Одиссея крейсера «Варяг»

Глава 8. "Кровавое" воскресение.

- Итак, господа делегаты, я так понимаю, что здесь присутствуют все выбранные народом для вручения петиции императору?

По рядам собравшихся у ворот Зимнего дворца выборных пробежал согласный гул. Действительно, здесь собрались все. Когда народ ведомый попом Гапоном вышел на дворцовую площадь, впереди все увидели монолитный строй гвардейцев. Ранее кордоны солдат и кавалерии встречали и сопровождали колонны демонстрантов по пути, но проходу не препятствовали, скорее выполняли роль регулировщиков движения. Главной целью кавалерийских разъездов было направлять различные колонны так, чтобы они не сталкивались и не создавали давки. Об это было объявлено в распространенном накануне обращении губернатора, и к присутствию казаков рабочие относились со сдержанным пониманием.

Как и в нашей истории, поводом для демонстрации стало увольнение четырех рабочих Путиловского завода. Тот, несмотря на радостные вести с Дальнего Востока, забастовал третьего января. Его поддержали еще несколько предприятий, а там дошло уже и до политических требований. Но по сравнению с нашей историей, в забастовке участвовало раза в два меньше рабочих... Однако список политических и экономических требований бастующих, от нашего практически не отличался. Ситуация в обществе кардинально поменяться за столь короткий срок просто не могла. Зато изменилась реакция властей.

Если в нашем мире Николай просто приказал навести порядок и даже не рассматривал возможность встречи с подателями петиции[149], то сейчас... Еще до того, как "Собрание русских фабрично-заводских рабочих" Гапона и Петербургский комитет РСДРП распространили в прокламациях известие о готовящейся манифестации, в "Петербургских ведомостях" от 5-го января вышли сразу два царских указа. Если в первом, посвященном Шантунгской победе, было подробно перечислено кто и чем награждается в связи с этим героическим деянием, то во втором пунктуально расписывался порядок "народного шествия к Зимнему дворцу", где группа выборных от "всех принимающих участие в шествии организаций" должна была встретиться с царем, изъявившим желание лично пообщаться с народной депутацией. Ниже были расписаны задачи жандармов и гвардии на случай нарушения этого порядка, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в том, что ситуация из Зимнего контролируется. Причем жестко.

И хотя там черным по белому было написано, что Царь примет депутацию во дворце, а не выйдет лично к народу, как того требовал в своих речах и выступлениях Гапон, несколько групп заговорщиков, которые воспользовавшись благоприятным моментом, собирались устроить главное политическое убийство России нового двадцатого века, были вполне удовлетворены таким ходом событий.

Сейчас небольшая толпа выборных кучковалась в гардеробе Зимнего, где им, к их глубочайшему изумлению, предложили сдать верхнюю одежду в гардероб. На робкий, заданный в полголоса, вопрос кого-то из рабочих, "а это еще зачем", встречающим депутацию морским офицером был дан ошеломляющий ответ.

- Господа, вы что, в тулупах да зипунах с царем чай собираетесь пить?

- Ка... как... какой чай? - отчего-то стал заикаться член партии социалистов революционеров Петр (Пихас) Рутенберг,[150] давно и с дальним прицелом обхаживавший Гапона, и потому оказавшийся так же среди выборных.

В отличие от большинства делегатов Рутенберг, при подготовке к покушению, близко знакомился с привычками царя. И он то знал, что чаепитие для Николая это почти священнодействие, на которое обычно допускались пять, шесть избранных особо близких к нему людей. Чего он не знал, так это каких трудов стоило Вадику и Ольге убедить самодержца принять именно такой формат этой церемонии.

- Ну, не за водкой же с селедкой обсуждать судьбу России, чай не в трактире на Нарвской стороне,[151] - пристально глядя в глаза Рутенбергу, произнес давешний морской доктор, в котором тот узнал популярного с недавних пор Банщикова, - прошу всех сдавших верхнюю одежду в гардероб по одному пройти в арку. Да-да, вон в ту, со Святой Софией на верху.

- А это что за икона, что-то я такую не припомню, канон странный, - некстати заинтересовался Гапон, который кроме нештатного полицейского осведомителя был еще и батюшкой.

- А, это нам намедни из первопрестольной привезли, эту икону недавно нашли в Лавре, говорят особая икона-охранительница, по преданию она должна от царствующего рода отвести беду, - на помощь Вадику, совершенно не владеющему вопросом иконографии, пришла его ненаглядная Ольга, появление которой в белом воздушном платье сразу отвлекло внимание от странной арки, не каждый день простой рабочий видит сестру императора, - А времена нынче такие, что мы никакими предосторожностями пренебрегать не можем себе позволить. Вдруг господь снизойдет и поможет нам грешным...

В отличие от безбожника в прошлом и пока не до конца еще пришедшего к вере в настоящем Вадика (хотя, наверное, логичнее было бы сказать как раз наоборот), Ольга Александровна в бога верила. Хоть и без лишней истовости, но всерьез, и в ее устах слова об иконе прозвучали совершенно естественно. Когда она предложила установить на арке древнюю чудотворную икону, Вадик поначалу взбеленился. Но аргументация княгини бывшей неплохим психологом, его убедила.

- Кстати о временах... Господа! Всякий, кто попытается пронести любое оружие на встречу с Его Величеством, будет убит на месте, - вернул себе контроль над ситуацией и внимание отвлеченных явлением "ангела господня" депутатов, Вадик, - уж не обессудьте, но у нас в разгаре война-с, и японские агенты могут воспользоваться моментом для обезглавливания державы. Так что если кто, по глупости, что из оружия притащил - сдайте в гардероб, потом вам все вернут в лучшем виде. Заодно и все металлическое тяжелее нательного креста - тоже тудаже, а то у нас на "Варяге" был случай - два матроса повздорили, и один в другого кружкой запустил, железной... Ну, казалось бы, делов-то? Так не удалось мне откачать потом беднягу, в висок попало... Одному морские похороны, другому трибунал и расстрел. Так что металлические предметы в присутствии Его Величества тоже не допускаются. Ну, с Богом, перекрестясь, кто православный, по одному через арку марш - марш. У государя Николая Александровича довольно дел, давайте не будем его задерживать сверх необходимого.

Медленно, по одному, депутаты проходя под аркой направились в соседнюю залу. При проходе пятого выборного вдруг раздался резкий и противный зуммер, а оклад и нимб старой иконы вдруг полыхнули отраженным от сусального золота светом. Только теперь доктор обратил внимание, что его суженная установила икону прямо над лампой, которая загоралась если металлоискатель что-то чуял...

За полтора месяца до этого, прибывшего с Дальнего Востока 19 ноября Лейкова, на вокзале встречал лично Банщиков, на своем экипаже. Первый вопрос, заданный им варяжской "трюмной крысе" прямо у ступенек вагона был весьма странен.

- Так что все-таки случилось с папой? Почему сюда переместились именно вы, а не он? Из вашего телеграфного объяснения я ничего не понял, - учитывая, что задавая этот вопрос, доктор Банщиков в упор впился взглядом прямо в глаза собеседника, Лейкову стало немного не по себе.

Он решительно не узнавал добродушного увальня студента, которого знал с пеленок.

- Видишь ли, Вадик... Мы с твоим отцом никогда не совпадали в деталях теоретического описания процесса переноса матрицы сознания. Если я был, и до сих пор уверен, что мы своими действиями создали новый мир, полностью независимый от нашего то он... В общем, его теория: по исчерпанию солярки в генераторе, питающем защитное поле, дача должна "выпасть" в реальность. Либо в исходную - то есть точку отбытия, либо в получившуюся - то есть к нам сюда. В результате, каждый из нас решил действовать исходя из своих теоретических выкладок. А насчет твоего явного подозрения, что я его там бросил... Это чисто технически невозможно. Установка не может быть запущенна человеком, которого она перемещает. Ибо перемещаемый должен быть погружен в сон, этого основное требование - понижение активностей синапсов мозга, а компьютер не настолько хорошо отлажен, чтобы активировать перенос именно в момент наибольшей синфазности....

- Стоп! - поспешил остановить собеседника Вадик, если "дядя Фрид" садился на лекторского конька, остановить его можно было только ударом по голове, похоже перемещение на этой с черте его характера никак не сказалось, - А мне он, случайно, ничего передать не просил?

- Ой, чуть не забыл, право слово, - смущенно выплыл из описания работы головного мозга переносимого Фридлендер, - Он просил тебя, как появится возможность, выкупить участок где была построена та самая дача. На случай, если она выплывет в этом мире. И выкопать там котлован, так как процесс материализации иновременного объекта абсолютно не ясен. А при наложении двух твердых тел в одном пространстве может возникнуть ситуация ведущая к субатомарному взрыву, вызванному принудительным наложением множества атомных ядер...

- А теперь то же самое, но по-русски, дядя Володя, - терпеливо остановил опять увлекшегося оратора Вадик.

- Ну, если в двух словах, и популярным языком - в случае материализации фундамента особняка в почве, может рвануть на пару мегатонн, - так понятно? - снизошел до простого объяснения Лейков, - Хотя на мой взгляд, тут или полное замещение атомной структуры объекта будет, или реципиент и в котловане не переживет переноса. Но умрет он не от взрыва, скорее даже теплового чем атомного, тут твой отец погорячился там килотонн пять будет, не больше, а от воздушной эмболии. Ведь если воздух не уйдет с места материализации объекта, то он окажется внутри кровеносной системы, а про пылинки в тканях головного мозга, я вообще молчу. Так что если будешь маяться дурью с котлованом, то озаботься тогда и вакуумной камерой. Размером в дом. Это если четкая привязка возможна... Или со стадион.

