Очарованная

ГЛАВА 27

Жвалы королевы поднимались и опускались, и она едва заметно наклонила голову в сторону. Единственным звуком в зале был шум шторма, бушевавшего далеко-далеко наверху, доносившийся через дыру в потолке пещеры, и медленный, отдающийся эхом звук капель воды, падающих через то же отверстие.

Сердца Кетана снова пришли в движение. Его кровь поползла по венам, как грязь, стекающая с холма, загустевшая от этой невозможной смеси горячего и холодного.

— Что это за существо? — спросила Зурваши. Жужжание, скрывающееся за ее словами, могло быть любопытством, но с таким же успехом могло быть и отвращением.

Хотя движение было незаметным, Ансет отодвинулась от королевы.

— Она шеловек.

Зурваши нетерпеливым жестом подозвала Когтей. Самцы осторожно приблизились, глядя на Кетана и держа руки на оружии.

— Вы видели такое существо, как это? — спросила королева.

— Нет, моя королева, — ответил один.

— Никогда, — сказал другой.

— Только лучшие охотники охотятся среди твоих Когтей, моя королева, — насмешливо сказала Зурваши. — Если бы не его преданность, я бы давным-давно раздавила этого дурака Дуракса, — она быстрым взмахом отпустила Когтей и посмотрела на Кетана. — А ты?

Кетан не ответил.

Королева защебетала.

— Ты видел. Это ясно по твоим глазам, Кетан.

— Ч-что происходит? — спросила Элла тихим, усталым голосом. Свет в ее глазах был больше, чем просто страх. Это был потрескивающий костер, в котором догорали последние дрова, и он был ярче, чем когда-либо, когда вступал в свои последние мгновения. И всякий раз, когда ее взгляд отрывался от вриксов, чтобы осмотреть пещеру вокруг нее, этот свет приобретал оттенок удивления.

— У него странные звуки, — заметила один из Клыков.

— Тихо, — оборвала Верховный Клык Корахла.

— Ансет? — Элла перевела взгляд с Ансет на Кетана, между ее бровями образовалась умоляющая складка. — Кетан?

Зурваши недоверчиво фыркнула.

— Это существо только что произнесло ваши имена?

— Все будет хорошо, Элла, — сказал Кетан по-английски; он не отводил взгляда от королевы.

— Слова, — выдохнула Архиречица Валкай. — Это слова на другом языке.

— Шеловеки разумны, — сказала Ансет, придав своему голосу новую уверенность. — Моя королева, дружба с этими существами пошла бы на пользу всему Такаралу. Инструменты, которые они способны создавать, превосходят все, что мы могли себе представить.

Королева подошла ближе к Ансет и Элле. Человеческая самка съежилась в объятиях Ансет, тесно прижавшись к ее груди.

— К-Кетан, что?… что это за место? — Элла спросила, дрожа. — Зачем Ансет… привела меня сюда?

Слова, которые Кетан собирался произнести, сформировались где-то глубоко в его животе, приняв форму колючей виноградной лозы. Они разрывали его внутренности, когда поднимались, оставляя разорванными грудь и горло; не язык пришельцев, на котором он их произносил, причинял им такую боль. Это была правда в них.

Они были тщетны.

— Для исцеления, — сказал он. — Ансет… хочет помочь.

— Ты понимаешь это существо, Кетан? — спросила королева, снова глядя на него. — Скажи мне, что оно говорит.

Кетан сжал руки в кулаки, вонзив когти в ладони.

— Ансет, забери ее отсюда.

— Ты этого не сделаешь, — прорычала Зурваши, ткнув пальцем в сторону Ансет, как боевым копьем. — Принеси это существо мне.

Жвалы Ансет дернулись и опустились, повиснув по бокам ее лица. Ее поза была напряженной и неуверенной.

— Кетан, я…

— Твоя королева приказала тебе, — прорычала Зурваши. — Не игнорируй меня.

