Олимпиец. Том V

Глава 22. Идеальный результат

Бог Аид. Старший брат Зевса, любимый сын Кроноса и Владыка Подземного Царства. Он был… сложной личностью. Предательство отца и забравшего себе всю славу и почет брата сделали Аида холодным и отрешенным, и только появление жены, Персефоны, несколько сгладило угрюмую натуру. Впрочем, другим правитель Подземного Мира и быть не может. Для смертных Аид олицетворение неминуемой гибели, для мертвецов — нерушимости закона.

При этом Аид все еще оставался «человеком». Греческие боги вообще мало чем отличались от людей. Увы, это «сходство» нельзя было назвать лестным. Так, многие Олимпийцы за годы легкой и сытной жизни вобрали в себя десятки самых худших человеческих качеств, что… сильно поменяло окружающий мир.

Когда-то оплот свободы и греческой гордости, Олимп превратился в комок свар, интриг и предательства. Осознав это, кто-то — вроде Артемиды — старался держаться от горы подальше, а другие, наоборот, использовали новые законы Олимпа в своих целях.

Аид действовал иначе. Разжиревшие от поклонения и силы верующих родственники служили отличным примером, а делать выводы старший бог умел всегда. Аид отказался от чужого почета, запретил возводить храмы. Ему не нужна заемная сила, он сам знает, что хочет.

Построить мир. Здесь, внизу. Новый мир, лучший мир. Место закона и порядка, где повелитель действовал во благо своих поданных, а не наоборот.

Аид преуспел, пусть и с парой огрехов. Страх и ненависть греков уберегли его от соблазнов дармовой силы, — хоть и привязав в ответ к Подземному Миру — а его Царство считалось образцом порядка даже среди других пантеонов.

Новый мир. Лучший мир… Аид любил свое творение. Мог бродить по нему часами, невидимый и бесплотный, наслаждаясь окружающей красотой. Тихая и спокойная тишина Тартара, простота лугов Асфодель, бурная жизнь Элизиума… Он влил в этот мир свою любовь, свою душу. Можно сказать, что Подземное Царство стало для него чем-то вроде первого ребенка. И потому, когда бог узнал, что скоро получит второго, сына, в душе Аида заново зажглось солнце.

Бог уже мечтал, как покажет Адриану свои владения, как представит сына любимому миру. Познакомит с изюминкой Подземного Царства, привьет ответственность… Возможно, когда-то даже передаст власть. Спустя тысячелетия перед богом замаячила роль отца, родителя. Впервые за долгое время, Аид был… счастлив.

А потом это счастье отняли. Странная болезнь, по сути, лишила Аида ребенка. Ради безопасности Адриана бог замкнулся в работе. Специально отдалился от сына, оставив присмотр жене. Прошли года, рана на душе Аида затянулась, пока… сын не напомнил о себе вновь. Адриан заключил сделку с Кроносом, а при первой же встрече обозвал отца «Конченным м*даком, оставившим жену с человеком-роботом».

Сложно описать, какие чувства тогда испытал Аид. Злость, удивление, обиду… и гордость. Да, гордость. Адриан вырос воином, сильным духом и телом. А упертый и прямой нрав напоминал Аиду самого себя. Потому, когда сын в поисках матери с пинка вышиб дверь в Подземный Мир, бог решил не вмешиваться. Наоборот, смотрел с интересом, внутренне вздрагивая каждый раз, когда Адриану угрожала опасность и радуясь каждой его победе.

Да, сын был дерзок и всячески отказывал в уважении его тысячелетнему опыту, но… Адриан казался глотком свежего воздуха в стабильном и затхлом царстве. Пусть сам Владыка никому бы в этом не признался… Бездна! Ему нравился его сын!

И потому предательство Адриана ударило в разы больнее. Больше не сын. Чужая душа, паразит. Пришелец из другого мира, тварь украла чужое тело и лгала Аиду при каждой встрече. Противоречивые чувства захлестывали бога с обеих сторон, он не знал, как поступить. Потому в порыве ярости принял самое простое и понятное решение. А разговор с Кроносом только уверил Аида, что он прав.

Его новая встреча с Адрианом Лексом станет для мальчика последней.

Я удивленно смотрел на медленно приближающегося бога.

— Отец?

— Ты смеешь меня так называть, душа? — холодно бросил Аид. Кулаки вспыхнули оранжевым пламенем, и, если бы не выскочившая вперед Артемида, удар бога смял бы мне грудную клетку. Язычки пламени лизнули ей лицо, но богиня даже не вздрогнула.

