Оборона дурацкого замка. Том 5

Глава 11

— А это еще что такое? — Вдруг нахмурился здоровяк, когда его маленькие, глубоко посаженные глазки нашли спрятавшуюся за худощавой фигурой Саргона элами, — Какая мерзость! Это элами?! Что демоническое отродье делает в Форте?! — Проревел он и люди вокруг отозвались злобным, полным жажды насилия ропотом.

Легкая, беззащитная жертва. Рабы вообще находились, по большей части, за чертой закона. На них не распространялось Правило Денежной Жабы, они не участвовали в волнах, не имели какого-то определенного хозяина, числясь на общем балансе отряда. Все это делало их прекрасной целью для безнаказанных, но весьма болезненных ударов по своим товарищам из других отрядов.

За порчу чужого имущества наказание куда мягче, чем за причинение вреда стражу Форта.

Тем более, после первой волны большая часть невольников успела погибнуть, а чудом оставшиеся в живых оказались изъяты из своих групп, чтобы перейти в собственность Первого Отряда. Все это не могло не вызывать чернейшую зависть. Перед возможностью иметь рабов, перед гарантированным питанием, перед собственным куратором, который, по мнению остальных, чуть ли пылинки не сдувал с удачливых бездарей и слабаков.

Обычно, Первым отряд становился исходя из подавляющей мощи, заметной абсолютно каждому из новобранцев. Как правило, Первый Отряд был многочисленнее остальных, его члены имели куда лучшие физические данные или кондицию, а зачастую даже некие зачатки боевых искусств.

Таким Первый Отряд должен был стать и в этот раз. Вот только самую перспективную группу полностью разгромили хорны, а вот аутсайдеры, одноразовая наживка, мясной щит против демонов справились настолько блестяще, что вызвали переполох на верхах своим дебютом. Пусть и не подозревали об этом. И это не считая сокрытия того факта, что демон-культиватор оказался сражен именно их усилиями.

Бывший отряд изгоев возвысили, но не потрудились объяснить остальным новобранцам, за какие конкретно заслуги. Никто из других людей не видел бойцов Акургаля в бою. Десятники помнили только самого Акургаля, мрачного и не слишком сильного по меркам остальных бойца. Остальных видели лишь эпизодически, проходя мимо.

Контактов людей из Первого Отряда с остальными почти не велось. Их нельзя было встретить у ворот Старого Города, где старшие бойцы иногда раздавали копеечные поручения. Не встречались они и в центральной казарме, которую занимал погибшие в полном составе кандидаты на высокую роль и где потом кучковались в свободное время остальные.

В отличие от остальных новобранцев, маленькая команда избранных большую часть своего времени посвящала именно тренировкам.

Им не нужно было шарахаться по Лагерю новобранцев в поисках еды или поручений за юань-другой. Расположенный рядом с казармой лесок экономил им время, а после волны с демонами-паразитами острая нужда в добыче пищи вовсе отпала. Акургаль с ходу заставил их тренироваться, не пустил дело на самотек.

Они не занимались установлением иерархии, не устраивали внутреннюю грызню за места в социальной пирамиде. Отбросы среди отбросов неожиданно хорошо поняли свое место в мире. А их десятник удивительно точно сыграл над страхе перед демонами. Поэтому никаких бессмысленных терок и попыток найти нехитрые увлечения.

Слишком мало людей, слишком низкие шансы на выживание. А потом всех спаяло общее дело и свежие воспоминания о первой волне, о бессилии перед культиватором. Прививка от гордости прошла успешно. Впрочем, личности людей в группе тоже сыграли свою роль.

Слишком много странных, неизмеряемых переменных оказалось внутри.

Троица отца и сыновей, слабые сами по себе, но сильные в единстве и при этом совершенно не агрессивные. Наглый обычно вор, с которого сбросил всю спесь хилый на вид подросток. Сам подросток с целым ворохом непонятных способностей и чудовищной обучаемостью. Аристократ-мастер клинка, фармацевт, да еще с ярко выраженным проклятием их профессии. Эти не трогали никого, но и их боялись тронуть.

