Обретая тебя

Глава 2

Джоанна

Настоящее

— Пожалуйста, скажи мне, что ты наденешь что-то откровенное.

Моя младшая сестра, Хани, взглянула на меня поверх своего телефона, пока я кусала губу, переводя взгляд с двух висящих платьев на то, которое я примеряла.

Я посмотрела на себя в зеркало.

— Я не знаю. Это кажется немного большеватым, понимаешь?

— Ты имеешь в виду скучноватым.

Я закатила глаза.

— Нет, просто… маловероятно, что в этом моя грудь выскочит сама по себе, когда я потянусь за салатом. Кроме того, оно удобное.

Теперь Хани закатила глаза.

— Действительно? Удобно? Да брось. Ты была той, кто сказала, что хочешь выглядеть горячо. Сделай это! Разве это не большая вечеринка в честь работы Трэвиса? Пусть он немного похвастается тобой.

— Ага… это их ежегодная вечеринка по случаю окончания налогового сезона или типа того. Он говорит, что это большое дело.

Я снова повернулась, хмурясь при виде длинного свободного платья на моём теле. Теперь, когда я смотрела на него, оно было каким-то бесформенным… и коричневым. Не хорошо. Я хотела чувствовать себя комфортно, выглядеть как я, но Хани была права. Я также хотела хорошо выглядеть для Трэвиса и его друзей по работе. Дело было в цвете? Может, в подоле?

Хани скрестила ноги, выключила телефон и уставилась прямо на меня.

— Послушай, если ты хочешь, чтобы Трэвис стоял на коленях, ты должна бросить ему кость. — Она указала на зеленое платье. — Вон то. Поверь мне. — Она вернулась к своему телефону.

Я коснулась шелковой зеленой ткани платья, висевшего на задней стенке гардеробной. Оно было великолепным — изумрудно-зеленое шелковое платье с запáхом, струящимися короткими рукавами и небольшим развевающимся подолом до середины икры. Это было не слишком откровенно, но определенно обтягивало мои изгибы, имея глубокий вырез и разрез сбоку. Так что, несмотря на то, что оно было далеко от моей нормы, я должна была признать, что оно было довольно идеально.

— Помимо того, что ты выглядишь в нём чертовски горячо, ты не можешь появиться в ботинках и брюках-карго.

— Я не собиралась надевать ботинки, — проворчала я. Но она не ошиблась. Мои предпочтения склонялись к удобным походным ботинкам, штанам для полевого гида и футболкам. Мне нравилось думать, что это потому, что они были практичными. Я была рыболовным гидом, и эта работа не очень сочеталась с любимыми платьями Хани и юбками-карандашами. Ее работа в области маркетинга и связей с общественностью означала, что она надирала задницы и собирала имена, и всё это в своих Louboutin.

Пока она снова писала сообщения на телефоне, я посмотрела на свою младшую сестру. Несмотря на то, что она была всего на два года моложе меня, она определенно всегда была на высоте, когда дело касалось внешности и моды. Она всегда была изысканной.

На самом деле иногда мне казалось, что она даже не понимает, насколько мы разные. Я всё ещё размышляла о том, в чём я не была похожа на свою сестру, как спросила её:

— Ты помнишь Майкла Дрейка? Из старшей школы?

— Ухх… Припоминаю. Бейсбольная команда, да? Я почти уверена, что мы вместе ходили на танцы.

— Ага. Для моего выпускного. Когда он подошел ко мне после урока химии, я подумала, что он собирался пригласить меня. Я когда-нибудь говорила тебе это?

— Подожди! Ты не рассказывала! — теперь я привлекла ее внимание.

— Да, мы были партнерами по химии, и я несколько раз помогала ему с его лабораторными. Мы поладили, и когда он подошел ко мне после занятий, весь нервничая, я подумала, что он может попросить меня пойти с ним на выпускной.

