Обворожительно жестокий

∙ ЭПИЛОГ ∙ Тру

Прошло четыре недели

— Ты справишься.

— Нет, я точно провалю этот дурацкий тест. Вчерашний день был кошмаром. Сегодня будет еще хуже. Я провалюсь.

— Не провалишься.

— А вот и да.

— Так будет, если ты продолжишь так думать. Нужно быть уверенной в своих силах. Ты все знаешь. Ты готова.

— Напомни мне еще раз, зачем я утруждаю себя этим нелепым двухдневным двенадцатичасовым тестом, когда моя юридическая степень уже аккредитована аргентинским университетом, я зарегистрировалась в Коллегии адвокатов, и мне больше ничего не нужно, чтобы заниматься юридической практикой в Буэнос-Айресе? Включая проходной балл на массачусетском экзамене по адвокатуре?

— Потому что ты годами к этому стремилась, — уверенно объясняет Лиам в трубку. — Ты не хочешь отказываться от своей цели только потому, что живешь в другой стране, и самое главное, ты обещала своей матери, что сделаешь это.

— О. Точно.

— Да. Не хотелось бы начинать наше с ней знакомство с неправильной ноты.

Стоя перед дверью конференц-зала в конференц-центре Хайнса в Бостоне, где должен пройти второй этап сдачи экзаменов на адвоката — прямо сейчас, например, — я прислоняюсь к стене и улыбаюсь, представляя, как Лиам встречается с моими родителями. Через несколько месяцев мы едем в Техас с визитом.

Разумеется, на День Благодарения.

Эту ситуацию я когда-то считала невозможной, но теперь я живу в стране альтернативной реальности. Все виды невозможных вещей произошли.

— Вот дерьмо, они закрывают двери. Я должна идти.

— Удачи. Позвони мне, как только все закончится.

— Ты же знаешь, что я так и сделаю, командир.

— Тебе же лучше, если не хочешь, чтобы я перекинул тебя через колено, когда ты вернешься домой.

— Обещания, обещания. Увидимся завтра.

Я чмокаю воздух и вешаю трубку, прежде чем услышу еще какие-нибудь угрозы с сексуальным подтекстом. Последнее, что мне сейчас нужно, это отвлекаться на мысли о том, как он шлепает... уже поздно.

Я захожу внутрь. Леди в дверях запирает мой мобильный в специальный кейс и отдает обратно, затем я занимаю свое место, вытесняя из головы мысли о моем великолепном волке и обо всем, что он делает с моим телом.

Вместе с моим теперь непригодным телефоном со мной только прозрачный пластиковый пакет с бутылкой воды, сэндвичем на перекус, подписанное соглашение с экзаменатором и несколько карандашей номер два, которые следует использовать для сегодняшней части экзамена. Она состоит из миллиарда или около того вопросов с множественным выбором, которые охватывают контракты, иски, уголовное право, конституционное право, документально оформленные сведения и имущественные права.

Кроме этого, в сумочке лежит мое удостоверение личности. Настоящее.

Потому что, хотя миссис Руби Даймонд и прекрасное имя, но она никогда не подавала заявление на экзамен в Массачусетскую коллегию адвокатов, так что ей чертовски не повезло.

Все в аудитории нервничают так же, как и я.

А через шесть часов мы все похожи на мертвецов. Мозг-то точно мертв.

Я уверена, что облажалась, но, по крайней мере, сдержала данное матери обещание.

Достаю телефон, бросаю кейс в мусорное ведро у дверей и выхожу из зала. Сворачиваю налево к лифтам, которые доставят меня в гараж, но останавливаюсь как вкопанная, когда замечаю мужчину, прислонившегося к ближайшей стене.

Его голова запрокинута назад. Мощные руки в татуировках сложены на груди. Одна нога упирается в стену. В джинсах и белой футболке он — воплощение непринужденной крутости. Прямо-таки Джеймс Дин на стероидах.

На мужчине солнцезащитные очки, поэтому я не могу сказать, закрыты ли его глаза, но зато я точно знаю их цвет.

Улыбаясь, я иду ему навстречу.

— Привет, Киллиан.

Он разворачивается в мою сторону и вздыхает.

— Не могу выразить, как меня разочаровывает, что ты всегда узнаешь меня с первого взгляда. Обычно нас никто не может отличить.

У него все тот же ирландский акцент. Мне хочется попросить продемонстрировать австралийский, но отвлекаюсь.

— Почему это разочаровывает?

Он лениво улыбается, сверкнув ямочкой. Затем поднимает очки и смотрит на меня сквозь полуприкрытые веки, игриво блестя глазами.

— Я все еще надеюсь, что ты обнимешь меня и поцелуешь.

— Нет, ты просто пытаешься очаровать всех и вся.

Он усмехается.