Бывший чиновник и бывший бандит могли стать уязвимым местом из-за своей гордыни и агрессии. Самоутверждение по поводу и без на почве былых заслуг — очень частое явление, однако здесь отряду просто повезло. Как главарь банды, так и перспективный чиновник оказались себе на уме, но при этом без дешевого гонора и попыток подмять группу под себя.

Уникальное стечение обстоятельств породило столь же уникальную группу, которая использовала сильные стороны всех своих членов.

Первый Отряд мало помалу превращался в монолит. Тяжелую глыбу, цельный молот, который крушил своих врагов, не выбирая средств и не делая скидок. Они не являлись друзьями в полной мере этого слова. Некоторые из них поначалу раздражали или относились с неприязнью друг к другу. Еще часть — просто терпела, пыталась ужиться и мало помалу заводила связи.

При этом каждый, не стесняясь, реализовывал свои комплексы, моральные травмы или эмоциональные всплески за счет других, но без перехода черты. Взрывное обычно сочетание не нашло своего взрывателя.

Бурлящее варево разных судеб, стремлений и чаяний. Котел характеров и личностей — таким был Первый Отряд. И каждый из его членов уже успел полюбить свою маленькую чашу Петри.

Люди вокруг не понимали этого. Они видели лишь лгунов, искусных обманщиков или удачливых сукиных детей, которые ухватили Бога за бороду. Любая мораль стиралась под налетом настолько черной зависти. Жить впроголодь и под Дамокловым мечом тяжело.

Однако намного тяжелее, когда рядом есть кто-то жрущий в три горла, кто-то, кто не видит постоянных смертей вокруг, кто-то, кто не терпит каждую минуту несправедливость или унижение. Кто-то, кто сидит в безопасности, под крылышком несоизмеримо более сильного человека.

Отнять, причинить боль, заполнить пустоту в своем сердце страданиями недостойных, низших в их глазах людей. Все это крупными буквами читалось на тощих, изможденных лицах, в горящих фанатизмом глазах, в предвкушающих, холодных ухмылках.

Бедность заключается не в уменьшении имущества, а в увеличении ненасытности. Так говорил Платон. В момент столкновения, в момент возникновения таких черных мыслей большинство новобранцев Облачного Форта стали еще более нищими.

Ведь Дорога в Небеса прокладывается своими усилиями, а не чужой ничтожностью.

Стая шакалов перед маленьким львиным прайдом, легион мелких бесов вокруг группы праведников. Они казались отряду Акургаля злобными, хохочущими гиенами. Гнусные ухмылки скрывали личности лучше любых масок, превращали боевых товарищей из других отрядов в уродливое подобие тварей, с которыми они сражались.

— Не волнуйтесь, мы избавим этот мир от мерзости элами, демонического выкидыша, — Двое Ли одновременно шагнули вперед, опустили вниз древки копий, перехватили их за середину на манер посоха.

Они тоже знали о проклятии этого племени, но при этом не слишком заморачивались в том, чтобы его обойти. Выгнать недостойное существо палками за пределы крепости и вся недолга. А там дальше природа — Великий Уравнитель, сама рассудит, что делать с ее жизнью.

Вот только никого отдавать просто так Саргон не собирался.

"Здесь нет никого из персонала Форта, но, если я побью уродцев, они наверняка побегут жаловаться ближайшему начальнику. Как в тот раз с Ба Мяо. В принципе, хрен с ним, доказать свою невиновность сможем… По идее. Могут тупо наказать всех зачинщиков драки. Особенно с моим рецидивом. Другая проблема более насущная и кроется в их количестве.

Без боя насмерть нас затопчут, без вариантов. Слишком близко стоят чужаки, слишком неудачное положение у нас самих. Без серьезных травм каждой из сторон не обойтись, даже если среди пришлых одни слабаки. Что явно не так, иначе хорнов они бы не пережили, несмотря на все уловки, организацию и так далее. Как мы, без Юлвея с Акургалем или снадобья фармацевта".

