, не в самых дружественных Марсу мирах, есть по крайней мере пять человеческих поселений. Не секрет, что все, абсолютно все, у кого есть возможность посылать звёздные зонды, вооружают их до зубов, и как только обнаруживают более или менее интересный мир, первым делом устанавливают там радары и противоракетные установки…

Я нашёл Берег Штормов. Если другие — в первую очередь земляне — не утаили важную информацию, то это пока единственный найденный мир, где есть жизнь и где человек может обходиться без скафандра. Землянам не известно, где находится Берег Штормов. Мы решили хранить тайну до тех пор, пока это будет возможно, потому что, едва только земляне сумеют открыть нуль-переход на одной из планет, находящейся неподалёку звёздной системы, как через десять лет у нас на планете появятся те же самые истребители ООН, которые не дают жителям Марса чувствовать себя свободными людьми, поскольку параноики из Старого Мира всё время пытаются нас учить и навязывать нам свои правила. Никто из тех, кто видел небо Берега Штормов, не должен возвращаться на Марс, поскольку при сканировании можно восстановить картину расположения звёзд, после чего установить местонахождение планеты — раз плюнуть! Но всегда найдётся кто-нибудь, кто считает себя умнее других. Церковь Освобождения перебросила на Берег Штормов свои сингулярности и считает, что спасение землян-диссидентов — самое важное на свете дело… Дальше думай сам.

Фенгус медленно кивнул и осушил стаканчик.

— Когда ты планируешь начать?

— Указом Военного Суда ООН интересующие нас девять сканирований начнутся через пятнадцать часов — значит, мы должны добраться до пленников раньше.

— Сколько «Горошин» у тебя имеется?

Хенрик что-то быстро прикинул в уме.

— Пара сотен, может быть, чуть больше.

— Мало. Но я тоже смогу что-то достать. У меня нет пока конкретного плана, но на всякий случай нужно уничтожить линии энергопередачи Ареса. Ты сможешь это сделать?

Хенрик ухмыльнулся.

— В принципе, это возможно. Если, конечно, необходимо.

— Единственное, что мне сейчас приходит в голову,— это перебои в энергосистеме. Наши противники тоже нуждаются в энергии. У них, между прочим, есть система автономного питания, как и во всём городе… Если сможешь доставить «Горошины» в Арес, отправь людей в разные части города,— пусть включают и выключают реакторы, чтобы создавать помехи. Охрана и инженерные бригады часов за десять окончательно выбьются из сил. Я бы за эти десять часов смог собрать несущий контур, стабилизирующий сингулярность. У меня есть программа, которая очень чётко контролирует и в какой-то мере даже предугадывает поведение сингулярностей. Если я ничего лучшего не придумаю, то следует пойти этим путём. Думаю, сработает.

— Так что, обратно в твою лабораторию? — Хенрик рукой указал направление.— Если у тебя остались какие-то незавершённые дела, нужно с ними разобраться, чтобы в дальнейшем не возникло проблем. Может быть, у тебя есть какие-то запрещённые вещи, тайные банковские счета, что-то, что ты хотел бы кому-то передать? Я могу заказать разговор с любым местом.

Лицо профессора скривилось в горькой усмешке.

— Знаешь, оказывается, нет ничего, совсем ничего, что удерживало бы меня здесь. За свою жизнь я 32 раза (тридцать два!) переезжал с места на место… Самым ужасным было бы сейчас пойти домой и начать готовиться к следующему учебному семестру… Кстати, если у тебя есть свои дела, можешь меня не провожать.

Меска тряхнул головой.

— Дело не в том, что я тебе не доверяю… Хотя ты согласился быстрее, чем я ожидал… Могу я спросить, что заставило тебя так легко и быстро принять предложение?

Фенгус хмыкнул.

— Плохо ты выполнил домашнее задание. Кятлин.

— Да, Кятлин была твоей студенткой…Чёрт, Фенгус, у тебя действительно больше тайн, чем я думал!

Фенгус не торопился с ответом,— в этот момент он старался за безразличным смешком спрятать вдруг охватившие его неуверенность и страх. Он попытался заставить себя мыслить трезво и неожиданно понял, что в последний раз идёт вниз по этой лестнице. Конечно, Хенрик знает о нём намного больше, чем старается показать. Иначе, как он мог появиться в нужном месте и с удивительной лёгкостью заставить его захлопнуть дверь, за которой осталась вся его прежняя жизнь? А может быть, он просто стал катализатором? Стоя на безжизненных металлических ступенях, профессор вдруг ясно понял, что давно уже занимался самообманом, не желая видеть того, во что превратилась его жизнь, не желая замечать всю ту бессмысленную пустоту, что сопровождала его шаг за шагом.

⁂

— Папа, что такое на самом деле ветер?

В ответ раздалось сопение. Юноша посмотрел на сидевшего на диване мужчину и почти физически почувствовал, как желание послать сына куда подальше боролось в нём с присущими почти каждому человеку чувствами заботы, ответственности и любви к своим детям. А может быть, юноше просто хотелось видеть в своём отце то, что никогда не проявлялось внешне.

— Ветер… хм… ну, это то же самое, как если климатическую установку включить на полную мощность.

— А как он ощущается? Свободный ветер?

Диван скрипнул.

— Перестань. Примерно как на магистралях, когда их продувают… Очень неприятно. Дует отовсюду, и ты чувствуешь себя таким маленьким и беззащитным. Здесь гораздо лучше. Не думай об этом.

— Как чувствуется холод? И снег?

— Снег лежит на улице, пойди и посмотри. Кстати, его с каждым днём всё больше и больше.

Мужчина поднялся и встал напротив сына. Он не был стар, по крайней мере таких, как он, обычно не называют старыми, хотя из-за глубоких морщин на худом лице, длинного костлявого носа и теней вокруг глаз молодые девчонки не причисляли его к тридцатилетним (с которыми, в принципе, можно было закрутить интрижку), скорее всего, ему бы дали лет пятьдесят (с такими приятно поговорить, затем погладить папашу по щеке и пойти домой). Он был среднего роста, и тело его было в порядке. Впрочем, это означало лишь то, что у него имелись деньги по крайней мере на хороший модуль коррекции для желудка.

— Ты должен понимать, почему мы с мамой выбрали такую жизнь. Мы счастливы, что смогли покинуть Землю, давно уже превратившуюся в царство террора и центр глобальных катастроф. Здесь наше будущее, хотя пока вокруг только сырость и грязь. Я не знаю, когда мы сможем выходить на улицу без скафандров, но, может, ты это увидишь…

— Когда мне исполнится пятьсот лет! Папа, я помню, ты хотел уехать отсюда. Куда-нибудь, где есть трава, деревья и цветы,— юноша глубоко вздохнул.— Я знаю, ты мечтаешь о садах больших городов. И всё же, ты согласишься продлить свой контракт?