— Пытаюсь? Мне не нужно пытаться, девочка.

Я смеюсь.

— О, вы только посмотрите! Раздутое эго, видимо, семейная черта.

Киллиан отталкивается от стены. Возвышаясь надо мной, он смотрит на меня сверху вниз и улыбается.

— Да. Мы — парочка напыщенных павлинов, и это факт. Но нас за это нельзя винить. — Он проводит руками по своему телу. — Ты только посмотри на это обалденное оперение. Все остальные пернатые грызут локти.

Мимо проходит молодой парень, бросает на Киллиана завистливый взгляд, потом выпячивает грудь и идет дальше.

Увидев это, Киллиан улыбается еще шире.

Я закатываю глаза.

— Ты заплатил тому парню?

Он пренебрежительно отмахивается.

— Такое случается по дюжине раз на дню, девочка. Как тестирование?

— Уф, лучше пристрели меня.

— Боюсь, моему брату это не понравится. Ты же знаешь, что вросла в него.

— Вросла?

Он торжественно кивает.

— Прилипла. Как плесень.

Я снова смеюсь, потому что он такой смешной, что я ничего не могу с собой поделать.

— Буду знать. Так чем я обязана этому неожиданному удовольствию?

— Ты же не думала, что Лиам позволит тебе бродяжничать по Бостону без сопровождения?

— Я не бродяжничала... погоди. — Я щурюсь, глядя на него. — Я приехала сюда две ночи назад. Ты что, все это время за мной наблюдал?

— Наблюдал? — Он морщится. — Как-то извращенно звучит.

— Полагаю, так оно и есть.

Какое-то время он внимательно меня изучает. Я вижу, что он старается не улыбаться.

— Ты ошибочно предположила, что мой брат не защищает тебя, словно безумец? Что он не теряет рассудок, когда ты исчезаешь из поля его зрения больше чем на шестьдесят секунд? Что разрешит тебе покинуть ваше маленькое любовное гнездышко...

— Разрешит? — фыркаю я, но меня игнорируют.

— ... и будет спать без кошмаров, повышенного кровяного давления и не превратится в пещерного собственника?

— Вообще-то, я на это надеялась. Он отлично справлялся.

Киллиан хихикает.

— Это ты так думаешь.

Мужчины.

— Ну и как продвигаются мафиозные делишки? Нравится стоять во главе международной преступной империи?

Он кладет мою ладонь на свой согнутый локоть и неторопливо ведет к лифтам.

— Нравится. Спасибо, что спросила. — Он смеется. — Правда, Лиам собрал длинный список врагов. Все пытаются меня убить! В частности, молодой латиноамериканец, который абсолютно от меня без ума. В прошлом месяце он в меня стрелял, заминировал машину, которую считал моей, и пытался подложить самодельную бомбу возле ресторана Лиама. Прошу прощения... моего ресторана.

О, нет. Меня начинает мутить.

Мы подходим к лифту. Киллиан нажимает кнопку вызова и продолжает:

— К счастью для меня, убийца из него отвратительный. Абсолютное дерьмо. Реально смешно. Я продолжаю отпускать его, чтобы посмотреть, что он предпримет дальше. Спрашивал о нем у Лиама, но тот клянется, что не представляет, почему этот парень так сильно хочет его убить.

— Хм. Сделай мне одолжение, Киллиан.

Он с любопытством смотрит на меня.

— Пожалуйста, ничего с ним не делай. Он мой друг. Был другом. — Я прочищаю горло. — Мы работали вместе несколько лет.

Какое-то время Киллиан на меня пораженно таращится, потом начинает смеяться.

— Ха! Да у нас тут любовный треугольник?

— Не надо меня бесить, — решительно говорю я.

Он невинно моргает.

— Я? Бесить? Да ни в жизни!

— Серьезно, — вздыхаю я. — Я прошу тебя об одолжении. Не делай ему больно, ладно?

Он выглядит оскорбленным этим предложением.

— Разумеется, я не причиню ему вреда. Он слишком занятный. Вообще-то я подумывал предложить ему работу за тот уровень приверженности. Нахожу это похвальным. Это может пригодиться.

Двери лифта раздвигаются. Я захожу внутрь, но Киллиан не идет за мной.

— Здесь я оставляю тебя, девочка.

— Но, полагаю, продолжишь за мной следить.

Он подмигивает.

— Это входит в мои должностные обязанности.

Двери лифта закрываются, а я с улыбкой качаю головой.

Как только я сажусь в арендованную машину и возвращаюсь в отель, чтобы собрать вещи, я звоню Лиаму. Он берет трубку на первом же гудке.

— Ну и что? Как прошло?

— Может быть, тебе стоит позвонить брату и выяснить это?

В трубке раздается недовольное ворчание.

— Он не должен был показываться.