Голова Саргона лихорадочно работала, пока тело только показывало свою первую реакцию. Он шагнул вперед, закрыл собой фигурку Айры. Остальные товарищи также плотнее сомкнули строй, а один рыжий невольник даже спрятал в рукаве увесистый камень, прежде чем укрыться за спины остальных.

"Далеко пойдет", — Хмыкнул Саргон. Его вдруг отпустило напряжение. Тело все еще вырабатывало адреналин, сердце колотилось как бешеное, однако ему самому резко стало все равно.

"Кто они вообще такие, как я мог всерьез думать о каких-то полуголодных бомжах, как об угрозе?", — Брезгливо, с досадой на самого себя и собственную впечатлительность подумал попаданец. Умом он понимал, что неправ, что их положение действительно непростое, а массовая драка или, упаси Гуань Инь, бойня здесь не нужна абсолютно никому из участников.

Однако он слишком устал. Устал быть добрым и понимающим. Устал решать конфликт иными средствами, устал гнуть спину перед каждым встречным, терпеть взбрыки Ксина, заскоки сокомандников, постоянную угрозу жизни, причем как внешнюю, так и внутреннюю. Опасность внутри Форта напрягала, злила, расстраивала сильнее всего.

Демонов убивать куда проще, если чувствовать, что есть место, где его ценят и ждут. Форт все чаще и чаще показывал, что он таким местом не является.

А теперь другие новобранцы, такие же запертые внутри бедолаги, как и он сам, вдруг решили показать зубы. Их чванливое пренебрежение, их злые ухмылки, их упивание собственной безнаказанностью коробило больше, чем собственные кишки, намотанные на руку хорна-культиватора. Враг должен быть врагом, а друг — другом. Хотя бы в их ситуации.

— Выталкивайте ее поживее! — Простимулировал Чжао своих шестерок раздраженным окриком.

"Эти двое точно мусор без всяких признаков Ци в организме. Кнут использовать не буду, тесно, а клинч с ним я не контролирую: получится слишком затратно и убойно. Напитать ногу Ци, ударить по колену. Нет, слишком опасная травма. Удар по бедру. Сойдет".

Пока остальные его товарищи внимательно отслеживали движение других новобранцев, Саргон приблизился к двум Ли. Те непроизвольно напряглись, притормозили, когда худощавый, подтянутый подросток-аркчжэнь вдруг шагнул к ним почти вплотную. Ничего особенного, они видели подобное раньше: никто ведь не хочет делиться собственной вещью.

Вот только парочка Ли не заметила никаких признаков страха в пасмурных серых глазах. Лишь серебрилась в глубине бесстрастная, рассудочная жестокость. И от этого им обоим становилось сильно не по себе. От этого и от едва заметного, неосознанного тока Ци в его ауре. Даже без тренировок доверие к инстинктам — то, чему учит волна демонов в первую очередь.

— Эй, отойди в сторону! Тобой мы займемся позже! Или ты решил защищать отродье?! — Пафосно провозгласил один из них. Получилось скорее смешно и совсем невыразительно, голос под конец дал петуха. Однако толпе хватило. Гневные выкрики стали множиться, а люди вокруг — постепенно заводиться.

— Эта элами — собственность Чжэня лао сянь-шена. Первым же приказом он сказал не убивать и не калечить ее, — Бесстрастно бросил попаданец. Толпа несколько утихла, а парочка перед ним замялась и синхронно почесала затылки.

Облегчение. Им не хотелось встревать в драку против странного парня, который играюче побил одного из сильнейших в их группе пару дней назад. Тем более не хотелось как-то контактировать с элами. Мало ли что она может сделать?

— Что делать, Старший? — Скосил на Чжао глаза "болтун" Ли.