— Владыка, что ты творишь?!

Аид раздраженно вздохнул. Еще одна помеха на пути. Его взгляд задержался на Артемиде, и губы бога искривила презрительная гримаса.

— Богиня охоты? Еще одна воровка. — Он бросил на меня убийственный взгляд. — Признаю, паразит. Ты нашел себе хорошую пару. Впрочем…

Аид сделал над собой усилие и, расслабив кулак, положил руку на плечо богини. В скале слева открылась оранжевая арка портала, на которую бог демонстративно кивнул.

— Во имя моего брата, я дам тебе шанс, девочка. Тебе нечего тут делать. Уйди. С дороги. Или…

Или? Здесь я решил вмешаться.

— Прибереги угрозы для меня, Аид. Артемида тут ни при чем. Она ничего не знает.

— Спасибо, Адриан, но мне не нужна защита! Сама справлюсь! — раздраженно шикнула девушка и легким шлепком сбросила ладонь бога с плеча. Уважение, которое Артемида испытывала к моему отцу моментально испарилось. Пару часов назад она бросила вызов Зевсу и ушла, гордо подняв голову. Терпеть подобное высокомерие еще и от дяди она точно не собиралась.

Артемида подошла к богу вплотную и ткнула указательным пальчиком его в грудь.

— И ты называешь себя правителем Подземного Мира? Пока ты шатался непонятно где, в твоем Царстве завелись крысы! Тифон, первое чудовище, слышал о таком?! И кто с этим разбирался, пока ты загорал на пляже?! Вот этот «паразит»! — Она ткнула в меня пальцем, заводясь все больше. — А еще твоя жена! А еще я! А еще простые греки! Все, кроме того, кто должен был это делать!

— Племянница…

— Не «племенницай» мне, дядя! Тебе должно быть стыдно! А что до тебя…, — взбешенная Артемида повернулась ко мне. — «Она ничего не знает»?! О чем это ты?

В гневе богиня выглядела просто великолепно. Горящие глаза, нависшая надо мной точеная фигура в спортивном топике, растрепанные на полукругах груди мягкие пряди волос… Я не удержался от улыбки. Все это — моя жена.

— Адриан, хватит пялиться! Я жду ответа.

Я вздохнул.

— Милая, я что забыл сказать? Ну бывает, вылетело из головы. Ладно, слушай. Моя душа пришла из другого мира. А это тело я занимаю… Дай подумать… Где-то полгода? Может, больше. Точно меньше, чем год.

— ЧТО?!

— Секрет, никому не говори, — Я улыбнулся и, поцеловав ошеломленную девушку, с силой толкнул ее в портал. — Еще увидимся.

— Скоти-и-и… Фшух!

Портал захлопнулся. Теперь девушке ничего не угрожало. Я медленно повернулся к Аиду, со странным выражением на лице наблюдавшего за развернувшейся сценкой.

— Закончил? — спокойно бросил он.

— Да.

Я вздохнул, прекрасно понимая, что решить дело миром не удастся. Но попробовать стоит. За последние несколько месяцев мое отношение к Аиду… Черт, изменилось. Я стал понимать его чуть лучше, что ли?

— Мне жаль, что ты лишился сына, — аккуратно подбирая слова, сказал я. — Выбора тела мне никто не предлагал.

Аид скрипнул зубами.

— Закрой рот.

Что ж. Я попытался.

— Нет. — На моей голове один за другим зажигались Символы. Аид, Кронос, Ахиллес, Зевс. Сила хлынула в меня бурным, неконтролируем потоком. Бог напрягся. Больше не было хрупкого ребенка, перед ним стоял высокий мужчина с черными глазами и песчаной рукой. Я был опасен. И потому собирался заставить себя выслушать.

— Я повторю. Мне жаль, что ты лишился сына, Аид. Я обязан ему телом и постараюсь его вернуть. Но уходить из этого мира я не собираюсь.

В глазах бога мелькнуло сомнение. Или мне показалось, потому что, когда Аид заговорил, его тон не оставлял сомнений. Приговор уже вынесен.

— Тогда ты не оставил мне выбора.

Я обреченно вздохнул.

— Ты сам его себе не оставил.

— Пусть так.