Хани просто смотрела на меня, ее брови приподнялись, отчего ей стало немного неловко.

— В любом случае, — продолжала я, — я была неправа. Он очень нервничал, но это было только потому, что он боялся спросить у меня твой номер, чтобы он мог взять тебя на танцы.

Я отвела взгляд, не понимая, почему я только что рассказала ей эту историю. Я не завидовала Хани. По крайней мере, не всё время. Но были времена, когда мягкость и женственность давались ей так легко — это было просто то, кем она была.

Всё, включая её имя (прим. в оригинале имя Хани это Honey, что переводится как милая, мёд, сладость), излучало сексуальность — светлые волосы, длинные тонкие конечности, ярко-голубые глаза… Это была просто Хани. Я, с другой стороны, всегда чувствовала себя не в своей тарелке с моими не совсем светлыми, но и не совсем каштановыми волосами, смешанными серо-зелеными глазами и сильным за годы походов телом. Я была в хорошей форме, но не обладала мягкостью Хани. Единственное, что у нас, казалось, было общее, так это унаследованная грудь бабушки Наны. Она была буквально единственной вещью, которая казалась мне женственной, и в основном мешала.

— Ну, теперь я чувствую себя сволочью, — сказала Хани, обняв меня за плечи и прислонив голову к моей.

— Ты не сволочь. Кроме того, кого волнует Майкл Дрейк? В любом случае от него пахло детской присыпкой.

Это попало в яблочко. Она расхохоталась.

— Боже мой, ты права! Я совсем забыла об этом. Может быть, у него были потные яйца…

Сморщив лицо, я сказала:

— Фу! Теперь я не могу думать о Майкле Дрейке, не думая о его противных потных яйцах, — я покачала головой. — Так грубо…

Я посмотрела на Хани через зеркало и снова сжала ее руки. Она могла быть моей полной противоположностью, но она была моей сестрой, и для нее никогда не имело значения, насколько мы разные. Она никогда не просила меня переодеться или спрашивала, когда я собираюсь, наконец, погрязнуть в рутине, переехать с дивана в её квартире в своё собственное место, завести семью, жизнь. Мысли обо всём этом заставили меня нахмуриться.

Вздохнув, я решила, что сегодня слишком хороший день, чтобы думать о вещах, которые я хотела, но которых не имела, поэтому я вернулась к Важному Выбору Платья.

— Иисус, ты хочешь, чтобы Трэвис перестал относиться к тебе как к парню или нет? Разве ты не говорила, что он не был очень предприимчивым? С этим платьем, — она снова указала на зеленое платье, — тебе повезет, если он не затащит тебя в чулан и не трахнет прямо посреди ужина.

Хани посмотрела на меня, и все, что я могла сделать, это улыбнуться. Однозначно зеленое платье.

Я сорвала с себя коричневое платье-мешок.

— Ты совершенно права. Идеально подойдет сексуальное вечернее платье. Я чувствую себя очень хорошо в нем и хочу, чтобы он был рад видеть меня рядом с собой. Я думаю, оно может сделать это… и я определенно была бы не против небольшого секса за закрытыми дверями.

— ВАУ! Покупай его, девочка! — мы обе растворились в приступе хихиканья.

Я снова надела джинсы и свитер (и хорошо, ботинки), чтобы мы обе могли закончить наш девчачий день.

— Хорошо, теперь полуденная маргарита! — смеясь и перебрасывая мое недавно купленное привлекательное платье (и высокие черные туфли на шпильках, на которых Хани настояла, чтобы я их купила) через плечо, я продела свою руку через локоть Хани, и мы отправились на полдник с тако и текилой.

· · • ✶ • • • · ·

Что, чёрт возьми, я думаю?

Всю последнюю неделю после похода по магазинам с Хани я каждый день примеряла праздничное платье и с каждым днем становилась все более и более неуверенной в своем выборе. Смотреть на себя в облегающем зеленом платье и на каблуках было приятно, очень хорошо, но… Мне было не по себе. Как самозванка. Нервы в моем животе затрепетали, и я приложила руку к животу, чтобы успокоить их.

