Око Каина

ГЛАВА 25

Томас стащил футболку и обмотал ее вокруг головы. Раскаленный воздух буквально стиснул его тело со всех сторон. Он медленно дышал, чувствуя, как легкие горят, словно в огне.

Кажется, отправиться на поиски Камерона было не лучшей идеей.

Со стороны залитых солнцем холмов донесся крик сокола-сапсана. Томас расположил края футболки так, чтобы закрыть плечи. Как ни странно, запах нагретого песка напомнил ему о пляжах Санта-Моники, где можно было валяться целыми часами, ничего не делая…

Ленни с улыбкой наблюдал за ним сквозь солнечные очки от Сальваторе Феррагамо стоимостью в пять сотен долларов.

— Вы мне напомнили главного героя фильма «Лоуренс Аравийский», — сказал он.

На нем был элегантный светлый льняной пиджак с закатанными рукавами, такие же брюки и соломенная шляпа — последняя болталась за плечами на резинке.

— А вы скорее похожи на персонажа «Смерти на Ниле»…

— На «прославленного Эркюля Пуаро»? — спросил Ленни, имитируя бельгийский акцент.

— Нет, я скорее о персонаже, которого играла Анжела Лэнсбери.

Улыбка Ленни стала еще шире. Затем он указал на футболку Томаса и спросил:

— Неужели и для черной кожи солнце опасно?

— Вам бы, кстати, тоже не мешало покрыть голову. С такой скоростью обезвоживания я даже не смогу отлить вам из природного крантика, если вы вдруг упадете в обморок.

— Я тронут вашей заботой.

Ленни водрузил шляпу на голову и поправил ее, осторожно касаясь полей большим и указательным пальцами то одной, то другой руки.

— О’кей, Лоренс, — сказал он, — теперь я тоже готов к переходу через пустыню.

Они миновали приземистое белое здание, похожее на бункер, и вышли из поселка на дорогу. Вслед им со своего рекламного плаката смотрел Король-Жаба.

— Вы заметили этого монстра? — спросил Томас.

— Кермит[11] над нами смеется. Не обращайте внимания.

— BMC означает Bullfrog Mining Company. Кажется, местную шахту прикрыли. Интересно, что за люди здесь раньше жили и что с ними стало.

Ему на ум пришли кадры из фильмов — беззубые старики, игроки на банджо, какие-то типы, вооруженные пилами, и прочие личности явно дегенеративного вида (хорошо еще, если не каннибалы).

Слишком много видео, старина. Слишком много видео.

— Это старая шахта по добыче буры, — сказал Ленни.

— Чего?

— Буры. Это руда, напоминающая скопление маленьких шариков хлопка. Из нее много чего делают. Стиральный порошок, инсектициды и так далее — вплоть до обшивки челночных космических аппаратов. В девятнадцатом веке требовались две повозки и двадцать мулов для ее транспортировки, в пустыне Мохаве. В наши дни добыча производится с помощью рудоподъемников высотой в пять этажей, управляемых со спутника.

— Надо же, вы так хорошо в этом разбираетесь!

— Одно из моих предприятий работает в этой области.

— Одно из ваших предприятий? Так вы, значит, богатый бизнесмен?

— Богатый пенсионер. Я все продал. — Он улыбнулся. — Поэтому у меня и нашлось время прогуляться с вами.

Они спустились в небольшой овраг, затем снова поднялись по склону. За ним оказался похожий овраг, потом еще один. Пейзаж напоминал гигантское складчатое покрывало в светло-желтую и охряную полоску, тянувшееся до самого горизонта. Томас пытался не обращать внимания на жару. Ботинки увязали в песке, словно он шел по сухой, рассыпчатой корке вчерашнего пирога.

— А вы откуда? — спросил он Ленни.

— Из Нью-Йорка. У меня небольшая квартира на Парк-авеню, 740. Бывший дом Джекки Кеннеди.

— Должно быть, она вам недешево обошлась.

— В сто пятьдесят.

— Тысяч? Ну, это еще по-божески…

— Миллионов. Если на вашем банковском счету меньше этой суммы, то синдикат, скорее всего, откажет вам в местожительстве. Заметьте, что помимо этого нужно соответствовать и ряду моральных критериев. Жители этого дома очень придирчиво отбирают себе соседей.

Томас не сразу нашел что сказать.

— А, понятно, — ответил он наконец. — Хм, ну и как вы себя здесь чувствуете? Я хочу сказать — без привычных двух дюжин слуг и даже самого скромного лимузина?

— Мой лечащий врач рекомендовал мне пешие прогулки.

— А ваши близкие не забеспокоятся? Как-никак, от нас уже два дня никаких известий.

— У меня нет семьи. Что касается моего бизнеса, там все крутится и без меня. По правде говоря, мое отсутствие не более губительно для моих дел, чем укус мухи для задницы слона.