Мужчина вздрогнул и пристально посмотрел на сына. «Когда-то я сверху вниз смотрел на его светлую головку, теперь же вынужден снизу вверх смотреть в эти дерзкие тёмные глаза». Тот же цвет волос, и те же глаза — всё остальное от матери — хрупкость и красота. И странная, непреодолимая тяга ко всему необычному. «Я был ему интересен, пока был странен и непонятен,— подумал мужчина.— Молодой инженер, мечтавший попасть в Ледяной Ад. Но здесь все такие. А я теперь обыкновенный… навозный жук».

— Пока не знаю,— соврал мужчина.— Пойми, мы получаем здесь в два-три раза больше, чем смогли бы заработать в другом месте. Здесь есть вода…

— Тонкий слой полярного льда, который не может решить проблему с водоснабжением. Сто пятьдесят лет назад ядро кометы из облака Оорта было развёрнуто в наше сторону, и теперь каждый год на подножии Олимпа выпадает снег. Только здесь его можно собрать.

Мужчина грустно улыбнулся.

— Верно. Кстати, с каждым разом осадков становится всё больше. Правда, снег не очень чистый, и нам каждый раз приходится срезать нижний слой.

— Я не хочу провести здесь всю свою жизнь!

— Как будто я этого не знаю…

— Ты говорил, что инспектора с Земли не скоро здесь появятся. Но все, что здесь создаётся,— каждое изобретение, любой кусочек текста, картина или нота,— всё становится собственностью землян, а защита авторских прав служит для них лишь прикрытием. Хорошо, что они пока не требуют платить налог за использование алфавита! В биолабораториях Марса позволено синтезировать только рыбные продукты. Нас больше не пускают на Землю без имплантированных чипов слежения, да ещё требуют, чтобы каждый гражданин Марса обзавёлся им за свой счёт. Естественно, с «универсальной» кодировкой, чтобы ООН‑1 могла за нами следить. Они хотят, чтобы мы предоставили полную свободу действий их «гуманитарным» миссиям, что стремятся преподавать в школах свои жалкие, никчёмные теории, годные лишь на то, чтобы служить фиговыми листиками, и называют это величайшим достижением современной мысли…

— Что ты вообще об этом знаешь! — Тон мужчины был резок.— Ты слишком молод, чтобы понять, насколько мизерно то, о чём ты говоришь, как свободны мы на самом деле, хотя и должны делать вид…— Он сменил тон на более спокойный.— В жизни есть свои правила, Карл, пожалуйста, учитывай это.

— Конечно, есть. Но мы не должны так жить. Мы не должны изучать утверждённую и признанную властями историю, мы не должны умирать тогда, когда христиане скажут, что наше время истекло. Мы не должны давать возможность Большому Брату следить за нами, заглядывая нам через плечо. Мы не должны платить налоги Земле, потому что на эти деньги они построят новые боевые крейсеры, которые против нас же и направят. Мы хотим быть только свободными! Хорошо, что на Земле жизнь человека почти ничего не стоит, иначе бы ни вы с мамой, ни миллионы других не оказались здесь. Но я не хочу быть их тылом, их концентрационным лагерем, их помойкой. И у нас есть шанс! Все, кто чего-то стоят, должны отправиться в туман Берега Штормов, где нет ни корпораций, ни судебных исполнителей, ни религиозных придурков, ни конформистов, ни легальных обманщиков (называющих себя адвокатами), ни военных, ни политиков, ни всех тех, кто лезет сюда с Земли вместе с холерой и тараканами…

— Карл, ты не должен так говорить! — Тон отца стал ещё более гневный и резкий.

— Почему? Нас что, подслушивают?

— Нет… Думаю, нет, но…

— Но ты боишься, что подслушивают, боишься за своё место…

— Глупый мальчишка! Ты сам не знаешь, что говоришь! Люди не уходят, а просто пропадают! На Земле частные нуль-переходы запрещены, на Марсе за этим внимательно, присматривают спецслужб землян. В прежние времена через представительские Врата Марса сюда действительно легко могли попасть все желающие — Марсу нужны были люди. Но теперь этот «односторонний туризм» прекращён… Никто не сможет защитить нас от террора! Таких, как мы, здесь много, каждый делает своё дело и не суёт нос, куда не следует. Неужели ты, сопляк, не понимаешь,— если хочешь жить, не повышай голоса!

Не найдя ответа, парень покраснел.

— Марс становится цивилизованней с каждым днём, и мы имеем возможность реально влиять на этот процесс. Здесь не будет ужасов Земли. Но чтобы прижиться на Марсе, мы не должны противопоставлять себя местным. Тебе скоро двадцать, пора уже научиться отвечать за свои слова. Пойми, ты можешь доставить всем нам большие неприятности. Прошу, обещай мне… Я знаю, что вы с друзьями обсуждаете всё это, и как бы я ни запрещал, всё равно вы будете это делать. Но обещай мне, что будешь осторожен. Старайся больше молчать, если рядом незнакомые люди. И главное — не пытайся кого-то убедить. Ты бы лучше учился… Вероятно, когда ты станешь достаточно умён, то поймёшь, что человека невозможно переубедить — он или понимает тебя, или не понимает… Обещаешь?..

Подумав секунду, юноша кивнул.

— Это я могу обещать.

— Хорошо,— мужчина улыбнулся и пошёл в сторону дивана.

— Папа…— Быстро произнёс Карл.

Мужчина остановился. Он не повернулся, и сын услышал лишь слабый, раздражённый вздох.

— Дедушка вернулся. Почему ты с ним не хочешь поговорить? Почему я не могу с ним встретиться?

— Это он попросил тебя разузнать все о коммуникационных системах Ареса? — Голос раздражённым и угрожающим, словно надвигающаяся гроза.

— Ну… да. Только я не знаю, что он хочет.

— Парень, мы только что обсудили это,— я не могу тебе ничего запрещать, ты совершеннолетний, но если ты станешь помогать деду, я публично отрекусь от тебя. Я ничего не хочу знать о твоём деде, мне очень жаль, что нельзя выбирать родителей своей жены. Я живу здесь. И если тебе это не нравится — катись к чёрту.

— Но мама…

— Оставь маму в покое! То, что происходит между мной и твоей мамой,— это наши дела, и не суй туда свой нос. Иди и подумай обо всём хорошенько.

Отец вытолкал сына из комнаты и захлопнул дверь.

— Ссорились? — услышал Карл тихий вопрос.

Собираясь с мыслями, он остановился посреди коридора, соединяющего комнаты сектора.

— Ссорились,— согласился он грустно и повернулся, чтобы посмотреть на того, кто задал вопрос.

Это была девушка, старше его на пару лет. Она стояла, опершись рукой о стену, и смеялась.

— Ты снова улетела,— заметил парень мрачно.

Девушка прищурила глаза, чтобы чётче его разглядеть, и на лице её вновь появилась улыбка.

— О да… я сейчас далеко отсюда… Это просто здорово, намного лучше виртуальности…

— Что ты приняла, идиотка?

— Не знаю, Таур дал.

— Это твой новый кавалер? Где он достаёт эту дрянь? Сам-то он её употребляет?

— Оставь, братишка. Он хороший. И он мне нравится. Я не знаю, кто он, но у него много денег,— сестра привалилась спиной к стене и деловито спросила: — Ты встречался с дедом?

— Откуда ты знаешь?