Мощный удар с хрустом врезается мне в живот, ломая ребра. Тело отлетает стену, я медленно оседаю на землю. Поднимаюсь, вытираю окровавленные губы, чувствуя, как ребра обволакивает черный песок, фиксируя их на месте.

Еще побегаю.

Прилив силы отгоняет боль. Подземный Мир это и мой дом, он не оставит своего принца в беде. Я вижу холодную ярость на лице Аида. Тело бога вспыхивает, его скрывает волна пламени. Секунда и на нем уже простые медные доспехи и яркий алый плащ, который Аид тут же срывает правой рукой. Короткая вспышка и плащ сгорает в воздухе, оседая пеплом на землю.

Показушник.

Я не отстаю, вызываю доспех. Белые ленты чистого света обвивают тело, фиксируют мускулы. Где-то в глубине души Кронос просится наружу, предлагает дать оружие, силу… Нет. Черный Символ тухнет.

В моих глазах море упрямства. Я собирался сражаться за свое право жить в этом мире. А значит, это моя битва.

— Между мной и тобой, отец. И никем больше.

Не жду ответа, бросаюсь вперед. Время будто замедляет своей бег, каждый мускул, каждый нерв напряжен до предела. Я знаю, он ждет меня. Но я готов.

Первый удар, в челюсть. Прямой, без изысков. Аид легко отводит его плечом. Ожидаемо. В отличии от собратьев Олимпа, Аид — воин. Ему не нужны красивое оружие и артефакты, он сражается чистой силой.

Маятник влево-вправо. Черт! Тяжелый кулак скользит по виску. Слишком близко, слишком опасно! Слишком давно дрался врукопашную, лишился практики, потому рискую. Но оно того стоит, рывок выносит меня прямо в упор. Заношу затылок назад — удивление на лице бога радует глаз — Бац! Лбом врезаюсь Аиду в нос, тот отшатывается, громко ругаясь.

— Грязные трюки!

— Подарок из прошлой жизни! — не остаюсь в долгу.

Локоть летит мне в лицо. Ныряю вниз, ладони скользят по мокрому камню, ища упор. Нашел! Круговое движение, и правая ступня с силой врезается богу в ногу. Тот охает, падает на колено. Поднимает руки, чтобы закрыть голову, но я уже рядом. Уже схватил его за плечо. Сердце бешено стучит, разгоняя кровь по телу и придавая сил. Заношу ногу… Бац! Удар коленом в лицо. Второй, третий! Кровь фонтаном брызжет из разбитой губы, Аид падает на землю, чтобы тут же подняться.

Наши взгляды пересекаются. Я хмурюсь.

— Я не хочу этого.

— Не хочешь?!

Он в бешенстве, зря я это сказал. Ошеломление в глазах Аида сменяет гнев. Сколько прошло лет с его последней раны? Тысяча? Две? Секундное замешательство, и я пользуюсь им сполна. Глаза натыкаются на здоровенный кусок скалы, выступающий из стены пещеры. Хватаю его обеими руками, мышцы гудят от натуги… Крак! Заношу камень над головой и швыряю в бога. Аид не успевает увернуться, ставит ладони вперед… Поздно. Свистящий в воздухе снаряд буквально сносит его с ног, впечатывает в стену пещеры. Из-под камня вниз, на землю капает багровая кровь.

Быстро перевожу дух, делаю шаг назад. Победа? Нет. Камень рассыпается в крошево, из выбоины в стене выступает Аид. Ладони разбиты в кровь, но его ярость исчезла. Он сосредоточен и зол.

— Куда-то собрался, юноша? Мы еще не закончили.

Знаю. Пригнувшись, бросаюсь вперед. Схватка продолжается. Аид тяжелее и сильнее, но я быстрее и специально учился рукопашному бою. А еще… Я чувствую, что что-то не так. Бог выглядит уставшим, потрепанным. Движется медленнее, бьет слабее… Словно несколько дней к ряду грузил вагоны и совсем не спал.

Но даже так, ослабленный и уставший, он серьезный противник. Малейший просчет, крошечная пауза в ритме… Аид пользуется этим сразу. Кулак у моего лица заставляет уйти в сторону, но мгновенно намокшие ботинки говорят о ловушке. Черт! Доигрался. Он завел меня в озеро!

Драка переходит на мелководье, скорость перестает играть роль. Теперь это соревнование силы, и в ней я Аиду не соперник. Будь я ребенком, давно бы упал, но я взрослее. Хук Аида колоколом отдается в голове, но я возвращаю ударом в торс. Хруст ребер радует слух, но недолго. Нога шагает вперед, скользит на мокром камне. Аид это видит, в глазах бога мелькает торжество.