Эта мягкая, женственная сторона меня не была чем-то, что я привыкла видеть и показывать остальным. Будучи единственной женщиной-рыбаком в округе, я была известна своим серьезным и откровенным подходом к людям. Только немногие, кого я впустила, увидели меня с другой стороны. Эта выставленная напоказ грудь и, безусловно, забавная часть меня была тем, что мне приходилось запихивать и прятать, держа только при себе, чтобы иметь хотя бы небольшой шанс быть уважаемой на поле.

— Что ты думаешь, Бад? Могу ли я справиться с этим? — мой рыжий хилер, Бад, склонил голову набок и посмотрел на меня, а его язык высунулся изо рта в глупой ухмылке.

— Ты прав, это здорово, мы в порядке, — я улыбнулась, потирая его шерсть между ушами.

Взглянув на часы, я поняла, что Трэвис уже опаздывает на девять минут… Сообщения тоже нет. Холодное покалывание пробежало по моим рукам, и я потерла их, отгоняя мысль: «Это не похоже на него».

Резкий стук в дверь квартиры заставил Бада вытянуться по стойке смирно и вывел меня из себя. Я пересекла гостиную и открыла дверь.

Трэвис стоял, смотря вниз, когда я отошла в сторону, приглашая его войти. Он вошел, даже не взглянув на меня.

— Привет! — сказала я, раскинув руки, готовая к нашему типичному приветственному объятию.

Трэвис наклонился вперед, быстро чмокнул меня в щеку и обнял сбоку. Бад настороженно стоял рядом со мной и смотрел на него с низким хриплым рычанием.

Какого хрена?

— Бад, хватит, — мой пес посмотрел на меня и вздохнул, свернувшись калачиком в своей лежанке у дивана.

Трэвис провел рукой по своим аккуратно уложенным светлым волосам и выдохнул. Он был одет в простой, но отлично сшитый черный костюм, голубую рубашку, черный галстук. Мысль о том, что он выглядел точно так же, как бухгалтер, которым он и был, промелькнула у меня в голове. Просто и безопасно.

— Эм, все хорошо? — спросила я, стараясь не обижаться на то, что он до сих пор не заметил моего наряда.

— Ага… — он поднял взгляд, удивление сменило напряженное выражение на его лице. — Ух ты.

Взволнованная небольшим одобрением, я немного повернулась, чтобы показать платье, но это было ненадолго. Его плечи поникли, а голова была опущена, но его глаза метнулись ко мне, когда он просто сказал: «Мило».

Я чувствовала, как моё хорошее настроение медленно улетучивается.

— Что случилось? Ты кажешься… отстранённым. Ты уверен, что все в порядке?

Потирая затылок, он наконец посмотрел на меня.

— Ага… Джо, я думаю, нам нужно поговорить. Мы можем сесть? — когда он вздохнул, я почувствовала запах выпивки. Вероятно, водка — обычно он не был большим алкоголиком, а водка с мартини или клюквенная водка были единственными крепкими напитками, которые я когда-либо видела, как он пил.

Паника поползла вверх по моему позвоночнику. Поговорить? Нам нужно поговорить? Была ли в мировой истории фраза хуже? Ничего хорошего из «нам нужно поговорить» никогда не получалось, особенно если тот, с кем нужно было поговорить, уже выпил.

Я тупо уставилась на Трэвиса. Он стоял передо мной, его худые руки лежат по бокам.

За шесть месяцев, что мы встречались, я была удивлена, что ничего серьезного не произошло. Конечно, наши отношения не были особо захватывающими, но он был добрым, немного забавным, и мы прекрасно ладили.

Просто хорошо. В этом была проблема. Хани бы умерла, если бы я сказала ей, что именно так я описывала свои нынешние отношения.