Дрожь Эллы только усилилась перед лицом гнева королевы.

Какой бы большой и могущественной ни казалась ему королева, с точки зрения Эллы она, должно быть, была намного больше. Элла была маленьким, мягким, болезненным созданием в мире гигантов — и никто из них не был таким большим, как Зурваши.

Кетана не волновало, была ли смерть Эллы всего в нескольких днях или в годах в будущем — он не допустил бы, чтобы последние мгновения человека были здесь. Не с ней.

— Не игнорируй меня, — прорычал он, бросаясь в пространство между Зурваши и Ансет.

Клыки вышли из своего очевидного ступора. В порыве движения четверо из них встали кольцом вокруг Кетана, нацелив свои копья ему в шею. Двое Когтей за спиной королевы подняли топоры, скрежеща Жвалами.

Кетан не отводил взгляда от Зурваши.

Королева опустила подбородок, чтобы взглянуть на него, прищурив глаза.

Ансет произнесла его имя.

Грудь и плечи Кетана вздымались, дыхание становилось неровным, когда огонь внутри него наконец победил холод.

— Мы не закончили, Зурваши.

Королева Зурваши издала задумчивую трель.

— Нет, маленький Кетан. Мы этого не сделали. Убирайся с моего пути.

Айви… Прости меня.

— Нет.

— Будь проклят за свое упрямство, охотник, — прорычала Верховный Клык Корахла. Она стояла позади королевы, переводя взгляд с Кетана на его сестру по выводку. Он никогда не видел ее такой встревоженной.

Маска спокойствия, которая была надета на глаза Зурваши, разлетелась вдребезги. Она бросилась на него, протянув обе левые руки. Ее длинные, зловещие когти метнулись к голове Кетана, каждый из них был способен проткнуть его шкуру, как заостренный клинок черного камня.

Кетан нырнул под руку Зурваши и сместился к ее левой стороне. Он поднял одну руку, обхватив ею обе руки королевы, и скользнул за нее, используя свою хватку, чтобы прижаться к ее спине.

Из-за инерции ее атаки и веса Кетана передние ноги Зурваши подогнулись. Суставы ее ног тяжело ударились об пол. Золото и драгоценные камни гремели и звенели, некоторые из них ударялись о камень, и ей пришлось изогнуться, чтобы поймать себя, опершись правой рукой.

Полностью усевшись на нее сверху, Кетан обхватил ногами ее заднюю часть и туловище, вцепившись когтями в ее шкуру. Она зарычала от боли и слишком быстро выпрямилась.

Перед мысленным взором Кетана промелькнули лица всех вриксов, которых он видел погибшими за эти годы. С собственным рычанием он обвил верхней левой рукой шею Зурваши и вонзил когти в ее щеку, чтобы закрепить хватку. Горячая кровь потекла по его пальцам.

Вокруг раздавались крики, поблизости маячили громадные фигуры, но Кетан ничего не мог разобрать; этот хаос не имел значения.

Защитник… Мститель. Если он не сможет спасти Эллу, он, по крайней мере, позаботится о том, чтобы Зурваши никогда не представляла угрозы ни для других его друзей, ни для других людей.

Зурваши подняла верхнюю правую руку над головой и закинула ее назад, опустив на спину Кетана между его шеей и плечом. Ее когти вонзились в его плоть, как будто она была не толще листа.

Он не чувствовал боли, но силы все равно покинули его руку. Зурваши наклонилась вперед, с необузданной силой оттаскивая Кетана. Его тело перекинулось через ее плечо, когти оставили борозды на ее щеке, и он упал на пол спиной с такой силой, что у него перехватило дыхание.

Зурваши покачала головой. Капли крови выступили из порезов на ее щеке, упав на Кетана.

Когти вцепились в него первыми. Грани их топоров из черного камня заблестели в голубом свете кристаллов, когда их руки схватили Кетана за плечи.