- Вполне понятно. Ладно, выкупим, раз уж нам грозит пара мега- или килотонн, и папа с эмболией и пыльным мозгом внутри... Карета, кстати подана, - за разговорами офицеры дошли до нового средства передвижения доктора Вадика, посмотреть на которое действительно стоило - новая карета, с учетом опыта прошлого покушения, была оббита изнутри стальными листами, хотя снаружи выглядела вполне обычной. Но тянули ее два здоровых битюга, обычным лошадкам сил бы не хватило. Лейков оглядел экипаж и скептически хмыкнул.

- А что делать, дядя Володя, - по старой привычке опять назвал друга отца старым именем Вадик, в котором вдруг внезапно не осталось ничего от Банщикова, и который под впечатлением от встречи со старшим товарищем, стал обычным московским студентом, - до машин нормальных тут еще пердячим паром несколько лет. Луцкий обещает решить проблему моей персональной моторизации, но пока - катера и подлодки. Лимузины, блин, по остаточному принципу. Война. Вот и выкручиваюсь пока как могу!

- Вадюш, я тут - Николай Григорьевыч, - менторским тоном начал Лейков, - Не забывай, пожалуйста. А что до машин - да, работы здесь непочатый край. Но как я понимаю, главное зачем ты меня сейчас с флота выдернул, столь срочно, это металлодетектор, так?

- Так, дя... Николай Григорьевич, - поправился доктор, - Если не считать того, что установка для физиотерапии, о которой я Вам еще три месяца назад телеграфировал, мне может понадобиться уже очень скоро. И, конечно, для выяснения вопроса с вашим, а не папиным тут появлением.

Но главное сейчас, это именно металлодетектор. У нас на носу - кровавое воскресенье, а с него началась первая русская революция, как вы наверное помните. Я думаю, что лучше всего даже не предотвратить беспорядки, а обратить события в нашу пользу. Для этого надо дать Николаю встретиться с рабочими. Но, если информация о готовящемся покушении верна, а она верна, я не сомневаюсь, то надо как-то отсеять покушающихся. У жандармов такая каша их двойных и тройных агентов, что ее и Балк за год не разгребет, хотя он кое-что и почитал перед переброской. А я и соваться туда не хочу, не справлюсь. Так что остается отсеять всех, кто понесет на встречу с царем револьверы. Это реально?

- В принципе, схему колебательного контура, на имеющихся в наличие материалах, я за время путешествия набросал. Все одно делать было три недели нечего, хотя и курьерским ехал, а по СВЧ-установке я расчеты все еще во Владике сделал. Как-никак, а за эту-то штуковину кандидатскую я и получил. Защитил, то есть. В середине 90-х... Мы тогда еще с папой твоим даже не знакомы были. Хотя многое пересчитать пришлось. Из-за местной элементной базы, а вернее ее тотального отсутствия.

Так что в дороге времени я не терял... Войсковые эшелоны, морские транспортеры под брезентом, литерные... Всех пропускали! Но ничего. За оставшееся время мы с тобой должны успеть все спаять и опробовать для металлодетектора, но мне много чего еще понадобится. А особенно - для сборки физиоаппарата. Во Владивостоке я и десятой части всего, что нужно, не нашел. И, хоть ты и хочешь его получить поскорей, обнадеживать пока тебя не буду - это очень сложное изделие. Даже для нашего времени, между прочим... Нет, не волнуйся. Сказал - сделаю, значит будет он у тебя. Но вот срок пока не назову. Кстати, Вадюш, а кого ты им лечить задумал, если не секрет?

- Какие от Вас секреты... И не я, кстати. Идею мне сам царь подбросил. Да нет, не про физиотерапию, конечно, зачем смеяться... Просто спросил, а не имела ли наша медицина средств, чтобы помочь кайзеру Вильгельму с его рахитичной левой рукой. Ну, как Вы себе это представляете? Я - врач здесь, и без малого ТАМ, и не додумался, что передо мной не только грозный немецкий "император вульгарис", а еще и больной человек, страшно от этого комплексующий. Да еще после того моего курсовика именно по физиотерапии, ну, помните, где Вы мне еще частоты подсчитать помогли... Так ведь конкретно - мой пациент!

- Просто, Вадюш, может тебе надо поменьше заниматься политикой?

- Ага... Поздно, Клава, пить боржоми. Почки отвалились... Из свиты царя, дядя Володя, самовольно не уходят. Вот вышвырнуть - могут. И как тогда отца вытаскивать прикажете?

- Да... И то верно, как...- Лейков растерянно заморгал глазами, понимая, что как именно решать эту задачу, он пока не знает даже приблизительно. Однако сумел быстро взять себя в руки, после чего с напускной бравадой добавил:

- Ну, надо надеяться, что вместе мы с этой проблемой уж как-нибудь справимся. Как-никак попроще будет, чем империю спасать. Да какую империю! Наш с тобой Карпыш... пардон, Руднев, так вообще себя спасителем мира, поди, возомнил. А оно нам самим надо? Оно нам по силам, мир спасать?

- Вот-вот. После того, как один такой мы с вами уже успешно угробили. Не забыли? Уж кто бы говорил бы, дядя Володя! Так что - за работу. А после детектора и физиоустановки можете заниматься этим вашим триодом. По ходу определимся кто из местных коллег вам понадобится, а пока расположитесь у меня...

Чрез день во дворце, выделенном Вадику, появилась еще одна лаборатория, на этот раз электромеханическая. А на заводы Германии и Швеции полетели заказы на вакуумные насосы, проволоку с очень точным допуском по толщине, серебряные пластины весьма хитрой формы, ферриты и разные прочие интересности.

- Это что? - с испугом пробормотал здоровенный парень, испуганно крестясь в сторону образа.

- Так, братец, по легенде икона предупреждает о ком-то, замыслившем недоброе по отношению к Государю Всея Руси, - задумчиво проговорил Вадик, - но ты не переживай, иконе то за триста лет будет, может и ошибается, кто ее знает? Отойди пока в сторонку, вон в тот уголок.

Неизвестно откуда материализовавшийся казак конвоя Его Величества проводил оторопевшего мужика в дальний угол залы. Некоторые из выборных проводили его тяжелыми, недобрыми взглядами. Такая же участь постигла еще пятерых участников встречи, причем в их числе, к ужасу Рутенберга, оказался и второй из готовивших покушение эсеров, у которого тоже был припрятанный за голенищем сапога маленький дамский браунинг. Неужели эта старая доска работает, черт бы ее побрал? Не может быть! Сам Пихас пока был в числе последних трех ожидающих своей очереди к арке. Решив не рисковать, он тихонько подошел к руководившему процедурой Банщикову.

- Видите - ли, господин офицер, я правоверный иудей, Пихас Рутенберг. И мне никак нельзя проходить под символом чуждой для меня веры. Можно мне избежать сей процедуры, по религиозным соображениям?

- Мне очень жаль, но нет, - вся мягкость и обходительность доктора куда - то исчезла. Если помните, когда русские, православные князья приезжали в орду, им приходилось проходить "меж двух огней". Проходя между кострами они, по языческим верованиям, показывали, что у них нет дурных намерений. И ничего, проходили, не морщились. Вот и вы в чужой монастырь со своим уставом не лезьте. Коль пришли к православному императору, так извольте пройти под иконой. Хотя, из уважения к вашим верованиям, один вариант я вам могу предложить. Вы проходите в соседнюю комнату, и в присутствии двух казаков раздеваетесь до исподнего. Это же предстоит и всем тем, на кого указала Святая София.

- Товарищи, это же произвол! - попробовал разыграть последний козырь Рутенберг, - мы, представители трудового народа, пришли требовать от...

По знаку Вадика, стоящий рядом казак резко ударил провокатора под дых, не дав тому договорить. Еще до того, как рабочие поняли, что одного из их депутатов только что цинично "оскорбили действием" - в просторечии побили, Вадик с казаком сноровисто обыскали упавшего Пихаса. Не успел еще под сводами Зимнего раздаться крик его напарника эсера, ожидающего своей очереди на обыск - "наших бьют, товарищи", как Вадик вытряхнул из-за пазухи Рутенберга браунинг. Кричавшего, на всякий случай, сбили с ног, и так же обыскали. Перед глазами собравшихся появился изъятый, на этот раз из рукава крикуна, второй браунинг, близнец первого.

- Итак, с этими представителями "трудового" народа, все ясно. Теперь вам, господа рабочие, понятно, ЗАЧЕМ была устроена вся эта история с вручением царю вашей петиции ЛИЧНО В РУКИ?

Неожиданно один из рабочих, старый мастеровой, явно не один год тянувший лямку на Путиловском, и давно и прочно занявший свое место в рядах рабочей аристократии, рухнул на колени. Он стал истово креститься в сторону иконы, которую Вадик и установил-то, исключительно поддавшись на неоднократные просьбы Ольги. Сначала неуверенно, но потом все более искренне его примеру последовали и остальные члены депутации. Тем временем, у остальных пяти не прошедших "святой тест" был изъят еще один револьвер, связка ключей и куча разного металлического хлама. Отделив агнец от козлищ, Вадик вернулся к обязанностям распорядителя балла.

- Господа! Товарищи рабочие, я вынужден перед вами извиниться, - далее последовало несколько сбивчивое и путаное объяснение, - обнаружение заговорщиков заслуга не чудотворной иконы, а новейшего прибора - металлоискателя. Арка, через которую вы все вынуждены были пройти, его главная часть. А икона... Она нужна была более для отвлечения внимания злодеев. Просто объяви мы о металлоискателе - они выбросили бы пистолеты в толпе, а то вообще стали бы стрелять направо и налево. Да и мы тогда, не зная, кто именно из депутации хочет убить государя, вынуждены были бы завернуть вас всех. Или кого из вас бы застрелили эти гады, а потом еще винили бы в этом "царскую охранку". Но Император сам давно хочет встретиться с истинными представителями народа (святая ложь...), и ничто не сможет его остановить в его стремлении!