Девушка хмыкнула. Её волосы были стянуты небрежным узлом, и она каждый раз нервно вскидывала голову, когда непослушные пряди падали на лицо. Она была намного ниже брата и чуть полнее.

— Вы с отцом так кричали друг на друга, что в моей комнате было слышно,— она махнула в сторону открытой двери.— Таур интересовался дедушкой, говорил, что хотел бы лично познакомиться с Гермесом… Если это возможно… Я хотела бы сделать ему приятное.

Юноша побледнел, но девушка, к счастью, этого не заметила,— мимо прошёл кто-то из общих знакомых, и они оба машинально ответили на приветствие.

— Хорошо, я передам деду, если увижу его.

— Братишка, ты плохой. Нельзя держать деда только для себя!

— Я действительно его не видел.

— Малыш, ты не умеешь врать. И когда ты в следующий раз захочешь, чтобы я стала моделью для какой-нибудь твоей виртуальной игрушки…— Голос девушки стал стеклянным.

— Перестань, Вика. Конечно, я передам деду, что ты хочешь его видеть… Если встречусь с ним.

Девушка рассмеялась, подошла к брату и поцеловала его в щеку.

— Карл, ты гадкий врунишка,— произнесла она, глядя на него искоса.— Но всё равно я тебе верю. Кстати, твоя невеста была на линии. Хотела с тобой поиграть. В то время, когда ты орал на отца.

— Ты опять заходила в мою комнату! И она не моя…

— Ты даже не спросил, кто звонил,— сказала старшая сестра, направляясь по коридоре к своей комнате.

Карл мрачно поглядел ей вслед, затем вошёл в свою комнату и закрыл за собой дверь. Сюда, в нижний город полярного Марса, в Ледяной Ад, они с сестрой попали, будучи уже почти взрослыми, и им даже понравилось, что четыре комнаты в двадцатиметровом коридоре были расположены далеко друг от друга.

Парень вылез из своего потрёпанного комбинезона, опустился в большую, удобную ванну и натянул на голову шлем для входа в виртуальность. Комната пропала. Карл обнаружил себя сидящим в огромном зале. Из высоких, открытых окон которого виднелись медленно уплывающие куда-то вдаль коралловые островки, под синим-синим небом плескались голубовато-прозрачные воды, а там, где помельче, виднелось морское дно, всё в радужных переливах. Лишь тихая волна отражала лёгкую рябь зелёных верхушек скалистых островов. Они показывались из воды всё чаще и чаще, а где-то справа на горизонте проглядывал большой участок суши. Карлу место было знакомо, но он никак не ожидал, что окажется именно здесь. Хотя — пусть! И он решил играть дальше. Карл поднялся с трона, усмехаясь, бросил взгляд на свой наряд, на белые облегающие брюки и кожаные ботинки, ещё раз ухмыльнулся, с удовольствием потянулся и осторожными кошачьими шагами ступил через открытую дверь на балкон. Искусственный остров парил над водой на высоте двадцати метров, похожий на огромную черепаху, покрытую домиками, словно моллюсками, снаружи к нему лепились балконы, лестницы, тросы и прочие архитектурные детали, по бокам ровными рядами тянулись этажи с шестиугольными оконными проёмами высотой 5—6 метров. Светло-жёлтое солнце стояло почти в зените, было жарко, и лёгкий ветерок, шевеливший волнистые волосы юноши, не приносил облегчения. Карл отступил внутрь помещения, в тень, где было прохладнее. Наверху, в носовой части этого странного сооружения, располагался огромный зал площадью в сотни квадратных метров. Пол устилала черно-жёлтая каменная мозаика, потолок из зеленоватого и красного мрамора с лепным рисунком плавно возносился на десятки метров вверх. Сквозь окна просачивался ажурный свет, и ветер шевелил разноцветные ленточки. Зал был заполнен празднично накрытыми столами, расставленными совершенно хаотично. Скорее всего, на столах были остатки шикарного ужина. Большая часть гостей спала под столами, а те, кто ещё держался на ногах, не обращали на Карла никакого внимания, будто бы его и вовсе не было.

Карл разглядывал шикарный стул, стоявший на почётном месте,— тёмного дерева, обитый чёрным бархатом с золотым орнаментом. Что-то было не так, но Карл никак не мог понять, в чём дело.

Времени на размышления уже не оставалось, так как на заднем плане показались пять девчонок-подростков с внешностью опасных преступниц — полуголые, затянутые в чёрную кожу, с одинаково худыми острыми мордочками. Они все были небольшого роста и по-птичьи быстры. Взгляд Карла остановился на одной из них, сомнения его рассеялись, и он улыбнулся. На предводительнице «банды» были сапоги до колен, отороченное сталью бикини, а за спиной развевался длинный чёрный шёлковый плащ. Она остановилась возле Карла, бросила на него косой, безразличный взгляд, схватила со стола какой-то фрукт и начала грызть, в то время как её напарницы разбежались по залу и принялись приставать к гостям, выбивать из-под них стул, опрокидывая на пол тарелки с едой…

— Слушай, Терц, это некрасиво! — ухмыльнулся Карл.

Не обращая на него внимания, девушка с сатанинским выражением лица следила за тем, что вытворяли её подруги. Гости не смели или не хотели сопротивляться вновь прибывшим, некоторые только пытались отстраниться от них. Один гость валялся без чувств, прибитый бараньей ногой, другого пытались утопить в ведре с вином. Карл сначала усмехался, глядя на всё это, затем решил, что пора вмешаться, так как дело зашло слишком далеко. Как? Он вышел вперёд, схватил пару девчонок за воротники и приподнял. Его руки действовали сами по себе, не оставляя времени о чём-то подумать. Карл столкнул девиц лбами и выбросил в окно. Что с ними стало, он не успел посмотреть,— на него угрожающе надвигалась Терц. Отразив первый удар, странный и бесцельный, Карл повалил девушку на стол. Глядя на неё, бессильно лежавшую перед ним, Карл понял, что ситуация изменилась,— он нагнулся и поцеловал её, одновременно разорвав на ней одежды. Плащ тихо соскользнул на пол,— юноша не мог оторвать глаз от маленьких, немного вытянутых грудей. Он наклонился, чтобы поцеловать их, но вдруг обернулся. Интуитивно он почувствовал, что что-то не так, но что именно — было непонятно. Две другие остававшиеся в зале девушки, казалось, примирились с гостями, по крайней мере, за столами не происходило ничего необычного, и всё же… Карл опять начал действовать, прежде чем понял, что именно хочет сделать,— и снова почувствовал, что происходит что-то непонятное, неправильное. И дело было вовсе не в том, что сценарий вёл за собой его виртуального героя — во многих играх на таком принципе строилась работа обучающего уровня — но… что-то его беспокоило. Карл закинул девушку на плечо и отправился искать более спокойное место. Но ему не удалось найти в огромном зале ни одного укромного местечка,— комнаты, плавно переходившие одна в другую, не имели дверей, а все потайные уголки были уже заняты — кто-то спал, свернувшись калачиком, кто-то вёл неспешную беседу, кто-то занимался любовью… Единственное тихое место могло быть на носу, в «голове» черепахи, где располагался отсек управления.