— Не убивайте его, — рявкнула Зурваши.

Не пытаясь скрыть своего разочарования, Когти зарычали и крепче вцепились в Кетана, таща его вверх. Когда он попытался поджать под себя ноги, один из Когтей ударил его по задней поверхности суставов ног, заставив конечности подогнуться.

— Пожалуйста, Ансет, я хочу вернуться. П-пожалуйста. Забери… забери меня… забери меня обратно, — слова Эллы были надломленными, слабыми, отчаянными. Вымученными и испуганными. В ее глазах заблестели слезы.

— Тсс. Спокойнее, маленькая, — успокаивала Ансет. Кетан распознал трещины в ее внешнем спокойствии, легкую дрожь в ее голосе.

— Было ли это вызовом правлению? — спросила королева, устремив взгляд на Архиречицу. — Неужели мы сражались под глазами Восьмерых, чтобы определить судьбу Такарала?

Валкай опустила голову.

— Нет, моя королева.

— Нет, — Зурваши развернулся к Клыкам, тонкие волоски встали дыбом. — Так почему же вы все стояли и смотрели, как напали на вашу королеву? Валуны обеспечили бы мне лучшую защиту!

— Он был безоружен, — ответила Верховный Клык Корахла, — а ты всегда выбирала встретить нападавших собственными руками. Моя королева.

Королева подошла к Верховному Клыку, согнув пальцы, как будто готовясь наброситься. Голос Зурваши был опасно низким.

— Когда все это закончится, Корахла, у нас состоится оживленная дискуссия относительно лояльности и эффективности Клыков под твоим командованием.

Что-то промелькнуло в глазах Корахлы — беспокойство, возможно, даже стыд, — но оно исчезло прежде, чем Кетан смог определить, что это было.

Главный Клык сделала жест извинения и склонила голову.

— Да, моя королева.

Зурваши задержалась перед ней еще на несколько ударов сердца; Корахла стояла на своем месте, но больше не поднимала головы. Наконец, королева встала перед Кетаном.

Алая кровь текла по ее щеке, когда она наклонилась и схватила его за челюсть, удерживая голову неподвижно. Она промурлыкала:

— Мы не закончили, ты и я, — она подняла согнутую переднюю ногу, прижала ее к его боку и медленно, обдуманно провела ею вниз, распространяя свой сильный запах по его шкуре. — Подчинить тебя своей воле — величайшее испытание, с которым я когда-либо сталкивалась, Кетан. Но когда ты, наконец, сдашься, когда ты, наконец, признаешься себе, что принадлежишь мне… Этот момент будет намного слаще любого другого.

— Клянусь Восьмеркой, — прохрипел Кетан, — я прикончу тебя, Зурваши.

— Глупый самец, которому нужно знать свое место. Тебе повезло, что твое место — быть моей парой и отцом моего выводка, — она ослабила хватку на его лице и погладила по щеке. — Но я должна позаботиться о других моих гостях, прежде чем вернусь к тебе, маленький охотник.

Он дернул головой вперед, пытаясь дотянуться жвалами до предплечья королевы, но один из Когтей вцепился в волосы Кетана и сильно потянул назад. Зазубренное лезвие топора прижалось к его горлу.

— Не двигайся, — прорычал Коготь справа от него.

Зурваши защебетала, как будто все это было в шутку, и повернулась обратно к Ансет.

— Я скажу это еще раз, Ансет. Принеси это существо сюда.

Ансет сделала глубокий вдох, отчего ее грудь раздулась. Кетан наблюдал, как она напряглась — ее глаза, ее поза, сам ее дух. Она в два шага сократила расстояние между собой и королевой.

Королева Зурваши скрестила руки на груди.

— Положи это.

Ансет чопорно опустила Эллу. Человек вцепился в Ансет, борясь за то, чтобы оставаться рядом, в укрытии ее рук, но для Эллы это была бы безнадежная борьба, даже если бы она была в расцвете сил.

