Охота на Крысолова

Глава 6

Старинный белорусский город Борисов, основанный на рубеже XI–XII веков, долгое время служил опорным пунктом нашего государства: от него с Запада открывался самый короткий путь на Москву. Именно здесь в ноябре 1812 года была окончательно разбита армия Наполеона. Вот и сейчас этому городу суждено было послужить своему Отечеству: нужно было любой ценой задержать продвижение врага.

Я тщательно обдумывал, как сделать так, чтобы немцы серьезно споткнулись на рубеже нашей обороны. Командование местным гарнизоном взял на себя начальник Борисовского танкового училища корпусный комиссар Сусайков. В училище было более тысячи курсантов, которые и составляли в данный момент костяк нашей обороны. Курсантские подразделения заняли позиции у реки по автостраде Минск — Москва и на железной дороге. Я видел, что командование училища и руководство города действуют очень решительно. Курсанты и жители Борисова уже вырыли на подступах к Березине семикилометровый противотанковый ров, оборудовали окопы, огневые точки, на дорогах создали замаскированные ямы и завалы. Защитники были полны решимости отстоять оборону родного города, тем более, ожидалось, что наши позиции в скором времени пополнят организованно отходящие войска. Однако, неутешительную информацию, которой я располагал, здесь еще не знали: после прорыва немцами фронта в районе Минска одиннадцать наших дивизий оказались в окружении и большинство красноармейцев скоро попадет в плен. Понимая, что подмоги и резервов нашим не дождаться, я срочно обдумывал, что могу предпринять в данной ситуации, учитывая опять-таки мой статус рядового бойца. Получалось — не очень много. К тому же, если я сейчас же не выйду на поиски детей, то последует атака немцев, и я неминуемо буду втянут в водоворот оборонительных сражений.

Мои размышления прервал Чопорец, которому я отдал чистить и заряжать свою винтовку, отправляясь на разговор с Собольковым. Надо отдать должное Андрею, солдатом он был отменным и исполнительным, в тылу врага он сразу признал мое лидерство, а мой статус существенно вырос в его глазах после моей дружбы с Собольковым, Чопорец в сущности стал моим адъютантом и оруженосцем.

— Чего тебе, Андрей? — спросил я, отрываясь от своих размышлений.

— Товарищ Василий, я слышал ваш разговор с лейтенантом Собольковым, вы же меня возьмете с собой? — сразу взял быка за рога Чопорец.

— Подслушивать нехорошо, рядовой Чопорец, но куда же я без тебя? Но только мы ведь не на прогулку пойдем, и немец сейчас будет более осторожный, чем пару дней назад, а миссия наша будет сложной и опасной.

— Я легких путей не ищу, но и здесь будет не сладко скоро. С нашими силами удержать врага будет сложно, но там я нужнее буду, — кивнул в сторону фронта Чопорец. — Да и возможно своих там повстречаем и поможем им выбраться.

— Правильно соображаешь, Андрей, да только путь наш лежит теперь совсем в другую сторону. Ты винтовку зарядил? Значит так, приведи в порядок нашу форму немецкую, ночью будем пробираться в тыл врага, вот сейчас дождусь только свой взвод, который мне Собольков обещал, а вот видимо и они.

К нашему месту приближались бойцы в количестве примерно тридцати человек. Возглавлял их богатырского вида красноармеец, судя по нашивкам младший комвзвода.

— Ты, что ли, Теркин? — не лестно смерив меня взглядом, без всякой субординации произнес подошедший командир. Оно было и понятно, у меня были нашивки рядового и вид у меня был самый обычный, можно даже сказать тщедушный. Моя прибавляющаяся сила и другие характеристики статы никак не отражалась на моем внешнем облике.

— И тебе не болеть, — так же небрежно сказал я, передавая Чопорцу свою винтовку, которую проверял на предмет чистки и зарядки. Я сразу понял, что нужно как-то завоевать сейчас авторитет в глазах моего будущего взвода, который подойдя с интересом наблюдал за нашим общением.

— Меня лейтенант Собольков прислал, комвзвода разведки Афанасий Дуболомов, но только сразу скажу, что руководить своими людьми буду я во время всей операции, мне наплевать кто ты такой, я своих людей просто так под пули подставлять не буду. Ты стрелять хоть из нее пробовал? — совсем начал хамить мне командир разведчиков, показывая кивком головы на мою винтовку, которую я передал Чопорцу.

— Младший комвзвода, — сказал тихо я, понимая, что нужно срочно перехватывать инициативу.

