Око Каина

ГЛАВА 27

Нужен был ключ с накатной резьбой.

Нина стянула перчатки и бросила их на землю.

— У этих машин не хватает сцепления. Или у меня не хватает сил… Но так или иначе, я ничего не могу сделать.

На ней были спортивные брюки для бега. Торс был полностью обнажен.

Элизабет скользнула взглядом по ее стройной мускулистой фигурке, покрытой потом и пылью: серебряный крестик в ложбинке между грудей, вытатуированный на правой груди скорпион.

Заметив ее взгляд, Нина улыбнулась.

— Не такие роскошные, как у Перл, но тоже ничего, да?

Карен Уэлш протянула ей верхнюю часть спортивного костюма.

— Лучше надень это, Родригес.

Нина, рассмеявшись, повиновалась.

— Посмотрела бы я на тебя на моем месте! Там, внутри, можно сдохнуть от жары!

Элизабет вполне в это верила. Она ненадолго зашла в нижнюю часть водонапорной башни — обычный барак, обшитый листовым железом, без окон, с четырьмя поддерживающими столбами по углам. Жара там была воистину адской.

— А если бы мы нашли этот чертов ключ — думаешь, ты бы смогла открыть затвор, и вода бы пошла? — спросила Карен.

Нина кивнула.

— С насосом все в порядке. С блоком электропитания — тоже. Резервуар с дизельным питанием наполовину полон. Все оборудование исправно — видно, что за ним ухаживали как следует. Найдите мне эту штуковину — я пущу воду, и мы наконец свалим отсюда! Rapido![12]

Маленькая латиноамериканка выглядела полностью уверенной в себе. Глядя на нее, Элизабет ощутила себя еще более никчемной.

— Ну, не делай такое несчастное лицо! Это ради тебя я взялась за работу, — сказала Нина.

Элизабет подняла глаза.

— Правда-правда, — подтвердила та. — Ты была единственной, кто терпел Джин, то есть Полу, когда она вела себя совершенно невыносимо. Плюс к тому ты занималась готовкой. Помогала остальным. Никогда не выходила из себя. Ты принимала вещи такими, как есть. Поэтому мне захотелось тоже быть в чем-нибудь полезной. Я вспомнила о водонапорной башне, немножко покумекала — и вот…

Она вытерла руки о штаны и засунула в карманы.

— Надо мне, пожалуй, кое-что тебе сказать… Там, в отеле, ты казалась слишком высокомерной. Отстраненной. Поэтому над тобой и стали подшучивать.

— Нашла время для исповедей! — фыркнула Карен. — У нас других проблем хватает, Родригес!

— Не мешай. В общем, я хочу сказать, что мы — Пола, Перл и я — вели себя не слишком красиво. И лично я готова извиниться.

Элизабет улыбнулась.

— В этом нет необходимости, но мне все равно приятно.

Захотелось быть в чем-нибудь полезной.

Кто бы мог подумать, что у Нины тоже могло возникнуть такое ощущение. Элизабет поняла, что каждый из них чувствовал себя одиноким, изолированным от остальных. И от всего мира. Это место еще и усугубляло такое состояние. Больше всего угнетало отсутствие звуков — шороха автомобильных шин, детских криков, лая собак, включенного телевизора, самолетов в небе — всего того, к чему привык всякий городской житель.

Она заметила, что мужчины и женщины по-разному реагируют на тишину. Первые замыкались в себе, тогда как вторые сплачивались между собой. Их маленькая команда была тому подтверждением.

Нине все никак не удавалось заснуть. Наконец, когда стало светать, она спустилась вниз, в бар, привлеченная запахом кофе.

— Вау! На чем это вы сварили кофе? На подогретом соке?

— Банка «Нескафе» под стойкой, — ответила Элизабет. — Плитка на этажерке. И еще в подсобке есть бутылка минеральной воды. Всего одна, к сожалению.

Карен тоже была здесь — лениво развалилась в кресле с чашкой в руках.

— Ты смотри, как раскомандовалась, — сказала она, кивая в сторону Элизабет.

Нина кивнула.

— Зато у тебя какой-то вялый вид.

— Я так и не заснула.

— А что случилось?

— Представь себе: я лежу в своей пыльной комнате, Камерон в соседней комнате, Питер — в следующей. А что же делает наше инфернальное трио? Что, правда не догадываетесь? Так вот: всю ночь они трахаются!

