Обворожительно жестокий

∙ ГЛАВА 22 ∙ Тру

По моему возвращению, на столе стоят новые блюда, а старые тарелки убраны. Лиам допивает свой бокал вина.

Я сажусь. Мы едим в тишине, прерываемой лишь появлением официанта с новыми порциями еды. Я быстро вливаю в себя два бокала вина, не утруждаясь попытками понять, почему не сбежала.

Да что удивляться — и без того все понятно.

Мы на пути к катастрофе.

Когда все съедено, тарелки убраны, а мы потягиваем капучино, Лиам говорит:

— Вчера вечером ты оставила свою сумочку в машине. Я попросил Деклана принести ее в библиотеку.

Он имеет в виду сумочку с моим телефоном. Телефоном, по которому я не собираюсь звонить в полицию или кому-то еще, чтобы меня вызволили из плена.

— Почему ты качаешь головой?

— Потому что сама себе удивляюсь.

— Теперь ты знаешь, что чувствую я.

Я поднимаю взгляд от кремовой шапки капучино в моей руке на этого мужчину.

— Судя по всему, ты всегда точно знаешь, что я собираюсь сделать.

На его лице снова появляется загадочная улыбка.

— Думаешь? — Когда я не отвечаю на его улыбку, она исчезает. С расстроенным видом он наклоняется ближе. — Скажи мне, что тебя расстроило.

— Вериться с трудом, что ты сам не понимаешь.

— Мне бы хотелось услышать это от тебя.

— Значит, ты все-таки знаешь, о чем я думаю.

— Похоже, тебя это беспокоит.

— Стоит ли меня за это винить?

— Если тебе от этого станет легче, я никогда не стану использовать свою интуицию против тебя. — Я ставлю чашку и со вздохом тру лоб. — Голова разболелась?

— Нет. Я просто... это очень сложно...

— Все совсем не сложно, Тру, — хриплым голосом говорит он.

— Было бы неплохо, если бы ты перестал читать мои мысли.

— Ничего не могу поделать. Ты — открытая книга.

— А ты можешь хотя бы притвориться?

— Я же сказал, что никогда не солгу тебе, лишь бы тебе стало легче.

— Погоди... ты же вроде говорил, что я непредсказуема?

— Нет, я сказал, что все еще недооцениваю тебя.

Я на минуту задумываюсь.

— Не уверена, что понимаю разницу.

— Я уже говорил тебе, насколько ты прекрасна во время оргазма? — с горящими глазами рычит он.

Я смеюсь.

— Ого! Дай мне минуту, чтобы прийти в себя. Где ошейник, когда он так нужен? Мне надо усмирить зверя.

— Я просто сказал правду. Мой член становится твердым, стоит мне вспомнить об этом.

Я раздраженно смотрю на него.

— Ты же сказал, что не будешь на меня давить.

Он изучает меня горящими глазами, потом, видимо, решает, что зашел слишком далеко, потому что откидывается на спинку стула и небрежно закидывает ногу на ногу.

— Верно. Хочешь попробовать что-нибудь еще?

Боже мой, этот человек мог бы испытать терпение матери Терезы.

— Нет, — холодно отвечаю я. — Спасибо за ужин. Было чудесно.

— Всегда пожалуйста.

У меня такое чувство, что он изо всех сил старается не демонстрировать своего веселья. Что еще сильнее меня злит.

— Лиам?

— Да, девочка?

— Ты плохо влияешь на мое кровяное давление.

В его темных глазах пляшут веселые искорки. Он встает, бросает салфетку на стол и протягивает мне руку.

— Пошли. Можешь швырнуть в меня еще несколько туфель, когда мы вернемся домой.

Я смотрю на его ладонь, испытывая искушение ударить по ней. Но, в конце концов, я беру его за руку и позволяю ему отвести меня к машине, чтобы поехать обратно в его небоскреб.

Полагаю, что мы отправимся туда.

* * *

Когда мы возвращаемся в квартиру, Лиам первым делом включает музыку.

— Что это? — Я следую за ним в гостиную, где он возится с пультом дистанционного управления.

— Парижская группа Gotan Project, но стиль музыки — аргентинское электротанго.