— Что?

— Я говорю, по званию вы пока младший комвзвода, а меня можете называть боец особого назначения Василий Теркин и отдавать приказы здесь буду я, потому что вы поступаете в мое распоряжение.

Я подошел к огромному Дуболомову и смело посмотрел на него снизу-вверх. В голове крутилось тысяча вариантов, как можно было проучить этого бойца, а сделать это нужно немедленно, иначе разведчики не будут мне подчиняться, мне еще махновщины во взводе не хватало.

— А, уже познакомились, — сказал неизвестно откуда взявшийся Собольков, — Дуболомов, к Теркину обращаться со всем уважением, для тебя он командарм. Ясно?

— Ясно, товарищ лейтенант, — нехотя сказал гигант и отошел в сторону.

— Это самый лучший взвод фронтовой разведки, Василий. Не спрашивай, как мне удалось выпросить его у командования, но задача такая, нужно тебе будет взять по пути языка поприличней, и направить к нам с несколькими бойцами, а сам после этого ты с остальными можешь продолжить свое задание. Полковника можешь не брать, но желательно также какого-нибудь офицерского фрица, майора, например.

— Николай, но ведь весь наш расчет на скрытность операции, если мы по пути будем брать языков и взрывать мосты, то немцы просто так нам проходу не дадут.

— Да понимаю я, да и ты меня пойми! — сорвался на крик Собольков, — командованию сейчас нужна информация как воздух и без языка тут никак. Вообще не понятно, что сейчас там у Минска происходит.

— Хорошо, — смирился я, — давай немного пройдемся, помнишь, что я тебе говорил?

Я отвел Соболькова немного от наших позиций, где во всю командовал капитан Ларин, готовясь к длительной обороне, здесь мы планировали остановить возможную переправу немцев вброд. Между тем вдалеке виднелся деревянный мост, который мы отсюда практически не контролировали, как и возможную переправу по нему. Перед мостом на противоположном берегу уже скопились огромные толпы отступающих войск и беженцев. Стояла отчаянная жара и с потрескавшейся земли во все стороны от этого огромного скопища людей поднималась пыль. Немецкие самолеты крутились тут же в паре километров, пока они видимо просто вели разведку. Я молча указал на мост рукой.

— Да, просто отличная мишень для вражеской авиации, и ни одной зенитки нет, — словно услышал мои мысли Собольков.

— Я уверен, что и охраны моста там нет никакой, к чему тогда, здесь окапываться, если фрицы нас с фланга обойдут?

Собольков на минуту задумался и потянул меня назад к нашим позициям.

— Работаем, работаем, глубже бойцы окапываемся! Пулемет на 100 метров вправо перенесите, вот туда на холм! Сержант Головачанский, почему боеприпасы к миномету на виду? Укрыть их в окопе! — слышались команды капитана Ларина.

— Капитан, — обратился Собольков к командиру курсантов, — кто у нас там на этом мосту?

— Рота прикрытия должна быть, — но точно не знаю, — ответил Ларин.

— А ну, ка пойдем и разведку свою бери, — сказал мне Собольков и быстро зашагал к мосту. Через пятнадцать минут нам открылось жалкое зрелище. Мост был запружен повозками и нашей артиллерией на конной тяге, движение по нему было затруднено. Масса отступающих войск и беженцев на противоположном берегу угрожающе нарастала. Многие красноармейцы шли без своих командиров и даже без оружия без какой-либо организованности. Никаких признаков укрепленных позиций обороны здесь не было. К нам подбежал растерянный командир оделения: «У нас беда. Командир роты с заместителем давно ушли на рекогносцировку и до сих пор не вернулись».

— Так, найду и расстреляю мерзавцев! — крикнул Собольков, — Теркин, давай принимай пока командование. Я найду сейчас ротного и пинками пригоню назад, а потом пойдешь по своим делам.

— Слушаюсь, товарищ лейтенант, — сказал я без особого энтузиазма, понимая, что сам напросился. Моя военная карьера росла просто стремительно. Из комвзвода, я становился уже комроты.

— Андрей, постарайтесь там сформировать заградительные отряды во главе с офицерами, чтобы они задерживали военнослужащих, отбившихся от своих частей, и формировали из них сводные части для обороны города.

— Слушаюсь, товарищ командарм! — шутливо откозырял мне Собольков, — ты тоже здесь наведи порядок.

