Одержимость

32

Филипп с Кори и Аннализой жили уже больше двух недель в скрытом от посторонних глаз отеле «Харбор» в Гренаде. Этот один из лучших отелей на острове располагался на холмистом подковообразном берегу, откуда открывался вид на яхты всех форм и размеров. Сейчас они нежились у бассейна рядом с огромной в итальянском стиле виллой близ вершины холма, выше располагались ресторан и бар отеля, а ниже — номера, каждый из которых являл собой маленькую виллу с полукруглой терраской над морем.

Девушки загорали, Филипп, устроившись под зонтиком, читал газету.

Отложив газету, Филипп посмотрел на Кори. Аннализа перехватила его взгляд и тоже взглянула на сестру.

— Кори, — Филипп разделял ее переживания. — Ни к чему обманывать себя, дорогая. Ты не…

— Пожалуйста, не надо снова об этом. — Кори опустила глаза. — Все уже решено.

— Нет, ничего не решено, — сказал он твердо. — Мы, похоже, нашли выход из положения, и ты сможешь быть вместе с ним и заниматься любимым делом.

— Как это? Больше всего на свете я хочу выпустить эту передачу!

— Больше, чем Кристоса?

Кори покачала головой. Филипп, уловив настроение Аннализы, бросил:

— Пойду приму душ, а вы тут пока поболтайте.

— Кори, — тотчас начала Аннализа, — мы с отцом много говорили об этом и пришли к выводу, что ты стараешься ради нас. Но это неправильно.

Кори покачала головой.

— Мне никуда от этого не уйти, Аннализа. Люк хотел, чтобы я помогла ему.

— Но он мертв, Кори. И ты ничего не изменишь.

— А Сиобан жива, и сколько еще детей страдают от насилия родителей!

— Много, я знаю. Но ведь и ты страдаешь, и Кристос тоже.

— О Аннализа, я еще не говорила ему, что люблю его, и хочу это сделать. Я должна…

— Кори, перестань, лучше придумай, как вам быть вместе.

— С момента его отъезда я только и думаю об этом. — Она посмотрела на Аннализу и отвернулась.

— И может быть… — подсказала Аннализа.

— Да нет, ничего. Филипп только что сказал, что придумал какой-то вариант. Какой, ты не знаешь?

Аннализа улыбнулась:

— Нет, пусть уж лучше он сам тебе скажет.

В тот же день, чуть позже, все трое встретились за коктейлями. Филипп и Аннализа только что вернулись с прогулки, а Кори провела время за письмом к Кристосу. Писала и ощущала его рядом, понимая, что мучает себя, воображая его ответы.

— Итак, — Филипп задумчиво наблюдал, как она бумажным зонтиком крутит в своем бокале. — Скажи, что у тебя на уме? И что ты на самом деле хочешь?

— Не могу. Я думала, ты хочешь мне что-то сказать.

Кори искоса посмотрела на него, продолжая играть зонтиком.

— Уверен, — начал Филипп, — ты уже знаешь, как сделать передачу и остаться с Кристосом. Но это значит — ехать в Америку. А ты не хочешь расставаться с нами, мы ведь только что воссоединились. Так?

Кори красноречиво подняла глаза.

— Ну что ж, Голливуд не так далеко, — заключил он. — Пусть лучше ты будешь счастлива без нас, чем несчастна с нами. И как бы ни было больно это слышать, но Ти-ви-дабл-ю вполне выживет без тебя, понимаешь?

Кори перевела взгляд с Аннализы на отца, и ее лицо осветилось улыбкой.

— Вы действительно все обговорили?

— Если бы ты только знала! — рассмеялась Аннализа.

— Итак, это облегчает тебе решение? — спросил Филипп.

— Думаю, да, — ответила Кори. — Но надо еще раз поговорить об этом. Я хочу сказать…

— Здесь больше не о чем говорить, дорогая, по крайней мере с нами. Тут надо говорить с Кристосом.

Кори задумчиво поднялась и обняла его.

— О папа! Я люблю тебя! Я и правда тебя люблю!

— Знаю, дорогая.

На щеках его блестели слезы.

— Пожалуй, стоило отпустить тебя к нему, чтобы услышать, как ты назовешь меня папой.

— Папа! Папа! Папа! — кричала она. — Самый замечательный папа на свете! Ты действительно не против, чтобы я поехала?

— Ну, конечно!

— Значит, ты не против, если я побегу и позвоню ему сейчас же?

— Давай, впрочем, на твоем месте… — начал было Филипп, но Кори уже мчалась к себе в комнату.

Женни и Ричард в спальне своего дома на Шерман-Оукс яростно упаковывали вещи. С той же скоростью, с какой Женни складывала вещи в чемодан, Ричард выбрасывал их оттуда, заявляя, что они ей не нужны.