Черт, черт, черт!

Ладонь Аида топором падает вниз. Правое плечо взрывается болью. Аргх!… Перелом. Мой ответный удар жесток. Обманное движение ладонью, капли воды разлетаются в воздухе. В это время, ботинок пяткой врезается в его опорную ногу. Крак! Коленной чашечке бога конец.

Но не конец боя.

Мы калечим друг друга, не обращая внимания на раны. Воздух холоден и сух, вода под ногами давно сменила цвет на ало-красный и мерзко пенится. Пот застилает глаза, грудь разрывают судорожные вздохи. Мы оба не в лучшей форме, оба истощены. Холодному, расчетливому поединку пришел конец, теперь это обычная подзаборная драка.

Не способный бегать, Аид с ревом бросается вперед. Отскочить… Черт, скользко. Не успел. Бог достает плечо, падает сверху. Покрасневшая вода заливает рот и ноздри, быстро стремится в легкие. Оставить панику! Отфыркиваюсь, отбиваюсь головой и кулаками, но понимаю, что мне не выбраться. Тяжелый. И крепко держит. Разъяренное лицо Аида нависает прямо над головой. Блеск разъяренных алых глаз… И твердо сжатый кулак врезается в челюсть.

Моя голова отшатнулась назад, на губах привкус крови. Удар. Еще один. И еще. Аид заносит руку в последний раз, медлит. Тишину пещеры прерывает дикий, первобытный рев. Злость, сомнение, разочарование… Сложно различить ворох эмоций.

Кулак снова летит вниз.

— Ты! Лгал! Мне! В! Лицо! — Каждый слово снабжается ударом, но из-за сил Царства я почти не чувствую боли. Зато прекрасно слышу ее в голосе. — Я верил тебе! Я думал, что ты мой сын!

Кровь и вода заливает мне лицо, мне сложно говорить. Но я все равно хриплю:

— Мне жаль… Что я… Не он. Но я пытался им стать, — добавляю, едва шевеля губами.

ОН ВСЕГДА БУДЕТ ТЕБЯ НЕНАВИДЕТЬ!

Правая рука рассыпается черным песком. Ладонь удивленного бога проваливается в воду, он сам комично заваливается. Упирается коленом, пытается восстановить равновесие… Поздно. Заново собранный песчаный кулак с хрустом врезается богу в висок, скидывая тело в озеро.

Развить успех. Хватаю руку в захват. Ломаю коленом.

— Аргх!

Даже не слышу крика. Хватаю вторую руку в захват. Повернуть, дернуть, нажать… Перелом. Тело горит от жары, но с губ срывается холодный пар. Чей-то голос требует закончить дело, убить Аида. С трудом понимаю, что голос принадлежит мне и повинуюсь. Губы расплываются в безумной ухмылке. Заношу руку… Вжу-у-ух! Ладонь копьем летит вперед, с чавканьем пробивает плечо. Бог хрипит от боли, хватает мой пальцы руками, пока теплая кровь толчками выплескивается в ледяную воду. Его губы шепчут имя.

— Персефона… Не трогай…

От имени матери в голове проясняется, кровавый туман уходит. Я опускаю глаза вниз. Аид жив. Стоит на одном колене, обе руки висят плетями. Мощное, мускулистое тело покрыто ранами, но в глазах холод. Он пытается встать на ноги… И снова падает.

Больше попыток Аид не делает. Бог повержен. И знает это.

— Как ты…, — В его глазах странное выражение, не могу прочитать. Он хмурится. — Впрочем, неважно.

Справа загорается оранжевый ореол. Аид устало кивает в сторону портала.

— Убирайся… Убирайся отсюда.

Я киваю. Не говоря ни слова шагаю в портал, краем глаза заметив ворвавшихся в пещеру Артемиду с Персефоной. И вид у последней злее некуда. Аида ждет неприятный разговор. Что мама скажет мне, я даже не хотел думать.

На душе погано. Ощущения победы нет вовсе. Мало того, что Аид едва двигался, так еще и явно сдерживал удары. В то время как я бил наверняка.

Я вздохнул.

Оранжевый Символ на моей голове потух и медленно исчез, испарившись на ветру. А вместе с духовным огнем, внутренней силой Олимпийского венка пропали последние оковы, сдерживающие холод Кроноса.