Карен, несмотря на усталость, аж подскочила в кресле. Судя по выражению лица, она была взбешена.

— Ну, что Перл снималась в порнофильмах — это ни для кого не секрет. Однако выяснилось, что наш программист тоже одержим, как мартовский заяц! И парень с бензоколонки ничем ему не уступает, даром что заика. В результате эта компания развлекается всю ночь! Судя по всему — все трое участвуют в процессе одновременно.

— Заправщику красноречие не обязательно, — пробормотала Элизабет. — Главное — заправлять.

Произнеся эти слова, она сама покраснела от неожиданной двусмысленности. Все три женщины переглянулись и расхохотались.

— Да, — сказала Нина, — заправлять, очевидно, он умеет. Впрочем, для Перл с ее нимфоманией особо и стараться не надо… Ладно, черт с ними. Что касается проблемы с питьевой водой — у меня есть план.

И она рассказала о своей идее.

Нина приехала из Сан-Диего. У нее было семь братьев, почти все с техническим образованием и все — рьяные католики. Поэтому единственным способом не оказаться выданной замуж насильно было сбежать из семьи и стать шофером-дальнобойщицей. Любовь к механике была у Родригесов в крови.

— Водонапорная башня — это всего лишь резервуар для воды. Даже если он загрязнен, это еще ничего — главное, чтобы уцелел источник.

Нина взяла листок бумаги и карандаш и принялась чертить на нем. Тем временем Элизабет наполнила чашки.

— Башня служит только одной цели: набирать большое количество воды на расстоянии от земли, чтобы создать необходимое давление. Это в свою очередь нужно, чтобы обеспечить ее распределение. Смотрите.

Она нарисовала два резервуара — один полный, другой пустой, — соединенные внизу трубкой.

— Представьте себе, что левый — это ваша ванна. Если вы откроете кран на трубе, соединяющей ее с резервуаром водонапорной башни, ванна начнет заполняться, по закону сообщающихся сосудов.

— Это все прекрасно, если вода в резервуаре не заражена, — сказала Карен. — Как ты помнишь, на поверхности плавают бидоны с краской.

— А нельзя ли найти какой-то окольный путь, по которому пойдет вода, прежде чем успеет загрязниться?

— Отличный вопрос, Элизабет. Именно это нам и нужно сделать.

— Как?

— Найти источник. Вода поступает из колодца — ее качает насос. Нужно добраться до него и привести его в действие. В водопровод вода не поступит, но мы сможем набрать ее в бидоны и принести сюда.

Карен задумчиво потерла подбородок. Потом встала.

— Пока еще не слишком жарко. Идем!

Ha деле все оказалось сложнее, чем предполагала Нина. Им пришлось карабкаться на водонапорную башню, взламывать вход, разбираться с насосом и блоком электропитания, проверять состояние батарей и так далее. Однако два часа спустя большая часть работы была закончена. Оставалось лишь отвернуть пресловутый вентиль. Но для этого не было необходимого инструмента.

Элизабет вновь опустила закатанные рукава, чтобы закрыть предплечья.

— Что теперь?

— Нужно спуститься в шахту, — ответила Карен. — Вчера мы с Камероном там были. Я думаю, там найдется что-нибудь подходящее.

Нина присела на камень в тени водонапорной башни.

— Я совсем вымоталась. Сходите вдвоем, я вас подожду.

Обе женщины пошли обратно вдоль бывшего водопроводного канала, облицованного бетонными плитами — здесь было посвежее, — и вернулись к развилке дороги в форме буквы Y. Улица, идущая направо от них, была пуста. Они пошли налево и спустились в каньон. Элизабет почти сразу же споткнулась о рельсы. Дальше виднелись изъеденные ржавчиной вагонетки.

— Они, должно быть, еще восьмидесятых-девяностых годов, — заметила Карен. — Похоже на декорацию из вестерна, правда?

Еще через сто метров каньон углубился в шахту. Она напоминала кратер с обрывистыми стенами, в которых виднелось с полдюжины отверстий. Рельсы спиралью уходили вниз до самого дна, разветвляясь возле каждого отверстия.

Элизабет склонилась над кратером.

— Глубоко. Я и не думала, что шахта такая глубокая.

Туннели были узкие, облицованные бетоном и забранные решетками.