— Я знаю, ты не любишь летать, — говорила она. — Но ты же долетел до Франции, так что теперь тебе надо только… — Эй, мне нужна эта шляпа! — воскликнула она, кинувшись к Ричарду. — Это моя везучая шляпа.

— Конечно, а также твое везучее платье, везучие туфли и везучие трусы. Ну и зачем тебе везучие трусы? Кого ты собираешься… Вынимай, Женни, ты совсем не оставила места для моих вещей. Сними трубку, слышишь?

— Но я слежу за тобой! — предупредила Женни, переваливаясь через кровать. — И положи шляпу на место. Алло! — рявкнула она.

— Женни, это Кори. Я звонила по всем телефонам, но так и не нашла Кристоса. Ты не знаешь, где он?

Женни резко повернулась и посмотрела на Ричарда.

— Гм, ах… Погоди минутку, — она прикрыла трубку рукой и прошептала: — Это Кори. Она ищет Кристоса. Что мне ей сказать?

— То, что он велел передать ей, если она позвонит, — буднично сказал Ричард. Потом, взглянув на обезумевшее лицо жены, встал с пола и взял у нее трубку.

— Я все улажу. И не приближайся к чемодану. Кори, привет, это Ричард. Ты ищешь Кристоса?

— Да, да! Ты не знаешь, где он?

— Знаю, но сказать не могу.

— То есть?

— Понимаешь, он уехал. Вернее, он еще где-то здесь, в Лос-Анджелесе, просто его нет дома. И он просил ни с кем его не соединять… — Он помолчал. — А главное — с тобой.

— Нет! — воскликнула Кори. — Что же мне теперь делать? А ты можешь с ним связаться?

— Ну, в общем, да.

— Передай ему, пожалуйста, что я передумала. Я хочу к нему, я уеду из Англии… Скажи, что я люблю его. Пожалуйста, Ричард, сделай ради меня!

— Конечно. Скажу ему. Но я не… — Он недоуменно взглянул на трубку. — Уже повесила, — проговорил он.

Кори расхаживала по комнате. Ей хотелось плакать, но она держалась. Боже мой! Как же она его обидела, что он отрезал себя от всего мира. Ей так отчаянно хотелось к нему, может, взять и полететь прямо сейчас в Лос-Анджелес? Но если он не хочет ее видеть, как же его найти? А вдруг он сам позвонит, Ричард передаст ему…

На следующее утро телефонный звонок вытащил Кори из душа. Сметая все на своем пути, с полотенцем в руках она кинулась к телефону.

— Я говорю с Кори Браун? — раздался голос на том конце.

— Кристос! — закричала она. — О Кристос! Ричард тебе сказал?

— Конечно, сказал.

— Значит, ты все знаешь? Знаешь, что…

— Знаю, знаю.

— Слушай, ты хочешь меня видеть?

— Ну, конечно, Кори.

— Тогда я еду, вылетаю первым же рейсом. И Кристос, Кристос, я… Нет, я тебе скажу по приезде. — Она повесила трубку и, не чуя под собой ног от радости, принялась упаковывать чемодан. Она завернулась в саронг, одеваться некогда, но тотчас спохватилась и позвонила в администрацию с просьбой заказать билет на самолет. С трудом стащив чемодан с кровати, поволокла его вниз. — Папа, Аннализа, Боже, я ничего им не сказала про отъезд. — Она снова дернулась к телефону, но ни тот, ни другая не отвечали.

— Черт с ним, — проговорила она, кинувшись к двери. Ладно, ничего другого не остается, она сама стащит чемодан вниз.

— Ты куда-то собираешься? — Кори резко повернулась, открыла рот от изумления и выпустила из рук чемодан. В балконном проеме стоял Кристос.

— О Боже! — вскрикнула она и кинулась к нему в объятия. — Кристос! Почему ты мне не сказал?! Откуда же ты звонил? Как попал сюда? Ричард сказал…

— А если не все сразу? — засмеялся он.

— Пять минут назад ты же был в Лос-Анджелесе? — удивилась она.

— Ох-ох, пять минут назад я был в вестибюле.

— Но когда же ты успел приехать?

— Ну минут десять назад. А как насчет того, чтобы меня поцеловать?

Утонув в его объятиях, Кори уже забыла про все на свете.

— Эй вы, — окликнул их с соседнего балкона Филипп.

Кори обернулась к отцу. Потом посмотрела на Кристоса, потом снова на отца.

— Так ты знал, что он здесь? Знал? — допытывалась она.

— Ну ладно, я вас оставляю. Объясняйтесь сами, — ухмыльнулся Филипп и посмотрел на Кристоса. — Мы с Аннализой будем в ресторане, и если захотите позавтракать с нами — присоединяйтесь. — Он тотчас исчез.