Они продолжали идти. Томас больше ни о чем не расспрашивал, погрузившись в мрачные мысли. С момента катастрофы прошло около тридцати шести часов — и никакого автомобиля, ни вертолета, ничего!

Или за ними послали караван верблюдов?!

Ленни жестом указал ему на гигантский кактус, под которым виднелся ржавый автомобильный каркас.

— Кажется, даже эта развалюха сейчас в лучшем состоянии, чем я. Может, нам немного полежать в тенечке?

— Знаете что, Ленни?

— Да?

— Перестаньте меня клеить.

— А что, это именно так выглядит?

— У меня с ориентацией все в порядке. К тому же я черный, а вы белый. И у нас лет тридцать разницы в возрасте.

Ленни посмотрел на него с сокрушенным видом.

— У вас нет никакой фантазии.

— Я вас сюда с собой не тащил.

Томас слепо наклонился, вглядываясь в дорогу. На ней виднелись следы шин.

— Смотрите-ка, — сказал он. — Похоже, тут проезжал автобус.

— Есть и другие следы, поуже. Думаете, тут все-таки иногда кто-то ездит?

— Понятия не имею. В последний раз кто-то мог проезжать и несколько месяцев назад… Однажды в Африке я ехал по таким следам на джипе. Думал, они меня куда-нибудь выведут. Ничего подобного — я так и не добрался к какому-либо населенному пункту и вдобавок потерпел аварию.

— И что вы сделали?

— Ту же ошибку, что и Камерон: я пошел за помощью на своих двоих. Через несколько дней меня нашли кочевники. Я к тому времени почти не отличался от сухой деревяшки.

Ленни вытер губы платком.

— Значит, по-вашему, поблизости нет никакого жилья?

Томас посмотрел на цепочку холмов. Не было слышно ничего, кроме свиста ветра. Он ободряюще хлопнул Ленни по спине.

— Ну, во всяком случае, здесь нет такой толчеи, как на концерте Мадонны!

Они снова тронулись в путь. В течение получаса Ленни пытался вытянуть из своего спутника подробности по поводу пребывания того в Африке. Томас это предвидел и теперь спрашивал себя, как много на самом деле известно старику. Рассказала ли ему Карен что-то еще? Другие ужасные подробности его прошлого? Он предпочитал над этим не задумываться и отвечал уклончиво. Однако Ленни не собирался так быстро сдаваться.

— Значит, вы работали в службе гуманитарной помощи?

— Вы вообще когда-нибудь прекращаете болтать, а?

Ленни пожал плечами.

— Просто поддерживаю беседу.

Томас вздохнул.

— Ну да, я работал в разных гуманитарных организациях. Принимал участие в вакцинациях населения в Нигере, занимался доставкой лекарств — кстати говоря, эта работа хорошо оплачивалась. Но потом я ее бросил. Гуманитарная помощь — это что-то сродни наркомании. Столько людей зависят от вас, что в конце концов возникает и обратная зависимость — вы «подсаживаетесь». И одновременно начинаете думать, что обладаете почти божественной властью. Спасаете жизни, изменяете судьбы… Это опасная фаза.

— Почему?

— Вопреки общепринятому мнению, люди, которые живут в африканской глубинке, нам вовсе не завидуют. Они ведут свой привычный образ жизни. Когда они заболевают, то предпочитают не вмешиваться в ход болезни, даже если она переходит в неизлечимую стадию. Или же обращаются к традиционной медицине. Нам, конечно, трудно это понять — мы вечно стремимся к переменам. В Бикаву, в Заире, я видел одного католического миссионера-экзорциста, итальянца лет шестидесяти, который собирался изгонять бесов из местных жителей. Он работал по двадцать часов в сутки без еды и отдыха. Он выглядел таким хрупким и нелепым — со своей епитрахилью, в кругленьких очочках… Если честно, я даже не знаю, кто был больше одержим — он или его подопечные.

Ленни слегка поморщился.

— То есть вы хотите сказать: сначала веришь в то, что изменяешь ход вещей, потом выясняется, что ход вещей изменяет тебя?

— Совершенно верно.

— Простите, я, кажется, начинаю уставать… — Костюм Ленни промок от пота. — Наверно, мне не стоило идти с вами…

Томас и сам чувствовал, что пора возвращаться. Он подошел к Ленни и подхватил того под руку.

— Это я должен извиниться, — сказал он. — Камерон просто кретин, он сам впутался в это дерьмо, и пусть теперь как хочет. Возвращаемся.

Они повернули обратно. Раскаленный ветер продолжал свистеть вокруг них. Они снова прошли мимо старого брошенного автомобиля. В это мгновение ветер пронесся сквозь окружающие его сухие заросли, и Ленни внезапно остановился, стиснув запястье Томаса.

Камерон лежал на земле — буквально в нескольких метрах от того места, где они недавно останавливались.

Они вполне могли бы не заметить его и сейчас — неподвижное тело, полускрытое растительностью.