Императорский дворец, три дня спустя

Дворец гудел, словно разбуженный пчелиный улей. По длинным коридорам носились слуги, на каждом шагу с напряженными лицами стояла охрана. За последний год произошло немыслимое. В стенах этого здания погиб не один, а целых два Императора. И сегодня десять оставшихся Архонтов собрались вместе, чтобы выбрать нового.

Все понимали, что это простая формальность, не более. Олимп уже назначил своего пастуха. И тот доказал право на трон, да еще как! Новости разлетались по всей Империи со скоростью молнии, простые люди выдергивали фразы из передач и, словно не веря, повторяли их на улицах. «Архонт Дома Лекс, избранный Лорд Командор и сын Аида во главе греческого войска ворвался в Мир Смертных. Победил там, где не справился бог. Прогнал Ехидну и лично сразил Тифона. Славься Адриан Лекс, спаситель Империи и самого Олимпа!».

Как-то так. Разве другой претендент мог похвастаться чем-то подобным?

— Сколько еще? — вздохнула Артемида, поправляя мне галстук. Мы стояли в фойе, перед залом для совещаний. Официально, мне уже давно требовалось зайти внутрь, к другим Архонтам, но я специально заставлял их ждать.

— Еще пару минут. Дай им настояться.

— Они что, вино? — хмыкнула девушка, но я видел, что она согласна. Нас обоих объединяла нелюбовь к политики и политикам. Хотя нет… не только это.

Артемида удивительно легко приняла мою реальную сущность. Даже наоборот. Кажется, ей пришлось по душе, что странный Адриан — это загадочная душа из чужого мира, а не семнадцатилетний подросток с невероятной удачей. Моя реальная, взрослая душа и новый облик… уравнивали нас, что ли?

— Вот скажи мне. К чему этот фарс? — голос девушки вернул меня в реальность. — Будто кто-то из них слово поперек тебе скажет.

— Архонтам надо сохранить лицо. Хотя бы иллюзию выбора.

Артемида фыркнула и, поправив галстук в последний раз, отступила назад, чтобы полюбоваться проделанной работой. Удовлетворившись результатом, она развила мысль:

— Давай на секунду забудем, что официально ты прикончил Тифона. Нет этого, да? Что в сухом остатке? Фулмен развалились, Рекс еще не поставил Архонта. Даже не поддерживай тебя отец, — недвусмысленный кивок на Символ Зевса, с которого то и дело на пол срывались синие искры. — На твоей стороне Венанди, Итер, Амарэ, Вакхос. Владычице Гере ты тоже по душе, так что… Шесть Домов из десяти.

Богиня показал мне шесть загнутых пальцев.

— Простая математика.

Лику бы сюда. Она бы умилилась. Хотя девушка и так притащила мне из Архива — да, я дал ей с отцом туда доступ — специальный подарочек. Кстати, о нем.

— Не забывай про это, — я постучал по сумке на плече, откуда лучиками вырывался теплый золотой свет. — Но даже так, все бывает. Со мной уже случалось невозможное.

— Знаю, — внезапно просто, по-домашнему улыбнулась Артемида и поцеловала меня в щеку. — Удачи.

До этого тихо стоящая рядом Мина не выдержала и скорчила кривую мину.

— Поцелуи! Бе! Гадость!

— Подрастешь поймешь, Проклятая.

— Она просто завидует, — хмыкнул я и щелкнул ее по носу. — Верно?

— Ай! Отстань.

— Господин Лекс, — огромная резная дверь слегка распахнулась, и оттуда выступил мажордом. Опасливо покосившись на меня с богиней, он согнулся в услужливом поклоне. — Архонты интересуются, когда…

— Пусть потерпят, — авторитетно заявила Мина. — Не заслужили.

Пожилой мужчина в костюме удивленно посмотрел на меня.

— Э-э-э…

— Девочка права, не заслужили. — Я вздохнул. — Ладно. Открывай.

— Как скажете, господин.

Мажордом облегчённо выдохнул и, выпрямив спину, нажал обеими руками на дверь. Тяжелые створки заскрипели, но под напором «белого» поддались и нехотя разошлись в стороны. Чтобы тут же захлопнуться, стоило мне зайти внутрь.

Я огляделся.

Скромное помещение представляло собой комнату десять на десять, под завязку забитое анти-прослушивающими устройствами. «Глушилками», по-простому. В центре идеальным кругом стояли двенадцать стульев, из которых три пустовали.