Комната с зелёно-красными мраморными стенами и деревянным тёмным потолком действительно оказалась пустой, свет в ней был пригашен. Одна стена представляла собой огромный пустой экран, под которым на пульте мелькали огоньки, словно на дискотеке. Имелся там и большой, удобный диван. С двух сторон сквозь большие овальные окна открывался вид на море.

Терц вела себя слишком пассивно,— она даже не пыталась сопротивляться, когда Карл стянул с неё сапоги. Но больше он ничего не успел,— от балконной двери бакборта послышалось какое-то неясное щебетание, а в следующую секунду в оконном проёме появились те самые девы, которых Карл выкинул из зала. Они зализывали раны, полученные при падении, и хотели как можно скорее нажаловаться своей предводительнице на Карла… Терц подхватила свои сапоги, и тут только юноша понял, что девушки не собираются на него жаловаться, а что-то замышляют… Следом за ними в комнату полезли негры с луками в руках. Одновременно в окнах появились и гости, которые ранее веселились в зале, и вскоре в помещении разгорелся настоящий бой.

Карл сорвал с пояса пистолет. Каждый раз, когда он нажимал на курок, вспыхивал синеватый луч, на мгновение освещавший то, что оставалось от поверженного врага, и огромную, с футбольный мяч, дыру, прожжённую в палубе. Расчистив место вокруг себя, Карл осмотрелся. Шестеро гостей (пивные рожи, обычно совершенно безобидные) придумали свой способ избавиться от врагов,— они приподняли стол и, как щитом, выталкивали негров за борт. Следом за неграми полетел и стол, некоторые из оборонявшихся тоже выпали в окно, и те, что остались, принялись поднимать своих приятелей обратно на борт.

Карл смотрел вокруг, пытаясь понять, почему вообще подобное могло случиться? Оказалось, что их летательный аппарат опустился слишком низко к воде и задел днищем небольшой островок. Карл решил подойти к пульту и скорректировать полёт. Он был уверен, что легко с этим справится, но внезапно его окружили невесть откуда появившиеся негры, и в следующую секунду он оказался пригвождён к стене стрелами. Боль была ужасной,— намного сильнее, чем он ожидал, и чем, как он был уверен, должны были допускать нервные трансляторы. Терц также оказалась захваченной в плен. К ней подтащили одну из девчонок, раздетую и истекающую кровью. Руки девчонки связали за спиной, рот заткнули, чтобы не кричала, и подвесили за ноги к балке. Резкий взмах кривым мечом.

— Та-ак…— протянул один из негров, разглядывая Карла. — Терц — следующая. Спасти её может только одно — зови сюда своего деда.

Карл поднял руку и провёл ладонью по лицу. Он ничего не чувствовал, и его охватила паника. Огромная туша перед ним ухмыльнулась, окинула парня презрительным взглядом и знаком велела приниматься за Терц.

Карл снова сконцентрировал взгляд на своей руке, пытаясь почувствовать каждый нерв, представляя, как он поднимает её и подносит к лицу… и пальцы схватили только воздух.

— Проклятье!

Карл попытался достать из-за пояса кинжал, но стоявший перед ним негр первым выхватил оружие, затем лениво и не спеша он поднял лук и стрелой пригвоздил ладонь Карла к стене. Приступ боли заставил юношу дёрнуться. Теперь он не мог даже двигаться.

Что-то негромко щёлкнуло, и мир провалился во тьму и пустоту.

Секунду-другую Карл приходил в себя, затем снова попытался поднять руку — на этот раз ему это удалось, пальцы нащупали гладкую поверхность шлема и зажим на нём. Карл дёрнул защёлку и снял с головы шлем. Бросив шлем на пол, юноша приподнялся. Освещение было тусклым, но Карл сразу понял, что в комнате он один. Юноша освободился от проводов и вылез из ванной. Вода стекала на ковёр, пока он искал полотенце. Вздрагивая от холода, он постучал согнутым пальцем по слабо мерцающему прямоугольнику на стене. Ничего не произошло. Юноша быстро обтёрся полотенцем, подошёл к столу и стал просматривать сообщения.

— Выполнение программы прервано,— пробормотал он.— Перебои с питанием. Нет связи с сервером. Полная перезагрузка… Да как же так?..

За дверью послышался негромкий скрип. Карл замер. В дверь что-то с силой ударило. Карл окинул комнату взглядом, схватил комбинезон и бросился к противоположной от двери стене. После недолгой борьбы с крепежами, он сорвал со стены одну из лёгких облицовочных панелей и отбросил её в сторону. Под облицовкой находилась маленькая дверь (скорее даже не дверь, а люк), ведущая в большой коридор. Дверь можно было использовать только в аварийных ситуациях. Карл схватился за ручку и едва не задохнулся от ужаса,— красный огонёк, горевший на ручке, означал, что замок, открывавшийся только изнутри, был не заперт. Юноша осторожно приоткрыл дверь, выглянул в коридор и на расстоянии двадцати метров от себя увидел человека, который тотчас же метнулся в его сторону. Карл отшатнулся назад, захлопнул дверцу, надавил на ручки и понял, что замок не работает. На то, чтобы что-то предпринять, времени уже не оставалось. Карл пятился назад от двери, лихорадочно оглядываясь по сторонам в надежде найти что-то, что можно было использовать, как оружие. Как назло — ничего подходящего.

Обе двери распахнулись одновременно. Раздался негромкий хлопок, и мужчина, забравшийся в комнату через аварийную дверь, удивлённо остановился, схватился за грудь и упал.

— Есть там кто ещё? — спросил тот, что стрелял.

— Я не видел,— с облегчением выдохнул Карл.— Ну, дед, ты явился в самый подходящий момент…

— Точнее, в последний момент.

Мужчина вошёл в комнату, и Карл увидел у него в руке чёрное, похожее на пистолет, оружие. Юноша поднялся на ноги, а Меска подошёл к лежавшему на полу телу и перевернул его.

— Ты его знаешь?

Карл хлопнул ртом, будто рыба на суше, и со злостью на себя самого кашлянул в кулак.

— Это Таур, новый парень Вики.

Пожилой мужчина степенно кивнул.

— Тогда ничего удивительного. Я проверил — снаружи дверь никто не открывал, кроме тебя и твоей сестрицы. Шлюха и наркоман — их использовать было проще всего.

— Знаешь ли, дед, у тебя очень оригинальное отношение к собственным внукам.

— Суров, но справедлив,— так оно и есть, хотя мне и противно использовать официальные лозунги ООН. Сматываемся отсюда.

— А Вика? И мама с папой?

— За маму не беспокойся, она уже на Штормах. Вика пусть сама выпутывается,— она это заслужила. Твой папаша прекрасно себя здесь чувствует, но если бы это зависело только от меня, он давно бы жарился в аду.

Карл недовольно засопел, но время для спора было неподходящее. Парень быстро влез в комбинезон и поспешил за дедом.

В коридоре царил полумрак, в центральном проходе, куда они вышли, также горели только аварийные огни.

— Почему так темно?