- Чай поди не совсем идиоты, господин дохтур, - раздался голос того самого старого мастера, - сам гальванером[152] на Путиловском работаю, и догадался о вашей машинке как только провода разглядел, что арку обвивают. Чудотворной иконе они ни к чему, это верно. Только молод ты еще, дохтур, уж прости меня старика, но что есть - то есть, и в чем помысел божий...

- Не нам простым смертным дано догадаться, - пришла на помощь явно запутавшемуся в непривычных для него длинных словах работяге, великая княгиня, - Он ведь действовать не только через гудящую и светящуюся икону способен. Он может, дабы не смущать умы чудом божьим, просто послать гениального изобретателя именно туда, и тогда, когда нужно. Чтобы тот изобрел это металлонаходитель именно перед покушением на помазанника божьего. Это как в притче о набожной женщине, которая при наводнении три раза отказывалась садиться в лодку, все ждала что ее Бог спасет. Когда же она, утонув, пришла к Господу, и спросила "отчего же ты меня не спас?", что он ей ответил?

- А кто тебе, дура, три раза посылал лодку? - ответил тот самый старый мастер, - и сразу же поправился, - простите ваше высочество...

- Отчего же, за исключением "дуры", вы совершенно правы, - неожиданно весело ответила Ольга, - Ну да пройдемте, господа, а то мой брат уже заждался.

- Вы хотите сказать, что после всего что тут было, после раскрытой попытки покушения на Его Императорское Величество, - запинаясь, выговорил бледный как мел организатор шествия поп Гапон, - Государь хочет встретиться с нами? И нас не арестуют?

- С вами - не уверен, - отрезал Вадик, которому решительно не нравился сий священнослужитель, - Вам я бы порекомендовал готовиться объясняться с вашим начальством в третьем отделении. По поводу того, что вы, фактически, организовали шествие, под прикрытием которого к царю чуть не приблизились трое убийц. А дальше... Это как они решат.

Раскрыв истинного "работодателя" Гапона, Вадик забил первый гвоздь в крышку гроба его карьеры "вождя народных масс". Закончит эту неприятную процедуру сам Царь. Конечно, с учетом отсутствия кровопролития, рабочие его не прибьют, как сделали в нашей реальности эсеры, но и слушать полицейского провокатора и рядящегося в рясу коммерсанта больше уже не станут...

- Господ выборных - прошу! Его величество примет вас, для беседы о ваших, во многом, справедливых требованиях.

В Малой Зале Зимнего дворца непривычно шкварчали три двухведерных самовара. Не успели выборные разобрать места за поставленными буквой П столами, как к ним на самом деле вышел Государь. На лице самодержца Вадику было заметно отражение бушевавшей внутри бури чувств: ему только что доложили о предотвращенном покушении. Одно дело слышать от Плеве, Банщикова и остальных, что его кто-то настолько не любит, что готов убить. И совсем другое - держать в руке браунинг, из которого в тебя могли бы выстрелить через пять минут.

Для собравшихся же депутатов буря чувств на лице Николая и сурово решительное выражение его лица означали несгибаемую решимость принять народную петицию, не смотря на происки врагов народа (Вадик не удержался, и ввернул это выражение еще при обыске Рутенберга). Тихий одобрительный гул, пронесшийся среди почтительно поклонившихся депутатов, был услышан и Николаем. Приободрившись, он вдруг понял, что написанная совместно с Банщиковым и Победоносцевым канва речи вполне соответствует моменту.

- Ну что ж, господа выборные, итак - я здесь. Перед вами. Желаю всем вам здравствовать. Вы вполне справедливо просили, чтобы я с вами встретился, и голос ваш был услышан...

Как и добивался приведший вас отец Гапон, я собирался сначала встретить вас всех перед дворцом. Даже помост уже начали строить. Однако меня отговорили. И я скрепя сердце решил принять вас во дворце, куда, к сожалению, все вместиться не смогли. Отговорили знающие люди, поскольку в большом стечении народа могут оказаться предатели или провокаторы, которые или попытались бы стрелять в царя, или метнуть бомбу...

Почему я говорю предатели? Потому что спровоцировать бойню и беспорядки в столице, обезглавить руководство державой в тот час, когда отечество ведет тяжелую, навязанную ему войну, способны либо предатели, либо прямые агенты внешнего врага. Тем более в момент, когда дела у этого врага стали идти в войне открытой ох как плохо!

Почему бойню? Неужели вы способны вообразить, что гвардейцы оцепления молча взирали бы на покушение? Погибли бы тысячи человек, еще больше осиротели бы и овдовели! Ни в чем не повинных, в абсолютном своем большинстве!

Скажите нам, отец Гапон, вы ЭТОГО желали? Говорите! МЫ вас спрашиваем?

- В-ваше величество, - вскочив со своего места прерывающимся голосом начал Гапон, руки его нервно тряслись, - Бог с Вами! Ни сном, ни духом! Исключительно мука духовная за бедственное положение работного люда вела меня... То-есть нас...

- И о возможных последствиях площадного цареубийства для этого самого люда, паствы вашей, вы, милостивый государь, будучи душеспасителем, не задумывались?

- Но... Нет...

- Или человек, приведший к царю тысячи людей столь... неумен, или я что-то не понимаю в людях. Когда они нам лгут...

А о последствиях для себя, для собственной вашей души вы хоть задумывались! Думали о том, что кровь сотен невинно убиенных падет на вас? Как бы вы стали ее отмаливать? Задумывались вы об этом?

Царь взял паузу... Гапон стоял столбом. В зале воцарилась ватная, абсолютная тишина...

- Нет, любезный. Вы не задумывались... Ни о людях, ни о стране. Вас обуревала гордыня, отец Гапон! Жажда величия и успеха! И злата! Многим вы задурили головы со своими "Собраниями..." Только никому из них не поведали, что цель у вас была куда прозаичнее - лавочки торговые пооткрывать для членов "Собраний" ваших. При заводах и мануфактурах, при районных отделениях, типа рознично-торговой монополии! Чтоб ваша паства только у вас еду и мануфактуру покупала!

Что вдруг смутились? А? Жаль, поздно я все это узнал, не писал бы вам год назад хвалебного отношения. Я ведь тоже поверил сначала, что вы искренне рабочим помогаете...

Общество с последними словами царя насторожено загудело, что заставило Николая даже говорить громче:

- Петицию я тщательно изучил. И с вами, господа выборные мы сейчас ее подробно обсудим, ибо многое, о чем там говорится, я готов принять незамедлительно... - царь жестом попросил спокойствия.

Выборные настороженно затихли.

- А вы... - каким-то вдруг усталым и тихим голосом проговорил император, с брезгливостью глядя на подавленного, "сдувшегося" Гапона, - Уходите отсюда, Георгий Аполлонович. Вы не пастырь, милостивый государь. Вы обманщик. Но не меня вы обманули, а тех кого вели. Уходите...

- Но, Ваше величество! Ведь я же предводите...

- Иди отседа! Ступай, предводитель! Или не слышал - Царь велел! - зашумели с разных сторон, - На убой вел! Ирод окаянный...

- Тогда мы тоже уходим...- за столами возникло движение, и несколько приверженцев из ближнего круга Гапона так же поднялись со своих мест.

- Что ж, господа, если судьба ВАШИХ предложений, коие для вас дороже самой жизни - так ведь в петиции написано - вас, оказывается, вовсе и не интересует, то не смею задерживать. Пропустить и их!

Гапон и его товарищи-телохронители двинулись к дверям. Перед выходом у Гапона хватило такта молча поклониться царю. Гвардейцы охраны расступились и через мгновение двери с глухим стуком сомкнулись за спинами ушедших...

"Николай-то сегодня просто великолепен, вот что значит для разминки посмотреть смерти в глаза, - отметил про себя Вадик, - С карьерой батюшки-политика, похоже, покончено".

Георгия Аполлоновича и иже с ним повязали внизу. При входе в гардеробную. Причем было сделано это столь быстро и профессионально, что никто и пискнуть не успел. Теперь в подвале дворца под надежным конвоем им пришлось дожидаться окончания мероприятия в Малой зале, терзаясь в мрачных догадках о своем будущем. Позволять Гапону начать мутить народ на площади до выхода к нему выборных Вадик не собирался. Как и арестовывать Гапона, на чем поначалу пытался настоять Плеве, однако царь рассудил, что это еще преждевременно...

- Несмотря на то, что вашим походом ко мне пытались воспользоваться те, кто готов любым образом помешать усилению НАШЕЙ России, я готов обсудить с вами, господа выборные, все ваши вопросы.

- Как же теперь то, после этого... Нежто Вы нам верите еще, Ваше величество? - подал из-за стола голос пожилой и весьма прилично одетый рабочий, явно представитель пролетарской аристократии, тех, кто за свою квалификацию и опыт получали рублей 150 - 200 в месяц.

- Те, кому я не верю, этот зал уже покинули. А трое мерзавцев в него, слава Богу, так и не вошли... Вы думаете, господа рабочие, они хотели в меня выстрелить? Нет, они целились не в Николая Второго, они метили во всю Россию. Вместо того, чтобы кропотливо, долго и упорно работать, строя и перестраивая нашу страну для будущего наших детей, они хотят все разом сломать. Зачем?

Вот кому из вас, обычных русских людей, придет в голову сначала сжечь старую хату, а потом уже думать, как и где строить новую? Нет и не может быть простых путей в обустройстве такой обширной страны, как наша. И моя смерть ничего кроме смуты и ответной жестокости бы не породила. Да, я и сам понимаю - в России надо многое менять. Но полностью сносить дом, в котором мы все живем, даже не представляя толком, что именно мы попытаемся построить вместо него... Этого я понять не могу!