Элизабет всматривалась в эти темные ходы. Она не знала почему, но это место вызывало у нее мурашки по коже.

— Осторожнее, — сказала Карен, — края могут осыпаться. К тому же внизу жидкая грязь, а над ней тучи москитов. Здоровенные, заразы! Меня уже покусали.

— Наверно, вода просачивается сквозь камень, начиная от горизонта грунтовых вод, откуда она поступает и в водонапорную башню. Жара и влажность — самый подходящий климат для москитов. Должно быть, их тут тысячи в этих туннелях.

— И не только их. Вам предстоит еще столкнуться с семейством рукокрылых, мадам энтомолог.

Карен увлекла свою спутницу к единственному строению — приземистому бараку, крытому гофрированным железом. На крыше были укреплены два белых стальных прямоугольных корпуса, очевидно служивших футлярами для каких-то наблюдательных технических устройств, и нечто вроде черной телеантенны.

— Corynorhinus townsendii, — произнесла Карен тоном школьной учительницы. — Таунсендские ушастые летучие мыши. Кажется, студенты из университетов приезжают сюда их изучать. Вот эти аппараты — измеритель влажности, температуры и барометрического давления.

— А, понятно.

— Шахта уже давно не функционирует. Она превратилась в природный заповедник. Все данные о нем записаны в реестры, которые хранятся там, внутри.

Элизабет вспомнила бар «У Пинка», постеры с голыми девицами и коллекцию разноцветных презервативов на стойке. Должно быть, студенты-практиканты не были единственными обитателями этих мест. Другие ребята — вроде Дика, — должно быть, наведывались сюда для экспериментов совсем другого рода.

Обе женщины вошли внутрь строения. Там оказалась единственная комната, стены которой были увешаны изображениями летучих мышей и анатомическими чертежами, а на полках стояли ящики с чучелами этих рукокрылых. На этажерке, затянутой паутиной, громоздились пыльные шахтерские каски. Все это было едва освещено — в бараке имелось лишь одно небольшое окошко.

— Просто супер, — сказала Элизабет. — После гостиницы Скуби-Ду — замок Дракулы.

Карен в задумчивости грызла ногти, размышляя, с чего начать. Перехватив взгляд Элизабет, она с вызовом произнесла:

— Да, я грызу ногти. И что?

— Я ничего не сказала.

— Меня это успокаивает. Да и потом, у врача-хирурга ногти должны быть короткими, чтобы не прорвать перчатки. Так же как и волосы (она провела рукой по своим коротко подстриженным волосам). Такая стрижка более практична под колпаком ортопедиста.

— Ортопедист — он чем занимается?

— Костями. Пациент предъявляет мне раздробленную кость — я заменяю ее новой. Пока я еще интерн. А в данный момент, как видишь, заколачиваю гвозди и изображаю шахтера-бурильщика, хотя рядом полно здоровых мужиков, в два раза больше меня по весу и в три раза образованнее, но они вместо этого предпочитают где-то шляться, да и вообще половина из них — кандидаты на мировой конкурс мудаков! Что делать, приходится брать все на себя…

Элизабет пропустила мимо ушей завуалированный упрек в свой адрес, вольный или невольный, и сказала:

— Вообще странно, что такая девушка, как вы, решила принять участие в телешоу…

Ей, в отличие от Карен, так и не удавалось перейти на «ты».

— Это моему отцу пришла такая идея. В своих владениях он царь и бог. У него своя сеть частных клиник. Половина его пациентов живут в Голливуде, вторая половина — в Вашингтоне. Его излюбленный принцип — «Умей подать себя», а это как раз имеет нечто общее с реалити-шоу, когда ты на виду у всех… Я сказала, что мне не слабо. Мы вообще любили бросать друг другу вызовы…

— В моем случае идея тоже была не моя, а Дика.

— Кто это?

— Мой муж.

— А, понятно.

Карен помолчала и спросила:

— Он тебя бил, ведь так?

В первый момент Элизабет показалось, что она ослышалась.

— Ты из тех женщин, которых обычно называют жертвами домашнего насилия? — спросила Карен почти небрежным тоном. — Это и есть твоя тайна?

Элизабет совершенно не была готова к такому вопросу — во всяком случае, к тому, что он будет задан так внезапно. Она почувствовала, что ей не хватает воздуха. Все ее тело охватила дрожь.