Худой как жердь, с вытянутым лошадиным лицом и мелкими бегающими глазками, он обладал настолько визгливым голосом, что Саргону хотелось засунуть кляп ему в рот. Второй, "молчун" Ли — низенький и очень толстый, со старой физиономией жеванного сухофрукта. Очень смешная пара, почти как Пат и Паташон. Вот только тупая жажда насилия во взгляде, два копейных древка в руках, а также шипастые дубинки с плохо очищенными потеками крови на поясе сводили на нет весь комический эффект их дуэта.

— Это неправда, господин! — Один из двух неприметных рабов вдруг завопил, рванулся из-под руки Камея, чтобы через пару секунд уже оказаться рядом с Чжао, — Этот недостойный раб видел, видел!

Он аж захлебывался от восторга, от возможности хоть как-то повлиять не на свою, нет, на чужую жизнь. Раб мечтает не о свободе, он мечтает о другом рабе. Или о том, чтобы кому-то жилось хуже, чем ему самому.

— Этот гнусный обманщик, Саргон, он касался, касался, касался элами! — Радостно заверещал предатель, — Он ее защищает! Дает еду! Говорят, он выпал из самой Бездны, а демоны кланяются ему на стене! Поэтому их отряд жив! Они вместе почитают лживых, темных Богов! Молятся голые на Луну и трогают друг друга по ночам. А их фармацевт — на самом деле демон под личиной! Он варит зелье, отнимающее душу и разум..!

Лживые слухи с маленькими гренками правды на их поверхности изливались его ртом прямо в восторженные, как никогда внимательные уши обывателей. Слова хлестали из раба неостановимой рекой. Так несет свои воды неудержимый канализационный поток, смывая городскую грязь, дерьмо и упавших в люк обывателей в дальние, неизведанные земли ближайшего водохранилища.

— Этот новобранец извиняется перед Старшим за невоспитанную челядь, — Бесстрастно бросил Саргон. Удивленные люди Чжао расширенными глазами смотрели на фигуру подростка, когда тот резким, эстетически неприятным движением качнулся вперед, за пару гипнотически быстрых шагов оказался рядом с чужим десятником и собственным рабом.

— Айя-а-а-А-А-А! — Завопил невольник, когда пальцы его хозяина с деликатностью и силой плоскогубцев впились в грязные, вьющиеся волосы.

— Закрой свой рот или я зашью его, — Все тем же безэмоциональным тоном бросил он, — Еду будешь вводить себе через задницу. Вода и каша легко усваиваются, если протолкнуть поглубже.

От таких слов у окружающих вытянулись лица, а сам раб заткнулся так быстро, что прикусил себе язык. Саргон не стал отпускать его волосы или хотя бы давать ему подняться на ноги. Так и потащил за собой хрипящее, сипящее, закрывающее рот ладонями тело.

— А ну стой, боец! — Остановил его сам Цзяо.

"О, как быстро я расту в иерархии. Уже "боец", а не "малыш". Как мило с их стороны. Это значит, что мне положена какая-то ачивка? В гача-играх определенно так бы и было", — Машинально хмыкнул он внутри себя.

— Неужели ты думаешь, что мы спустим тебе все услышанное? — С потугами на отеческую улыбку произнес он. Жаль только, масляно блестящие глазки выдавали его с головой, — Ведь не может он все выдумать, а элами ты защищаешь… Извращенец!

— Действительно, когда это рабы врали? — Холодно, без намека на реальные эмоции улыбнулся ему Саргон, — Никогда не было и вот опять.

Кто-то в толпе прыснул. Некоторые отвернули лицо или закрыли руками рты. Лицо Цзяо ничуть не дрогнуло, однако попаданец вдруг понял: такое поведение ему не спустит никто. Мышцы на скулах десятника перед ним как-то странно дернулись, потом начали отводиться назад плечи, сокращаться мышцы предплечья… А затем до Саргона дошло, что он под боевым ускорением и видит перед собой микродвижения будущего удара.