Она считала, что любые отношения, особенно с тем, кто видит тебя голой, не должны быть ничем иным, как электрическим током под напряжением. Конечно, веселые и спонтанные отношения были чем-то, что я хотела бы в своей жизни, но это не было моим опытом. Я не была той девушкой, о которой думал парень, когда хотел провести день, уткнувшись лицом между чьими-то ногами. Точно не Трэвис. Он никогда даже не пытался спуститься вниз.

Наши отношения включали раунды запланированного секса по четвергам или субботам, если мне случалось быть в городе. Даже тогда это означало несколько коротких поцелуев, он был сверху в течение нескольких минут, заканчивал и скатывался, прежде чем на секунду задумывался о том, близка ли я к тому также, чтобы насладиться этим. Мне нравился секс, правда, и мне не хотелось признавать, что, хотя я и встречалась с Трэвисом, мой вибратор использовался так же часто, как и до нашей встречи. С ним никогда не было умопомрачительного секса с множественными оргазмами, который, как утверждала Хани, был Богом данным правом каждой женщине.

— Хорошо, тогда давай поговорим, — сказала я, скрестив руки и вздернув подбородок. Я чувствовала, как поднимаются мои стены, и мне нужно было прикрыться этим нелепым платьем. Я почувствовала, как моя правая бровь приподнялась, и мое непреднамеренное лицо Отдыхающей Суки высветилось на всеобщее обозрение.

— Я просто думаю, что, может быть, нам лучше остаться друзьями.

— Друзьями? Мы друзья. Кажется, я не понимаю, — сказала я.

— ДжоДжо, мы друзья. Но я думаю, что, может быть, это всё, чем мы можем быть, понимаешь? — он застенчиво улыбнулся, глядя на меня сверху вниз, как будто я была его младшей сестрой, а позавчера он не видел моих сисек.

Мне постепенно пришло в голову, что ему было более неудобно, чем обычно, стоять в моей гостиной. Я не думала, что когда-либо видела его полностью уверенным в себе, но исходившая от него нервная энергия наполняла мою квартиру. Он что-то скрывал. Я должна была сочувствовать, но всё, что я могла чувствовать — это гнев.

— Ты сейчас шутишь? Я бы не сказала, что мы просто друзья… У нас был секс дважды на этой неделе! Это только сейчас дошло до тебя? Как насчет вечеринки сегодня вечером? — слова вылетали из меня, будто словесный понос.

— Ну, ага. Мне нужно быть на мероприятии, но думаю, будет лучше, если я пойду один сегодня вечером. Ты понимаешь, — он не спрашивал, просто констатировал факт. Отлично, черт возьми.

— Помоги мне понять, Трэвис. Что изменилось? Это кажется мне совершенно неожиданным.

Он огляделся и начал щелкать ключами от машины между двумя пальцами. Вместо того, чтобы продолжать болтать, я пригвоздила его взглядом, не желая, чтобы он оставил меня без объяснений.

— Отлично. Я встретил кое-кого… — он выдохнул, я не заметила, как он сдерживал дыхание. Когда он выпрямился, казалось, что с его сгорбленных плеч свалился груз. — Её зовут Хизер. Мы встретились в кофейне на Парк-энд-Мэйн, и мы влюблены друг в друга.

Нет слов. Тысячи вопросов пронеслись в моей голове, но ни слова не выходило. Я открыла рот, чтобы заговорить, но он перебил меня.

— Кроме того, у тебя действительно нет на меня времени. Ты постоянно ищешь новые места, чтобы взять людей на охоту или рыбалку. Я не понимаю твоей потребности всё время отсутствовать. Ты проводишь всё своё свободное время, мечтая о бизнесе, который никогда не состоится.