- Проклятые жиды! - полушепотом, но с явно различимой ненавистью в голосе донеслось со стороны стола, где сидели депутаты, в которых невооруженным взглядом легко узнавались приехавшие в Питер на заработки крестьяне.

- Кто это сказал? - от неожиданности Николай даже повысил голос, Вадик угадал с "репликой из зала" практически дословно и у него был заранее готов ответ, - вы и вправду думаете, что если из трех покушавшихся один иудей, а второй литвин, это как-то бросает тень на всех евреев в России? Или на всех инородцев и иноверцев?

Простым евреям живется ничуть не лучше, чем русским хлебопашцам и рабочим. Просто не надо путать тех банкиров, заводчиков, купцов и хлеботорговцев, которые наживают миллионы на труде простого крестьянина и рабочего, с вашими соседями - евреями бедными. Которые обычно и страдают при погромах вызванных жадностью и беспринципностью евреев богатых. У них кроме веры ничего общего нет, а во время погромов, кстати, именно истинные виновные ничуть не затрагиваются. У них-то и охрана хорошая, да и живут они зачастую вообще не в России. Ну, и, к тому же, негодяев и не чистых на руку фабрикантов, купцов, помещиков и управляющих хватает и среди православных. Сами знаете!

Собравшиеся одобрительно загудели...

- Или вы думаете, что мало сейчас поляков, финнов, жителей прибалтики, Кавказа или наших азиатских губерний с оружием в руках в нашей армии и на флоте сражаются за Россию в далекой Маньчжурии или в Порт-Артуре? А известно ли вам, что во многом благодаря разворотливости, хватке и патриотизму купца первой гильдии Гинсбурга, наш флот обязан столь стремительным и неожиданным переходом с Балтики в Тихий океан, спутавшим японцам все карты? Пора нам понять: нет плохих народов. Есть только плохие люди!

А еще есть серость и необразованность. Элементарная лень и тупость, которую так просто прятать под лозунгом: мы главнее, наша вера истинная, а все остальные - люди второго сорта. Хватит! С этой темной отсталостью пора кончать.

По моему указанию сейчас лучшие умы России разрабатывают десятилетнюю программу резкого повышения уровня образования и культуры каждого жителя Империи. Нам нужна всеобщая грамотность, нам нужно всеобщее обучение минимум в рамках шести классов школы на первом этапе реформы образования. И восьми классов в последствии. Нам нужны инженеры, врачи, учителя, ученые. Нам нужны лучшие, способнейшие молодые люди... Поэтому все сословные ограничения при поступлении в высшие учебные знания будут сняты. Отныне только знания и талант станут критерием на вступительных экзаменах! Хватит уж спиваться по дремучим углам, ведь, ей Богу, наши дети достойны лучшего...

Именно после этих слов Царь сорвал первую в своей жизни овацию. Не раболепно-хвалебный вой толпы, а именно заслуженную овацию. Собравшиеся были возбуждены настолько, что одному из пожилых рабочих даже стало плохо. Пришлось выводить и сдавать на руки врачам. Между тем Николай продолжил:

- А вот кто конкретно вложил оружие в руки именно этих троих, пусть разберутся следователи, ведь не исключено, как я уже говорил, что корень нужно искать за границей. Россия ведет войну. Нашей разведкой доподлинно установлено, что партийные кубышки некоторых так называемых партий пополняются отнюдь не только из бандитской добычи, это они называют "экспроприацией экспроприаторов", но и прямо из рук японской разведки, из рук сочувствующих японцам английских и прочих заграничных "деловых" людей. Это значит, уважаемые, что война грохочет не только где-то там, за горами и лесами. Это значит, что ее принесли сюда. В наш с вами дом...

А раз так, значит, и ответим мы по-военному. Отныне всем должно быть ясно - за попытки вооруженных провокаций против государства во время войны будет следовать наказание, определяемое судом военного трибунала. На войне, как на войне. Поэтому с этого дня, и до окончания боевых действий, на ВСЕЙ территории Российской Империи вводится административное военное положение. Без комендантского часа и прочих мер стеснения, но с военно-судебной ответственностью за преступления против государства. И если кто-то подумает, что с наступлением мира все пойдет по-прежнему...

Ошибаетесь, господа сотрясатели устоев! Все. Долготерпение наше закончилось. Я немедленно отдам распоряжения об усилении наказаний за преступления против государства, включая любые массовые беспорядки. Экономические стачки, как вполне справедливая форма борьбы работников за свои права, в эту категорию не попадут, не беспокойтесь. Но до тех только пор, пока проводятся мирно, без погромов и кровопролития. За все, что за этой гранью - каторга. И не только для зачинщиков. Для ВСЕХ участников. Никаких ссылок, высылок или поселений. С учетом предстоящих нам огромных преобразований, строительства заводов, мостов, дорог, плотин и каналов, дармовые рабочие руки России очень понадобятся.

К примеру, недавно мне доложили, что на одном заводе рабочие во время стачки требовали установить в цехах поилки с розовым шампанским, а пришедшего пристыдить их инженера бросили в чан с кислотой... Это не борьба за права рабочих, это опьянение своей мнимой силой, вседозволенность, и как итог - преступление! И в подобных случаях все виновные будут наказываться строго по уголовному уложению, без всяких поблажек на мнимую "борьбу за рабочее дело". А для политической борьбы теперь будет Дума, выбирайте туда ваших представителей, и они профессиональными политическими методами будут отстаивать ваши права.

Среди собравшихся возникло некое хаотичное движение, послышался сдержанный гул озабоченных голосов...

- Да, господа народные депутаты! Дорога должна быть с двухсторонним движением: государство встает на путь громадных перемен и реформ в целях улучшения уровня жизни своих граждан. Всего народа. Ваш приход сюда стал последней каплей в этом нашем решении. Жить по-прежнему мы больше не можем.

Но государство требует возможности вести эти реформы в деловой и спокойной атмосфере, а не сидя на пороховой бочке. Поэтому кроме ужесточения уголовного законоуложения, будет реформирована так же и вся система органов поддержания правопорядка, включая полицию и жандармерию. В частности будут созданы специальные территориальные дивизии и полки внутренней стражи, куда мы предложим идти служить ветеранам боевых действий. Полагаю, что воины, грудью защищавшие свою родину против врага внешнего, не будут особо миндальничать и с врагом внутренним...

В связи с учреждением по окончании войны Государственной Думы, все ваши требования по поводу политических свобод я считаю удовлетворенными, указ об этом будет обнародован через пару дней после заключения мира. Насчет же фабричного трудового законодательства - русские законы в этом вопросе уже самые прогрессивные в мире, можете ознакомиться: на выходе каждому будет вручена брошюра с описанием вопроса. Тем не менее, и они будут дополнены рядом положений, заимствованных у наших соседей - немцев.

Но вот исполнение этого самого законодательства... Помните, как говорят? "Строгость российских законов компенсируется не обязательностью их исполнения", и к сожалению, это тот самый случай. Но даже я, Император, не в состоянии следить за каждым заводчиком и фабрикантом.

Мы решили для улучшения работы в этом направлении создать особое министерство. Возглавить которое мы, предложили известному молодому юристу, кстати, убежденному социал-демократу, лично глубоко принимающему к сердцу проблемы рабочего люда, Владимиру Ильичу Ульянову. Вы, возможно, читали его статьи в запрещенных изданиях: в газетах "Искра" или "Вперед", в прокламациях различных. Разве нет? А я вот читал... Да-да, младшему брату печально известного Александра Ульянова. Мы сняли все поражения в правах с его семьи. Как говорится, брат за брата не ответчик. Если человек умен, патриотичен и готов ревностно отстаивать права и свободы трудящихся, так ему и карты в руки: многих фабрикантов давно уже пора приструнить!

Среди рабочих прошло какое-то смутное движение, и по наступившей вдруг в зале напряженной тишине, Вадик понял - опять прямое попадание! Царь между тем продолжил:

- Но если для кого-то разговоры о несчастной судьбе страдающего русского народа, лишь ширма в борьбе за власть, или за прямое разрушение России в интересах ее зарубежных конкурентов, таких я прямо предупреждаю: господа, берегитесь! Спуску вам не будет! Вам нужны великие потрясения и смуты, а нам нужна Великая Россия! И вам придется убраться с нашего пути.

Вдумайтесь: какой лозунг подняли сегодня на щит некоторые социал-демократы и так называемые эсэры? Разрушение государства! Конечно, как просто предложить все "разрушить до основания, а затем"... Но сколько крови, страданий и бед повлечет за собой это разрушение? И что "затем"? Последующее созидание из руин какого времени потребует? Каких денег? И откуда они возьмутся? А наши соседи нам это время дадут, или попросту разорвут ослабевшую страну на части? Вот почему они и подкармливают такие партии.

Наша Россия будет развиваться по эволюционному пути. Революций ей не нужно. Любые проблемы можно решить, если желать этого. Уверен, что в новом кабинете министров соберутся люди, искренне желающие нашей Родине скорых и благих перемен. Кстати, многие действительно мерзкие факты, о которых написано в тех газетах - правда. Горькая правда. И без последствий они не останутся. Мы готовы конструктивно сотрудничать с лидерами социал-демократических движений, мы готовы привлекать их к работе в правительстве, иных государственных учреждениях, видеть фракции их партий в Государственной думе, но только в том случае если их борьба за права и свободы трудящихся не будет приправлена условием непременного разрушения российского государства.

Любые призывы к развалу, уничтожению российской государственности, не останутся без последствий. Повторюсь еще раз, но в этом плане уголовное законоуложение будет резко ужесточено. Ибо те, кто пытается взорвать страну изнутри, являются прямыми пособниками внешних враждебных России сил. И отныне ряд военных статей, касающихся шпионажа, будут применяться к подстрекателям и участникам вооруженных выступлений и бунтов. Полагаю, что это должно остудить многие горячие головы, и освободить их от несбыточных иллюзий.