— В Альборе и Тулузе вышли из строя силовые кабели. Прометей и Туррена тоже остались без электричества.

— Это невозможно!

— Четыре часа тому назад на расстоянии десяти тысяч километров от Олимпа взорвалась комета, один из её осколков угодил в энергетический центр Ареса. Люди не пострадали, но все силовые линии вышли из строя. В Киммерии, по слухам, сгорел контакт в момент подключения.

— Для серверов и системы связи предусмотрена автономная система питания.

— Электричества нет уже четыре часа, но на связи это не должно было отразиться. Для того чтобы поддерживать систему связи в рабочем состоянии, много электроэнергии не требуется.

— Этот ты помог мне выйти из виртуальности?

— Нет, а что случилось?

— Чтобы добраться до тебя, мне устроили ловушку.

— Значит, помог я. Честно говоря, я не поверил, когда ты заявил, что охрана тебя не выследит, а если и выследит, то не сможет проникнуть в систему. Я настроил контрольную систему на ключевые слова — «дедушка», «Гермес», «Хенрик Меска»,— и едва только они прозвучали, одно за другим, с очень незначительными интервалами, мой контролёр взорвался и вывел из строя местный узел связи. Ладно, поторопись, у нас каждая секунда на счету!

Но вместо того, чтобы прибавить шаг, Карл остановился.

— Слушай, дед, Терц, скорее всего, тоже попала в переплёт. Нужно забрать её с собой.

Хенрик тихо выругался.

— Она участвовала в игре?

— Да. Ей как раз собирались вспороть живот.

— Где она живёт?

— Где-то здесь, по-моему… Второй коридор налево… Если не ошибаюсь…

— Номер?

— 512‒BЗ‒C‒92.

— Ты никогда у неё не был?

— Нет.

— Чёрт! Тогда поспешим!

— Куда мы вообще направляемся?

— За город. Там у меня свой нуль-переход.

Юноша еле-еле поспевал за дедом.

Меска уже разглядывал дверь, когда Карл наконец догнал его.

— В памяти замка есть твой личный код? — спросил он нетерпеливо.

— Вряд ли. С чего бы вдруг,— пробормотал парень.

Для верности он всё же надавил как следует на кнопку замка. Как и следовало ожидать, дверь не открылась.

Хенрик выругался ещё раз, вынул из-за пояса пистолет и рявкнул:

— Отойди назад!

Пистолет издал тихий хлопок, и от облицовки двери рядом с замком полетели искры. Хенрик выстрелил ещё раз, затем ещё, затем вынул из кармана нож и вставил лезвие в механизм замка. Поковырявшись в замке, он убрал пистолет и нож.

— Помоги,— кивнул он внуку.

Вместе они отодвинули тяжёлую, надсадно скрипящую дверную панель.

— Терц? — Карл смотрел на неподвижно лежавшее в ванне белое тело.

Хенрик склонился над мокнущей в ванне девушкой, хмыкнул и разом выдернул из распределителя все провода. Одним движением обесточив всю аппаратуру, он замер ненадолго, сжав пальцами запястье девушки. Через несколько секунд она вздрогнула и открыла глаза.

— Что?.. Я… Где?..

Непонимающий взгляд бесцельно скользил по комнате.

— Подъём. Электричества нет,— произнёс Меска, бросив девушке полотенце.

— Как ты себя чувствуешь?

Девушка вдруг дёрнулась всем телом и вскрикнула, словно от боли. Обхватив руками живот, она ощупывала его до тех пор, пока не убедилась, что раны на нём нет.

— Что со мной случилось? Было так больно…

— Всё в порядке, вероятно, аппаратура полетела.

Девушка скорчилась, зажав голову между коленями. Ей требовалось время, чтобы прийти в себя. Но уже через минуту она вскинула голову и, сдвинув брови, строго посмотрела на стоявших перед ней мужчин.

— Что вы делаете в моей комнате? Кто вы такие?

— Я — Карл,— произнёс юноша, удивлённо глядя на Терц.— А это мой дедушка.

— Карл? Хм…— взгляд её выражал одновременно интерес и сомнение.— Я представляла тебя немного другим…

— Честно говоря, я тоже представлял тебя иначе,— пробормотал Карл.

— Я пришёл за Карлом, чтобы увести его отсюда,— вмешался Хенрик. — Положение серьёзное, поэтому мы решили и тебя забрать с собой. Мы должны поторапливаться. Накинь на себя что-нибудь — по дороге поговорите.

— Вы бы не вышли на минутку?

Меска сдержал вздох.

— Да, естественно, если это ускорит дело. Но каждая секунда дорога. Пожалуйста, пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА, побыстрее!

Он схватил Карла за рукав и буквально вытолкнул его из помещения.

— Эээ…— успел лишь произнести Карл, а они уже стояли в коридоре, переминаясь с ноги на ногу.

— Что?

— Нам долго ждать?

— Ты знаешь, как заставить женщину быстро одеться? Раздевать их мы ещё как-то можем научиться, а вот одеваться они должны сами. Чёрт подери, в виртуальности они на всё способны, а в реальности не могут даже быстро одеться…

— У нас же совсем нет времени.

— Ты сам меня сюда привёл.

— Но я…

Хенрик бросил на внука острый взгляд.

— Ты её живьём раньше и не видел?

Карл сглотнул и отрицательно мотнул головой.

— И она не совсем такая, какой ты её представлял?

— Ну… да…

— Дай-ка я догадаюсь — черты лица похожи, поскольку ты её всё же узнал,— но она не стройна, как антилопа, и фигура у неё далеко не идеальная, тело не тренированное, немного полноватое, так?

Карл снова кивнул, хотя и не хотел соглашаться с дедом.

— Знаешь, большинство девушек именно такие. Терц ничем не хуже других — высокого роста, не страдает избыточным весом. Ты в её глазах тоже не бравый гвардеец, а, скорее, плоскостопный пингвин. По духу же она — твоя девчонка, поэтому можете и дальше встречаться в виртуальности. Вообще-то… Тебе должно быть стыдно! Ты же прекрасно знаешь, что таких особей, каких вы размножаете в виртуальности, на Марсе не сыщешь! На Земле когда-то были, но и там этому грёбаному шаблону соответствовало не более одного процента всего населения.

— Почему она сама не вышла из виртуальности? — Карл покраснел и решил перевести разговор на другую тему.

Меска хмыкнул.

— Может быть, шок… Не знаю. Вероятнее всего, потеряла сознание. Хорошо, что мы подоспели.

Не прошло и пяти минут, как девушка вышла из комнаты. Она была в коричневатом комбинезоне, на ногах странного вида сапожки. Первым делом Хенрик наклонился и потрогал их.

— Они, как, удобные?

Девушка посмотрела на Карла широко раскрытыми глазами, вероятно, хотела спросить, не сошёл ли старик с ума? Её глаза были цвета синего неба, большие, в чертах лица не просматривалось птичьей худобы, но неожиданно для себя Карл подумал, что живое, естественное и подвижное, её лицо было приятнее виртуальной маски.

— Нам, возможно, придётся бежать,— объяснил он странное поведение деда.