Вот оно. Перчатки сняты. Занавес опущен. С меня было достаточно. Меня охватило неконтролируемое раздражение, и я стиснула зубы. Этот мудак порвал со мной, сказав, что встречался с «Хизер» достаточно долго, чтобы влюбиться, а потом имел наглость вести себя так, будто я хочу полноценной жизни, и поэтому мы не можем быть вместе? Отлично, черт возьми.

— Ты имеешь в виду мою карьеру? Да, я занята, но ты знал это, когда мы встретились. Я должна работать в два раза больше, чем любой мужчина в этом бизнесе, чтобы получить хотя бы половину уважения. Ты знаешь, как трудно заставить кого-то зарегистрироваться и заплатить за девушку, которая будет сопровождать их? Кроме того, я всегда приглашаю тебя пойти со мной. Мне жаль, что ты не захотел пойти со мной, но…

Он поднял руку, прерывая меня, заставляя мои глаза вспыхнуть от ярости.

Бад сразу напрягся от наших громких голосов. Его шерсть зашевелилась, когда он двинулся вперед, вставая между мной и Трэвисом. Я опустила руку, чтобы успокоить его.

Правильно, приятель. К черту этого парня.

— Послушай, ты милая девушка, красивая и целеустремленная, и я думал, что у нас достаточно общего, чтобы все получилось, но правда в том, что нам уже двадцать шесть, и мне просто нужна кто-то более… девчачьей внешности. Ты знаешь, что я имею в виду, — сказал он, указывая на меня.

Я вздохнула и протерла глаза. — Ага, конечно.

Я подавила слезы, потому что точно знала, что он имел в виду. Трэвис всегда хотел, чтобы я была более мягкой, женственной, утонченной. Девушка, которая обедает с другими девушками, которую он мог приводить рука об руку на все свои корпоративные мероприятия и хвастаться. Девушка, которая не предпочитала спать в палатке, вместо того, чтобы ночевать в квартире своей сестры. Мои уши горели от смущения, но я уже слышала все это раньше.

ДжоДжо, ты такая пацанка. Джо, ты одна из парней. Это так круто — ты как чувак с отличными сиськами!

Прочистив горло, я просто смотрела на него. Я отказывалась плакать перед ним. Если он думал, что я недостаточно женственна, я, черт возьми, не собиралась доказывать его неправоту, плача из-за него.

Он протянул руку, мягко положив мне на плечо.

— Прости, ДжоДжо. Я имею в виду, что мы можем быть друзьями. Но нам почти тридцать, мне нужна девушка, на которой я могу жениться, — с этими словами он развернулся, пока я смотрела на его блестящие черные туфли, и вышел из моей квартиры с тихим щелчком дверной защелки.

Я простояла, как идиотка, посреди собственной гостиной дольше, чем горжусь. Бад сидел у моих ног, глядя на меня своими милыми карими глазами. Я пыталась понять, что, черт возьми, только что произошло. Трэвис бросил меня. Трэвис, который, по словам Хани, был «преснее, чем банан», бросил меня.

Я не любила Трэвиса, даже близко не любила, но все равно было больно чувствовать себя отвергнутой. Я была недостаточно девушкой для него. Он нашел кого-то ещё, с кем мог бы быть. Я не была той, кого ты привел домой, чтобы познакомить со своей мамой. Я не была материалом для брака. Я была просто одной из парней. Снова.

Собравшись с силами, я сняла свои черные туфли на каблуках и с грубым воплем швырнула их через гостиную. Они ударили по задней стенке, сдвинув рамку с полки, и она с грохотом упала на пол. Я позволила слезам пролиться в тихой безопасности квартиры, когда рвала свое зеленое платье. Это было похоже на каждую скрытую часть меня, которой я пыталась поделиться, но не могла. В тот момент, когда я открылась и впустила кого-то, моя женственность отразилась на моем лице. Мягкий шелк на моей коже был больше, чем я могла вынести. Скатав остатки разорванного платья, я выбросила его.

Трэвис прав насчет меня?