От первого выпада он банально увернулся. Дубинка просвистела мимо со скоростью, не уступающей ударам Ваня. И это при том, что она висела за поясом, а не крутилась в руках, как у их отрядного сказителя. Весьма впечатляющий удар для того, чье владение Ци оказалось примерно на одном уровне с их аутсайдером по энергетической части — Камеем.

Саргон медлил, не бил в ответ. Он все еще не мог поверить, что его атакуют люди. Настоящие, живые люди, которые должны прикрывать его спину во время нашествия демонов. Несмотря на всю свою злость и готовность, он не хотел калечить врагов.

Вот только юный воин не видел ни тени сомнений на его уродливом, пресыщенным чужой болью лице. Разве что напряжение и гнев перед посмевшим его высмеивать самоубийцей.

Дубина свистнула мимо его лица, рванула обратно, а затем Саргон отпрыгнул в сторону. Бойцы из других отрядов заволновались, однако команда Акургаля сработала гораздо оперативнее. Они начали действовать сразу после второго выпада Цзяо.

Остальные люди только начинали понимать, что происходит, поворачивать лица к драке, когда Уру шагнул вперед, поднес к губам флейту, принялся нагнетать Ци себе в пальцы и губы, подводить энергию к мундштуку.

Акургаль рванул вперед, вышел в узкое место. Туда, где большая часть обступивших Старшего бойцов мешала бы друг другу и не смогла бы толком атаковать Первый Отряд, пока его десятник преграждал путь.

Камей выхватил из-за спины копье, Кань раскрутил свою пращу. Его не по-детски расчетливый взгляд блуждал по чужим головам и конечностям. Судя по гневно раздуваемым ноздрям, стараться причинять как можно меньше травм он не хотел. Раздробленное колено вместо пробитого черепа — максимум, на который он сегодня казался способен.

Драка, тем временем, набирала обороты. Хрипло каркнул Цзяо, его дубинка покрылась мелкими каплями конденсата, а воздух вокруг коренастой фигуры задрожал от легкого марева. Чжао шагнул вперед, его бойцы начали сближаться с Первым Отрядом, а двое Ли выставили вперед копья… Чтобы в синхронном недоумении уставиться на пустые ладони друг друга.

Ма отбросил в сторону их оружие. Его собственное копье так и осталось лежать на земле, зато кулак врезался доходяге в челюсть, а затем невесть как оказавшаяся в его руках шипастая дубина второго ударила своего хозяина по грязным обмоткам ткани на голове. Глаза Ли закатились и он упал на камни дороги прямо к своему однофамильцу.

Другие новобранцы заворчали, послышался шорох вынимаемого оружия, когда мелодия Уру ударила по всем без разбору. Люди вокруг зашатались, самые слабые даже выронили свои копья или дубинки. Саргон вместе с Акургалем тоже попали под раздачу, однако последний привык к такой нагрузке во время тренировок, а попаданец и вовсе не заметил воздействия из-за защитной пленки Ци на своей коже.

— Знай свое место, мусор! — Юлвей не стал вынимать свой ятаган. Стоило только бывшему чиновнику отвести флейту от губ, как аристократ бесстрашно попер прямо в толпу. Хлесткие пощечины, пинки и подзатыльники обладали такой силой, что пострадавшие падали от них на землю. Когда эффект духовной атаки сошел на нет, Юлвей начал бить со всей силы.

Гул от ударов в солнечное сплетение или ноги, рев разъяренной толпы, яростное шипение новобранцев Первого Отряда смешались в лютую какофонию. Бой понемногу набирал обороты.

Саргон нахмурился, отбил дубинку врага голым кулаком, после чего точным пинком отсушил ему бедро, а затем выбил ударом ноги оружие из рук. Он действовал через свой безымянный, сырой, плохо подходящий для кулачного боя стиль. Вот только у других не имелось вообще никакой системы.