— А, наконец-то. Герой Империи! — поприветствовал меня довольный голос Ортеги. Архонт Дома Амарэ тонко улыбнулась и энергично зааплодировала, заставив других с кислыми выражениями на лицах присоединиться. — Мы рады, что Истребитель Тифона почтил нас своим прибытием.

— Эй! Это же не он! Я Тифона … — Громкий звук оплеухи не дал девочке закончить фразу. — Сестренка, за что?

— А ну тихо! Стоп. Как ты меня назвала?

— Архонт Лекс, — Феосит, глава дома Венанди и двоюродный дядя Артемиды/ Кэйт медленно поднялся со стула, демонстративно игнорирую возню за дверью. — Прошу усаживайтесь.

— Не вижу смысла.

Мои слова произвели эффект неразорвавшейся бомбы. Одно дело заставлять их ждать, но это… Это уже перебор. Каждым своим действием я ломал привычный ритуал, их сложившиеся веками порядки. И не всем это пришлось по вкусу. Двое Архонтов, седой глава Салис и молодой Ипполит Каэд возмущенно вскочили на ноги, готовые возразить… Но тут я открыл сумку.

— Великий Зевс и боги Олимпа! — побелев, прошептал Феосит. — Это же…

— Символ Правителя, — Глаза Ортеги хищно блеснули и метнулись ко мне. Женщина явно благодарила тот день, когда я пересек порог ее дома. — Золотое Руно.

— Оно самое.

Я аккуратно достал Руно из сумки и поднял в воздух. Баранья шкура казалось теплой на ощупь, излучая в разные стороны нежный золотой свет. Лица Архонтов, секунду назад напряженные, недоверчивые, менялись. Один за другим они склоняли головы, в их глазах светилось… благоговение. Это не труп монстра где-то в Тартаре, это реальность. Я держал в руках артефакт великой древности и невероятной мощи. Кусочек истории, к которому можно было прикоснуться.

Руно — Символ Власти, Знак правителя. Лорд Максвелл погиб, пытаясь его достать, отец не сумел им воспользоваться… Теперь настал мой черед.

И я знал, как поступить.

— Император — это не просто титул, — Я говорил спокойно, не повышая голоса. — Это бремя. Клятва, вести свою страну вперед и не оглядываться. Мой отец мечтал о том дне, когда Дом Лекс сможет принять его на себя.

Мой взгляд нашел стоящего в тени Агелая, мгновениями назад ступившего в зал через черных вход. Тот понятливо кивнул и, достав корону, двинулся ко мне. Но он двигался не один. Рядом с ним смешно семенила ножками фигура в плаще.

Я повысил голос.

— Афина Паллада, мечтала о том дне, когда Дом Лекс сможет принять его на себя. — Короткая пауза, сменившаяся кривой ухмылкой. — Но я не они. Мне нафиг не сдалась это морока.

Восхищение в глазах Архонтов пропало. Эффект Руна спал, они с удивлением переглядывались между собой, не понимая, о чем я говорю. Потому они даже не сразу заметили, как в центр круга, ровнехонько между стульями выступила невысокая фигурка.

Девочка. Девочка с белыми, как снег волосами.

— Позвольте представить. Новый правитель, еще давно избранный людьми и богами. Право крови, которое никто не посмеет оспорить. — Мой голос был холоден, словно лед, когда я водрузил Золотое Руно на плечи девочки. Холоден и полон молчаливого обещания. Но когда я взглянул на принцессу, на губах сверкнула улыбка. — Правь долго и справедливо…

Я отступил на шаг и поклонился.

— Императрица Греции и Эллинов, Екатерина Первая.

Тартар. Путь к Бездне

Четыре фигуры в плотных, серых плащах медленно спускались по каменным ступенькам. Первым шел Гермес — давний приятель Аида, он не раз ходил к тюрьме титанов и знал путь, как свои пять пальцев. Только сегодня обычно веселый и постоянно болтающий бог был удивительно молчалив. Не раскрывал попусту рот, двигался аккуратно и тихо, постоянно оглядываясь и смотря под ноги. На то была причина. Последнее, что Гермес хотел — это привлекать внимание хозяина дома. Даже, если тот еще не оправился от полученных ран.