Схватив телефон, я подумывала написать Хани сообщение и рассказать ей о драме, которая была моей жизнью, но просто не было сил. Кроме того, она, вероятно, допоздна работала в своей пиар-фирме. Мы могли бы вместе злиться на ее восхитительные блинчики по утрам.

Я возилась с телефоном. Мне не хотелось дуться в одиночестве, но звонить маме тоже казалось плохой идеей. Вопреки здравому смыслу, я клацнула по ее имени, и мой ноготь поиграл с кожей на большом пальце.

— Привет?

— Привет, мам.

— Привет, а кто это? — Серьезно?

— Мама, это Джо. У тебя есть минутка? — я фыркнула, а она как будто не заметила.

— Я полагаю, дорогая. Мы с папой собираемся уходить в книжный клуб.

Неудивительно, что вечерний книжный клуб в пятницу имел преимущество перед моим телефонным звонком.

Я прочистила горло, пытаясь избавиться от образовавшегося там комка. — У меня просто плохой день. Трэвис порвал со мной.

В телефоне на мгновение воцарила тишина, а затем она начала с «хм».

— Это позор, ДжоДжо. Он был уловом. Ты сделала что-то, что расстроило его?

— Он встретил другую, — слова жгли у меня в горле, когда я боролась со слезами смущения.

— Ну, сладкая, если честно, я не уверена, что вы двое были хорошей парой. Трэвис хотел остепениться, а ты вечно мотаешься с места на место. Ты проводишь всё своё время с другими мужчинами посреди леса. Я действительно удивлена, что у него не было проблем с этим раньше.

Я была ошеломлена в тишине. Единственным звуком, который вышел из меня, был тихий хрип. Я знала, что она имела в виду, и это сжало мою грудь ещё сильнее. Мне было далеко за двадцать, и я много времени путешествовала по штату, иногда даже дальше на запад, брала группы в походы и ловила рыбу на общественных землях большую часть года.

— Ого, — сказала я, гнев и недоверие вырвались на поверхность. Но зачем мне пытаться измениться, когда казалось, что все уже определились со мной?

— Я не провожу время с другими мужчинами. Ты же знаешь, что сопровождать — это моя работа, мама.

Работа, которая потребовалась, чтобы завоевать доверие фермеров, землевладельцев и других поставщиков снаряжения, была тяжелой. Я просто не могла представить, что откажусь от своей мечты найти отличный участок земли и превратить его в курорт с полным спектром услуг, который поможет людям соединиться с природой. Я водила их в лучшие места, кормила их вкусной едой, рассказывала им о земле и животных — помогала им увидеть красоту во всем этом. Но этот сон оставлял очень мало времени для таких вещей, как романтика, свадьба и дети.

— Извини, дорогая, наверное, я просто не понимаю, зачем тебе мотаться по штату…

— Ты знаешь, что для того, чтобы получить землю в Службе лесного хозяйства, мне пришлось бы выкупить другого экипировщика или получить землю! — кричать на маму было редкостью, но я кипела. — Я экономила каждую копейку. Ты знаешь, что это моя мечта, и если это означает, что я должна рыскать по общественным землям в поисках мест, которые еще не захвачены или не переловлены, то пусть будет так!

— Джоанна! — голос моей матери был пронизан негодованием. — Юная леди, вы не будете повышать на меня голос. Ты выбрала эту жизнь для себя. Мы с папой хотели, чтобы ты пошла в университет штата Монтана, но ты зря потратила время в общественном колледже в Чикалу Фолз.

В гневе я шагами прожгла дорожку на полу своей гостиной. Пока я ходила, мой взгляд остановился на упавшей раме. За глазами образовалась боль, и я зажала нос, чтобы не заплакать. Выпустив пар, я соскользнула вниз и села у стены. Я вздохнула, когда Бад уткнулся головой мне в колени.

— Я знаю, мама. Но стать учителем было твоей мечтой, а не моей.