— Ну… Я довольно часто их надеваю… Они удобные.

— Тогда — вперёд.

⁂

— Есть! — Карл нажал последнюю клавишу на своём переносном терминале, облегчённо выдохнул и повернул ручку люка.

Хенрик тут же поднял тяжёлый металлический круг и подсоединил к датчикам свой контролёр.

— Можешь отсоединяться. Двигаемся! — Он забросил на плечи большой мешок и встал на ведущую вниз лестницу.— Терц — за мной, потом Карл. Фенгус, ты последний, закроешь люк.

Трое оставшихся наверху наблюдали за тем, как Хенрик исчезает во тьме кажущегося бездонным провала.

— Как он там видит? — спросила Терц.

— В лицевые щитки скафандров встроены инфравизоры,— объяснил Карл.— Давай, теперь твоя очередь.

Терц убедилась, что Карл прав, когда все спустились вниз, свет наверху погас и автоматически включились встроенные инфравизоры.

Они находились в уходящем в даль, извивающемся коридоре округлого сечения с диаметром в шесть метров, по стенам которого тянулись многочисленные провода и трубы.

— Сколько, ты говоришь, до города? — поинтересовался Фенгус.

— Километр. Я специально выбрал люк, который не виден из городского купола, но охранники могут запеленговать наш нуль-переход, да и следы на снегу нас выдадут.

Он поставил на землю автомат размером с собаку и включил его. Робот быстро зашагал вперёд.

— Пойдём,— махнул рукой Хенрик.

Места было так мало, что пришлось идти гуськом друг за другом в той же очерёдности, как они спускались по лестнице.

— Слушай, Хенрик, у нас на пути только один шлюз. Когда мы откроем Врата на Берег Штормов,— из вакуума или из разреженной атмосферы Марса, разницы никакой,— навстречу нам ударит порыв шквального ветра.

— Мы не станем открывать Врата прямо на Берег. Чтобы нас не выследили, мы используем две промежуточные станции. Я не должен говорить об их месте расположения, но для многих уже не секрет, что первая расположена на спутнике пятой планеты Проциона… Так, давайте мысленно ещё раз пробежимся по плану. Мой робот движется первым и блокирует камеры наблюдения. Он выглядит, как местные роботы, так что есть надежда, что даже после просмотра записей охранники не сразу поймут, что произошло. Добравшись до цели, мы откроем дверь шахты лифта и поднимемся по ней на нужный нам этаж. Риск состоит в том, что если охранникам хватит ума сопоставить отключённые камеры и тревогу в системе блокирования лифта, то они смогут понять, откуда мы идём. Поэтому нам придётся поторопиться. Вырежем дыру в стенке сектора. Стена двухметровая, и в ней наверняка есть контрольная сетка, поэтому времени у нас останется в обрез. Я пущу в помещение газ, и все, кто находятся в нём без скафандров, включая пленников, будут в отключке. Мы должны будем быстро надеть на них скафандры из мономолекулярной плёнки,— при переходе может резко упасть давление. Эта задача для вас троих, я тем временем заминирую помещение и, если потребуется, прикрою вас…

— При всем моем уважении, хотя мне очень неприятно снова заводить этот разговор, всё же должен сказать. Я понимаю, почему с нами Карл — он специалист по компьютерам. А эта девчонка…

— Не будь брюзгой,— Хенрик шёл впереди, не оборачиваясь, но в его голосе можно было ясно расслышать смех.— Во-первых, Терц очень хотелось с нами пойти. Я объяснил ей, что это не виртуальная игра и, случись что, «escape» не нажмёшь, а, значит, умереть придётся по-настоящему, так что она знает, чем рискует. Во-вторых, в виртуальности на неё с Карлом напали, и у меня есть основания подозревать, что произошла утечка информации — в данном случае это выражение является эвфемизмом слова «предательство». Кроме них двоих, я не могу никому доверять. Итак, как только наденем на пленников скафандры, Фенгус попытается установить свои переносные Врата. Трудно сказать, что из этого получится,— там все стены забиты магнитными потоками, делающими сингулярности нестабильными. Они, конечно, не всегда активны, иначе бы местные жители светились в темноте, но Врата будут обнаружены за миллисекунды. Поэтому нам нужно будет найти и вскрыть какую-нибудь водопроводную трубу…

— Так ты собираешься создать защиту? — Вздохнул Фенгус.— Это и есть твой хитрый план?

— Эй, расскажите и мне о нём,— вмешался Карл.

— Для стабилизации нуль-перехода энергии практически не требуется, ток нужен только для питания автоматов,— начал объяснять Фенгус, тщательно подбирая слова попроще.— Размер сингулярности десять в минус тридцать пятой степени метров. Расположенные вокруг неё «Горошины» — это миниатюрный атомный реактор, и их ищут именно как мини-реакторы. Элементарную сингулярность засечь невозможно, в сердце реактора она неплохо защищена… Собственно, пространство вокруг нас кишит постоянно появляющимися и тут же исчезающими сингулярностями, но это уже из области чистой теории… Контур, который растягивает уже имеющуюся сингулярность на пару метров, смог бы собрать и ты. Помехи вносит именно пространственная деформация в непосредственной близости от Врат. Гравитационную постоянную мы изменить не можем (её саму следует брать в расчёт), а вот электромагнитное излучение даёт надёжную защиту. Хорошая защита может обеспечить металл, но и вода может с этим справиться, если с помощью её создать замкнутый электромагнитный контур, изменения показателей, фиксируемых приборами, расположенными вне контура, будут минимальными…

— Может быть, закончим эти технические разговоры и кто-нибудь просто объяснит мне, что мы собираемся делать? — вмешалась Терц.

Фенгус обиженно умолк, а Хенрик, должно быть, снова усмехнулся.

— В общем виде план таков,— в голосе Хенрика, однако, не был слышно даже намёка на смех.— Арес вот уже около десяти часов находится в состоянии тревоги. Вы все уже в курсе, что руку к этому приложил я. Все, с кем я работал, знают час, на который я назначил начало операции. Поскольку есть опасения, что произошла утечка информации, мы начнём действовать на четыре часа раньше намеченного срока. Но это означает, что помощи нам ждать не приходится. Итак, мы врываемся в помещение, где содержатся пленники. Если находим всех девятерых, то Фенгус начинает работать над Вратами, а я буду стрелять во всех, кто попытается нам помешать. Если сразу пленников не найдём, то дальнейший ход событий будет зависеть от Карла, который попытается вытянуть информацию из внутренней компьютерной сети ООН. Если пленники будут освобождены, а Фенгусу не удастся открыть Врата,— разбегаемся, чтобы дать профессору время. Тут уж, как повезёт.

Шедший впереди робот остановился около шкафа с кабелем.

— Мы на месте. Отсюда — наверх.

Видимо, Хенрик мог управлять роботом на расстоянии, потому что тот сделал именно то, что и требовалось,— перерезал пару кабелей и нырнул в шахту. Где-то наверху замигал свет.

— Теперь поспешим!

Вверх по лесенке они карабкались, как пауки, то и дело посматривая с опаской на висящую над головой кабину лифта.

— Здесь.