Первым делом после того, как Андрей умчался назад, я решил поставить все точки над «i» в своих отношениях с Дуболомовым. Мне этот здоровяк был нужен рядом, чтобы его люди в дальнейшем слушались меня и выполняли беспрекословно мои поручения, я решил, что взвод опытных разведчиков возьмет шефство над ротой необстрелянных курсантов. То, что их бывшее командование, ушедшее уже пять часов назад, не вернется, я практически не сомневался. Я не хотел думать, что они струсили, но в бардаке отступления происходили порой странные и необъяснимые вещи. Под моим началом сейчас было 8 укомплектованных отделений, и я собирался с умом распорядиться этими значительными силами. Я подозвал младшего комвзвода Дуболомова и жестом попросил отойти, чтобы поговорить без свидетелей. Как-бы не развивался сейчас наш диалог, я хотел, чтобы его репутация в глазах подчиненных не пострадала. Я конечно мог запросто навалять ему люлей, но тогда разведчики в дальнейшем могут над ним насмехаться, да и другие у меня были педагогические методы.

— Хороший у тебя нож, Афанасий, — сказал я и неожиданно выхватил из ножен разведчика нож-кинжал с небольшим ограничителем и с деревянной, хорошо лежащей в руке рукоятью. Я слегка подбросил нож — он был очень неплохо сбалансирован для метания.

Удивившись моей ловкости, разведчик, нужно отдать ему должное, не сдрейфил, а принял боевую стойку, видимо полагая, что я сейчас буду с ножом нападать на него. Но вместо этого, я подцепил носком сапога стандартную винтовочную гильзу, лежащую на дороге и подбросив ее чуть выше двух метров в сторону ближайшего столба, метнул в нее нож. Нож со звонким стуком в воздухе ударил гильзу и с характерным звуком вошел в деревянный столб по самую рукоять, припечатав гильзу, которую он продырявил и нанизал. Честно говоря, я сам не ожидал такого эффекта, думая, что просто попаду в гильзу. На лице Дуболомова отразилось выражение, которое видимо было у обитателей замка Ноттингем, когда они увидели, как Робин Гуд выстрелом расщепил стрелу. Я спокойно подошел к столбу и аккуратно чтобы не сломать лезвие вытащил нож из столба и вернул его Дуболомову. Ему еще предстояло снять с ножа гильзу, которая была сплюснута и словно припаяна к ограничителю.

— Вопросы есть? — спросил я.

Как я понял, вопросов у Афанасия не было. Теперь он смотрел на меня словно викинг, которому явился сам верховный бог Один. Видимо обладая большой физической силой, этот богатырь очень уважал этот показатель, редко встречая у других. Его стата кстати показывала сейчас 13 баллов Силы против моих 27. Я понял, что этот раунд и всю битву я выиграл. Мы вернулись к разведчикам, и я приказал собрать всю роту. Когда все построились я обратился к ним с небольшой речью, рассчитывая на свою харизму:

— Доблестные бойцы беспощадной к врагу рабоче-крестьянской Красной Армии! Я ваш командир — боец особого назначения Василий Теркин. Наше командование поставило нам задачу: действуя автономно, не допустить переправы немецкой пехоты и техники через городской деревянный мост. Здесь мы остановим и разобьём врага и это послужит ему хорошим уроком. Ваша задача — беспрекословно выполнять все мои приказы, а также приказы моего заместителя — командира взвода разведки Афанасия Дуболомова. Приказываю организовано перейти на противоположный берег и занять позицию в соответствии с моими дальнейшими указаниями. Бойцу Чопорцу взять двух курсантов, найти машину, отправиться в город и добыть продовольствие для 80 человек на пять суток. Разойтись!

Первым делом я решил сменить позицию: с восточного берега на западный. Командиры отделений и Дуболомов меня поддержали: западный берег был немного выше, да и оборону моста следовало вести так, чтобы контролировать ситуацию с переходом по нему. Мы быстро перешли и окопались: оборудовали траншеи и огневые позиции. У меня под рукой оказались пять пулеметных расчетов, и я расположил их так, чтобы организовать перекрестный огонь. Также я приказал задержать два расчета артиллеристов, которые догоняли свою часть и расположил их на восточном берегу с 2 противотанковыми пушками, хорошо замаскировав.