В треснувшей раме толстая рука дедули обнимала девятилетнюю меня, когда я держала удочку и своего первого «большого окуня». Я не могла не рассмеяться сквозь слезы, коснувшись его гордой ухмылки.

— Я скучаю по дедушке, — в горле образовался ком.

Дедушки не стало с тех пор, как я поступила в колледж на первом курсе, и его отсутствие причиняло мне боль каждый божий день. Он был моей скалой. Визиты к дедушке и бабушке в Чикалу Фолз были самыми счастливыми моментами моего детства.

— Я знаю, что ты это так, милая. Вы двое были связаны. Он понимал тебя так, как я никогда не пойму.

Это была печальная правда, которую было больно слышать вслух. Мне вдруг захотелось ничего, кроме как поговорить с ней по телефону. Я искала утешения, которое она не могла дать.

— Не буду тебя задерживать, мама. Извини, что позвонила и расстроила. Все будет хорошо.

— Хорошо, дорогая. Давай поговорим в ближайшее время.

Вызов закончился, и я сидела молча.

Дедуля был единственным человеком, который никогда не относился ко мне так, будто я всего лишь девчонка, будто я не могу сделать все то, что умеют мальчишки в городе. Он научил меня ловить рыбу, ходить в походы, ставить ловушки, охотиться. Я выстрелила из своей первой винтовки с ним, когда мне было восемь. Мне потребовалось шесть выстрелов, прежде чем я попала в старую тыкву, но он не позволил мне сдаться.

Когда Хани и я приезжали в гости, она отрывалась с бабушкой, училась шить, печь и садить, и мои занятия с дедушкой были поразительно похожи. Он показал мне, как латать палатку, как готовить рыбу, которую мы поймали у реки, и какие растения можно есть. Он ни разу не заставлял меня чувствовать себя хуже только потому, что я девушка.

Я провела кончиком пальца по выцветшей фотографии и почувствовала пустоту, созданную его отсутствием.

В старших классах я проводила все лето с ним и бабушкой в их сельском доме недалеко от национального леса Кутенай. Их земля простиралась на девяносто акров с доступом к ручьям для рыбалки, горам для пеших прогулок и долинам для выпаса животных со всего хребта. Мне стало комфортно, в собственной шкуре в тишине, которая растянулась между нами — он поощрял меня сидеть и просто слушать. Я могла положить голову ему на плечо и вдохнуть горный воздух. В такие моменты мне никогда не приходилось быть кем-то другим, кроме самой себя.

Решив поступить в местный колледж, я поехала на своей машине к дедушке, и когда он услышал эту новость, он потрепал меня по ноге и просто сказал:

— Хорошая девочка. Ты можешь сделать это. Ты можешь сделать всё, что задумала. Никогда не позволяй никому говорить тебе, даже твоим родителям, что твои мечты недостаточно хороши. Ты особенная, малышка.

Вспоминая мужчину, который так сильно повлиял на мою жизнь, я аккуратно поставила треснутую рамку обратно на полку. Я не была нытиком. Мне нужно было перестать себя жалеть.

Глубоко вздохнув, я собрала свои беспорядочные эмоции и немного подавила их. Может быть, сегодня вечером я и не буду чьей-то спутницей, но я уж точно не собираюсь сидеть одна в своей квартире в нижнем белье и плакать.

Остановив выбор на Нетфликсе, я схватила бутылку дорогого «Syrah», которую всегда покупала Хани, и свернулась калачиком на диване, бросив взгляд на смятую кучу зеленого шелка. Я похлопала по себе, Бад вскочил, шлепнувшись с глубоким сердечным вздохом своим коренастым телом рядом с моим.

— Слышу тебя, — сказала я ему, поправляя его шерсть за ушами. Скорее разочарованная, чем опечаленная, я старалась не думать о том, увидит ли когда-нибудь мужчина что-то большее во мне, чем просто одного из парней.