На нужном этаже Хенрик по-простому вставил рычаг в створ между дверьми лифта, и вскоре все уже стояли в очередном пыльном коридоре. Мужчины сбросили свою поклажу на пол, Карл достал терминал и принялся постукивать пальцами по клавиатуре. Хенрик закрепил на стене колесо диаметром около метра, а Фенгус растянул пластиковую плёнку, которой Терц прикрыла работающего с терминалом Карла. Колесо на стене выбросило сноп искр, на пол посыпалась щебёнка,— каменная стена дала трещину. Фенгус открыл баллон с газом. Плёнка тотчас же взлетела вверх, но Хенрик успел прижать её края к стене. Дыра была уже глубиной с метр, и ноги людей утопали в мелкой щебёнке, вылетавшей из стены. Карл оторвал взгляд от дисплея и произнёс:

— Объявлена общая тревога. Теперь они знают, что мы здесь.

Делать было нечего, кроме как следить за увеличивающейся дырой в стене.

— Ты мог бы дать мне пистолет,— обратился Фенгус к стоявшему рядом Хенрику.

— Только сейчас придумал? — Усмехнулся тот.— Ты уверен, что не перестреляешь всех нас?

— В виртуальности я частенько постреливал.

— Но не в человека. Я уже говорил, что здесь нет кнопки «escape». Смерть — это смерть. На, держи.

Он выдернул из-за пояса пистолет и протянул профессору.

— Мой пистолет намного меньше твоего.

— Теперь будем размером оружия мериться…— успел пробормотать Хенрик перед тем, как стена обвалилась и проход заполнило облако пыли.

Меска первым прыгнул на другую сторону пробитого в стене прохода и повёл стволом пистолета по сторонам.

— Всё чисто. Давайте.

Первой, неловко двигаясь, пролезла Терц, затем Фенгус забросил в пролом вещи, потом уже пролезли остававшиеся по другую сторону стены мужчины. Они оказались в тёмной и грязной комнатке — такие порой встречаются даже в очень солидных заведениях, их используют, как подсобные помещения, либо просто запирают и забывают.

— Туда,— указал направление Карл.

Где-то совсем рядом, за стеной, послышались удаляющиеся шаги и крики. Хенрик закрепил на стене короткую трубку и, убегая, заговорщики услышали, как позади них прогремел взрыв.

— Здесь нам надо бы пройти прямо,— сказал Карл, остановившись и хлопнув ладонью по стене.

— Значит, пройдём.

Хенрик нарисовал на стене круг,— полоска была не толще следа маркера, но состояла из мощного взрывающегося состава. Когда сработал детонатор, центр круга вылетел из стены. Следующий коридор выглядел более обжитым, а неподалёку от пролома лежали оглушённые взрывом охранники.

— Направо.

Хенрик бросил в обе стороны газовые гранаты.

— Налево… Теперь прямо.

Пара выстрелов, и дверь открылась. Они вошли в большой зал, в полу которого имелись квадратные дыры размером три на три метра каждая. Хенрик выстрелил вверх,— вылетел фонтан искр, и раздался чей-то крик.

— Ищите!

Двигаясь в разные стороны, Фенгус и Терц заглянули в каждую дыру, уходящую на десятиметровую глубину.

— Пусто!

— Здесь тоже!

— Чёрт подери!

— Фенгус! Попробуй пока Врата!

Профессор поднял с пола принесённое с собой плоское колесо и произнёс:

— Попробуем.

Раздался оглушительный треск, в воздухе блеснул металл, и из стены вылетело несколько каменных осколков. Из пробоины показалась носовая часть метрового цилиндра.

— Это ещё что такое? — удивлённо спросил Фенгус.

— На всякий случай,— произнёс Хенрик.— Так что, Врата появились?

— На двадцать миллисекунд… Дай-ка мне подумать… У тебя на другой стороне приготовлена автоматическая система, и как только ворота откроются, ракета полетит в нашу сторону?

Хенрик кивнул.

— Миссия будет выполнена даже в том случае, если все девять пленников погибнут, а для этого нужно всего лишь на миг открыть Врата.

— Хенрик, я знал, на что иду, и честно тебе сказал, что делаю это ради спасения Кятлин. У тебя своя миссия, у меня — своя. Если её не удастся спасти, мы все останемся здесь.

Мужчины секунд пять смотрели друг на друга, и Хенрик первый отвёл взгляд,— посмотрел на парня и девушку. За дверью раздался сильный взрыв, в помещение влетела пыль и грязь. За ним прозвучал второй взрыв наверху, на балконе, вниз посыпались осколки стекла.

Не прерывая работу, Карл приподнял голову:

— Я, кажется знаю, где они,— он показал план здания на своём дисплее.— Под главной тюрьмой находится другая, чуть поменьше. Мы можем попасть туда только через этот вертикальный проход.

Хенрик кинул своё сверло в яму, махнул рукой, и прыгнул вниз. Остальные воспользовались канатом. К тому времени, когда все оказались внизу, дыра в полу была готова. Хенрик уже спустил вниз всё своё оборудование и поднял наверх одно бездыханное тело.

— Помоги ему надеть скафандр! — прорычал он Терц, стягивая с пленника драное тряпьё.

Фенгус снова принялся устанавливать Врата, Карл колдовал над компьютером.

— Охранники обнаружили бомбу и хотят поговорить,— сообщил Карл.

— Пусть выключат генераторы помех, и мы уйдём. Бомба не взорвётся.

Карл постучал по клавиатуре и посмотрел на Фенгуса. Последний покачал головой.

— Помехи остались. Я не могу стабилизировать сингулярность больше, чем на сотню миллисекунд.

Хенрик быстро нажал пару кнопок на своём запястье, и через секунду наверху прогремел взрыв.

— У нас есть пара минут до того, как охранники обезвредят бомбу, создав свой нуль-переход и закинув её на орбиту. Минимум на полсекунды им придётся отключить все генераторы помех,— за это время мы не успеем, Фенгус?

— Стены армированы сталью, но помех всё равно слишком много. Вот если бы пустить воду…

— Карл?

— Вблизи ничего нет, если не считать канализационные трубы.

Хенрик покачал головой.

— Фенгус! «Горошина» номер четыре! Берегитесь!

Профессор быстро что-то переключил, и в помещение хлынула вода. Она лилась не равномерно, а толчками, как из трубы, через которую вместе с водой проходит и воздух. Чувствовалось, что вода шла под давлением, поэтому все моментально промокли.

— Откуда вода? — спросил удивлённо и весело Фенгус.

— С Берега Штормов,— пробормотал Хенрик.— Помогите соединить круговые кабели… И быстро надеть скафандры на остальных пленников!

Карл заменил Фенгуса, а тот ринулся вытаскивать бесчувственных пленников,— дыры в полу уже начало затапливать водой. Следующие секунды проходили в борьбе с бурной водой, пока Терц не сообщила полувопросительно:

— Девять?

Хенрик коротко кивнул.

— Свяжи их верёвкой! Фенгус, как у тебя?

— Сейчас!

— Задействуй пятую «Горошину»! Сейчас начнётся атака!

