О, мой бомж

Глава 18

Горский

Лютый и Калач отвезли меня домой. Там я наконец-то снял стремные шмотки бывшего Феечкиного хахаля, искупался, а потом поехал на работу. Было желание забить на все и отоспаться, но ощущение, что без меня там все пойдет прахом, не дало мне расслабиться. Расслаблюсь вечером. Вместе с Феечкой.

Разыгрывать ее дальше, притворяясь бомжом, не собираюсь. Мне не понравилось быть сирым и убогим. Да и водить ее за нос не честно. Только как ей объяснить свое преображение, чтоб от ворот поворот не дала. Явно же ей не понравится, что ее дурил. Сказать, что сдал металлолом и купил майбах? А еще квартиру в центре города. Или прийти к ней с цветами и рассказать, как все было на самом деле? И получить этими цветами по морде. Надо не забыть уточнить при заказе, что розы должны быть без шипов.

Однако моим грандиозным планам на дальнейшее освоение Феечкиного тела не суждено было сбыться. Зря я хвастался ей, что у меня железное здоровье. Видимо, боженька меня наказал. Скорее всего, я перемерз. Это могло произойти, пока сидел на картонке у магазина, или пока ждал, когда меня заберут от дома Феечки, или когда бегал без тулупа на разборки с бомжами у мусорки. А может, все это сразу стало причиной того, что уже к вечеру у меня поднялась температура.

Ближе к обеду я понял, что не могу ни на чем сосредоточиться, башка просто раскалывалась от боли, в глазах плыло. Неужели я настолько сдал, что ночной секс-марафон выбил меня из привычной колеи? Всё, можно выписывать справку о секснепригодности. Пора на пенсию, дед.

Людочка весь день бросала на меня встревоженные взгляды и интересовалась, все ли со мной хорошо. Так достала, что за малым не послал ее.

Под конец дня голова напоминала чугунный колокол, по которому кто-то долбил без устали молотом. Я опустил голову на стол на сложенные руки, так было немного легче.

Через какое-то время ко лбу прикоснулось что-то прохладное. Рука. А потом руку убрали, и кожи коснулись губы.

— М-м-м, Феечка, — простонал я.

— Виктор Степанович, вы горите и, похоже, бредите, — моя Феечка заговорила голосом Людочки. — Я сейчас принесу градусник.

Я с трудом приподнял тяжелую голову и посмотрел на нее воспаленными, слезящимися глазами.

— Зачем вы приставали ко мне? Вы на рабочем месте. Я вам выговор сделаю с занесением, — я не договорил и снова рухнул головой на руки.

Через какое-то время Людочка вернулась и стала меня тормошить:

— Виктор Степанович, Виктор Степанович! Поставьте градусник подмышку.

Я промычал что-то невразумительное. Тогда она с нечеловеческой силой откинула меня на спинку кресла. Ничего себе! Никогда бы не подумал, что хрупкая Людочка так может.

— Вы горилла, а не Людочка, — пробормотал я. Комплимент ей сделал, но она не очень обрадовалась. Наоборот нахмурилась и набросилась на меня дикой кошкой. Я отбивался, махал руками как мельница, пытался ее оттолкнуть, но она, ловко уворачиваясь, умудрилась расстегнуть мне рубашку и стала елозить ладонью по моей груди. Никогда бы не подумал, что она пылает тайной страстью ко мне. Вроде всегда была спокойной, милой девушкой. Оказывается, она затаилась и ждала удобного момента. И вот теперь, когда я ослаб, решила воспользоваться ситуацией.

— Зажмите плечом, — скомандовала она.

И когда я проигноривал ее, сама прижала мою руку к телу. Грязные домогательства секретарши внезапно закончились.

Через полминуты градусник противно запищал. Но Людочка и не собиралась его вытаскивать. У нее были свои представления о времени.

Наконец, она велела мне вытаскивать градусник. Вытащив, я тупо уставился на табло — 39,9. А Людочка уже набирала номер скорой.

— Не надо, все нормально. Слышишь? — пытался ее остановить.

Но она лишь сердито отодвинула от меня телефон и перебралась на другой край, оказавшись вне зоны досягаемости.

— Премии лишу! — прошипел я сквозь зубы, изо всех сил борясь с навалившейся слабостью.

Дальше все прошло как в каком-то полусне. Помню, как Людочка давала жаропонижающее, как тряслись с медиками на скорой, как я порывался перед этим ехать на майбахе и обещал подвезти их до больницы. Потом палата с кашляющим дедом на соседней койке, капельницы, уколы в жопу.

На следующее утро я кашлял похлеще того самого деда. До боли в ребрах. Казалось, нахрен легкие выплюну. Так еще и стоило кашлянуть, как в башке взрывался фонтан боли.

Днем сделали рентген. Врач «поздравил» меня с двусторонним воспалением легких. Зашибись! Новый год в больничке! На работе без меня точно хрени всякой наворотят. А мне потом разносы устраивать и разгребать.

Как только эскулапы смогли сбить температуру до 38,5 почувствовал себя огурцом, правда, моченым. Сразу выбил себе отдельные покои, а точнее, крошечную палату, куда помещались только койка, небольшой стол, стул, шкаф, небольшой холодильник. Посередине пятачок пола на два шага. Конечно, это тебе не частная клиника, где все тебе дуют в попку и улыбаются. Здесь сурово все: и персонал, и обстановка. Зато специалисты хорошие. Дело свое знают.

Заняться особо было нечем. Кашляющий дед остался в бесплатной палате. А здесь я кашлял сам. Надрывно. Надсадно. Одиноко. Все из-за этих мудаков. Я им такое потом придумаю, что мало не покажется. Единственное, за что им спасибо — за Феечку. Хотя причем здесь они? Это все моя заслуга.

Который раз открывал фотографии, смотрел на ее молочное тело, обводил пальцем ее притягательные изгибы. Член сразу болезненно напрягался. Погоди, братан, выйдем отсюда, сразу к ней помчимся.

Мечтами о ней я довел себя до того, что чуть ли не дымился. Сам не заметил, как рука оказалась на стоящем колом члене. Сжал его, провел от головки к напряженным яйцам. Представил, как Феечка опускается передо мной на колени, не сводя с моего лица своих чистых голубых глаз, как ее нежные губки охватывают головку. Ее язычок несмело кружит по ней, а я собираю ее роскошный в хвост и притягиваю ее голову к себе, заставляя взять член до самого основания.

Несколько быстрых движений рукой, и из груди вырывается хриплый стон, обрывающийся кашлем.

Как-то за всем этим интимным делом я не заметил, что уже не один в палате. Открыв глаза, я увидел стоящего надо мной доктора.

— Я ваш лечащий врач Никифоров Илья Леонидович, — как ни в чем не бывало, сказал он. — Полагаю, обойдемся без рукопожатия. Я зашел потому что испугался, что наш вип-пациент умирать собрался. Но, оказывается, у вас все хорошо.

— Здравствуйте. Неловко как-то вышло, — сконфузился я.

— Не переживайте. Что естественно, то не без оргазма, — улыбнулся он. — Но медсестрам скажу, чтобы без стука к вам не заходили.