Ноги Эллы коснулись холодного каменного пола; они были босыми. Она покачнулась назад к Ансет, делая вид, что хочет повернуться к ней.

Твердость в глазах Ансет рассеялась. Она отвела взгляд, положила пару рук на плечи Эллы и мягко подтолкнула человека вперед. Борьба Эллы прекратилась, когда она обнаружила, что смотрит на Зурваши. Кожа вокруг ее глаз была темной и запавшей, резко контрастируя с ее ужасно бледной кожей, а губы имели синеватый оттенок. Она плотнее закуталась в одеяло, дрожа.

— Как я уже говорила, моя королева, мы могли бы многому у них научиться, — сказал Ансет.

— От чего-то такого крошечного и хрупкого? — Зурваши наклонилась ближе к Элле. — Что с ним не так?

— Она больна. Я надеялась… попросить корень Мендера, моя королева, чтобы исцелить ее.

— Они все такие? Мягкие и слабосильные? — королева подняла взгляд на Ансет. — Это существо похоже на то, на кого мы, вриксы, охотимся, хотя из него едва ли можно приготовить хоть одно блюдо.

У Кетана все сжалось внутри при мысли о том, что люди могут быть пищей, что его Айви может быть едой.

— Не прикасайся к ней, — прорычал он, бросаясь вперед. Удерживающие его Когти зарычали и потянули его назад.

Зурваши повернула голову, посмотрев на Кетана. Его сердца колотились в груди, ярость бурлила огненными волнами, которым некуда было деться, поглощая его изнутри, и его сердце скорбно колотилось в отсутствие его пары.

— Их больше, да? — Зурваши снова обратила свое внимание на Ансет.

Жвалы Ансет сомкнулись, клыки заскрежетали друг о друга.

Королева потянулась к Элле. Человеческая самка издала слабый крик и отпрянула, но отступить не могла; крепкая хватка Ансет удерживала ее на месте.

Рука Зурваши схватила Эллу за подбородок. Дыхание Эллы, и без того неглубокое и напряженное, стало быстрым и прерывистым, в глазах вспыхнула паника. Зурваши запрокинул голову человека назад, поворачивая ее из стороны в сторону.

— Уродливые твари. Как бесформенные личинки, выползающие из грязи, — королева схватила одеяло и сорвала его с Эллы. Влажная тряпка скользнула по передней ноге Зурваши, когда она отпустила ее.

— Она безобидна, как птенец, — сказал Кетан. — Отпусти ее. Она не представляет для тебя угрозы.

Тело королевы напряглось. Низкое рычание зародилось в ее груди, когда она подцепила упавшее одеяло когтями и подняла его в одну из рук. Она прижала ткань к лицу и глубоко, тяжело вдохнула.

Осознание поразило Кетана сильнее, чем любой удар, который могла нанести Зурваши.

Это было одеяло Айви. Им она пользовалась почти каждый день в течение нескольких восьмидней, прежде чем отдать его Элле. И оно до мельчайших ворсинок хранило аромат Айви.

Широко расставив жвала, Зурваши наклонилась и понюхала Эллу, которая закрыла глаза и отвернула лицо.

— Оставь ее, Зурваши! — Кетан зарычал.

— Я знаю этот запах, — королева переместила руку, чтобы обхватить Эллу за горло.

Элла издала сдавленный крик, вскинув руки, чтобы тщетно вцепиться в руку Зурваши.

— Я чувствовала этот запах от тебя, — Зурваши ткнула пальцем в сторону Кетан, в ее глазах вспыхнул огонь, — много раз. Ты сказал, что это один из многих ароматов джунглей. Но я никогда раньше не чувствовала этого запаха, а я ходила по джунглям, Кетан.

Руки Ансет напряглись, по ним пробежала дрожь.

— Моя королева, пожалуйста. Она не сделала ничего плохого ни тебе, ни любому другому вриксу. Она и ей подобные не желают нам зла.