Вода в помещении поднялась метра на полтора. Борясь с водными потоками, Фенгус быстро соединял кабели.

— Подключено! Держит… Оооо… чёрт!!!

Едва он успел это произнести, как их всех начало затягивать во Врата, точно в водоворот.

Они оказались в невесомости, вокруг бурлила застывающая вода. Поначалу никто не видел ничего, кроме чёрной пустоты, а когда глаза адаптировались к темноте, стали видны окружавшие их со всех сторон далёкие звезды. Фенгус судорожно цеплялся за свои инструменты, пытаясь удержать состояние неустойчивого равновесия.

— Мы пропали? — спросил он слабым голосом.

— Терц?..— голос Карла также не был бодр.

— Я здесь… У меня в руках верёвка…

— Похоже, что всё закончилось. Можно закрывать Врата.

Голос Хенрика был настолько весел и беззаботен, что все сразу успокоились,— в руке у Мески находился конец веревки, которой все они были связаны, и Фенгус с радостью позволил себя подтянуть. Его аппараты показывали, что сингулярность где-то неподалёку… И неожиданно профессор оказался на полу. Он растерянно посмотрел на металлическую поверхность под собой и попытался подняться. Ему это почти удалось, но всё же Фенгус решил сесть, так как гравитация оказалась примерно на треть больше привычной для него.

Они находились под куполом размером метров пятьдесят в диаметре. Четверть круглого пола была залита водой, а около стен прорисовывались с десяток Врат стандартного вида.

Они все были здесь — четверо заговорщиков и девять бесчувственных пленников. Растерянно поглядывая по сторонам, Терц и Карл сели у подножия одной из колонн, Хенрик же начал осматривать пленников.

Одни из Врат открылись, и в помещение ввалились шестеро существ, похожих на пауков. Хенрик кивнул им как старым знакомым и указал на освобождённых пленников, некоторые из которых уже начали подавать признаки жизни.

— Та‑а‑ак…— многозначительно протянул Карл.

Остальные молчали.

Хенрик вздохнул.

— Как я понимаю…— не закончив фразу, Фенгус умолк.

— Ладно, что уж теперь,— махнул рукой Хенрик,— потерял барабан, можно и палочки выкинуть. Двадцать лет тому назад я нашёл не Берега Штормов. Как оказалось, я нашёл нечто намного большее, чем просто новый мир, нечто необыкновенное. Это был чужой звездолёт, полный мелких хрустальных шариков. Я с первого взгляда понял, что это такое, и спустя минут десять уже проводил испытания. Как вы, наверное, уже догадываетесь, это были сингулярности.

Вместе с пауками в помещение проникли девять носилок. Спасённых погрузили на них, и под управлением пауков процессия двинулась в сторону нуль-перехода.

— Стой, ты обещал мне Кятлин! — воскликнул Фенгус.

— Ах да, верно,— кивнул Хенрик устало.

Он указал рукой на одни из носилок, и пауки послушно опустили их на пол.

— Что они собираются с ними делать? — спросила потрясённая Терц, глядя на исчезающих во Вратах пауков, тащивших за собой носилки.

— Ничего ужасного. Правила — кстати, установленные людьми,— здесь таковы: информация относительно того, что здесь происходит, не должна дойти до Солнечной системы. Ни единого слова. Эти девять человек допустили серьёзную ошибку, и теперь их следует изолировать. У паукообразных, что их забрали, самая широкая сеть Врат. Пленники, которых мы освободили, смогут по собственному выбору остаться вместе или пойти навстречу своей судьбе поодиночке. Если захотят, они смогут выбрать жизнь среди существ, почти не отличающихся от людей. Их отправят за двадцать галактик, и вряд ли они когда-нибудь снова вернутся сюда. Универсум велик.

Они встали, Хенрик подтолкнул носилки, на которых лежала Кятлин и, один за другим, они вошли во Врата.

На другой стороне нуль-перехода Хенрик первым делом снял скафандр, а когда и другие последовали его примеру, в лица им ударил порыв тёплого, немного влажного, напоённого ароматами незнакомых цветов ветра. Хенрик указал путь в другое, более просторное помещение. Оттуда они прошли на широкий балкон, где хозяин указал гостям на стулья. Наверное, по его приказу, к людям тотчас же подошли роботы, ничем не отличающиеся от тех моделей, с которыми им приходилось иметь дело прежде. Предложенное меню также было похоже на то, что можно получить в марсианском ресторане. На улице было темно, где-то вдали мелькали ряды огоньков, лунный свет отражался в море, и люди с Марса не сразу поняли, что все это настоящее, что они действительно находятся под открытом небом, в тиши тёплой тропической ночи. Но это не мог быть Берег Штормов, поскольку после нуль-переход все почувствовали, что гравитация резко уменьшилась.

Хенрик освободил Кятлин от скафандра. Она была несколько ошарашена, но быстро приходила в себя. Приподнявшись, она откашлялась и посмотрела на стоявшего перед ней мужчину, как ягнёнок на льва.

— Не нужно меня благодарить,— ухмыльнулся Хенрик и указал на Фенгуса.— Это он попросил тебя оставить.

Прежде, чем кто-то успел что-либо сказать, Хенрик поднял руку и продолжил:

— Слушайте все. Первым, что объяснили мне представители иных рас при встрече, было то, что культурный шок в результате встречи двух цивилизаций в девяти случаях из десяти приводит к гибели одной из них. Все вы, должно быть, об этом слышали, но для нас это простая теория, они же познали это на собственном многовековом опыте. Примитивные цивилизации, узнав об Универсуме, могут сами себя разодрать в клочья, в полном смысле этого слова. Даже сейчас всё ещё существует опасность того, что в случае неудачи от человечества останется только колония Берега Штормов,— возможность именно такого варианта развития событий оценивается с вероятностью два к одному. У вас будет время внимательно изучить программу постепенного и по возможности безболезненного вхождения человечества в Универсум… В двух словах это не объяснишь.

— С трудом верится, что власти Земли ничего об этом не знают,— угрюмо буркнул Фенгус.

Хенрик сделал глоток из стакана, который подал ему робот.

— Знают. И можешь себе представить, как они обижены на то, что их не берут в игру! Чёртовы салаги… молодёжь! В любом случае… Видите ли, нынешнее положение весьма нестабильно, и для того, чтобы всё окончательно не полетело ко всем чертям, требуется координатор, наделённый самыми широкими правами и полномочиями. Таковым являюсь я.— Он опорожнил стакан и обратился к своему внуку и Терц.— Вы двое можете отправляться куда угодно, кроме, разумеется, Солнечной системы. Кятлин же я собираюсь препроводить, по крайней мере, за сто миллионов световых лет от Солнца… Но об этом позже. До сих пор… Знаете… Давайте так: Карл и Терц — направо, Фенгус и Кятлин — налево — проверьте, насколько вы подходите друг другу в реальности.

Неожиданно Хенрик Меска разразился гомерическим хохотом и прыгнул через балконный парапет, а четверо застывших в недоумении людей молча смотрели, как в отсветах лунного света он постепенно удалялся от них, скользя над играющей серебристыми лучами морской гладью.