— Конечно, нет, — пробормотала она.

— Стыдиться этого бесполезно, — сказала Карен. — Ты, наверно, спрашиваешь себя, как я догадалась. Все очень просто — твои рукава.

— Рукава?..

— Они у тебя всегда длинные. Даже в эту адскую жару. И блузки ты застегиваешь на все пуговицы. Так обычно поступают женщины, которых бьют мужья. Чтобы синяки были не видны.

Элизабет было невыносимо слушать дальше. Щеки ее горели как в огне. Ей хотелось поскорее выйти отсюда.

— Это же классика, — продолжала Карен. — Медики легко определяют такие вещи. Возможно, Линкольн тоже…

— Вы сами не знаете, что говорите! — перебила Элизабет.

— Ты злишься, потому что я говорю правду. Это тупиковая ситуация, очень частая. Парень бьет жену, а она, бедняжка, убеждена, что сама в этом виновата. Я поговорю об этом с моим отцом, если хочешь. Я уверена, что он сможет тебе помочь.

Элизабет больше ничего не слышала. Ей казалось, что ей в уши заливают расплавленный свинец. Она едва успела открыть дверь и выбежать на воздух, иначе наверняка упала бы в обморок. Она с трудом прошла несколько шагов по гравию, потом, тяжело дыша, села на шину от грузовика, валявшуюся тут же. Долгое время взгляд ее был устремлен в пустоту, потом она стала рассматривать колодцы на дне шахты. Вокруг было темно, как ночью. Элизабет продолжала сидеть неподвижно, блуждая взглядом в сумраке.

Ей казалось, что она куда-то проваливается.

Если Карен Уэлш обо всем догадалась, то же самое могут и другие.

Ее соседи. Ее семья. Те, кто принимает ее за обычную, ничем не примечательную домохозяйку.

— Элизабет, с тобой все в порядке?

Карен стояла перед ней с бутылкой в руках.

— Смотри-ка, что я нашла! Мистер Джонни Уокер собственной персоной! Хочешь глоточек?

Элизабет отвернулась. Карен засунула бутылку в накладной карман брюк.

— Ну, как хочешь.

Она снова скрылась в здании и через какое-то время показалась наружу, волоча за собой какой-то металлический ящик.

— Тут целая куча инструментов, настоящий арсенал. Надеюсь, с их помощью мы сможем привести в порядок электрогенераторы.

Элизабет подхватила ящик за ручку с другой стороны. Ее дрожь прекратилась, взгляд снова стал осмысленным. Теперь она поняла, почему это место вызывало у нее мурашки: черные колодцы напоминали два глаза на голове гигантского паука.

И сама она была не более чем мелкой мошкой, попавшей в его паутину, откуда ей никогда не выбраться. Измученной, беззащитной. Всю дорогу обратно она не произнесла ни слова.

Сет подождал, пока обе женщины уйдут. Потом отодвинул решетку, загораживающую туннель, и выбрался из шахты на солнце.

Он немного прошел вперед, глядя на цепочку пустынных холмов. Иметь в своем распоряжении такое огромное пустое пространство было для него настоящим счастьем.

Кончиком ногтя он соскреб засохшее пятнышко крови со своего камуфляжного комбинезона.

День обещал быть великолепным.

Он дошел до шины от грузовика, на которой незадолго до того сидела Элизабет, и провел ладонью по ребристой поверхности. Затем наклонился, чтобы попытаться уловить ее интимный аромат сквозь запах каучука. Он долго наблюдал за ней из темноты туннеля. Он был почти совсем рядом, а она даже не догадывалась о его присутствии.

Это вызвало у него мощнейшую эрекцию.

Он сунул руку под комбинезон, чтобы ублажить себя. Затем открыл сумку, висевшую у него на плече, и еще раз проверил содержимое. Два пластиковых пакета были на месте. В одном лежал кусок оранжевого шланга длиной с резиновую дубинку. В другом — зеленая рубашка с изображенными на ней игральными картами.

Сет облегченно вздохнул. Теперь, когда с кандидаткой номер один было все улажено, нужно было переходить к следующему в списке. Он застегнул сумку, думая о том, какова будет реакция этого мальчишки, Питера Ди Маджио.

Потом, насвистывая, двинулся к поселку. Сегодня в самом деле чудесный денек.