Дуболомову я приказал реквизировать у проходящих бесхозных и лишенных командиров военных все гранаты и автоматы ППШ, а также минометные мины к нашим минометам-лопатам. Я очень рассчитывал на это чудо военной мысли — простейший тип миномета небольшого калибра и хотел использовать их в дальнейшем для проведения операции. В походном положении этот миномет массой около 1,5 кг представлял собой лопату, рукоятью которой служил ствол. Миномет-лопата мог использоваться для рытья окопов. При стрельбе из миномета лопата выполняла роль опорной плиты. Лопата была сделана из броневой стали. Какие-либо прицельные приспособления у миномета отсутствовали, стрельба велась на глаз. Для стрельбы была разработана 37-мм осколочная мина массой около 500 граммов. Мины были небольшие, всего в 2 раза больше сигареты. Дальность полета мины при оптимальном угле возвышения была к сожалению, невелика и не превышала 250 метров, но было слишком заманчиво иметь под рукой такую карманную артиллерию.

К концу дня наш боекомплект пополнился множеством патронов, и гранат в основном это были Ф-1 или в простонародье «лимонки», также мы реквизировали 23 ППШ, мин для миномета набралось всего ящик. ППШ я распорядился раздать своим разведчикам, превратив их во взвод автоматчиков. Вскоре вернулся Андрей, на ГАЗике, он привез целый кузов продуктов. С двумя курсантами, исполнительный Чопорец нашел машину и помотавшись по городу, обнаружили большие запасы продовольствия на складе аэродрома за городом, где уже никого не было. Моя команда затарилась там под завязку. Бойцы сразу повеселели, разгружая ящики с консервами и галетами.

Провозившись с текущими делами в должности комроты до вечера, я понял, что теперь точно не смогу покинуть позиции раньше времени и оставить своих бойцов на произвол судьбы. Мне удалось в кратчайшие сроки организовать порядок на вверенной мне территории, что сразу бросалось в глаза всем, кто выходил к нашему мосту из окружения. Только организованность и дисциплина могли стать психологическим щитом на пути отступающих войск. А тем временем, поток людей на нашем направлении иссяк, за час мост перешли всего несколько гражданских и проехала одна подвода. Скорее всего завтра утром немцы уже атакуют наши позиции, и многие бойцы погибнут, защищая вверенный мне участок фронта. Я подумал, что моим бойцам нужно дать хороший отдых перед боями, которые наверняка растянуться как минимум на несколько дней. Вечерело, я уже думал, что можно расслабиться, и готовиться к встрече фрицев утром, когда внезапно как черти из табакерки из-за леса, выскочили немецкие мотоциклисты. Видимо фрицы сами растерялись, увидев множество наших бойцов, которые носились туда и сюда, распределяя боеприпасы. Мы едва не поплатились за такую беспечность. На каждом мотоцикле был пулемет. Однако мотоциклов оказалось всего четыре и видимо они далеко оторвались от основной группы. Немцы, выехав из-за леса, остановились на безопасном как они считали расстоянии для прицельной стрельбы. Нас разделяло чуть меньше километра.

— Немцы! — крикнул громовым голосом Дуболомов, подбегая ко мне и ожидая моих распоряжений.

— Чопорец, винтовку! — крикнул я и уже через несколько секунд разглядывал фрицев в перекрестие своей системы, учитывающей даже скорость ветра, который к слову сказать в данную минуту был совсем незначительным. С меткостью в 16 баллов я был самым лучшим снайпером на этой войне. Я не торопясь проверил положение специального рычажка с правой стороны ствольной коробки. Он стоял на одиночном режиме, который был основным. Я снова медленно прицелился. Потом примерно за 10 секунд произвел 13 выстрелов. Немцев было всего 12, и только на одного мне пришлось потратить 2 патрона, остальные были убиты первым же выстрелом в голову. Ничего удивительного в этом не было, вначале я снял водителей, а потом добил остальных, Заявленная начальная скорость пули моей винтовки составляла 840 м/с, поэтому статично стоявшие фрицы на фоне закатного неба были обречены. Похоже только последний смог понять, что против них работает снайпер, но его реакция была слишком медленной. Получив ранение, он был добит следующим выстрелом.

— Афанасий, организуй людей и пригони немецкую технику и соберите все обмундирование и оружие, все это еще нам пригодится, — спокойно сказал я, возвращая винтовку улыбающемуся Андрею. Надо сказать, что он вел себя так словно я на его глазах устраиваю такой тир каждый день. Однако все остальные бойцы первый раз сталкивались с такой феноменальной стрельбой и застыли как стояли, в самых нелепых позах словно в детской игре «море волнуется».

— Дуболомов, мать твою! — пришлось прикрикнуть мне, — ты так до утра стоять будешь? Выполняй приказ! Сейчас вторая волна пойдет, всем занять свои позиции!