Кстати, ведь административный контроль со стороны правительства - это только полдела. Очень важно, как видится мне, это развитие профсоюзов и воздействие на хозяев заводов через них. Любые справедливые экономические требования, которые не противоречат действующему рабочему законодательству, получат полную поддержку от меня и государства. Любым справедливым экономическим стачкам я уже повел полиции не препятствовать.

Теперь давайте, господа, возьмем вашу петицию и просмотрим каждый пункт. Я хочу, чтобы мы друг друга предельно ясно поняли.

Во-первых, вы пишите: "Россия слишком велика, нужды ее слишком многообразны и многочисленны, чтобы одни чиновники могли управлять ею. Необходимо представительство, необходимо, чтобы сам народ помогал себе и управлял собою. Повели немедленно, сейчас же призвать представителей земли русской от всех классов, от всех сословий, представителей и от рабочих. Пусть тут будет и капиталист, и рабочий, и чиновник, и священник, и доктор, и учитель, - пусть все, кто бы они ни были, изберут своих представителей. Пусть каждый будет равен и свободен в праве избрания, и для этого повели, чтобы выборы в учредительное собрание происходили при условии всеобщей, тайной и равной подачи голосов. Это самая главная наша просьба". Все правильно я зачитал, господа выборные?

- Да, государь! Да... Так все... Правильно!

- Итак, мой ответ. Решение о созыве парламента, иными словами народного представительства мною принято. Впереди огромная работа по модернизации страны и государства, и, естественно мне и правительству будет нужна всенародная поддержка. Называться этот парламент будет Государственная Дума. Вся властная система будет перестроена. Во многом по образцу наших самых успешных соседей - немцев. Как вы знаете из газет, а мне довелось видеть и лично, и рабочие, и крестьянство живут там много лучше, чем такие же как и они труженики, в России. Но разве мы хуже? Или глупее? Значит дело в более эффективной системе управления. Причем в Германской империи она, судя по показателям экономического роста, пересчитанным на одну душу, на одного человека, значительно совершеннее чем во Франции или Североамериканских Штатах, кичащихся своим республиканством. Поэтому с кого нам брать пример - ясно.

Но! "Повели немедленно!" Так у вас написано. Это значит немедленно повели всей стране заниматься выборами, сколачиванием политических партий, внутренним переустройством. Когда? Когда все наши силы напряжены в военной страде? Сами разберитесь, по чьему наущению, и не на японские ли деньги проплачена вот эта фраза. Я вам гарантирую созыв Думы. Но лишь по окончании войны. Об этом я уже говорил рабочим в Кронштадте. Еще весной. И чем лучше сейчас мы будем трудиться здесь, тем скорее наши воины завоюют нам мир там. С этим вопросом, надеюсь, все ясно, господа выборные?

Во-вторых, вы предлагаете принять "меры против невежества и бесправия русского народа". А именно:

1) Немедленное освобождение и возвращение всех пострадавших за политические и религиозные убеждения, за стачки и крестьянские беспорядки.

2) Немедленное объявление свободы и неприкосновенности личности, свободы слова, печати, свободы собраний, свободы совести в деле религии.

3) Общее и обязательное народное образование на государственный счет.

4) Ответственность министров перед народом, и гарантия законности правления.

5) Равенство пред законом всех без исключения.

6) Отделение церкви от государства.

Что-ж. Я вполне готов согласиться с вами по большинству из этих пунктов. Кроме первого и последнего. Люди, осужденные по приговору суда и в соответствии с законами государства, отбывают наказание. Закон суров, но это закон. Если в результате работы Думы, какие либо из законов будут смягчены, тогда, полагаю, об этих частных случаях можно будет говорить. Но никакой огульной амнистии политических заключенных и участников беспорядков не будет. Это я вам твердо обещаю.

По вопросу отделения церкви от государства... А вы у самой Церкви спросили? Отец Гапон, это отнюдь не вся Церковь, не все православие. А вы мнение большинства нашего народа - крестьян - спросили? Одним словом, это вопрос очень сложный, не имеющий немедленного решения. Здесь рубить с плеча нельзя. Я обязательно посоветуюсь по этому вопросу с нашими церковными иерархами, выслушаю их мнение... Конечно, с точки зрения иудея, католика или магометанина, это очень хорошая идея. Но ведь большинство нашего народа, подавляющее большинство - это православные... Нужно вначале оценить все возможные последствия столь серьезного шага.

Теперь, в-третьих. Предложенные вами "меры против нищеты народной":

1) Отмена косвенных налогов и замена их прогрессивным подоходным налогом.

2) Отмена выкупных платежей, дешевый кредит и постепенная передача земли народу.

3) Исполнение заказов военного и морского ведомства должно быть в России, а не за границей.

4) Прекращение войны по воле народа.

Как вы знаете, в настоящий момент практически сформировано и приступило к работе новое правительство. Первые два пункта целиком в его компетенции, включая земельный вопрос. Поручения министрам я уже дал, так что давайте дождемся правительственной программы действий. Если что-то в ней вас не устроит, то Дума министров поправит. Одно могу обещать твердо: вопрос с выкупными платежами будет решен в ближайшие год-два. Но он не может быть решен огульно. Кому-то, к примеру, осталось выплатить 10% выкупных, а кому-то все 80%. И вы предлагаете всех уровнять? А справедлив ли такой подход? А не приведет это к волнениям и даже к кровопролитию? Поэтому давайте изучим предложения правительства. Я жду их в ближайшие три месяца.

Кстати, победоносное решение войны с Японией значительно упростит нам решение этой проблемы. С одной стороны получение контрибуции позволит бюджету компенсировать потерю крестьянских выкупных платежей, с другой стороны, Маньчжурия, это плодородные земли, вполне способные обеспечить до 15 миллионов крестьянских хозяйств. Без какой либо чересполосицы!

По третьему пункту. Полностью с вами согласен, кроме двух моментов: если вооружения требуются срочно, а мощностей своих заводов недостаточно - это раз. И если заказываются передовые образцы, существенно лучшие, чем то, что мы пока сами научились делать. Это нужно для получения новых идей в конструировании и производстве. За примерами далеко ходить не надо: сейчас в боях с японским флотом наши корабли, выстроенные по немецким и французским образцам, себя прекрасно показали. А самый геройский наш крейсер - "Варяг" - построен в Америке.

Но вот Пункт четвертый, простите покорно, господа, это просто невыполнимый абсурд. Вопрос объявления войны и ее завершения всегда был, есть и будет обязанностью государства. Народ войны хотеть не может. Это противоестественно. Государство же обязано отвечать силой на силу, обрекая народ на определенные жертвы ради общего выживания. В противном случае мы будем очень скоро завоеваны, расчленены, и, как народ, прекратим свое независимое существование, превратившись в рабов иноземных хозяев. Разве вы этого хотите? Так что, еще раз задумайтесь, кто мог предложить записать такой пункт в народную петицию?

И, наконец, вы предлагаете принять "меры против гнета капитала над трудом":

1) Отмена института фабричных инспекторов.

2) Учреждение при заводах и фабриках постоянных комиссий выборных рабочих, которые совместно с администрацией разбирали бы все претензии отдельных рабочих. Увольнение рабочего не может состояться иначе, как с постановления этой комиссии.

3) Свобода потребительно-производительных и профессиональных рабочих союзов - немедленно.

4) 8-часовой рабочий день и нормировка сверхурочных работ.

5) Свобода борьбы труда с капиталом - немедленно.

6) Нормальная заработная плата - немедленно.

7) Непременное участие представителей рабочих классов в выработке законопроекта о государственном страховании рабочих - немедленно".

По пункту первому вынужден категорически отказать. Поскольку контроль за качеством выпускаемой продукции есть вещь абсолютно необходимая, а оно является и прямой производной от дисциплины труда. По всем остальным - согласен...

Такое вот вам мое слово, господа выборные. Как видите, в подавляющем большинстве моментов мы с вами сходимся.

Ну, а пока - самовары поспели. Очень уж горло пересохло... Наливайте-ка чаю, и давайте не торопясь поговорим о том, как нам сделать жизнь в России лучше для всех нас. Хочу вас теперь послушать. Чтобы вам было легче и выгоднее работать, а мне не приходилось проверять всех идущих ко мне за правдой на металлонаходителе. Нужно ведь записать и обдумать все ваши идеи и предложения...

Какое-то время депутаты переваривали речь государя, запивая вкуснейшие пирожные и печенья лучшим в России чаем, от "поставщика двора его императорского величества". Время от времени то в одном то в другом углу полыхали магниевые вспышки, фотокорреспонденты готовили завтрашний отчет о встрече Императора с народом. Из речи Николая выборным было понятно далеко не все. И если рабочие могли считать свои требования почти полностью удовлетворенными, то вот крестьяне... Их и было то в этой депутации совсем немного, все же Санкт-Петербург - столица империи, и крестьяне тут были в меньшинстве. В отличие от остальной России. Но несколько человек сидели тесной группкой и, кажется, до сих пор не могли поверить, что "распивают чаи" с самим императором.

- Ваше Величество, - раздался робкий голос из крестьянской части депутации, - а как с землицею то? Как наделы не дроби, а все равно стало не прокормиться. Если хоть какой неурожай, а это почитай кажный третий год, то голодно. Мы то ладно, сами то мы вытерпим, но детки с голоду мрут...

Последняя фраза была сказана тихим голосом человека, который явно пережил подобную трагедию. И именно эта обреченная покорность судьбе и добила Николая. Дальше встреча пошла уже совершенно не по задуманному сценарию.

- Господи, вразуми нас неразумных! - из руки Николая выпала изящная чашка тончайшего китайского фарфора и разбилась об пол, - как можно жить в самой обширной стране мира, и жаловаться, что нету земли прокормить семейство? Но как при этом в прошлый голодный год в одной губернии сумели потратить на водку больше, чем потребно было на хлеб для всех голодающих, и семена для следующего сева[153]?