— Врата Дедала, — спустившись с последней ступени, Гермес остановился перед огромной каменной аркой. Казавшаяся пустой для обычного смертного, взор бога рисовал многочисленные руны и жужжащие механизмы, приводящие врата в движение.

Преграда. Сложная и опасная. В другое время, известный вор попытал бы счастья с уникальным замком, но не сегодня. Сегодня риск был слишком велик. Поэтому Гермес отступил в угол коридора, пропуская вперед еще две фигуры в серых хламидах. Работа бога закончилась, — он провел их незамеченными в Мир Смерти — но для остальных она только начиналась.

Афина первой сбросила капюшон.

— Одиссей?

— Мне нужна пара минут.

— Поторопись, — кивнула Афина, доставая из-под хламиды отрезанную голову бога кузни. — Старик уже начинает гнить.

Наблюдающий из угла Гермес поморщился и отвернулся. Не то чтобы он любил старика Гефеста, но подобному подходу недоставало привычному богу… изящества, что ли? Впрочем, Гермес осознавал, что выбор у них невелик. Либо следовать плану, либо познать на своей шкуре гнев Зевса. В то, что Владыка Богов проигнорирует смерть сразу двух Олимпийцев, Гермес просто не верил.

Выражение на лице брата не укрылось от Афины. В отличии от Гермеса, смерть кузнеца ее не трогала. Радовала даже. Как-никак она сама вонзила копье в сердце старика и отрезала голову, с мрачным удовольствием наблюдая, как последние капельки жизни покидают уродливого бога. Гефест не раз требовал ее в жены, трижды пытался взять силой… В глазах Афины мужчина получил по заслугам. Впрочем, его судьба не изменилась бы даже, будь он невиновен. План важнее и не предусматривал исключений.

— Готов?

— Да, — кивнул Одиссей и, забрав голову, поднял ее в воздух. — Можно начинать.

— Приступай.

Гермес с интересом смотрел, как Символ на голове директора поплыл, меняя цвет и форму. Ярко желтый Аполлона, зеленый Артемиды, теперь он превратился в стальной венок Гефеста. Вестник восхищенно присвистнул. Человек, забравший силы сразу трех богов… Редкое зрелище.

В это время коридор перед аркой наливался светом. В руках Одиссея отрубленная голова словно бы вернулась к жизни. Челюсть дергалась вниз, нос судорожно пытался вдохнуть воздух, а глаза… Глаза светились потусторонним огнем, словно два фонарика ночью. И там, куда указывал их свет, скрытые механизмы арки приходили в движение.

— Видно что-нибудь? — непривыкший к безделью Гермес заглянул сестре через плечо.

— Помолчи, — бросила Афина, с меланхоличным видом касаясь то одного призрачного шарнира, то другого. Так продолжалось минуту. Две. Три. Десять. Гермес уже начал переживать, что что-то не так, но тут с противным щелчком механизм повернулся последний раз и застыл. Странное жужжание машины стихло, и врата Дедала медленно отворились.

Путь вперед был свободен.

— За мной, — коротко приказала Афина, первой ступая вперед… и внезапно замерла, словно врезавшись в стену.

Одиссей нетерпеливо цокнул языком.

— Что?

— Не могу пройти, — Афина раздраженно нахмурилась, быстро прикидывая в голове причины. Решение нашлось быстро. Она вздохнула. — Похоже, Аид расширил защиту.

Гермес тихо выругался. Это в их планы не входило.

— Уходим?

— Нет. Другого шанса может не представиться. — Одиссей подошел к богине и осторожно постучал по невидимой стене костяшками пальцев, словно пробуя ее на прочность.

— Руны крови?

Афина кивнула.

— Да. Только потомок Аида способен пройти через эти врата.

— Потомок Аида говоришь? — Одиссей косо взглянул на закутанную в серый плащ фигуру, которая до этого держалась в отдалении. — Тогда в чем проблема? Дай мальчику немного свободы. Выбора у нас все равно нет.

Афина закусила губу и, поломов голову пару секунд, нехотя согласилась. Ее избранный прав. Выбора у них и правда не оставалось. Эх, если бы поддельный Адриан согласился на сделку… Как все было бы проще. Увы, Одиссей доложил, что Персефона вмешалась первой и спасла принцессу сама.

Жаль, что мальчика нельзя просто заставить отдать кровь — решение сломать Печать должно быть добровольным. Бездна и все ее ограничения!

— Адриан, — заставив себя успокоиться, Афина сняла с мальчика капюшон и ласково провела по непослушным волосам. — Ты готов?