— Электротанго? Я и не знала, что такое бывает.

— Смесь электронной танцевальной музыки и традиционного танго. — Он кладет пульт на кофейный столик и наблюдает, как я прислушиваюсь к мотиву, заинтригованная знойным, низкочастотным ритмом.

— Возбуждающе, — выношу вердикт я, и Лиам улыбается.

— Так и есть. Кстати, музыка — не единственная сексуальная вещь в Аргентине.

Я кривлю губы.

— Ты говоришь о женщинах.

— Я говорю об атмосфере. Культуре. Погоде. О том, как аргентинцы живут. Они невероятно страстные люди.

— Жил там?

Он позволяет своему взгляду задержаться на мне, скользя вниз от моего лица к бедрам.

— Да. Ты выбрала отличную страну для путешествий. Там можно затеряться, но радоваться тому, что потерялся.

Он поднимает свои ресницы, и наши взгляды встречаются. Могу сказать, что он знает кое-что о том, что значит быть потерянным.

Глядя ему в глаза, я начинаю думать, что и сама потеряна.

Мое тело, словно приливной волной, накрывают эмоции. Мне то жарко, то холодно, сама я в панике, не зная, стоит ли мне стоять на месте или бежать.

— Пожалуй, пойду еще немного позанимаюсь.

Лиам кивает, закрыв глаза, а затем отворачивается в сторону хозяйской спальни, куда идет, ослабляя по дороге галстук.

Когда он исчезает за углом, я выдыхаю. По ощущениям, я нахожусь в дырявой лодке далеко в море, и на меня надвигается шторм. О чем мне известно.

Собственно, шторм уже начался. Теперь остается только смотреть, утону я или всплыву.

В библиотеке на столе рядом с ноутбуком я обнаруживаю свою сумочку. Достаю оттуда свой телефон и снимаю блокировку. Увидев пятнадцать пропущенных звонков от Диего, а также несколько панических сообщений, глубоко выдыхаю. Последнее смс заглавными буквами:

«ПОЖАЛУЙСТА, ДАЙ МНЕ ЗНАТЬ, ЧТО С ТОБОЙ ВСЕ НОРМ!!!»

Я решаю ему позвонить, опасаясь, что он натворит глупостей, если не получит от меня ответа.

— Тру! — моментально отвечает он. — Слава богу! С тобой все в порядке?

— Я в полном порядке, честное слово. Все в порядке.

После небольшой паузы он тяжело выдыхает.

— Боже. Я тут с ума схожу от страха.

— Прости за вчерашнее. Я и понятия не имела, что он...

— Не смей извиняться за этого сукина сына! — Когда я молчу, будучи пораженной злобностью его тона, Диего смущенно откашливается. — Дерьмо. Прости. Не хотел на тебя кричать. Я просто очень волновался. А когда ты не вышла сегодня на работу, я подумал... — он затихает на мгновение, а потом говорит уже тише. — Я подумал, что он обидел тебя.

— Он не причинит мне вреда, — уверенно говорю я.

— Тру, — мягко шепчет Диего, — не будь наивной. Мы говорим о человеке, который казнил десятки своих врагов. Он причиняет людям боль, потому что ему это нравится.

Или может, потому, что они этого заслужили.

Меня так удивляет эта мысль, что я продолжаю молчать. Я даже не собираюсь обдумывать, что это значит, и уж тем более позволять этой фразе вырваться из моего рта.

— Послушай, я знаю, что ты не много о нем знаешь...

— Я знаю достаточно.

Теперь настала очередь Диего удивленно замолчать.

— Хочешь сказать, ты осведомлена, что он глава ирландской мафии?

— Теперь да.

— Но до вчерашнего вечера не знала?

— Нет.

— Значит, раньше он лгал тебе о том, кто он такой.

— Он пытался меня уберечь.

Диего смеется жестко и недоверчиво.

— Ты слишком умная, чтобы поверить в подобное.

Гнев медленно разворачивается в моем нутре, как кобра раздвигает грудные ребра, образуя подобие капюшона.

— Тебе как-то навредили?

Неохотная пауза, затем:

— Нет.

— А знаешь, почему?

