Око Каина

ГЛАВА 29

Ленни и Томас уже приближались к бару «У Пинка», поддерживая Камерона с двух сторон под руки, когда из бара пушечным ядром вылетела Перл (сходство было почти полным, если не считать того, что на пушечных ядрах редко бывают надеты мокрые футболки, позволяющие видеть груди с заостренными сосками). Следом за старлеткой вышла Нина с канистрой воды в руках. Обе, смеясь, скрылись в доме.

— Нет, вы только посмотрите на этих резвушек, — пробормотал Камерон.

Ленни помог ему сесть на землю и с довольным видом выпрямился.

— Отлично, стало быть, проблема с водой решена. И с вами, Коул, тоже все в порядке.

Девушки выиграли пари. Теперь никто уже не рисковал умереть от жажды.

Чуть позже они вошли в общий зал, где уже собрались почти все остальные. Еще прежде, чем Томас успел сказать «уф», в его руке оказался бокал с янтарного цвета жидкостью. Томас недоверчиво понюхал содержимое.

— Неужели виски?

— Скажи еще, что ты к нему не привык! — насмешливо бросила Карен.

Томас уже готовился достойно ответить, но Ленни остановил его, указав подбородком на Камерона. Тот выглядел уже значительно лучше: Карен влила ему в рот несколько глотков воды, а заодно прошлась насчет его солнечного удара, ожогов и умственных способностей. Бокалы с виски быстро разошлись по рукам. Здесь и там зазвучали шутки, смех, увесистые хлопки по спине.

Ленни, приблизившись к Томасу, прошептал:

— Все нормально, Линкольн. Расслабьтесь. Отчет о нашей маленькой авантюре может какое-то время подождать, разве нет?

«Маленькой авантюре», да уж… Томас сел в углу и стал наблюдать за остальными.

Вернулись Нина и Перл, веселые и мокрые с ног до головы. Карен произнесла воодушевленную речь, обещая наладить электричество, — с энтузиазмом кандидата в президенты, оглашающего предвыборную программу. Каминский отпускал в адрес Сесила похабные шуточки, на которые тот, заикаясь, с грехом пополам отвечал. Питер улыбался! И даже Ленни — Ленни, который, черт возьми, знал, насколько серьезно их положение! — острил и любезничал как ни в чем не бывало. Томас едва мог поверить своим глазам и ушам.

Казалось, что со всеми, за исключением молчавшей Элизабет, случился внезапный приступ амнезии.

Закрыть свой разум на двойной оборот ключа. Противостоять страданию, отрицая факты.

Он представил себе, как встает и просит минутку внимания, чтобы произнести тост: «За нашу дорогую Полу Джонс, о которой по-прежнему ни слуху ни духу. Исчезла. Испарилась. За Фрэнки и за Джин Леблан, которые, несомненно, гниют сейчас неизвестно где, — как насчет выпить за них, а, ребята? И за весь этот гребаный бардак!» Он представил, как, произнеся эти слова, швыряет свой бокал в стену и уходит, провожаемый гробовым молчанием своей оцепеневшей аудитории. Было бы здорово…

Но, разумеется, он ничего подобного не сделал. Лишь усмехнулся про себя, встал и вышел из бара.

Никто не попытался остановить его и даже не удосужился спросить, куда это он.