Почему, если нет пахотной земли, не поехать всей семьей туда, где дадут столько, сколько эта семья сможет вспахать? Неужели проще остаться с миром, с общиной и смотреть как пухнут с голоду и мрут твои дети, чем переехать с семьей в Маньчжурию, в кайсакские или сибирские степи? Тем более, что государство обеспечит подъемными и посевным материалом на первый год? И, кстати, вот тем, кто готов на такой переезд, выкупные платежи будут списаны немедленно. Я Вам это гарантирую, господа крестьяне.

Поймите, даже если я отберу у всех крупных землевладельцев в Центральной России, включая церкви и монастыри, всю их пахотную землю и поделю между всеми крестьянами, то им выйдет прибавка по одной десятине! Стоит ли тогда устраивать кровавую войну внутри России ради столь незначительных наделов?

- А почему война то? - не понял задавший вопрос крестьянин, оторопевший от столь бурной реакции державного властителя.

- Голубчик, если я тебе прикажу отдать всю твою землю твоему соседу, у которого больше детей чем у тебя, тебе это понравится? - немного успокоился Николай.

- Шиш ему, а не мой надел, - мгновенно искренне ответил землепашец и густо покраснел.

- А почему, интересно, русские помещики себя по-другому должны вести? - уже улыбаясь, спросил император, - свободная пахотная земля в Империи есть в достатке. Сейчас по моему приказу Петр Аркадьевич Столыпин дорабатывает проект выделения земли всем желающим. Любая семья, желающая получить надел на востоке сможет подать на это заявку уже в феврале.

Для этого мы приняли решение разрешить желающим выходить из общины с сохранением надела. Тем же, кто в общине пожелает остаться, будет оказываться помощь специально образованными аграрными комитетами. Они помогут как советом агронома и еще кое чем, так и семенами и хлебом в голодные годы. Но за все это крестьянство должно будет отплатить увеличением производства хлеба. Иначе России все эти проекты просто не потянуть. Со временем из общины, я думаю, должны вырасти добровольные объединения, скажем коллективные хозяйства...

Услышав, что царь предлагает организовать колхозы, Вадик поперхнулся чаем. Вроде он этот термин не упоминал, или все же как то выскочило, но потом забылось? Николай, тем временем, закончил краткое описание Столыпинской реформы. Она должна была начаться уже в мае, и ее планировалось провести без чрезмерного давления на не желающих выходить из общины крестьян.

В долгих спорах со Столыпиным, Вадик убедил его для начала попробовать действовать больше пряником, чем кнутом. Первая волна переселенцев должна была состоять из тех, у кого было шило в заднице. Эта особая порода людей, которую Гумилев назвал "пассионариями" вечна, и есть у всех народов. Это люди, не способные спокойно сидеть на месте. Они осваивали Сибирь для России и Дикий Запад для Америки. Если нет свободных земель под боком, они устраивали революции или уезжали за море.

Каждый год из России при Николае уезжали десятки и сотни тысяч людей, как на совсем, так и на работу. В США ехали в основном евреи и поляки, в Канаду украинцы и белорусы. В Аргентину русские крестьяне. В Германию на сельхозработы ехали все подряд. Если бы удалось перенаправить на новые земли энергию хоть части крестьян уезжающих за лучшей долей за океан... Если поляки и евреи до сих пор уезжали в основном по причине несогласия с национальной политикой, проводимой Россией, то остальным просто надо было кормить своих детей. Что на родине получалось, увы, не всегда...

По окончании беседы, продолжавшейся более трех с половиной часов под скрип перьев секретарей, записывавших каждое слово говоривших, Николай, неторопливо промокнув платочком усы, с улыбкой произнес:

А в завершении нашего столь сердечного чаепития, у меня есть для всех нас очень хорошая новость. Вчера утром наша Маньчжурская армия начала давно планировавшееся наступление, целью которого является полное очищение от японцев Маньчжурии и Квантунской области, снятие осады с Порт-Артура и Дальнего. Мне только что доложили, что враг с передовых позиций сбит и повсеместно отступает. Так что, я не сомневаюсь, - армия наша покроет свои знамена славой не меньшей, чем наш доблестный, славный флот. Наши солдаты и матросы опять доказывают, что они лучшие в мире, и скоро эта навязанная нам война должна завершиться. Дай Бог если она последняя во время моего царствования.

Услышав это заявление, Вадик про себя хмыкнул. Похоже, что в неизбежность грядущей Мировой Войны Николай все еще до конца не верил. Конечно, англичане еще себя сами покажут, сомневаться не приходится, но... Как же уже надоело убеждать, уговаривать, доказывать очевидное для себя, но столь неявное всем остальным. Надоело. Льстивые, угодливые взгляды придворных в лицо и шипение в спину. Вдовствующей императрице, конечно, давно уже донесли, что я играю германскую карту, так что удивляться не стоит. Из Великих князей - "дядьев", меня никто не замечает. Демонстративно. Хотя и к лучшему, пожалуй.

Из кабинета министров нормальные отношения сложились только с Коковцевым, Плеве, Хилковым, Дубасовым и, слава Богу, со Столыпиным. Но это уже не мало. С остальными - на ножах. Еще бы, царский любимчик, докторишка, позволил им подсказывать, что надо делать... Распутина в конце концов за это и убили, не повторить бы его незавидной судьбы.

И какие идиоты добровольно лезут во власть, если конечно не пытаются награбить побольше и побыстрее? Или фанатики типа Гитлера, или желающие любой ценой построить жизнь страны так, как им видится правильным, работяги бессребреники, типа Сталина...

Но, похоже, сегодняшнее событие поможет нам усилить свои позиции. На создание аналога ВЧК/НКВД/КГБ государь император теперь уж точно согласится. Не сглазить бы, не дай Бог. Иначе Сергей Юльевич до меня однозначно доберется раньше, чем... Ладно, не будем о грустном. Хотя то, что эта хитрая лисица поняла, куда ветер дует, сомнению уже не подлежит. Главное сейчас - не прогадать с кандидатурой. Василий утверждает однозначно - Зубатов. Ну, что ж, посмотрим, какой это Сухо... то есть Зубатов...

- Насчет детей, кстати, я вас понимаю прекрасно, - Вадика вернул в реальный мир голос Николая, который, кажется, подвел наконец встречу к запланированному финалу, - у меня самого наконец-то родился сын. И сейчас я бы хотел показать вам, господа депутаты, главную драгоценность моей семьи.

Из боковой двери показалась императрица со спящим младенцем на руках. Ее сопровождал дюжий матрос, который был выбран на роль "дядьки" наследника. По рядам депутатов прошел легкий восхищенный шепоток. Дети вообще умилительны когда спят, а знать что ты ПЕРВЫЙ вне Зимнего дворца, кому показали наследника престола... Вся депутация в едином порыве рухнула на колени перед будущим повелителем России, уютно посапывающим на руках у матери.

- Перед вами мой сын, - полушепотом произнес Николай, несмотря на недовольный взгляд шикнувшей на него супруги,- Я уверен, что у большинства из вас дома тоже есть такие же малыши. И ради них мы должны при нашей жизни сделать Россию лучшей страной для жизни из всех, что только есть на Земле. И все, кто захочет нам в этом помешать, должны будут уйти с нашего пути. Или мы их просто сметем. А теперь идите, господа, и расскажите народу обо всем, что вы тут видели и слышали.

...Итак, мои песочные часы опять перевернули. В третий раз.

Добравшись кое-как из захолустного Владимира до Первопрестольной, никуда не заходя и ни с кем не встречаясь - сразу на вокзал. Повезло. Поезд уходил через сорок минут. Есть время на стакан горячего чаю и бублик с маком в вокзале.

Пока отогреваюсь, быстро просматриваю газету. Ну, конечно: главная новость - определен срок восстановительных работ на кругобайкалке. Четыре-пять месяцев. Судя по всему, туннель рвануло основательно. Версий три. Японцы, радикалы, националисты. Я бы прибавил - или наше головотяпство, но нет: "по заслуживающим доверия сведениям, состав был гружен исключительно продовольствием и предметами обмундирования для маньчжурской армии"...

Наконец колокол... Гудит паровоз, дернул. Еще раз. Поехали. Москва постепенно уходит вдаль. Дома мельчают. Тянут в небо дымки деревни. Скоро вечер. В вагоне хорошо натоплено. И от окна, слава Богу, стужей не тянет. Хорошо все-таки ехать первым классом.

Билет на меня действительно был записан. Так что все серьезно. Однако, так и подмывает: в который раз берусь перечитывать письмо. Коротко, без прелюдий: "Сергей Васильевич! Прошу Вас прибыть в Петербург возможно скорее, Вам назначена личная аудиенция. Дело крайней государственной важности. Дату прибытия либо невозможность выезда телеграфируйте". И подпись: "Личный секретарь ЕИВ по военно-морским делам Михаил Лаврентьевич Банщиков". В письме же его карточка, 50 рублей ассигнациями и квитанция на билет 1-го класса.

Ну, допустим, кто таков этот Банщиков, мне и в ссылке стало известно. И то, как скоро преобразился в делах наш Император, после того как приблизил к себе прибывшего с Дальнего Востока морского доктора, участника славного дела при Чемульпо, я понимал прекрасно. И искренне радовался, что судьбе было угодно так устроить, что в тяжкий для отечества час возле Николая Александровича оказался не очередной пройдоха и проходимец, а серьезный боевой офицер. И не какой-нибудь старый интриган, не случайный мистик французского разлива, а если судить по фотографиям в газетах, то бравый молодец, кровь с молоком.