— Итак, — Кристос водрузил чемодан на место. — Ричард сказал мне, что ты передумала. Так ты собираешься в Голливуд?

— Да, но если ты еще хочешь, — она порывисто подалась к нему. — Конечно, хочешь, иначе бы тебя здесь не было. Просто не могу поверить.

— Может, еще раз поцеловать? Чтобы ты убедилась.

— М-м-м, — протянула она страстно.

— Ну что ж, тогда тебе придется подождать. Сначала я хочу услышать, к какому решению ты пришла.

— Ладно. Я все обдумала… Ну иди садись, я тебе все расскажу. Но сначала скажи, что придумали вы с Филиппом.

— Да просто пару раз созвонились. И ничего больше, — ухмыльнулся Кристос. — Ну а теперь давай выкладывай.

— Хорошо. Я подумала, что могу сделать передачу о Сиобан, но с американской телекомпанией. Конечно, мне понадобится твоя помощь, ты порекомендуешь хороших авторов и актеров. Пусть они изображают британцев, но детей ведь обижают не только в Англии, а во всем мире. Кристос, ты же смеешься надо мной!

— Нет, нет, — он вскинул руки. — Все это очень здорово. А потом? После того как ты сделаешь передачу? Ну допустим, я помогу тебе в этом.

— Так далеко я не загадываю, — призналась она, — и честно говоря, меня это уже не волнует. Не волнует, что я буду делать в Голливуде, пока ты станешь снимать свои фильмы, которые стоят миллионы долларов.

— А меня ты не хочешь спросить?

— Ну?

Он пожал плечами:

— Думаю, ты будешь очень занята, ты же будешь воспитывать наших детей.

Она игриво оттолкнула его.

— Я серьезно. С другой стороны, ты не будешь счастлива без собственной карьеры. И, возможно, сделаешь ее на каком-нибудь американском канале.

Кори почесала нос и рассмеялась.

— Ну да, все британское, британское, — заметил он. — Ты думаешь, ваше телевидение лучше нашего?

— Да, — искренне ответила она.

— Но ты же собираешься делать передачу о Сиобан в Штатах?

— Да, чтобы быть с тобой и обойтись без каких-нибудь кошмарных спонсоров, которые со своей безвкусицей будут лезть в каждый кадр.

— Понятно. А как же отец и Аннализа?

— Вроде все обговорили. Филипп не против, если я уеду, но…

— А сама-то ты действительно хочешь оставить их?

— Нет. Но ради тебя могу.

Он засмеялся и привлек ее к себе.

— Ладно, думаю, лучше все прояснить, — произнес он. — Тебе не надо жить в Голливуде, чтобы быть со мной, Кори. Тебе даже не надо делать программу на американском телевидении. Будешь делать ее со своей Ти-ви-дабл-ю в Лондоне.

— Не понимаю, — Кори вдруг до смерти перепугалась. Неужели он отказывается от нее?

— Мы будем жить в Лондоне, — объявил Кристос.

Кори уставилась на него с открытым ртом.

— В Лондоне? — повторила она.

— Именно. Я, Кори Браун, оставляю Голливуд и переезжаю к тебе.

— Нет! Не может быть! А как же твои фильмы?

— Фильмы делают и в Европе, не так ли? Я говорю по-итальянски, по-французски. И учился я в киношколе в Лондоне. Кроме того, я всегда хотел сделать какой-нибудь европейский фильм.

— Но ты раньше никогда не говорил об этом.

Он поднял брови.

— Так ты все бросаешь ради меня? — Она чуть не задохнулась от восторга.

— Конечно, но ведь ты собиралась сделать то же самое.

— Кристос, я другое дело. Ты это ты, и в Голливуде все от тебя в восторге.

— С них уже достаточно, — засмеялся он. — И еще один сюрприз для тебя. Как насчет того, чтобы я стал режиссером твоей передачи?

— Ты?

— А почему бы нет?

— Но ты же никогда не работал режиссером на телевидении? Бьюсь об заклад, ты даже не знаешь, что такое быть режиссером видео.

— Ты, конечно, права. Но если я могу делать кино, то…

— Но ты ведь можешь снимать только на 35-миллиметровке. У Ти-ви-дабл-ю не хватит никаких денег.

Он многозначительно посмотрел на нее, и она рассмеялась.

— Ой, правда, с твоим именем мы найдем любые средства.

— Ну и как? Наймешь меня?

Кори ошарашенно покачала головой:

— Боже, а что станут говорить? Кристос Беннати бросает Голливуд, чтобы работать на британском телевидении.

— Да нет, только сделать одну телепередачу, — поправил он. — А потом снова взяться за кино.