— Да.

Голос ребенка звучал глухо, вялый язык будто отказывался произносить слова. Уязвленный собственной слабостью, Адриан застенчиво покраснел и уставился в пол, избегая встречаться с богиней взглядом.

Афина едва сдержала разочарованный вздох. Неужели это реальный сын Аида и Персефоны? В такие моменты богиня спрашивал себя: «Не ошиблась ли она с подменой душ? Не забрали ли себе копию вместо оригинала?».

Ничем не выдав своих эмоцией, Афина тепло улыбнулась и погладила мальчика по щеке.

— Ты все помнишь? Что нужно сделать, что сказать?

— Да, — голос ребенка звучал еще тише. Внезапно, мальчик осознал, что происходит что-то не то. Он вздрогнул и поднял на богиню нерешительный взгляд. — Тетя… Разве… Разве ты со мной не пойдешь?

— Я бы очень этого хотела, правда, — тут Афина ничуть не кривила душой. Мальчик был нужен, чтобы сломать печать, — дальше богиня планировала вынести душу Кроноса наружу, а после, обговорив условия, вселить в более сильное тело поддельного Адриана — но ей хотелось быть рядом. Контролировать весь процесс от и до. — Увы, это невозможно. Справишься сам?

— Н-не уве… Да, — поспешно кивнул мальчик, заметив в глазах Афины опасный блеск.

— Все верно. На Держи.

Настоящий Адриан Лекс рефлекторно полученный кинжал в ладони и, задержав дыхание, несмело шагнул вперед, на скалу. Он старательно не смотрел по сторонам, словно заклинание бормоча себе под нос слова богини. «Порезать руку ножом, капнуть вниз кровь. Порезать руку ножом…»

Афина проводила его внимательным взглядом и кивнула Гермесу. Тот понял ее без слов и достал урну — вместилище для духа титана. Афина незаметно улыбнулась. Гермес, Гермес… Единственный бог, которому она могла доверять. Вестник ненавидел Олимп не меньше ее самой. Даже жаль, что его судьба обречена. Но таков план. Никаких исключений.

Внезапно бог напрягся.

— Что это с ним?

— Порезать руку ножом, капнуть вниз кровь… Порезать руку ножом, капнуть вниз кровь…, — голос мальчика становился все громче, увереннее. Он выпрямил спину, смотрел только вперед. А затем… Не глядя отбросил нож в Бездну. — Порезать руку, капнуть вниз кровь…

По своду пещеры побежали трещины. Температура резко упала, воздух сделался холоднее и противнее. Бессмертное тело богини пробил озноб.

— Мы так не договаривались, титан, — Афина поджала губы, наблюдая, как мальчик шаг за шагом приближается к краю обрыва. Короткая пауза… Плюх! Ребенок без каких-либо сомнений спрыгнул вниз. — Ты должен был забрать другое тело.

По пещере разнесся холодный смех.

— ЭТО НЕ ТЕБЕ РЕШАТЬ, БОГИНЯ. НА АДРИАНА У МЕНЯ ДРУГИЕ ПЛАНЫ. КАК И НА ТЕБЯ.

— Вот и канул наш договор в Лету, — философски заметил Гермес, хватая Одиссея и Афину за плечи. — Жаль. Идея была хорошей. Пока уходить.

Темная вода Бездны булькала и кипела, в воздух один за другим поднимались черные, будто мазутные пузыри. Что-то поднималось из глубин. Что-то большое. Что-то опасное.

— Да, — Афина медленно кивнула. — Уходим.

Богиня не испытывала разочарования. Неважно, что договор сорвался. Неважно, что план сработал не так, как хотелось. Воплотив миллионы замыслов и провалив тысячи, Богиня Мудрости давно усвоила одну простую истину. Идеального плана не существует. Существует лишь идеальный результат.

И сейчас, когда черная гладь Бездны всколыхнулась последний раз, Афина внезапно осознала, что он наступил. Она шла к этому моменту больше тысячи лет и наконец наблюдала его вживую.

Свой идеальный результат.

Губы Афины тронула тонкая улыбка. Первая искренняя улыбка с момента рождения богини. Даже, когда богиня исчезла во вспышке портала, она улыбалась новому счастливому воспоминанию. Воспоминанию, как твердые, мозолистые пальцы ухватились за край нависающей над Бездной скалы.

Финальная книга:

https://author.today/reader/256695