Но все-таки из письма однозначно не следовало, кому я понадобился столь срочно. Автору письма-записки, или все-таки САМОМУ, если аудиенция? Если все это не предлог, чтоб добыть меня для какой либо придворной интриги... Если так, то нет - увольте. Не мое-с... Но, как говорится, утро вечера мудренее. Выпив еще чайку и поговорив о всякой ерунде с соседом по купе, устроился спать...

Столица встретила снегопадом. Мягким, пушистым. Здесь много теплее, чем в Москве. Взял извозчика. Покатили. Шуршат полозья, покрикивает с облучка возница. Последний раз я ехал Невским полтора года назад. Стояла августовская жара. Тогда ехал в другую сторону. Уже как "неблагонадежный". Провожали самые близкие коллеги. Бесстрашные и честные. Да еще господин Гапон, чуть не подведший к государю убийц 9 января. Приходил, как я теперь понимаю, окончательно уверовать, что вся работа по созданию объединений рабочих, что шла под моим началом, остается выброшенной в хлам, и можно кое-чем постараться воспользоваться...

Вот уж и Зимний скоро. Но к самому дворцу ехать почему-то не хочется. Прошу возницу остановить.

- Тпр-р-у, родимая...

Стали на углу, напротив арки генштаба. Расплатился. Как обычно не мелочась. Этому "как обычно" усмехнулся в душе: по карману ли шик?

- Благодарствуйте, Ваше сиятельство!

- Какое же я тебе сиятельство, голубчик...

Гнедая протяжно фыркнула на прощанье, скосив на меня большой, добрый глаз.

- Это Вам к удаче, барин! Она вещуха у меня! - крикнул весело так, и укатил...

Дальше пошел сам. Снег так и валит. Я налегке, со мной лишь маленький дорожный саквояжик. Захожу с черного. Карточку кавалергарду. Козырнул и просил подождать. С карточкой споро ушли наверх. С сапог и шубы натекло немного. Неудобно, но что делать...

Банщикова узнал сразу. Стройный, подтянутый. Длинная морская шинель, фуражка, гвардейские усы. Крепкое рукопожатие теплой, сухой руки. Доброе рукопожатие. И сразу с места неожиданно - "Едемте! Государь нас ждет". Пока переварил известие, выходя за Михаилом Лаврентьевичем из дворца, даже не заметил, как подкатил закрытый санный возок. Сзади шестеро казаков личного конвоя, все при оружии...

- В Царское!

Забираемся внутрь. Уселись. Лошади взяли резво, с гиком за нами казаки... Банщиков весел и непринужден:

- В поезде поспать удалось, Сергей Васильевич?

- Конечно. Человек с чистой совестью всегда хорошо спит.

- Слава Богу, значит мы с Вами немного коллеги. Но я еще, бывает, и храплю, что соседям по купе очень не нравится! Кстати, вы перекусили чего-нибудь, или сразу с вокзала?

- Честно: сразу с вокзала.

- Значит, предчувствие меня не обмануло...

Банщиков не спеша забрался под свое сиденье и, вытащив тщательно укутанную корзинку, добыл оттуда пироги и бутылку еще горячего чая. Поблагодарив за заботу, я предался трапезе с наслаждением. Оказалось очень кстати.

Дожевав последний пирог, спрашиваю:

- Михаил Лаврентьевич... Цель моего вызова Вам известна, или я все узнаю непосредственно от Его величества?

- Вполне известна. И пока мы катим до Александровского дворца, как раз предварительно все можем обсудить.

- Вы действуете по указанию Николая Александровича?

- Безусловно.

- Тогда, чем могу быть полезен? С моей то "неблагонадежностью"?

- Сергей Васильевич, о чем Вы... Но, действительно: к делу. Если коротко: С Вашим уходом 3-й департамент преследуют серьезные неудачи. Про инцидент с подачей петиции гапоновцев царю, Вы из газет, конечно, знаете. Затем диверсия на Транссибе. Слава Богу, не раньше на несколько месяцев... Возникающие стачки из чисто экономических буквально по прошествии нескольких часов становятся радикальными, выбрасывают политические лозунги и требования. Итог - нагайки, аресты и... Ответная реакция вплоть до террора.

Связаны эти все неудачи, по мнению государя, конечно же, со стилем работы Вячеслава Константиновича. Он убежденный государственник, весьма жесткий человек, под его руководством полиция и жандармы неплохо пресекают и искореняют. По факту происшедшего, как говорится. Но вот работа на опережение... С этим, увы, проблемы. И пока просвета не видно. Поэтому...

Перебиваю:

- Мое отношение к методам работы господина Плеве, Вы, конечно, знаете?

- Конечно.

- И понимаете так же, по каким причинам я НИКОГДА не буду общаться с этим... С этим господином лично, тем более по служебным делам?

Вопрос повисает в воздухе...

Баньщиков внимательно смотрит на меня. Наконец отвечает. Тоже вопросом:

- А если Государь Вас попросит, как тогда?

Так же внимательно смотрю на него:

- Михаил Лаврентьевич... Я, может быть, дерзость скажу, но если речь пойдет о моей работе с господином Плеве под одной крышей, лучше высадите меня прямо здесь! А Николаю Александровичу передайте мое глубочайшее почтение и сожаление. Но с этим человеком в одном ведомстве я не буду служить. Увольте!

Баньщиков, чувствуя, как я распаляюсь, неожиданно улыбается, кладет мне руку на руку, которой я нервно сжимаю ручку моего саквояжика.

- Сергей Васильевич, дорогой, поставьте обратно свой саквояж, ради Бога. Никто не собирается Вам предлагать службу под Плеве, или мирить с ним. Придет время, захотите - сами во всем с ним разберетесь. Но тогда, полтора года назад, Вы понимаете... Вас очень профессионально подставили. Совершенно обдуманно. Даже, если здесь уместен такой термин, красиво. И могу Вас обрадовать - сейчас я уже знаю точно кто режиссер сего многоходового действа.

Молчу. Хотя вопрос так и рвется...

- Это сделал господин Витте.

- Но...

- Да. Именно он. Злейший враг Плеве. Его вполне устраивала ситуация когда два его врага грызутся не на жизнь а на смерть.

- Я? Я враг Сергея Юльевича? Вот уж...

- Это Вы себя не считали его врагом. А вот он считал. Причем весьма и весьма опасным. И объясню я Вам это, как дважды два. Вы, милостивый государь, своей так называемой "зубатовщиной" организовывали рабочих практически в профсоюзы. Пусть зачаточные, однобокие, ущербные в чем-то, но для фабрикантов и капиталистов не менее от того страшные. Понимаете почему? Вы же отбирали у них деньги! Для рабочих, конечно, не себе любимому, но им-то от этого веселее не становилось. Может быть, это были те самые деньги, которые они планировали отдать эсэрам или эсдекам на дело буржуазной революции!

Другое дело, если бы Вы денежку "отпиливали" себе в карман. С подобными типами они умеют быстро решать вопросы. Полюбовно. Но Вы - тут другой случай... Вы попытались изменить для них правила игры в государственном масштабе. Вы оказались, вдобавок, неподкупным чиновником! Форменной белой вороной! Моральным уродом в их понимании, и были обречены стать их врагом.

Да Вы, собственно говоря, и сами, не таясь, вызывали их на бой. Ваша идея сдержек и противовесов - в данном случае "прикормка" рабочих в противовес "нахальной" буржуазии? Вы ведь в письме к Ратаеву черным по белому свои взгляды предельно четко изложили.

- Но, простите, это же частная корреспонденция! Как оно...

- Поверьте мне на слово, но эта информация ушла не через него. Но, как Вы понимаете, осведомлен о Вашей позиции по данному вопросу не только я. А кто при Николае Александровиче всегда был агентом промышленной и банковской буржуазии? Правильно, Сергей Юльевич. И его в Вашем клинче с Плеве больше устраивала, по большому счету, Ваша голова на подносе, дорогой мой Сергей Васильевич. А уж без Вас и с Плеве ему справиться было бы много легче. Или Вы с Вашей то проницательностью не догадывались о таком раскладе?

- Догадывался. Но, к сожалению, уже потом, во Владимире... В тот же момент, к своему стыду должен признаться, эмоции взяли верх, увы. Да и доброхоты разные подсобили...

Если на чистоту: позже только я понял, что наступил на нечто большее, чем вся эта история с рабочими союзами. Все много глубже. В моем понимании еще за пару лет до отставки очевидным стал стремительно идущий процесс финансового закабаления России международными банковскими кругами. С целью политического подчинения. И его требовалось срочно остановить, поскольку все эти удавки уже протянулись слишком высоко. А Плеве в этом вопросе просто, простите, ни черта не соображал, и не соображает. Поэтому его нужно было срочно убирать.

А получилось... Получилось так, как получилось...

И ведь было уже подобрано досье практически по 90% наших банкиров. Я тогда полагал, что это поможет Сергею Юльевичу манипулировать ими на благо империи, а оказалось...

Как я понимаю, Ваше появление при дворе помешало этим подрывным планам фон Витте?

- В некотором смысле... А досье, о котором Вы упомянули, оно...

- Полагаю, что подлинное уничтожено.

- Подлинное?

- Есть еще и копия. Я, хотя и не имел права, переписывал для себя практически все значимые факты, чтобы иметь возможность проанализировать дома, когда никто не мешает. По ночам думается лучше...

- И эти записи существуют до сих пор, Сергей Васильевич!?

- Да. Вот в этом саквояже лежит моя синяя рабочая тетрадь. Но Плеве никог...

- Господи! Да оставьте же Вы его в покое, Сергей Васильевич! Давайте пока просто забудем о нем. Он и так до сих пор в прострации после того как чудом избежал смерти!

- То есть?