— Ничего страшного. Я была рада с ним увидеться. Кстати, Диего все еще пытается тебя убить.

— Неужели? Хм. Я впечатлен его целеустремленностью.

— Именно это и сказал Киллиан. Он подумывает взять его на работу.

Лиам хихикает.

— Чтобы он все портил?

— Не смейся над ним. Мне это не нравится.

— А должно бы. Он пытался убить меня.

— Знаю, но тебе стоит признать, что это немного романтично в извращенном смысле.

— Не собираюсь признавать ничего подобного. Я единственный, кому позволено совершить убийство ради тебя.

Что-то в его голосе заставляет меня замереть.

— Ты говоришь так, как будто уже что-то сделал.

Лиам пренебрежительно хмыкает.

— Нет, но я оставляю эту возможность. Кстати, я ускорил время твоего отъезда. Самолет вылетает через двадцать пять минут.

— У меня едва хватит времени, чтобы собрать вещи!

— Тогда тебе лучше поторопиться. — И добавляет низким голосом: — Потому что мне чертовски не терпится тебя увидеть. Три дня разлуки — это слишком долго.

Он отключается, не дожидаясь спора о его деспотизме.

Я спешу обратно в отель, собираю вещи и сдаю номер. Можно было бы остановиться с Элли, но она и Тайлер снова вместе.

Если подумать, то ничего не изменилось.

Вчера вечером за ужином я заплатила оставшуюся часть арендной платы за квартиру и сообщила, что вскоре приедет кучка головорезов, чтобы собрать все мои вещи.

На вопрос, что происходит между мной и Лиамом, я ответила, что понятия не имею, о ком она говорит, и улыбнулась.

Но она поняла. После моего отъезда она увидела новости о его аресте и освобождении. Слышала, как репортеры называли его чудовищем. Если кто и знает о сложных отношениях, так это она.

Она не спросила, где я живу, а я не стала рассказывать. Мы просто хорошо посидели, обнялись и попрощались.

Интуиция мне подсказывает, что мы еще с ней увидимся. Кто знает? Буэнос-Айрес — невероятное место, но если мне удастся получить лицензию адвоката в Бостоне...

Киллиану, возможно, придется время от времени уезжать в отпуск, верно? А мафиозный папа не может вот так легко оставить бизнес висеть на волоске.

Возможно, ему понадобится кто-то знающий, кто-то, кто сможет дать ему отдохнуть и набраться сил.

* * *

Обратный рейс в Аргентину на этот раз проходит быстрее, потому что я засыпаю. Просыпаюсь уже на взлетной полосе.

Когда я въезжаю в Estancia Los Dos Hermanos, Лиам ждет меня у дверей.

Я подбегаю к нему и прыгаю в его распростертые объятия. Он молча относит меня в дом — прямиком в спальню.

— Привет, милый, — бормочу в его профиль.

— Ты нужна мне голой, — рычит он.

Я улыбаюсь.

— Уже поняла.

Лиам опускает меня на кровать, стягивает с меня одежду, раздевается сам, а затем с благодарным стоном входит в меня. Я выгибаюсь ему навстречу, удивляясь, что слово «дом» может ассоциироваться с человеком.

Лиам нетерпелив, жаден, немного груб. Его рот и руки повсюду. Он кусает меня за шею, вонзаясь в меня. Я сцепляю лодыжки за его спиной, пытаясь притянуть его ближе.

Кончаю с его именем на губах.

Лиам же чертыхается и издает звук боли.

Тяжело дыша, я открываю глаза и смотрю на него.

— В чем дело?

— Я не надел презерватив, — объясняет сквозь стиснутые зубы.

Какое-то время мы лежим, глядя друг другу в глаза, пока наши сердца колотятся. Я провожу руками по его широкой спине, вонзаю пальцы в его упругие ягодицы и приподнимаю свои бедра к нему.

Губы Лиама приоткрываются. В его глазах появляется понимание.

— Детка, — шепчет он. — Ты уверена?

Вместо ответа я снова приподнимаю бедра и целую его.

Он обнимает мое лицо своими большими руками и целует в ответ, жестко.

— Хочешь от меня ребенка? — он рычит мне в рот, вонзаясь все быстрее и глубже.

Его руки дрожат, грудь вздымается — мысль о моей беременности явно сводит его с ума.

— Больше одного, — добавляю я, после чего Лиам тихо стонет.

Мама расстроится, что мы сначала не поженились, но я разберусь с ней позже.

Лиам начинает быстрее меня трахать, и я приближаюсь к очередной кульминации. Моя голова откидывается на подушку, мое тело в огне, мое сердце поет.

Лиам кончает первым. Все его тело напрягается, он дергается, хрипит, затем опускает голову к моей груди и вбирает в рот сосок, изливаясь в мою плоть.