Зурваши вырвала Эллу из рук Ансет, заставив Клыка покачнутся вперед. Ноги Эллы волочились по полу, когда Зурваши, держа за шею, развернула ее лицом к Кетану.

— Ты спарился с этим существом!

Кетан вырвался из хватки Когтей, сердца бешено колотились.

— Нет!

Лицо Эллы покраснело. Кетан знал, что некоторые оттенки этого цвета человеческой кожи полезны для здоровья, но в этом не было ничего полезного.

Он взревел и яростно дернул туловищем в сторону, высвобождая руки из хватки Когтя и перенося свой вес на другую. Лезвие из черной камня рассекло ему горло. Жгучая боль была отдаленной, рана незначительной — и его ярость вырвалась наружу.

Им руководил инстинкт, требующий крови, требующий смерти, требующий жестокости, чтобы защитить этого болезненного члена его племени. Его когти яростно хлестали, разрывая плоть мужчины, которого он сбил с ног.

Другой Коготь продолжал удерживать Кетана за волосы. Теперь он потянул за них. Кетан мгновение сопротивлялся, прежде чем перенести свой вес в том же направлении. Внезапная смена инерции нарушила равновесие Когтя, и Кетан упал на него. В мгновение ока он выбил топор у самца их рук.

Огромная фигура приблизилась сбоку. Кетан ударил топором, вонзив голову в живот Клыка, которая попыталась вмешаться. Это замедлило ее движение, но она не остановилась.

Буря хватающих рук и молотящих кулаков окутала Кетана, затуманив его зрение, сведя его разум к самой примитивной из всех мыслей — убить или быть убитым. Он бился и царапался, скрежетал жвалами и пинал ногами, нанося своим врагам столько вреда, сколько мог.

Но их было слишком много, они были слишком сильны. Клыкам удалось схватить его за руки и ноги, полностью оторвав его от пола, чтобы лишить его рычага воздействия, который обеспечила бы твердая земля. Они согнули его конечности, оказав такое сильное давление на суставы, что он мог бы завыть, если бы не дымка битвы, притуплявшая все, кроме его ярости.

Клыки развернули его так, что он снова оказался лицом к лицу с Зурваши.

Круглые, полные ужаса глаза Эллы, в которых так много белого и, похожих на паутину, сосудов, проходящих через них, теперь более заметных, чем когда-либо, встретились с пристальным взглядом Кетана.

— Ты спарился с этой мерзостью, — прорычал Зурваши. — Ты отверг меня ради этого существа! Этого червяка! Тебе предложили лучшую в нашем роде, а ты вместо этого выбрал животное, — она сильно встряхнула Эллу; конечности человека дрогнули от этой силы, но Элла каким-то образом удержалась.

— Освободи ее, — взревел Кетан, вырываясь из рук своих похитителей.

Клыки покачнулись, переставляя ноги, чтобы лучше удержаться, и усилили свою сокрушительную хватку на нем.

— Пожалуйста, моя королева, — умоляла Ансет. — Все не так, как ты говоришь!

Она бросилась вперед, но Корахла перехватила ее, преградив путь Ансет своим телом.

— Ты все еще борешься за жизнь этого существа? — Зурваши высоко поднял Эллу. Ноги человека болтались и дергались почти в двух сегментах над полом. Зурваши все еще смотрела на Кетана. — Я не позволю, чтобы эти мерзкие существа запятнали наш вид. Я больше не позволю выставлять себя дурой в моем городе.

Королева шагнула вперед и обхватила рукой шею Кетана, сжимая достаточно сильно, чтобы остановить поступление воздуха в его легкие. Она заставила его поднять голову.

— Я больше не позволю тебе верить, что у тебя есть выбор, ты, хныкающий червяк из джунглей. Такарал мой. Весь Клубок мой. Ты. Мой.