— Потому что ты попросила его, — сквозь стиснутые зубы шипит Диего.

— Правильно. И если ты думаешь, что я беспомощная жертва, то ты ошибаешься.

— Может, ты и не беспомощна, но все равно остаешься его жертвой!

Жар ползет вверх к моим щекам, отчего мои уши и лицо начинают гореть.

— Я никогда в жизни не была жертвой, и уж точно не стану ею сейчас.

Наступает долгое, напряженное молчание.

— Он подслушивает, да? Стоит у тебя за спиной, приставив пистолет к твоей голове, и нашептывает тебе, как отвечать.

— Н-е-т, — медленно, по буквам говорю я. — Никто меня не подслушивает. И рядом нет пистолетов. А еще он никогда не позволял себе указывать мне, что говорить.

— Я тебе не верю.

— Я ничего не могу с этим поделать, но я сказала правду.

— Ты себя слышишь? — визжит он. — Ты же его защищаешь! Он же гангстер, Тру! Бандит!

Я стараюсь говорить ровным голосом, хотя мои руки трясутся, а живот сжимается.

— Насколько я помню, ты сам когда-то был бандитом.

— Это было десять лет назад! Кроме того, я был далеко не тем, кем является Лиам Блэк!

— Мне нужно, чтобы ты перестал кричать, или разговор окончен.

По его тяжелому и неровному дыханию, я понимаю, что он в бешенстве.

— Так ты теперь его девушка или что-то в этом роде?

Или что-то. Слабая улыбка приподнимает уголки моих губ.

Интересно, кем меня это делает? Женщиной, которая находит юмор в собственной кончине? Человеком, способным держать в уме противоречивые мысли, но продолжать функционировать?

Мысль первая: Лиам — преступник.

Мысль вторая: Лиам — молодец.

Я не знаю, как, почему или когда я стала человеком, способным простить плохие вещи, если, по моему мнению, добра это принесло больше. Я знаю только, что верю в Лиама — во всю его тьму и прекрасный свет — и мне кажется, что все происходящее имеет смысл, даже если это напоминает безумие.

— Слушай, я позвонила, чтобы сообщить тебе, что со мной все в порядке, и узнать, как у тебя дела.

Он фыркает.

— Ты могла бы позвонить раньше, чтобы поинтересоваться, все ли мои конечности на месте. Ты же сама видела, как он заставил того парня вышвырнуть меня из ресторана. Я мог сейчас лежать в переулке с пулей в голове!

— Я знаю, что ты меня не поймешь и, вероятно, не поверишь, но когда Лиам сказал, что не причинит тебе вреда, это было обещание.

— Когда я сказал тебе, что не нуждаюсь в твоей защите, это тоже было обещанием.

Я хмурюсь.

— И что это должно означать?

— Это значит, что у меня есть возможности защитить себя. Лиам Блэк — не единственный, у кого есть связи. И он точно не единственный, кто знает, как заставить людей исчезнуть.

Волоски на руках от этого заявления встают дыбом.

— Диего, пожалуйста, не делай глупостей. Нет никакой необходимости нагнетать ситуацию. Никто не пострадал...

— Пока не пострадал, — мрачно вставляет он. — Ты обманываешь сама себя, если думаешь, что общение с подобными личностями не заканчивается кровью.

И он отключается.

Я смотрю на телефон в своей руке, расстроившись настолько, что не могу нормально думать. Затем поворачиваюсь и выхожу из библиотеки, чтобы по длинному коридору добраться до спальни.

— Почему почти все в этом городе знают, кто ты такой, но я ничего не могу найти о тебе в интернете? — с порога спрашиваю я.

Лиам отвечает тихо и спокойно, что разительно отличается от визгливых ноток в моем тоне, граничащих с истерикой.

— Я нанимаю специалистов, которые следят, чтобы информация обо мне не просачивалась в сеть, но сарафанное радио невозможно остановить. Почему ты так расстроена?

Я переминаюсь с ноги на ногу от волнения.

— Я только что говорила с Диего. — Лиам переводит взгляд с потолка на меня. Ждет продолжения. — Он думает, что я твоя жертва.

— Значит, он совсем тебя не знает.