Чувствуя его пульсацию глубоко внутри, я сама срываюсь в обрыв наслаждения. От ритмичных и сильных сокращений я задыхаюсь.

— Я люблю тебя. Детка, я так чертовски сильно тебя люблю, — шепчет он.

Его огромное тело согревает меня жаром. Его сердце колотится в мою грудную клетку. Слезы скатываются по моим вискам и застревают в волосах.

Я и раньше ошибалась. Любовь — это не кошмар. Это чудо. Благословение.

Обретение дома.

* * *

Мы дремлем какое-то время. Я просыпаюсь от невероятной радуги над далекими пастбищами, которая сверкает от недавнего дождя. Небо проясняется до пятнистой синевы. Снаружи поют птицы.

Рядом со мной спит Лиам, на чьем красивом лице играет легкая улыбка.

Я тихонько соскальзываю с кровати, стараясь не разбудить его. Он что-то бормочет во сне, переворачивается на другой бок и устраивается поудобнее.

Здесь он кажется более расслабленным, чем в Бостоне. Там я бы не выскользнула из постели так легко.

Накинув халат, босиком захожу на кухню, чтобы приготовить кофе.

На кухонном столе, рядом с огромным букетом роз, я замечаю маленькую черную бархатную коробочку.

Мое сердцебиение сбивается с ритма, рука сама взлетает вверх, чтобы прикрыть рот.

Я оглядываюсь через плечо, но из спальни не доносится ни звука. Поэтому я крадусь к столу и трясущимися руками тянусь к коробочке.

Внутри, прижавшись к черному бархату, лежит великолепное бриллиантовое кольцо. Огромный камень в центре ослепляет, по обе стороны от него — два кроваво-красных рубина.

От увиденного слезы набегают на глаза.

Большие руки обхватывают меня за талию и прижимают к теплой твердой груди.

— Однажды я сказал, что не стану принуждать тебя выйти за меня замуж, но беру свои слова обратно. Считай, что тебя заставили.

Ну, вот... Опять эти долбанные слезы.

— Ты самый властный, самый раздражительный и, безусловно, самый замечательный человек, которого я когда-либо встречала.

— Я знаю. Надень кольцо.

Я натягиваю его на безымянный палец. Неудивительно, что оно подходит.

Повернувшись, прячу лицо на груди Лиама и заливаюсь слезами.

Хихикая, он крепко меня обнимает, приглаживая рукой мои волосы.

— Так, когда же коллегия адвокатов уведомит тебя о том, что ты сдала экзамен?

— Пожалуйста, дай мне минуту, чтобы прийти в себя. У меня зашкаливают эмоции!

Игнорируя мои слова, он говорит:

— Потому что я могу сказать тебе сейчас, если хочешь.

Я отстраняюсь и таращусь на него.

— Откуда ты можешь знать? Результаты будут только в течение двух месяцев!

Он улыбается.

— Есть свои люди.

— Лиам! — Я стучу ему в грудь маленькими бесполезными кулачками. Что его никак не трогает.

— Это значит «нет»? — Он пожимает плечами и отпускает меня. — Как хочешь.

Я впиваюсь взглядом в его спину, когда он берет пульт от телевизора, который висит на стене кухни, рядом с кухонным уголком. И включает новостной канал. Я собираюсь потребовать больше информации о тесте, но отвлекаюсь на заголовок на экране.

— Техасский судья арестован за заговор с целью убийства.

Я замираю, когда диктор произносит имя, которое я слишком хорошо знаю.

Это судья, который заказал убийство моего брата.

Я слушаю в немом шоке, как диктор сообщает историю о том, как ФБР совершило налет на дом и кабинет судьи. Когда я перевожу изумленный взгляд на Лиама, он стоит, прислонившись к кухонному столу, и смотрит на меня любящими глазами с мрачным выражением на лице.

— Твоих рук дело? — шепчу я.

— Ты сказала, что не хочешь пачкать руки кровью, — он говорит негромко, не отрывая от меня глаз. — Я решил, что жизнь в тюрьме — лучший вариант.

Когда у меня подкашиваются колени, Лиам подхватывает меня, прежде чем я падаю.

Как обычно.

И я знаю, что так будет всегда.

Навсегда.

КОНЕЦ

ПРОЧИТАТЬ ВТОРУЮ КНИГУ СЕРИИ ПРО КИЛЛИАНА МОЖНО У НАС В ГРУППЕ: https://vk.com/book_in_fashion

Заметки

[

←1

]

тюремная татуировка.

[

←2

]

это противоречивое [двойственное] отношение субъекта к объекту, характеризующееся одновременной направленностью на один и тот же объект противоположных чувств и установок, обладающих равной силой и объёмом.

[

←3

]

Отсылка к «Трем поросятам»