Кетан пытался выдавить из себя слова; он не знал, какими они могли быть, не знал, что он мог бы сказать, да это и не имело значения. Они бы ничего не изменили, даже если он смог бы их произнести.

Она не позволила ему отвести взгляд, когда положила руку Элле на макушку. Она не позволила ему отвести взгляд, когда сжала шею и череп Эллы. Не позволила ему отвести взгляд, когда тянула руки в разные стороны.

— Нет! — закричала Ансет.

Мучительный крик Эллы был прерван влажным хрустом костей и треском разрываемой плоти. Кетан слышал подобные звуки бесчисленное количество раз, но на этот раз они пронзили его до глубины души. Они были выжжены в его душе, в его сердце, и они будут преследовать его вечно. Раздался крик, Ансет вскрикнул от шока и ярости, но все, что Кетан мог слышать, это треск костей, разрываемую плоть и этот короткий, ужасающий вопль.

Сдавленный стон был последним звуком Эллы. Он был чуть громче шепота среди бушующей бури.

Между пальцами Зурваши хлынула кровь, а вместе с ней потекли куски раздробленной плоти и кости. Ее янтарные глаза впились в Кетана, когда она оторвала то, что осталось от головы Эллы, от ее тела.

— Формирователь, уничтожь меня, — прохрипел кто-то.

Кетан уставился на неподвижное тело Эллы, уставился на кровь, стекающую по ее комбинезону, уставился на ее грязные босые ноги, по которым между пальцев стекала кровь и собиралась лужицей на полу. На мгновение его воображение представило Айви на месте Эллы — и он понял, что Восьмерка совсем не такие, как его учили. Какие благожелательные боги допустили бы такое зверство здесь, в той самой пещере, где им поклонялись?

Зурваши рывком повернула к себе лицо Кетана и наклонилась ближе — достаточно близко, чтобы он мог поймать ее своими жвалами, достаточно близко, чтобы он обязан был это сделать, но он не чувствовал своего тела, не мог двигаться, не мог думать.

— Я прикажу привести ко мне каждое из этих существ, — промурлыкала она, проводя кончиком когтя по линии его подбородка, — и ты увидишь, как я разорву их на части, одного за другим. Ты будешь наблюдать, как я разрисовываю камень Такарала их кровью. И ты дашь мне все, что я потребую, и даже больше, потому что ты принадлежишь мне, Кетан. Ты проведешь остаток своих дней, искупая вину за то, что ты натворил. Ты проведешь остаток своих дней на своем месте, подо мной.

Она с силой пригнула его голову и разжала хватку. Кетан втянул воздух через горящее горло, широко раскрыв жвалы.

— Я дам тебе все, чего ты заслуживаешь, — прорычал он. — Кровь за кровь.

Королева отбросила останки Эллы в сторону, как испачканный кусок шелка, стряхивая излишки крови с рук.

— Отведите его в самую глубокую и темную дыру в Такарале и проследите, чтобы он оставался там, пока я не сочту нужным использовать его.

Клыки потянули его назад, утаскивая прочь от королевы. Кетан боролся и шипел, но не мог разорвать их хватку. Его сердца бились подобно раскатам грома, а ярость была такой горячей, что могла расплавить камень, но все было напрасно.

— Что касается тебя, Ансет… — сказала королева, поворачиваясь спиной к Кетану.

Верховный Клык Корахла переместилась, чтобы частично встать перед Ансет.

— Зурваши, она…

Королева заставила Верховного Клыка замолчать щелчком своих жвал.

— Она приведет мои Когти к остальным этим существам.

Кетан взревел в бесполезной ярости; его крик эхом отдавался в пещере, нарастая и нарастая, сотрясая кристаллы, становясь чем-то столь же могущественным, сколь и бессмысленным. Он ревел до тех пор, пока у него не перехватило горло, и даже тогда он не остановился, пока из него больше не могло вырваться ни звука.

И Клыки Королевы потащили его вниз, в темноту.