Свистнул первый камень из пращи Каня. Новобранец с копьем, который набрал скорость и хотел под шумок покончить с элами, взвыл, шлепнулся на задницу, принялся баюкать треснувший локоть. Сражение вовлекало в себя все новых участников, жестокость росла по экспоненте.

Вот уже достал копье Уру, перестал отбирать оружие Ма, сосредоточился на отводе глаз, после чего безнаказанно бил людей по головам. Рыжий раб опустил свой камень на стопу очередного "умника", пнул его в голень, дернул за ногу, окончательно роняя вниз. А затем быстро отошел назад, подобрал чью-то дубинку, зло ощерился на подступающих врагов.

— А ну стоять! Чжао, останови это безумие! — Закричал Акургаль. Он скакал сразу вокруг пяти противников. Уворачивался от их атак на маленьком пятачке, пытался закрывать им обзор, подставлять под собственные удары, мешать толпе позади присоединиться к драке.

— Отойдите! Я сам разберусь! Сто… — Здоровяк успел только выйти на открытое пространство, когда столкнулся с самым отбитым человеком в чужом отряде.

— Я РАЗОРВУ ВАС ГОЛЫМИ РУКАМИ, ПОДЗАБОРНАЯ ШВАЛЬ!!!

Камей окончательно впал в неистовство. В таком состоянии ему не требовалось оружие или чужая помощь. Живое воплощение ярости носорогом ворвалось в ряды противника. Он расшвыривал людей как тростинки, хватал их за отворот халата и кидал в толпу, в воздух, с силой вбивал в землю.

Хрипы и крики служили ему плащом, стоны врагов только распаляли накатывающую волнами ярость. Хрупкие тела противников летали по воздуху с легкостью бамбуковых палок, вопли новобранцев слились в одну какофонию, а стоящие в первых рядах обратились в бегство. Принялись в страхе расталкивать стоящих позади, не гнушаясь даже полновесными ударами.

За несколько секунд новоявленный берсерк раскидал больше десятка других новобранцев, заставил толпу перед ним отпрянуть в сторону, а затем и вовсе обратиться в бегство. Его первобытная жестокость, нечеловеческая сила и раззявленный в крике рот пугали рассчитывающих на легкую добычу шакалов. А потом белые от бешенства глаза нашли Чжао.

Чужой десятник не зря получил свое звание. Он не дал схватить себя за одежду, отбил направленный в голову удар, провел контратаку пинком по животу, вот только бандит даже не поморщился. В итоге они оба растопырили ладони, сцепились руками и начали рьяно пытаться пересилить один другого. И в этот раз опыт проиграл ярости.

Сражение ненадолго затихло, потеряло обороты. Глаза всех присутствующих скрестились на противоборствующих сторонах. Камей продвигался вперед, теснил врага яростно и неудержимо. Он постепенно продавливал оборону Чжао. Тот пыхтел, орал, но никак не мог остановить врага. Вздулись вены на широких предплечьях, покраснело лицо, нарастал треск в напряженных руках.

— А-А-А! — Заорал Чжао, когда стальная хватка ладоней Камея сдавила его пальцы так сильно, что те стали ломаться. Новый рывок, пересилить который десятник уже не смог. Он с грохотом упал на спину, голова мотнулась назад, впечатала затылок в камни. Враг поплыл, однако Камею этого оказалось недостаточно.

— Ты покалечишь его! За убийство или травму будет наказание! Вира или смерть! — Завизжал кто-то из шестерок. Однако ни один не пришел на помощь своему командиру. Представший перед ними демон в человеческом обличьи пугал их до дрожи в коленях.

— ВИРА?! — Взревел тот, — БУДЕТ ТЕБЕ ВИРА! — Он рывком сорвал тугой мешочек с юанями, который утром дал ему Акургаль в счет остатков от продажи демонов после выплаты долга. Доли Саргона и фармацевта также содержались в нем.