— Ты действительно похитил меня.

Его глаза блестят, а голос становиться тише.

— Но ты ведь не чувствуешь себя жертвой?

Я вспоминаю арку в итальянском ресторане.

— Нет. — Когда его взгляд теплеет, я добавляю: — Возможно, я обманываю себя. Мои гормоны могли устроить переворот в моей голове.

Его мощная грудная клетка поднимается и опускается вместе с тяжелым дыханием. Он возвращает свой взор к потолку.

— Мне действительно начинает надоедать этот парнишка, — хотя его голос звучит сухо, я знаю, что это не угроза.

— Он меня не науськивал. Такое развитие событий я придумала сама.

Лиам по-прежнему молчит.

Поразмыслив, я тихо добавляю:

— Ладно, я не обманываю себя. — Его голова не двигается, но взгляд снова скользит в мою сторону. — Нет, конечно, в последнее время мои гормоны словно попали в цирковое шоу. Но в целом, полагаю, я просто... — Я делаю глубокий вдох и решаю быть абсолютно честной. — Мне требуется минута, чтобы собраться с мыслями.

— Без проблем, — мурлычет он.

Я смотрю на него, на это тело, на это лицо, на все эти мускулы и татуировки, на эту агрессивную сексуальную энергию, которую он сдерживает одной лишь силой воли, и чувствую укол желания, такой сильный, что он пугает меня.

— Значит, ты убил десятки своих врагов? — спрашиваю, чтобы остудить свое возбуждение.

— Даже больше, — спокойно отвечает он.

— О. — Я прочищаю горло. — Ладно. Спасибо за честность. Наверное.

И хихикаю.

Мгновение изучив выражение моего лица, Лиам говорит:

— Амбивалентность — настоящая стерва, да?

Вопрос риторический, поэтому я обхожу его стороной.

— Думаю, Диего будет проблемой.

Лиам поднимает брови.

— Для кого же?

— Для тебя.

Его взгляд мрачнеет.

— Как же плохо ты обо мне думаешь.

— Голиаф недооценил Давида. Посмотри, к чему это привело.

Лиам хмурится, сощурив глаза и глядя на меня с другого конца комнаты, как будто пытается через хрустальный шар узреть будущее. Затем его взгляд проясняется.

— Ты беспокоишься обо мне, — с удивлением отмечает он.

— Вот только не надо так раздуваться из-за этого, — натянуто говорю я. — Просто пытаюсь быть практичной.

Его глаза так же мягки, как и голос.

— Я буду иметь это в виду. Спасибо.

— Но я не хочу, чтобы ты пытался его напугать или вообще что-то с ним делать, ясно? И директива «Не делай ему больно» все еще остается в силе. Я просто тебя предупреждаю.

— Понятно.

— Обещаешь?

— Честное-пречестное. — Он широко улыбается. Аж дух захватывает.

Наши взгляды встречаются, после чего я направляюсь обратно в библиотеку. Разум кричит, чтобы я не позволяла себе испытывать чувства к этому незнакомцу, который внезапно ворвался и похитил мою жизнь, в то время как сердце шепчет, что уже слишком поздно.

Какое-то время я пытаюсь учиться, но сдаюсь. Я слишком рассеяна. Пытаюсь дозвониться до Элли, но вызов переключается на голосовую почту. Оставляю ей сообщение, где говорю, что останусь с Лиамом на некоторое время, о чем, по достоверным источникам, она уже знает, поэтому на будущее я была бы признательна, если бы она время от времени принимала мою сторону.

Отправляю смс Карле с благодарностью, что она пришла на мой праздничный ужин, но ответа не получаю.

Пока я сижу и смотрю на телефон в своей руке, меня поражает все, что произошло. Нападение в переулке, понимание, кто такой Лиам, странные реакции Диего, окончание колледжа, пребывание здесь... все это давит на меня со всех сторон.

Я наклоняюсь, упираюсь головой в ладони и закрываю глаза, стараясь не заплакать.

Так я и засыпаю: на стуле, уткнувшись лицом в стол. Именно так Лиам находит меня, когда приходит немного позже.

Не говоря ни слова, он берет меня на руки и относит в постель.