- Готовившееся покушение на него боевой организацией партии социалистов-революционеров было сорвано месяц назад. Исполнители уничтожены при попытке оказать сопротивление аресту. Кроме главного организатора. Господина Евно Азефа... Удивились? Понимаю... Однако, он обманывал не только Вас. Так что не расстраивайтесь сильно... Подонок пока на свободе и даже не догадывается, похоже, что его двурушничество открыто.

Так что пока план бывшего премьера по водворению в кресло министра внутренних дел записного либерала Святополка-Мирского ухнул в небытие. А, кроме того, появились и некоторые улики, изобличающие самого многоуважаемого Сергея Юльевича в косвенной причастности к этому замыслу. Как и к попытке прикончить меня... Но это длинная история. Возможно, вскоре я Вам и ее расскажу. Но это будет зависеть в первую очередь от итога Вашего разговора с императором. Скажу больше - после отставки Сергей Юльевич начал подумывать даже об устранении царя. По полному секрету - Лопухину эту идею Витте высказал лично. И тот об этом Плеве... не доложил!

Совсем весело стало, да? - подмигнув спросил, сообразуясь по-видимому, с выражением моего лица, Банщиков... Что было ответить? Молчу... После чего он продолжает:

- Для нашего с Вами понимания ситуации важно то, что с ролью цепного пса в кресле министра внутренних дел, Плеве, несмотря на определенный дубизм и нечистоплотность в делах, пока вполне справляется. Ну и бог с ним! Поэтому...

- Для меня лично, Михаил Лаврентьевич, важно лишь то, что я не готов быть его подчиненным. Это, после всего, знаете ли...

- Вот и славно. Если только это, значит, присказка закончилась.

Переходим к делу, приведшему Вас сегодня сюда. Сейчас вокруг предстоящих реформ и дальнейшего политического курса страны, как внешнего, так и внутреннего, даже вокруг самого императора и членов его семьи, стягивается паутина враждебных сил. И в своих действиях они пока идут на шаг впереди нас. Это может закончится для России трагически. Конечно, некоторые превентивные меры удалось предпринять, но они далеко не достаточны.

Да, Витте и Ламсдорф отправлены Николаем Александровичем в отставку. И кое-какие принципиальные моменты, которым они яростно пытались противостоять, уже свершились. С другой стороны, возможно уже плетется заговор с их стороны, заговор крупной банковской и промышленной буржуазии, а у них в руках деньги. Причем колоссальные... И очень здорово, очень, что цела Ваша синяя тетрадь...

Активизировались и внешние враждебные силы. Англия взбешена нашими военными успехами и разворачивает против России тайную войну на всех фронтах. В частности, англичане замкнули на японского резидента в Стокгольме полковника Акаши большинство своих рычагов влияния на наши радикальные партии и националистов всех мастей, а кроме того тайно субсидируют его деятельность. Внешне все это выглядит как операция японской разведки по внутренней дестабилизации положения в противной державе, и Лондон как бы вовсе не причем. А что до русофобских завываний прессы, так она же у них "свободная"!

К британцам готова присоединиться Франция, находящаяся пока в ступоре от возможных перспектив нашего сближения с немцами и невозврата кредитов. Америка не простит нам Корею, если по итогам японской компании мы, а такое возможно, объявим над ней протекторат.

И, наконец, еще один момент. Самый щекотливый. Дела семейные, так сказать. А именно - определенно проявляющееся с некоторых пор стремление ряда членов августейшей фамилии убрать с трона Николая Александровича, в их понимании недопустимо мягкого и неспособного управлять страной. Дабы заменить его кем-то более жестким и харизматичным. Упаковывается это в заботу о России, которой не должен править слабый и нерешительный человек, вдобавок произведший на свет немощного наследника.

Прежде всего, речь, как Вы, несомненно, уже поняли, о двух Великих князьях - Владимире и Алексее. Началось все это с того момента, как они поняли, что период их безраздельного влияния на государя остался в прошлом. Ситуация усугубилась после отставки и выезда во Францию Алексея Александровича, явившихся следствием вскрывшихся безобразий в подготовке флота к войне. Определенная информация о его встречах и высказываниях в Париже и Монте-Карло весьма настораживает... Одним словом, устремлениям названных особ тоже нужно как то противостоять. Причем тактично и в вышей степени аккуратно, ибо любое открытое насилие здесь, в делах семьи, не уместно.

В целом же, ситуация по всем названным направлениям продолжает исподволь накаляться. Больше того. Фактически, она начинает выходить из-под контроля. Как Вы знаете, наверное, 9 января случилась попытка цареубийства боевиками партии эсэров, а эти-то точно на британском прикорме. Всех троих уродов мы взяли, слава Богу...

Вывод - пришло время жестко разобраться с их боевой организацией. Господин Азеф, на которого Вами и вашими коллегами возлагалось столько надежд, как я Вам уже сказал, по факту - тройной агент, если не более того. Бизнесмен от террора, одним словом. Реально же в руководство их боевиками выбивается некий молодой человек по фамилии Савинков. Сейчас на прицеле у него, по заказу упомянутого Азефа, могут оказаться даже члены августейшей фамилии. Допустить этого нам никак нельзя... Сам же Борис Савинков, кстати говоря, личность уникальная. Но о нем - позже...

Из вполне надежных источников стало известно, что тогда же - 9 января, по наущению Великого князя Владимира, ряд гвардейских офицеров готовил расстрел несущих петицию царю демонстраций гапоновцев, в случае малейшего неповиновения их войскам или провокаций. Слава Богу, но этот безумный сценарий Николаю Александровичу удалось предотвратить.

Через несколько дней был парализован из-за теракта Транссиб, а попытка взрыва батопорта дока во Владивостоке была сорвана благодаря бдительности охраны.

Наконец, счастливо сорвалось, благодаря вовремя полученной информации, и возможное покушение на жизнь императора 6 января. Так что, делайте выводы...

- Простите, а 6 января... Ведь никто ничего не писал...

- Ежегодно в Крещение, на церемонию водосвятия Император с семьей выходит к Иордани, на лед Невы. По случаю торжеств с крепости и от биржи холостыми палят гвардейские батареи... Нам удалось узнать, что одно из орудий будет, возможно, заряжено боевым. Дабы не рисковать и не выказывать никому... недоверия, проверку обыграли как неожиданную инициативу Великого князя Сергея Александровича. Император пригласил его заранее в Питер. Итог: в каморах ТРЕХ орудий поставленной с прицелом прямо на Иордань батареи - боевые шрапнели[154]...

- Господи, Боже мой... Но это же уже... Простите, Михаил Лаврентьевич... Перебил.

- Да, такие вот дела... Следствие или тайное дознание Николай Александрович проводить запретил... Император планирует в ближайшее время провести рокировку: Великий князь Владимир Александрович должен будет занять пост командующего войсками юга России, как никак нужно кому-то готовить армию к возможному походу в Персию или даже подальше того. Трепов - ему в помощь. Пусть, пока скандал не уляжется, приложат свой опыт и знания подальше от Петербурга...

Великий князь Сергей Александрович, чья лояльность Императору сомнения не вызывает, займет место брата во главе гвардии. Какое-то время он будет исполнять и обязанности генерал-губернатора Санкт-Петербурга. В Москву, на его место, отправится Николай Николаевич-младший.

Однако это все - меры по факту. В складывающейся обстановке идти на поводу у обстоятельств нам больше нельзя. Нужна игра на опережение. С наличными силами и средствами аппарата МВД добиться этого, без коренного переустройства структуры и кадровых изменений снизу доверху, невозможно. По крайней мере, в сжатые сроки.

Поэтому императором принято решение возродить тайную полицию. Или Имперскую Службу секретного приказа (ИССП), так она будет называться. С правами самостоятельного силового министерства. Все функции тайной войны с внутренними и внешними противниками Империи поручаются ей. От разведки и контрразведки, до силовых операций и политических устранений там, где под давлением обстановки это может потребоваться. Уровень ее компетенции, безусловно, выше, чем у МВД. Как и ответственности. Что, как Вы понимаете, будет закреплено соответствующими документами.

В аппарат ИССП будут переведены лучшие офицеры из структур МВД, военного и морского министерств, а так же любые иные специалисты по первому требованию ее руководителя, который наравне с премьер-министром будет иметь право прямого доклада императору. Как будет названа сама его должность, пока не решено. Ибо в этом вопросе Его величество желает предоставить инициативу тому человеку, которому он сможет доверить руководство ИССП...

Стало быть, Сергей Васильевич, у Вас есть еще минут сорок для размышления над этой задачкой. На мой вкус, вполне неплохо бы звучало, например, Председатель... Как думаете?

- Вот так вот и сразу?

- Тянуть? На это времени нет. Итак опаздываем. Ваш полуторагодичный отпуск слишком затянулся. Кстати, он будет оплачен. Но, чтобы Вы были в курсе: начинать действительно придется сразу. Уже сегодня. Кроме Вас Император пригласил так же Ратаева, Лопухина, Спиридовича и Батюшина из контрразведки. Так что, на кого опереться в самые первые дни, у Вас будет. Дальше - сами разберетесь.

- Первые трое - правильный выбор, лучшие офицеры и профессионалы из тех, с кем работал. Батюшин... Вот с ним не знаком, к сожалению.

- Штабс-капитан. Пока. Только что вернулся из Польши. Им лично взята боевая группа некоего Пилсудского со товарищи. Взрыв тоннеля - их рук дело. Уже доказано.

- Пилсудский... Да, эту фамилию я знаю. Старшего братца, как я помню, упекли в Сибирь еще при мне, пару лет тому... Значит подрос младшенький, Юзеф. Самого мерзавца в Питер доставили?

- Нет, к сожалению. В перестрелке он получил пулю в желудок. Однако был живуч - три дня отходил.

- Н-да-с... Не повезло, однако. В петле бы быстрее отмучался...

А знаете, Михаил Лаврентьевич! Будь по Вашему. Председатель, так председатель...