— Я — ПЕРВЫЙ ОТРЯД, А ТЫ — ДЕРЬМО!!! Вот твои юани! — Заорал Камей. Его мешочек с деньгами бил и бил по лицу мужчины, превращал и так неприятные черты в кровавое месиво.

— КАК ТЕБЕ НА ВКУС ЧУЖИЕ ДЕНЬГИ?! — Орал он в кровавое мясо на месте лица, — Готов купить рабыню?! Она наша, мразь!!! Это вещь Саргона!!!

Толпа вокруг безмолвствовала. Давно утихло сражение, опустили оружие все присутствующие, как в десятке Акургаля, так и среди остальных новобранцев. Отошел к своим ошарашенный, словно стукнутый пыльным мешком попаданец, прохромал в сторону и его противник Цзяо.

Даже раненые и избитые прекратили стонать. Лишь вздрагивали после каждого крика, а также звонких, хлюпающих все сильнее ударов. Обзор каждого человека на облачной артерии сузился до размеров пугающей, кровавой картины.

— НУ ЖЕ! БЕРИ СВОИ ДЕНЬГИ!!!

После этого окрика Цзяо вздрогнул, мотнул головой, словно большой кудлатый пес, сделал шаг вперед. Чтобы через мгновение шарахнуться в сторону, когда кнут Саргона щелкнул прямо у его ног, а затем обвился причудливой, но смертельно опасной змеей вокруг хозяина.

Еще одно небрежное движение, и двое самых смелых бойцов вскрикнули от жгучей боли в руках, шатаясь отступили в сторону. Еще одного остановил снаряд Каня, а побежавшего было за подмогой или начальством новобранца оглушила кинутая Юлвеем дубинка. В отличие от людей вокруг, члены группы Акургаля смотрели на экзекуцию не со страхом, а с чувством глубокого, почти медитативного удовлетворения. Ярость Камея нашла выход в каждом из них.

Первый Отряд не был загнанной добычей. Не после огня, воды и медных труб, не после того, как они раз за разом выгрызали жизни из жадной пасти Желтого Источника. Не для того бойцы дрались против сонма смертельно опасных тварей, чтобы покорно сносить нападки жалких пародий на настоящих хищников.

Хищниками здесь являлся только Первый Отряд. Молодые львы, волчья стая, острие клина, вострый меч Облачного Форта, раз за разом терзающий тело новой угрозы. Бешеные псы, готовые рвать противников даже после собственной смерти.

И враги поняли это, с показным ворчанием и недовольством отступили в сторону, скрывая предательскую дрожь в коленях и потустороннюю жуть от голой мощи перед ними. Шакалы всегда отличались развитой интуицией.

— Камей, достаточно! Еще немного, и ты убьешь эту падаль, — Акургаль первым проявил благоразумие. Подошел к парочке драчунов, и, словно усталая воспитательница, за подмышки оттащил подчиненного от его жертвы. Тот не возражал. Приступ ярости уже стихал, поэтому скоро Камей станет слабее котенка. Вот только люди вокруг этого не знали.

Толпа расступилась перед ними, как море перед Моисеем, как смерды перед Императорским паланкином. Как собачья стая перед человеком с палкой.

— Я лично выпотрошу любого, кто создаст нам проблемы, — Бросил Саргон в толпу, — Следующую волну ни один из стукачей не переживет.

Камей не стал ничего говорить. Только оскалился с пугающей готовностью. Новобранцы отпрянули от него, подались назад еще сильнее, наступая на ноги и работая локтями. Ни один из них, не проронил ни слова, однако угроза нашла свой отклик на позеленевших лицах.

— Не забудь про собрание, Акургаль — С нервной, претендующей на былое превосходство ухмылкой сообщил ему начавший всю эту кашу десятник. Авторитет не позволил ему промолчать.

— Я буду там, Цзяо, — Спокойно отозвался командир Первого Отряда. Последние сомнения и тени прошедших дней покинули его. Урок выученной беспомощности оказался забыт, а они поспешили к новым занятиям.

Их ранимый учитель терпеть не может опозданий.