— Нет, я не могу тебе этого позволить. Я не хочу, чтобы ты бросал Голливуд. Это твоя жизнь.

— О всемогущий Господь! Что еще должен сделать мужчина? Я же сказал, что приеду в Англию.

— Нет, это все очень важно, Кристос.

— Кори, с тобой так трудно, ты самая противоречивая женщина на свете. А теперь к черту все дела. Ты выходишь за меня замуж?

— Нет.

— Черта с два! Выйдешь.

— Ну хорошо. Я выйду, но не позволю тебе…

— Кори, заткнись!

— Не заткнусь.

— Ну сделай хоть раз в жизни, как тебе говорят.

Кори улыбнулась.

— А теперь слушай. Я переезжаю в Лондон. Мы купим дом, и ты, видимо, еще не понимаешь, но тридцать секунд назад ты согласилась выйти за меня замуж. Соображаешь?

Кори завороженно молчала, а потом расплылась в улыбке.

— Вижу, соображаешь. Это хорошо. Тогда давай-ка займемся этим.

— Прямо вот так? Сидя здесь?

— Прямо вот так, сидя здесь.

— О’кей. Я люблю тебя, Беннати.

— Догадываюсь, — сказал он. Но глаза его оставались серьезными, и, притянув к себе, он поцеловал Кори. — Так и когда наконец ты выйдешь замуж за своего любовника?

— Сразу, как только ты захочешь.

— Прекрасно. Я думаю, в субботу.

— В субботу?!

— Конечно. Куда ты? — спросил он, когда она рванулась к телефону.

— Позвоню Поле. Надо ей сказать. В субботу!

Кристос посмотрел на часы, приблизился к ней и нажал на рычаг, когда она набрала половину номера.

— Что ты делаешь? — недоумевая спросила Кори.

— Пола уже знает.

— Что?! Как это?

— Аннализа ей сказала. Вчера. И я думаю, они с Дэйвом приземлятся в Барбадосе через пару часов.

— В Барбадосе?!

— Ага. Они вылетают в Гренаду сегодня вечером. И, возможно, встретят нас вместе с Женни и Ричардом.

— Женни и Ричард?! Кристос, что происходит?

— Они все приедут на нашу свадьбу. Мои родители прилетят завтра.

Кори покачала головой. Это уже слишком!

— Ты был настолько уверен?

Он кивнул.

— Я тебя ненавижу!

— Ну конечно.

— А что ты еще скрываешь?

— Свадьбу играем на моей яхте.

— На твоей яхте? Но у тебя же нет яхты.

— Ну, конечно же, есть. Я нанял команду, ее пригонят из Тортолы. И после свадьбы проведем на ней наш медовый месяц.

— Можно мне высказаться по этому поводу?

— Нет.

— А что я надену?

— Ты и так прекрасно выглядишь, — он скользнул руками по ее бедрам. — А что, кстати, у тебя под саронгом?

— Ничего. А ты что наденешь?

— Найду чего-нибудь.

— Не могу поверить, — выдохнула Кори, усаживаясь рядом с ним. — Прямо заговор какой-то. Ну почему ты меня не предупредил?

— Хотел устроить сюрприз.

— Значит, Пола с Дэйвом едут? Но у них же нет денег! — Она посмотрела на него. — А, ты за них заплатил, да?

— Подумал, ты, вероятно, захочешь, чтобы они побывали на твоей свадьбе. Но думаю, мне уже хватит развлекать тебя, а то я в конце концов обанкрочусь. А теперь, — пробормотал он, распахивая саронг и укладывая ее на подушки, — скажи еще раз, что ты меня любишь. Мне очень нравится слушать это.

— Ох… — воскликнула она и села на постели, — Боже мой! Суббота! Мы женимся в субботу?

— Мы же только что договорились, — он схватился за голову.

— Но сегодня уже среда! И у меня нет времени играть с тобой в игрушки. Мне надо сделать тысячу дел!

Она выскочила из кровати:

— Где делать прическу? Как насчет цветов? Еда? Вино? И потом, должен быть еще приходский священник. О Кристос, почему ты… Кристос! Что ты делаешь? Кристос, поставь меня обратно. Ты сломаешь мне спину!

— Кори, — он на руках нес ее через всю комнату. — Если у нас будет семья, тогда тебе лучше сразу привыкнуть, кто командует. — И он бросил ее на постель.

— И так все ясно, — засмеялась она.

— Тогда скажи мне, что любишь меня.

— Боже! Ты думаешь, — начала она, когда он нарочито грозно двинулся к ней, и закричала: — Я люблю тебя, люблю тебя, люблю!

— Неплохо, — довольно крякнул он. — Но ты можешь еще лучше…